Between us boys

      Утро началось бы добрым, однако, кто-то решил их разбудить. Стук в двери спросонья ощущался как будильник. Хуа Чэн резко открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Хэ Сюаня уже не было.       Он лениво потянулся и не торопясь пошел к двери. На входе стоял мужчина лет сорока. Строгий вид, можно сказать, даже грозный. Блондинистые волосы аккуратно убраны в высокий хвост. Лицо без единой морщинки и прыщика. Глаза сверкают, будто намереваясь испепелить его. Он недовольно оглядел Хуа Чэна.       — Что-то случилось?       — Звонили из учебного корпуса. Тебя требуют на урок английского.       — Что? — Хуа Чэн оборачивается, чтобы посмотреть на часы. Замечательно, кажется, он проспал. Почему Хэ Сюань не разбудил его? Хороший из него сосед получается.       — За пропуск уроков тебя ждёт наказание, — говорит комендант, скрещивая руки на груди. Нет, на коменданта он совсем не похож. Ему бы пошла роль директора. Сильная уж от него веет аура.       — До конца урока ещё много времени. Это просто опоздание, — пожимает плечами. Хуа Чэн смотрит на бейджик. Мэй Няньцин — имя знакомое. Он всматривается в лицо мужчины и понимает, что и правда его уже где-то видел.       — Что ты смотришь на меня так?       — Просто показались знакомым. Простите, мне нужно собираться.       Мэй Няньцин не стал препятствовать и кивнул. Он тут же отписался Се Ляню, что его новый ученик уже спешит. Если бы учитель Се не побеспокоился, то Хуа Чэн бы пропустил занятие. Одна неявка — предупреждение; два — пишешь объяснительную, ну а три — приглашают родителей. С этим тут было очень строго. Если нужно было куда-то, то пишешь заявление на отгул.       Хуа Чэн тяжело вздохнул, когда понял, как тут всё сложно и нудно. Он быстро привел себя в порядок и побежал в учебный корпус. По пути встретил Ши Цинсюаня, сидевшего за деревом. Тот опять что-то агрессивно рисовал.       Хуа Чэн подошел к нему, спросить, почему он решил прогулять урок Се Ляня. У них настолько хорошие отношения, что пропуск не засчитают? Ши Цинсюань не заметил приход Хуа Чэна и продолжал черкать в альбоме. Черный грифель смотрелся как тучи на белом листе. Но это нисколько не портило рисунок, напротив, добавляло реалистичности. Это определенно был Хэ Сюань. Такой же хмурый, как пасмурный день жарким летом.       — Утречка, — говорит Хуа Чэн, наклоняясь на ствол дерева.       — О, привет. Ты почему не на уроке?       — Тот же вопрос к тебе.       — А… — он поворачивается к Хуа Чэну и тыкает себе в лицо, — видишь? Се Лянь начнет допрашивать, мол, с кем и почему я опять подрался. Мне это ни к чему.       — А подрался ты с Хэ Сюанем, — догадывается Хуа Чэн.       — Типо того. Он врезал мне так больно… А я всего лишь хотел поговорить. Говнюк.       Хуа Чэн кивает, вспоминая, каким замкнутым является Хэ Сюань. Наверняка присутствие Ши Цинсюаня ему в тягость. Тогда неудивительно, что не сдержался и ударил. Нужно принять это к сведению. Он не разбудил его, толком не познакомился, а еще не любит надоедливых и гиперактивных людей. Что ж, на этом стоит внести его личность в список возможных друзей. Хуа Чэн не был уверен, что ему нужна эта дружба. Но если что-то начнет намечаться, то почему бы и нет? С таким человеком, как Хэ Сюань, ничего толком не сделаешь, но вот взаимная выгода может сплотить.       Хуа Чэн больше не стал тут задерживаться, махнул рукой и пошёл в класс. Он взглядом искал нужную табличку. Когда наконец нашел, несколько секунд стоял около двери. Хуа Чэн прислушивался, о чем говорят внутри. Голос Се Ляня он сразу же узнал. Он хорошо говорил на английском. Хуа Чэн поставил небольшой плюсик этому пансиону. Выбирают они учителей хороших. Хоть иногда и некомпетентных.       Он осторожно приоткрыл дверь, стараясь не шуметь. Раз Се Ляня все хвалят и он не сделал ему ничего плохого, то Хуа Чэн не намерен срывать урок. Первая парта как раз была свободна, а Се Лянь что-то писал на доске. Хуа Чэн почти было сел на место, как учитель, не отрываясь от письма, говорит:       — Раз вы соизволили прийти позднее, то могли бы извиниться за опоздание?       