Between us boys

      — Разве ты не дружишь с Хуа Чэном?       — Нет.       — Но вы с ним часто ходите вместе и проводите время?       — Мы ведь одноклассники.       — Что ж, в любом случае, надеюсь, он ничего не подозревает?       — Конечно нет, как он может заподозрить такого, как я?

***

      Хуа Чэн расслабленно сидит за партой, наблюдая, как Ши Цинсюань рисует Се Ляня. Рисунок получается несколько отличным от других: Се Лянь не в костюме, а в обычной молодёжной одежде, на фоне лёгкими штрихами нарисованы силуэты людей. Он запечатлел момент из клуба, в который они ходили.       Поправив очки, Ши Цинсюань довольно откладывает карандаш в сторону.       — Готово, — улыбается он и протягивает альбом Хуа Чэну. Тот смотрит очень внимательно, разглядывая каждую мелочь. Ему нравится в этом рисунке всё: начиная с фона, который не особо выделяется, но подчёркивает общую композицию, и заканчивая лицом Се Ляня. В его руке бокал с напитком, который слегка наклонился в сторону, и жидкость внутри грозится выплеснуться, однако Се Лянь легко балансируют. Хуа Чэн будто видит реальную картинку из жизни, смотря на этот рисунок. Внутри что-то странно даёт о себе знать, и Хуа Чэн ещё больше вглядывается в рисунок. Сердце замирает от каждого взгляда на эту не трезвую усмешку на губах Се Ляня. Хуа Чэн вдруг моргает, отдавая альбом обратно.       — Что не так? — возмущается Цинсюань, увидев хмурое выражение лица друга.       — Что? — не понимает Хуа Чэн, задумавшись о своём.       — Почему ты так посмотрел на этот рисунок? Тебе не понравилось? — раздраженно спрашивает он.       — Понравилось, — выдыхает Хуа Чэн.       «Даже слишком» — про себя добавляет он, немного начиная догадываться, в чëм его проблема.       — Ну тогда не строй такое лицо, — делает выговор Ши Цинсюань, продолжая разглядывать своё творение. — Лучшее, что я нарисовал.       Хуа Чэн молча соглашается, грустно думая, что ему плохо от этого рисунка. Что же он будет делать, когда Се Лянь приедет?       Вспомнив их первую встречу, а потом и другое время проведённое вместе, Хуа Чэн мог примерно сказать, что с ним такое могло случиться. Однако он не был до конца уверен в этом, да и всë-таки ему хотелось отрицать подобное.       Прослушав добрую половину слов от Цинсюаня, Хуа Чэн получил подзатыльник. Это совсем вывело его из себя и он грозно посмотрел на такого же злого Цинсюаня.       — Где ты витаешь? Я для кого это рассказываю?!       — Замолкни, — коротко говорит Хуа Чэн, кладя голову на стол. — Голова болит от тебя.       Тот факт, что он позволил себя ударить — уже огромная милость, выпадавшая не каждому. Ши Цинсюаню, однако, было плевать на это и он продолжил ворчать. Хуа Чэн больше не обращал на него внимание, подумав, что на следующем уроке сядет к Хэ Сюаню — он хотя бы молчит.       Перерыв выдался настолько скучным, что Хуа Чэн готов был уснуть. Проходящие мимо ученики то и дело говорили о директоре, что заменяет Се Ляня. Некоторые парни были категорично настроены против него, некоторые говорили, что он вполне обычный. Хуа Чэн не особо вслушивался в их болтовню, но кое-что интересное один раз услышал.       — Почему ты не сказал родителям?       — Думаешь, я не говорил?! — шипит парень, но потом быстро успокаивается и говорит ещё тише: — Этот ублюдок сказал им, что эти синяки от драки. Помнишь, мы тогда с Ли Юнем подрались? Вот он этим и воспользовался.       — Но ведь это не первый раз, неужели никто ничего не подозревает?       — Пораскинь мозгами, — злится парень. — Таких случаев было не больше двадцати за всё время, ты думаешь, что со стороны это выглядит подозрительно? Один получит по заслугам, другой уже будет думать. Он всех тут запугал. А кто говорит много — долго тут не задерживается.       — Всё равно странно, что за столько лет его никак не наказали… Может, у него связи есть?       — Да кто его знает…       Хуа Чэн сидел под деревом, притворяясь, что спит. Эти двое парней очень заинтересовали его, поэтому он проследил, куда они пойдут и направился за ними. Засунув руки в карманы брюк, он всё-таки выглядел, как хулиган, что привлекло чужое внимание. Парни быстро поняли, что он идёт за ними, и завернули за угол здания. Хуа Чэн слегка улыбнулся, уверенный в том, что сейчас-то он точно узнает что-нибудь стоящее.       — Что тебе надо? — Хуа Чэна встречают подозрительными взглядами сразу, как только он заворачивает. Улыбка всё ещё не сошла с его лица, от того было понятно, что он что-то задумал.       — Вы только что про Шэньу говорили. Можно мне поподробнее рассказать?       Как только он произнёс это крайне громко, будто ничего не понимал, оба парня выпучили глаза, желая его убить. Они схватили Хуа Чэна по разные стороны за руки и утащили подальше.       — Ты новенький, что-ли? — морщится один, на вид выглядит более смелее, чем тот, что слушал его историю. — Про директора лучше ничего плохого не говорить, а то кто-нибудь нажалуется, и тебя ждёт наказание.       — О, но вы, видимо, доверяете друг другу?       Парни переглянулись, вдруг осознав смысл слов Хуа Чэна. Первый слегка нахмурился, но тут же перевёл взгляд на незнакомца.       — Что за чушь ты несёшь?       — Просто предположил, — безразлично говорит Хуа Чэн. — Ну так что, ты расскажешь мне о том случае, когда тебя наказал лично директор?       — Приключений на голову ищешь? — злится второй юноша, молчавший до этого. — Ты нас подслушал, а значит и так понял, что к чему.       — Если я спрашиваю, значит мне это нужно, — улыбнулся Хуа Чэн, снова посмотрев на другого парня. Тот всё ещё подозрительно смотрел на него в ответ, не намереваясь даже слова сказать о том случае.       — Это не твоё дело. Я не буду ничего говорить.       Хуа Чэн поджал губы, чувствуя, как раздражается из-за несговорчивости этого человека.       — Может, сможем договориться? Я могу даже заплатить за информацию, — предлагает он, вспоминая, как делал его отец. От этой мысли он слегка нахмурился, потому что ставить в пример отца не самое лучшее, что он мог. В его голове тут же поочерёдно вспомнились его наставления. Он еле сдержался, чтобы не закатить глаза, как это делает его сосед по комнатам Му Цин. Ну, уже бывший сосед по комнатам — его переселили на другой конец этажа.       Вспомнив про Му Цина, Хуа Чэн тут же подумал про то, почему бы ему просто не выбить силой всё, что он хочет знать?       — Сколько?       Хуа Чэн лишь с грустью отбросил прошлую мысль. Кажется, его руки так и чесались кого-нибудь избить. Этим парням повезло.       — Могу установить стартовую цену, — издевается Хуа Чэн, — если расскажешь ещё что-нибудь полезное, то цена увеличится.       Парни переглянулись.       — Зачем тебе тратить из-за этого деньги?       — Могу себе позволить. Вы ведь просто так не захотите?       Хуа Чэн стал ждать, когда парень наконец решится. Он странно глянул на Хуа Чэна, оценивая его. Обычный ученик пансиона, немного смахивает на хулигана, но в целом он пока только чешет языком.       — Ладно…       В итоге, этот юноша соизволил за круглую сумму рассказать всё, что знал и слышал. Хуа Чэна, конечно же, ждал вопрос от своего родителя по поводу денег, в конце концов, куда ему тут в пансионе тратить столько? Но его это не особо беспокоило, он просто скажет правду.       Информации было достаточно, чтобы наконец понять, что из себя представляет директор. В целом, какой-то ненормальный, полюбивший контролировать всё, что движется и не движется, и не дай бог, если что-то пойдёт не так, как он хочет…       Хуа Чэн усмехнулся, думая, как ему хочется вывести его из себя. Что же он сумеет сделать против него?       К слову, следующий урок, как раз, у него.       Хуа Чэн как ни в чем не бывало пошел обратно, направляясь к дереву. Ши Цинсюаня там не было, хотя он говорил, что пойдёт сюда. Хуа Чэн мысленно махнул на него рукой и снова задремал. Где-то между сном и реальностью, он слышал голос Хэ Сюаня. Лениво приоткрыв глаза, он посмотрел на тёмную фигуру перед собой.       — Урок проспишь, — мрачно говорит он. — Через минуту звонок, вставай. Хуа Чэн не был удивлён, что его всë-таки кто-то разбудил, поэтому просто молча пошёл следом за Хэ Сюанем. Как он и хотел, сел рядом с соседом, наблюдая, как Цинсюань показывает ему средний палец. Тот, по-видимому, всё ещё злился, что Хуа Чэн отреагировал на его шедевр не так, как надо.       Цзюнь У зашёл в кабинет своей лёгкой походкой, какая была и у Се Ляня. Хуа Чэн поднял голову, наблюдая, как директор обводит взглядом весь класс. Он не задерживается на ком-то слишком долго, лишь его приятная улыбка могла выдать, что кому-то он рад больше остальных. Хуа Чэн лишь с интересом наблюдал, как он сделал пару замечаний одноклассникам. Ничего серьезного, так что это не особо напрягало кого-то.       Урок, в принципе, шёл спокойно. Цзюнь У и правда вёл себя, как обычный учитель, знающий своё дело. Его английский был вполне хорош, на том же уровне, что и у Се Ляня. Он объяснял тему доступно и понятно, что даже прикопаться было не к чему. Хуа Чэн даже заскучал, всë-таки с Се Лянем было интереснее.       Он посмотрел на спящего Хэ Сюаня. Этому человеку, видимо, всё равно, кто ведёт урок: если хочет спать — будет спать. Он не боится праведного гнева этого дьявола?       Хуа Чэн усмехается, другого от Хэ Сюаня он и не ждал.       — Надеюсь, все поняли тему? — спрашивает Цзюнь У за несколько минут до конца урока. Никто не мог бы сказать, что не понял — директор превосходно провёл урок. Однако Хуа Чэн увидел прекрасную возможность проверить его на стойкость.       — Я не понял, — говорит он. Цзюнь У смотрит на него, своей лукавой улыбкой показывая, что не верит. Однако Хуа Чэн хотел докопаться, а значит докопается. Да простит его Се Лянь, но он хочет поставить на место этого мужчину. Заодно проверит свои способности доводить людей до белого каления.       — Что именно ты не понял? У нас есть время, я объясню тебе снова, — говорит Цзюнь У, в ожидании ответа. Он уверен, что этот мальчишка понял всё лучше других, и будет интересно посмотреть, что он сейчас выдумает.       — Ничего не понял, — без улыбки говорит Хуа Чэн. И добивает ещё одной фразой: — Учитель Се намного лучше объясняет, с ним всё понятно с первого раза.       В классе настаёт гробовая тишина. Даже Хэ Сюань поднимает голову, настороженно оценивая ситуацию. Он смотрит на Хуа Чэна, а потом на Цзюнь У. Ши Цинсюань задержал дыхание, стараясь не засмеяться.       — Учитель Се скоро вернётся, так что не волнуйтесь, — спустя минуту произносит Шэньу, опасно долго смотря на Хуа Чэна, совсем не моргая.       — Это хорошо, — кивает Хуа Чэн. — Тогда у него и попрошу объяснить эту тему.       Директор снисходительно улыбается.       — Останься после урока, я попробую объяснить тебе более доступным языком, — говорит он. Хуа Чэн отвечает, так же с улыбкой на лице:       — Как скажете.       Хэ Сюань закатил глаза, думая, что эти двое, как два дьявола, что вдруг встретились по случайности и не могут что-то поделить. Бросив взгляд на директора, Хэ Сюань поджал губы. Что же Хуа Чэн будет делать после того, как получит замечание от Цзюнь У? Директор не особо любит такие провокации, тем более, когда дело касается Се Ляня. Напрямую сказать, что учитель Се лучше него… Шэньу пропустит мимо ушей, но определённо точно запомнит это.       