Тон был спокойным. Он совсем не злился. Говорил, будто задаёт вопрос по теме урока. Хуа Чэн послушно извиняется.       — А теперь, пожалуйста, то же самое, но на английском языке.       Хуа Чэн улыбается. Раз он так хочет, то почему бы нет?       — I apologize for being late. I think we will find a common language. Do you prefer here in the classroom or on your bed?       Мел замирает в руке Се Ляня. Мочки ушей краснеют. Хуа Чэн сдерживается, чтобы не улыбнуться. Нужно быть очень серьезным и сделать вид, будто он ошибся. Хотя только самый глупый сделает подобную ошибку. Навряд-ли хоть кто-то из класса сможет перевести его слова (потому что по сути он их протороторил), но Се Лянь определенно понял их смысл. Дословно.       — Садитесь, — быстро говорит Се Лянь, ничего не отвечая в ответ такому наглому ученику. Он точно знал, что не ошибся в том, что услышал. Но неужели Хуа Чэн позволил бы себе сказать такое? Он видел много сложных подростков, но никто не говорил с ним так. Кажется, никто из учеников не понял, что сказал Хуа Чэн. А если и понял, то деликатно помалкивает. Се Лянь был рад этому. Ему было стыдно.       А вот Хуа Чэну не было. Он довольный сел на своё место. Ребята смотрели на него, но потом быстро потеряли интерес. А красное лицо Се Ляня сочли за злость. Посчитали, что новенький смог разозлить даже самого спокойного учителя. И все разом решили, что он плохой, потому что Се Ляня любили все его ученики.       Урок мог бы пройти спокойно. Хуа Чэн, который свободно владел этим языком, сразу стал противен. Он казался таким высокомерным и показным, что одноклассники косо смотрели на него, когда тот отвечал на вопросы учителя. Се Лянь почти забыл тот конфуз, но лицо Хуа Чэна напоминало о нем. Он смотрел так невинно. И еще эта улыбка. Се Лянь краснел каждый раз, когда смотрел на него. В нем мешалось много эмоций: злость, растерянность и смущение.       — Какой умный нашелся, — с сарказмом говорит парень позади Хуа Чэна. Он не обращает внимание на это. Лишь продолжает писать в своей тетради. Если и отвечать на такие колкости, то пререкания затянутся, а это занудно.       Однако, между разумным молчанием и терпением есть существенная разница. Хуа Чэн к терпилам себя не относил. Но все почему-то решили именно так. На следующем уроке его активно гнобили, придумывая сотни обзывательств.       — На урода похож, — говорит кто-то, когда он идёт в столовую на перерыв.       — Мерзкий тип.       — Страшненький. Бедняжка…       Чем больше он слушал это, то всё больше сомнений появлялось в его голове. Девочки вроде любили его… Не было ни одной, кто так бы сказал о нем. Значит, парни либо завидуют, либо просто ничего не понимают. Хуа Чэн не мог оценивать себя, но слушать это все точно не хотел. Поэтому тот, кто снова это сказал, получил кулаком в глаз.       Тут же сбежалась толпа. Они оценили ситуацию и накинулись на Хуа Чэна. Он хоть и был сильным, но столько парней не мог даже оттолкнуть.       — Что тут творится? — голос Се Ляня Хуа Чэн узнал сразу. Он не казался ни серьезным, как на уроке, ни добродушным, как на улице тогда. Сейчас он выглядел, как солдат. Его взгляд ничего хорошего не предвещал. Он был зол и это все заметили. — Не слышу ответа.       — Простите, — хором ответили парни.       — Просите прощения у того, кого вы решили избить.       Се Лянь на самом деле еще даже не знал, кто стал козлом отпущения. Но кто бы там ни был, он не закроет глаза. Да и несправедливо толпой на одного человека.       Хуа Чэн поднялся. К его счастью, ему не успели ничего сделать. В противном случае каждый из них потом пожалел бы об этом. Он хоть и не может расправиться с большой толпой, но вот по отдельности навряд ли хоть кто-то сможет ему противостоять.       Тем временем ребята тупо уставились на него, ожидания не пойми чего. Понятное дело, что никто не хотел извиняться. Они не считали себя виноватыми. Однако ещё одно, чего они не хотели: разозлить Се Ляня. Он хоть и добряк, но лучше не злить. Такие люди, как Се Лянь, не терпят несправедливости. Это как раз таки многих учителей и смущало. Он часто вставал на сторону учеников. Се Лянь считал, что в большинстве разногласий виноват учитель, а не ученик. Безусловно, бывали и такие случаи, когда он вставал на защиту учителей. В общем, был самым рассудительным.       — Хуа Чэн? — Се Лянь наконец заметил его. Взгляд со злого поменялся на растерянный. А потом щеки снова покрылись румянцем. Да, он был впечатлительным, что поделать. Эти слова он еще долго не сможет выбросить из своей головы.       Хуа Чэн уже знал, что Се Лянь наверняка не станет его защищать. Ведь он сказал неподобающие слова на уроке и смутил учителя. Что ж, так ему и надо, в следующий раз будет думать наперед.       Прозвенел звонок и все решили быстро смыться. Се Лянь тяжело вздохнул, смотря в след негодяям.       — Извини их, — говорит он, подходя ближе к Хуа Чэну.       Хуа Чэн приподнимает бровь, удивленно смотря на учителя. Его лицо расслабленное и совсем не злое. Он снова стал тем, кто свободно общается со своими учениками, будто они давние друзья. Это немного и правда успокаивало.       — И не давай себя в обиду. Парни тут шустрые, — он улыбается. — Ладно, иди на урок. А когда освободишься, найди меня. Я все-таки должен с тобой поговорить, как классный руководитель.       В этом не было угрозы или чего-то подобного. Кажется, он просто хотел узнать Хуа Чэна поближе. Они разошлись в разные стороны. Каждый был под небольшим впечатлением друг от друга. Хуа Чэн раздумывал настоящий ли Се Лянь сейчас был или это лишь хорошая маска. Он не видел еще таких учителей и это все было странным. А вот Се Лянь напротив поменял мнение о Хуа Чэне. По-началу он показался дерзким хулиганом, с которым будет сложно поладить, а оказался обычным подростком со своими тараканами, которые собственно даже не кусаются.       Хуа Чэн смирно отсидел еще пару уроков. Он умирал от скуки. Большую часть того, что рассказывали — он уже знал. Это заставляло жалеть о зря потерянном времени. Он мог на крайний случай почитать какую-нибудь книгу или попозировать Цинсюаню. А не слушать учителей.       Кстати, Ши Цинсюань так и не появился на уроках. Странно, но никто особо не удивлялся, когда слышали, что его нет. Хуа Чэн заинтересованно слушал, как о Цинсюане говорили одноклассники. Ничего хорошего он не услышал. Только и щебетали о том, каким он стал разгильдяем. Почему-то никто даже не обмолвился об его рисунках. Они прекрасны. Хотя Хуа Чэн уверен, что мог бы посоревноваться с ним.       — Хуа Чэн, где ты витаешь? — учитель устало поправил очки. — Что я только что сказал?       — Не знаю. Я вас не слушал, — отвечает Хуа Чэн. Класс снова обратил внимание на него. Намечался спектакль. Хуа Чэн был не против, если его выгонят из класса. Хоть отдохнёт немного.       Учитель определенно не ожидал таких слов. Он на несколько секунд выпал из реальности, чтобы придумать, что сказать. Лицо однако осталось таким же невозмутимым.       — Зачем вы тогда приходите сюда, раз не слушаете? — спрашивает он, искренне удивляясь. Учебник в его руках закрылся с хлопком.       Хуа Чэн поставил ему огромный минус. Се Лянь в этом плане был намного лучше. А этот только хочет показаться спокойным. Косит под Се Ляня? Мог бы что-нибудь по-лучше придумать. Неудивительно, почему Хуа Чэну он сразу не понравился.       — Просто так.       — Тогда уходите. Не понимаю, зачем пришли?       — Я вам мешаю?       Опять неловкая тишина. Неприлично, вообще-то отвечать вопросом на вопрос, но Хуа Чэн наконец отошел ото сна. Становилось интереснее дразнить бедного старика. Одноклассники посмеивались. Им видимо тоже понравился минутный перерыв от нудной лекции.       — Будете себя так вести — пойдете к директору, — говорит он. Угрожающие нотки в голосе Хуа Чэн услышал сразу. Но еще и подергивающаяся губа выдавала злость учителя. Теперь он становился каким-то противным. Лучше бы и дальше молчал.       — Вы выгоняете меня? — Хуа Чэн с готовностью схватился за рюкзак.       Учитель опять замолчал. Он тупо уставился на Хуа Чэна.       — Нет.       — Почему?       — Что почему? — вообще теряется и начинает больше злиться. — Прекратите пререкаться со мной! Иначе…       — Пойду к директору, — заканчивает Хуа Чэн.       