Звонок прозвенел, и в следующую минуту класс опустел. Хэ Сюань вышел предпоследний, обмениваясь взглядом с Хуа Чэном. Ши Цинсюань же похлопал его по плечу, желая удачи. Потом этот неспокойный увязался за Хэ Сюанем. Хуа Чэн уже знал, что тот придёт весь на нервах из-за Цинсюаня.       Как только двери закрылись, Хуа Чэн посмотрел на директора. Тот не переставал улыбаться, такое чувство, будто эта улыбка вросла в его лицо. Хуа Чэн подошёл ближе, уже представляя, что ему сейчас скажут. Не то, чтобы ему было не интересно, но если Цзюнь У и правда начнёт объяснять тему…       — Я чем-то не нравлюсь тебе, раз ты решил сказать то, что сказал? — спокойно спрашивает он, садясь за стол. Его взгляд полностью сосредоточен на Хуа Чэне.       — Я сказал правду, — говорит Хуа Чэн и совсем не врёт, он и правда так считал.       — Правда в том, что учитель Се нравится тебе больше, чем я, — говорит он, будто воспроизводит вслух свои мысли. — Можно ли поинтересоваться, в чем же он лучше меня?       Хуа Чэн не подаёт вида, что слегка удивлён этому вопросу. Он определённо не ожидал, но ответ нашёл сам себя:       — Учитель Се не притворяется, — говорит он, наблюдая за реакцией Цзюнь У. Мужчина смотрит на него насмешливо, в конце концов, что взять с ребёнка?       — И это всё? — Цзюнь У лишь убедился, что Хуа Чэн — очередной избалованный подросток, не знающий меру в словах.       — Этого недостаточно? Могу назвать ещё…       — Достаточно, — перебивает Шэньу. Его взгляд едва заметно меняется. Хуа Чэн напрягается, потому что атмосфера резко становится гнетущей. — Я прекрасно понял, что вы заинтересованы учителем Се… Однако ваша заинтересованность ненормальна.       Хуа Чэну это совсем не нравится. Ощущение, будто он попал в его ловушку.       — Что вы имеете в виду? Разве ненормально то, что мне нравится учитель?       — Смотря с какой стороны посмотреть, — уклончиво отвечает Цзюнь У, смотря в глаза Хуа Чэну. Он видит, что юноша начинает нервничать, и это вполне его удовлетворяет. — С самой нашей первой встречи я заметил, что вы странно ведёте себя с учителем Се. Поначалу, я подумал также, как и вы мне только что сказали, однако ваш интерес, очевидно, выходит за рамки приличного.       — Что? — усмехается Хуа Чэн, не веря своим ушам. Он, и правда, сказал что-то подобное? — Хотите сказать, что учитель Се нравится мне не как учитель, а как…       Он запинается, понимая, что у него впервые не хватает смелости и наглости сказать что-то вслух. Он видит довольный взгляд Цзюнь У, но всё равно не может произнести ни слова.       — Вероятно, вы и сами ещё не осознали этого, — терпеливо объясняет Шэньу. — Возможно, в этом виноват учитель Се.       — Вы несёте полную чушь, — скалится Хуа Чэн, — прекращайте. Неужели вас так сильно обидели мои слова, что вы решили вывести беседу к подобному?       — Почему же чушь, — удивляется Цзюнь У, доставая из своей сумки какой-то конверт. — У этого вполне есть доказательства. Мне будет очень жаль беспокоить вашего отца и говорить ему о подобном. Наверняка, он не будет готов к тому, что его сын имеет настолько странные интересы.       Конверт протягивают Хуа Чэну, и он внимательно смотрит на фотографии внутри. Сердце начинает бешенно стучать, как никогда прежде, когда он своими глазами видит, как стоит непозволительно близко к Се Ляню. Ещё пару фотографий успешно запечатлели моменты, которые сложно назвать «дружескими» или тем более описать их отношения «учитель и ученик». И все они как на подбор сделаны из того самого клуба, где они были в последний раз. Вот Хуа Чэн наклоняется к Се Ляню, что-то говоря на ухо; тут он тянет его за руку, улыбаясь, как дурачок; и конечно последняя, словно выстрел в голову, там где он стоит на танцполе, будто приставая к Се Ляню. Кадры выбраны так идеально, что Хуа Чэн на мгновение думает, не так ли всё было на самом деле? Он точно помнит всё правильно?       Мурашки проходят по спине, его окутывает холод, он наконец осознаёт, почему Цзюнь У сторонятся.       Фотографий было как минимум штук пятнадцать. Кто-то постарался на славу, следя за ними с самого подземелья. Этот умелец смог сфотографировать даже выражение лица Хуа Чэна, когда он смотрел на Се Ляня.       Он что, и правда, так смотрит на него?..       — Не говоря уже о том, что вас вывели за территорию пансиона, так ещё и пытаются соблазнить… Это ужасно…       «То есть, меня ты не обвиняешь?! — мысленно рвёт и мечет Хуа Чэн. — Понятное дело, иметь дело с моим отцом тебе не особо хочется, зато отыграться на Се Ляне вполне можешь, да?!»       — Кто бы мог подумать, что вы, вместо того, чтобы сделать выговор мне, будете обвинять учителя Се, — злобно говорит Хуа Чэн, выбрасывая фотографии на стол. — Вас и правда оскорбили мои слова. Если вас это успокоит, то я могу попросить прощения и понести наказание за свою грубость и впредь следить за языком.       — Не будьте так вспыльчивы, в конце концов, я должен заботится об учениках пансиона. Немыслимо, чтобы учитель думал о своём ученике в таком ключе, тем более, учитывая половую принадлежность…       — Я больше ни слова вам не скажу, — перебивает Хуа Чэн, — и я искренне прошу прощения за грубость. Я не посмею больше относится к вам неуважительно.       «Я могу стерпеть всё, только Се Ляня не впутывай, он вообще тут не при чем» — думает Хуа Чэн, с ненавистью смотря на директора. В этот раз он и правда просчитался, думая, что справится. Но, впрочем, в следующий раз будет умнее.       Хуа Чэн знал, что Цзюнь У навряд ли сделает что-то ему, поэтому самодовольно понадеялся на своё преимущество. Однако Шэньу будто знал, что так будет и подготовился заранее. Он прекрасно понял, что Хуа Чэн не хочет впутывать Се Ляня. Он хорошо вычисляет чужие слабости, а ещё лучше делает их своим оружием.       — Хорошо, — выдыхает Шэньу, — раз ты так настаиваешь… Думаю, тебе лучше знать о своих чувствах.       «Опять об этом, — злится Хуа Чэн, — когда ты заткнешься?»       — Но не думаю, что смогу закрывать глаза на подобное, если это станет у всех на слуху. Я желаю только лучшего своим ученикам и учителям. Сяньлэ для меня как сын, но я не могу позволить ему делать всё, что вздумается.       Хуа Чэн покорно молчал, проклиная свою гордость. Не будь он таким самонадеянный, то не попал бы в такую ситуацию.       Хотя, если фотографии уже были у него, значит, он всё равно выставил бы их когда-нибудь. Не имеет смысла, сказал бы Хуа Чэн что-нибудь или нет — Цзюнь У уже был готов показать их ему. Это просто случилось раньше времени.       Не значит ли это, что директор уже давно задумал испортить жизнь Се Ляню, и просто ждал подходящего момента?       Неужели, эта возможность — Хуа Чэн?       Он злится ещё сильнее, понимая, что его хотят использовать, чтобы навредить Се Ляню. Хуа Чэн с радостью бы когда-нибудь ударил по этому лицу перед собой, чтобы на нём больше не было этой дурацкой улыбки.       — Думаю, ты понимаешь, — заканчивает Цзюнь У. — Можешь идти, у тебя уроки кончились, так ведь?       — Да, кончились. До свидания.       Хуа Чэн разворачивается, желая поскорее уйти отсюда. Его мысли беспорядочно вертелись в голове, мотаясь от одной идеи к другой. Он уже готов был заплатить всем свидетелям и сделать так, чтобы Цзюнь У наказали за все его поступки.       