Старик посмотрел на него, как на ущербного и подошел ближе. Он не знал, что сказать или сделать. Его безумно злил этот новенький. Раздражающий выскочка, которого так и хотелось побить за неуважение к старшему поколению.       — Тебя родители ничему не научили?       Хуа Чэн не любил, когда трогали его родителей.       — Можно я просто уйду?       — Нет, я не разрешаю…       Но Хуа Чэн уже встал со своего места и направился к двери. Он прошел мимо учителя, говоря, что он очень сожалеет о своем поступке. Безусловно, говорил он это не серьезно. Как раз таки это и было последней каплей.       Старик, не смотря на свой щуплый вид, схватил Хуа Чэна за руку и потащил назад на место. Хуа Чэн удивленно посмотрел на учителя. Место, за которое он схватился, горело огнем. Было немного больно. Спокойный учитель превратился в яростного дракошу.       — Еще раз нагрубишь мне и тебя исключат!       — Вы только что применили физическую силу, чтобы удержать меня, — говорит Хуа Чэн. На руке останется синяк. — Навряд-ли подобное есть в уставе пансиона. Извинитесь.       — Что ты сказал?! Да ты мелкий ублюдок!       Учитель грозно подошел к Хуа Чэну и ударил его по лицу с такой силой, что тот отшатнулся назад. Его удивлению не было конца. Учителя тут и правда умные… Но черт, какого хрена они все ведут себя так?! Неужели директору не приходят жалобы? Если нет, то от Хуа Чэна будет первая.       Ему пришлось придержать свои кулаки, чтобы не сделать своё положение спорным. Он тут же выставил руки вперед и с угрозой произнес:       — Вы пожалеете об этом.       Хуа Чэн думал, что после этого он образумится, но тот лишь дико засмеялся. Все разом засомневались во вменяемости учителя. Уже ни у кого не было сомнений, что в данной ситуации Хуа Чэн прав. Кто-то выскочил из класса и побежал звать других учителей. Хуа Чэн мысленно поставил плюсик этому доносчику. Хоть в чем-то они помогут ему.       Вскоре, как и ожидалось, прибежали все, кто только мог. Среди них был и Се Лянь. Теперь Хуа Чэна волновало только одно: реакция «божественного» учителя. Может у Хуа Чэна получиться вывести его на чистую воду? Ну не может он быть таким… хорошим?       Се Лянь, кажется, мог удивиться, с какой скоростью Хуа Чэн находит неприятности. Однако, учитель Се и сам был не промах на этот счет и удивительно, что это он еще не попал в какую-нибудь неприятность. А Хуа Чэн и правда был немного проблемным. И всё же ситуация была серьезной. Озлобленный преподаватель хмуро смотрел на Хуа Чэна, поэтому Се Лянь поскорее решил вмешаться. Он протиснулся сквозь толпу зрителей и перегородил Хуа Чэна собой.       — Что случилось? Успокойтесь, пожалуйста.       — Катись к черту!       Се Ляня грубо оттолкнули, он врезался в парту и тут же громко цокнул, трогая ушибленное место. Ему совсем не нравилось развитие событий. Он снова постарался разрешить проблему, но на этот раз его толкнули так сильно, что он отлетел на пол.       Се Лянь не был слабым, но… Жизнь не готовила его к дракам в учебное время. Тем более, когда ты — учитель.       К счастью, безумного старика остановили. Он расплакался и сел на пол. Это выглядело странно. Се Лянь спиной почувствовал взгляд: такое может быть только тогда, когда смотрит Цзюнь У. По спине прошлись мурашки. Давно не виделись…       Весь этот кавардак и дурдом закончился, когда директор сам пришел к ним. Он посмотрел на всех таким замученным взглядом, всем видом показывая, как они его достали. Взгляд остановился на Хуа Чэне, а потом перешел на Се Ляня.       Его присутствие Хуа Чэну не понравилось. Необъяснимое чувство враждебности появилось так резко, что захотелось плюнуть ему в лицо. Он, правда, сдержался и даже поздоровался.       Дальнейшие разбирательства проходили в кабинете директора. Что ж, Хуа Чэн определенно знал, что попадет сюда в ближайшее время. Так что он ни о чем не жалел. Он считал, что этого ненормального уволят и был прав. Как бы тот не оправдывался, Цзюнь У был непреклонен. В этом Хуа Чэн ничего не мог ему сказать.       — У меня жена повесилась, мои дети… — он упал в ноги Цзюнь У и схватился за брюки стальной хваткой. — Я умоляю, дайте шанс… Ты!       