Немыслимо то, что человек тебе нравится? В таком случае, Хуа Чэн предпочтёт это, чем издеваться на детьми, выдавая это за «заботу» о них.       Однако, как только он подходит к двери, директор зовёт его, спрашивая:       — Не желаешь взять фотографии?       — Для чего они мне? — хмуро произносит Хуа Чэн, не оборачиваясь.       — Тебе же они понравились, — Цзюнь У встаёт с места, и не торопясь, подходит к Хуа Чэну. Берёт его руку и вручает конверт, куда сложил фотографии. — От меня это уже бесполезно скрывать.       Хуа Чэн молчит долго, не уходя и ничего не делая. Он борется с желанием ударить директора. Его рука сжимает конверт, и тот мнётся. Цзюнь У будто и не замечает этого, он лишь спокойно смотрит на своего ученика.       — Мне они не нужны, — говорит, в конце концов, Хуа Чэн, собираясь разорвать их и выбросить, однако рука Цзюнь У тут же останавливает его, крепко схватив за запястье. Их взгляды на мгновение встретились, будто пролетела искра обоюдной ненависти. Создавалось ощущение, что они готовы убить друг друга на месте.       — Не нужно, разве не жалко портить такую хорошую работу?       — Мне будет жалко того фотографа, когда я его встречу, — улыбается Хуа Чэн, вырывая руку из хватки. Он уходит, спрятав конверт в рюкзак. Ему до ужаса надоело присутствие Цзюнь У, и лучше ему поскорее уйти, пока дело не дошло до драки.       Выйдя из кабинета, он почувствовал, как другой, совершенно свободный воздух ударил в нос. Он выдохнул и медленно побрёл в общежитие. Настроение резко сменилось на невыносимо отвратительное.       Что он теперь скажет Се Ляню? Что он думал, будто Цзюнь У боятся просто так, и он сможет заткнуть его? Скажет, что не ожидал, что будут использовать такие грязные трюки?       Шэньу с лёгкостью смог спустить Хуа Чэна на землю, да так быстро, что он и сам того не заметил. Ему, и правда, не стоит забываться.       Он понял свою ошибку, но ненависть к Цзюнь У вызвана не тем, что он смог переиграть его. Не нужно было вмешивать в это ни в чем неповинного Се Ляня — это слишком подло.       Придя в комнату, он тут же выбросил рюкзак в сторону и улёгся на кровать, думая, что делать дальше. Шэньу ясно дал понять, что у него есть вполне хороший аргумент, чтобы выпроводить Се Ляня отсюда, а ещё хуже вообще посадить за решетку. Это слишком серьёзное обвинение.       Так как Хэ Сюаня не было, Хуа Чэн решил изучить фотографии. Возможно, получится объяснить каждую из них, ведь по сути, ничего такого не было.       Просмотрев их по несколько десятков раз, он измученно положил их на стол. Он ничего не смог придумать, фотографии чересчур хорошо запечатлели эти моменты.       Да, смотря на себя со стороны, Хуа Чэн всё больше убеждался в верности слов Шэньу.       Ему нравится Се Лянь.       Он — парень.       И он ему нравится.       — Черт, — шепчет Хуа Чэн, не понимая, как такое могло случиться. Безусловно, он был уверен, что ему нравится Се Лянь, но до недавнего времени это казалось обычной тягой к дружбе. Однако, он был не настолько глуп, чтобы не понять, что его тянет к Се Ляню не просто так. Такое понимается быстро, и точно также сбивает с толку.       Как ему мог понравиться парень? С ним всё нормально? Может, ему навязал это Цзюнь У?       Нет, определённо нет. Ещё до этого разговора Хуа Чэн пытался прислушаться к себе и понять, что с ним происходит.       Но ладно бы проблема заключалась лишь в том, что Се Лянь — парень… Он ведь ещё и его учитель… Как его вообще могло угораздить влюбиться в учителя?!       Он, что, правда влюбился?       