Он подполз к Хуа Чэну. Его глаза были красные от слез. Стало не по себе от этой картины, но Хуа Чэн лишь помог ему встать. Нужно уметь платить за свои поступки. Плевать, какое у тебя сейчас положение.       Се Лянь до последнего стоял молча и не принимал участия, но как только дело дошло до наказания Хуа Чэна, он поднял взгляд. Он смело посмотрел в глаза Цзюнь У. Слабая улыбка на лице говорила о том, что он ждал, когда Се Лянь наконец осмелится заговорить.       — Я считаю, что он не виновен.       Хуа Чэн считал иначе. Он даже сам сказал, что провоцировал учителя. Почему же Се Лянь тогда так настаивает на «помиловании»?       А вот Се Ляню всё было ясно, как день. Наказания от самого Цзюнь У были по истине ужасны. Ему бы не хотелось, чтобы новые ученики попадали под его раздачу. Лучше он сам решит эту проблему и все наладится без жестокости.       — Точнее… — он неловко кашляет, — я сам хочу его наказать.       Хуа Чэн странно посмотрел на Се Ляня, вспоминая, что он сказал ему на английском. Се Лянь решил так отплатить? Или же Хуа Чэн не о том думает?       — Почему же, Сяньлэ, ты так решил?       — Он — мой ученик.       — Тогда, кто по-твоему, Я?       Хуа Чэн начал ощущать напряженность. Се Лянь и Цзюнь У смотрели друг на друга, будто боролись взглядами. Холодный взор в конце концов поборол Се Ляня и он опустил голову.       Буквально на несколько секунд.       — Я настаиваю. Он здесь совсем недавно, поэтому…       — Хорошо, пусть будет так. На первый раз.       Се Лянь не обращает внимания на то, что его перебили. Он лишь кивает. Они поспешно уходят. Хуа Чэн молчит долго, не зная, что сказать. Они идут по коридорам и выходят на улицу. Се Лянь выдыхает почти бесшумно. Он полностью расслабляется. И Ши Цинсюань утверждает, что у этих двоих хорошие отношения? Цзюнь У кажется буквально готов задушить Се Ляня. И тот это понимает, но послушно молчит.       — Теперь я обязан отыграться на тебе, — он смеется, поворачиваясь к Хуа Чэну. — Можно сказать, теперь ты под присмотром господина Шэньу. Не очень хорошее начало.       — Вы ведь могли не делать этого? — Хуа Чэн приподнимает бровь. — Мой отец решил бы всё. Да даже если бы нет. Мне все равно.       — Да ладно тебе, — Се Лянь слабо улыбается. — Тебе тут не нравится, поэтому я ставлю перед собой новую задачу.       — Какую? — усмехается Хуа Чэн, думая, как все это глупо.       — Скрасить тебе жизнь и показать, что тут в самом деле не так скучно.       — С чего вы решили, что мне скучно?       — По тебе видно, знаешь ли…       — Хорошо-хорошо. Так какое наказание мне причитается?       — Потом придумаю, — Се Лянь отмахивается и идет дальше во дворик. Хуа Чэн идет следом за ним, как собачка. Ему интересно, что тот еще скажет. — К твоему сведению, сейчас ты самый обсуждаемый ученик пансиона.       Се Лянь сел под дерево, под которым утром сидел Ши Цинсюань. Он наклонил голову на ствол и посмотрел на ветки. Солнце светило, пробиваясь через тучи. Хуа Чэн поднял голову вверх.       — Переведи то, что ты сказал тогда на уроке.       — Что?       Хуа Чэн посмотрел на невозмутимое лицо Се Ляня. Он все также наблюдал за порывами ветра и качающимися от него ветками.       Он что, серьезно спрашивает это? Хуа Чэн действительно должен сказать? Одно дело говорить на чужом языке, а другое — на своем… Ему немного неловко.       А Се Лянь хорош.       Один: один.       — Что молчишь? Ты не знаешь, что сказал?       Хуа Чэна впервые поставили в такое положение. Он правда не знал, что ответить. Ему конечно хватает наглости, но как отреагирует Се Лянь? Ему пока не хочется портить с ним отношения. Он еще не узнал о нем ничего. А его личность довольно интересная.       — Хуа Чэн?       — Да?       — Твое первое задание, в качестве наказания: написать перевод той фразы на десяти листах. Жду к завтрашнему дню.       Он мечтательно поглядел вдаль и пошел по своим делам. Походка была такой легкой и расслабленной, но в тоже время он походил на хитрого кота. А Хуа Чэн остался стоять, понимая, что умрет со стыда, когда Се Лянь будет это читать.