Хуа Чэн много раз видел красивых девушек, с которыми он был не против начать встречаться, однако все они были лишь красивыми и не более. Он знал, что по характеру был сложным человеком, и мало, кто мог вытерпеть его. Однако, ему было ещё более сложно найти комфортного человека, с которым всегда было интересно. Вероятно, стандарты у него всё же есть, и как говорил Ши Цинсюань — они очень даже высокие. Удивительно, но именно Се Лянь попал под них.       Самое ужасное, конечно, что Се Лянь, узнай об этом, перестанет с ним общаться и будет поддерживать лишь формальную связь. Поэтому ему стоит держать себя в руках, и больше не смотреть на него так, как получилось на фотографиях.       Иначе любой дурак всё поймёт.       Хуа Чэн глубоко вдохнул, теряя разумную нить мысли. Его голова всё больше забивалась страхом, что Се Лянь будет с отвращением к нему относиться. Хуа Чэн так и не узнал ничего о нём… Если их дружба прекратится, даже толком не начавшись — это будет самая огромная неудача за всю его жизнь.       Конечно, он не мог с уверенностью сказать, что Се Лянь ему безумно нравится и ради него он готов на всё. Но что-то приблизительно такое всё же было.       Он же не выдумывает себе эту влюблённость?       Хуа Чэн уткнулся в подушку, не зная, что чувствовать. Он был в полной растерянности.       На самом деле, у него никогда не было нормальных друзей, и он понятия не имеет, как проявляются дружеские чувства. Может, он ошибается, и всё нормально? С другой стороны, Шэньу не стал бы говорить об этом, будь это нормально…       Хуа Чэн вздрогнул, не понимая, что за шум. Мгновение спустя он понял, что это звонок. Злобно взяв телефон, он был бы рад послать куда подальше того, кто звонит ему, но вся его злость тут же развеялась.       Звонил Се Лянь.       — Привет, — голос весьма уставший, — ты не отвечал на сообщения, поэтому я решил позвонить. У вас там всё нормально?       Хуа Чэн вслушивался в каждое его слово, пытаясь понять себя. Его сердце и правда трепетно начало биться, как только он понял, что о нём беспокоятся. Не всякий друг и уж тем более учитель станет звонить, если ему не ответят.       — Хуа Чэн?       Он очухивается, когда его зовут в третий раз. Не зная, что сказать, он начинает разглядывать фотографии, с отвращением соглашаясь, что они ему и правда в какой-то степени нравятся.       — Всё нормально, — говорит он спокойным, даже немного отчужденным голосом. — Не стоит так волноваться.       Се Лянь замолкает, сбитый с толку таким тоном Хуа Чэна. Он понимает, что что-то все-таки случилось, однако лезть пока не собирается. Чуть позже, он обязательно узнает об этом, а пока не будет лишний раз злить его.       — Не занят?       — Нет.       — О, прекрасно, — весело говорит Се Лянь. — Я бы хотел знать, как приготовить стейк. Ты точно должен это знать.       — Что? — удивляется Хуа Чэн, вообще не понимая, как Се Лянь пришёл к этому.       — Я хочу приготовить стейк, но не знаю как. В интернете много всяких рецептов, но думаю, что лучшим вариантом будет узнать у кого-нибудь напрямую.       — Я… — Хуа Чэн смеётся, а Се Лянь тихо выдыхает с облегчением. Ему удалось расслабить его. — Почему я должен это знать? И почему вдруг где-то не пойми где, ты готовишь стейк? Разве ты не должен работать?       — Работа работой, а кушать хочется, — с видом учёного сказал Се Лянь, смотря на ингредиенты. — У меня уже всё готово. Я помню, когда ты был у меня, говорил, что хорошо готовишь. Так что я уверен, что ты сможешь меня проконтролировать.       — Се Лянь… — улыбается Хуа Чэн. Он не знает, как перестать улыбаться, щеки начинают болеть.       — Что?       Он снова слишком долго молчит, будто забыл, что хотел сказать.       — Хуа Чэн? — Се Лянь снова осторожно зовёт его, боясь, что произошедшее слишком серьёзно, и, наверное, всё-таки нужно спросить об этом. Однако Хуа Чэн опережает его.       — Зови меня Сань Лан.