* * *
— Лукас, подай соль. — На. Напряжение за столом заставляло слуг тревожно переглядываться. Однако никто из них не знал, чего ждать от такой атмосферы. Хотя, одно они знали точно: ничем хорошим это не закончится. Приняв со стуком поставленную перед ним солонку, Оливер поднял на внука неодобрительный взгляд. Тот снова опёрся щекой в ладонь и продолжил как-то слишком быстро есть. В таком виде вилка и нож в его руках приводили лишь к одной мысли: может, забрать их у него? — Лукас, как тебе новый репетитор? — вопрошает Дарла, улыбаясь своей фирменной нежной улыбкой. — Прекрасно. — Ты ведь даже не пошёл на это занятие, — закатывает глаза Оливер, чем вызывает у жены удивлённый ах. — Лукас! — А чего ты удивляешься? — хмычет Оливер, делает глоток воды и ставит стакан на стол, — Он и в Доктрине нормально не учился. Какое ему дело до учёбы дома? — Ты прав, — Лукас с громким лязгом бросает кухонные приборы в тарелку, — Прав! — Лукас, — пытается остановить внука Дарла, однако останавливается сама, когда рука мужа ощущается на колене. Он просит её замолчать. Хочет, чтобы парень выговорился? — Мне плевать на учёбу, потому что зачем мне, если я и так всё это знаю? — Ты знаешь меньше, чем считается нужным, — отрицательно качает головой Оливер, — В будущем ты должен занять моё место. Я не хочу потом слышать от других упрёки в сторону твоих незнаний. — Ну да, — истерический смешок будит мурашки по спине, — Я же обычная пешка, которая в конце игральной доски станет ферзём. Вот только проблема в чём? М? Испытывающий взгляд Лукаса ощущается слишком сильно. Оливер вынужден поднять голову и наконец встретится с ним глазами. И в горле тут же собирается ком. Лукас выглядит так, словно его давно рвало на части от желания выговорить то, что он сейчас говорит. Но он пытался всё это сдержать внутри себя. Не хотел начинать очередную ссору. Он такой. Всегда таким был. — Выбор, — отвечает на свой же вопрос Лукас, — У меня его нет. Спустя несколько лет эту версию меня отведут в сторону и приведут другую, присвоив ей новое имя, титул, характер. Дарла сжимала руку мужа на своём колене. Она знала, что мужчине будет трудно воздержаться от эмоций. Но она видела как тот держится. Его алые глаза смотрели прямо на внука. И это было чем-то, что пробуждало гордость за Оливера. Ведь для него сейчас больше было бы нормой ответить на такие слова. Резко и грубо. Жёстко и запоминающе. Чтобы потом в воспоминаниях отдавало сильной пощёчиной. — Никто не собирается заставлять тебя быть другим человеком, менять личность, — Оливер слабо улыбается, будто намекая Лукасу, что настроя на ссору у него нет, — Просто хочу, чтобы ты улучшил эту свою версию, как ты сказал. — Мне плевать на это, — ядовито кидает Лукас. Казалось бы, конфликт окончен, однако это только начало. Слава Богу, Алан знал всё заранее. Не понадобилось и предупреждающего взгляда Оливера, чтобы дворецкий выпроводил всех слуг и закрыл дверь. Оливер постукивал кончиками пальцев по столу, пока Лукас буравил его взглядом. Зрелище не из приятных, особенно зная, что скрывается за этим изучающим взглядом. Ненависть? Нет. Скорее что-то схожее с недоверием. Очень большим недоверием. Внезапно Лукас отводит взгляд к окну. — Почему? — томно спрашивает он. Дарла и Оливер на секунду переглядываются. Мужчина не знает, к какой именно теме отнесён этот вопрос. — Почему ты не скажешь ей, что её ждёт? — парень сам выдаёт ответ, не нужно даже спрашивать, — Рано или поздно Филлип раскроет её сущность. В ту же секунду Оливер ловит на себе презрительно сощуренные глаза Лукаса. — Ты ведь не сидишь, тупо надеясь на то, что никто не узнает? — Нет, конечно нет, — отзывается мужчина, приподнимая уголки губ, — Я осознаю весь риск. Но сам подумай, что может предпринять Зия, узнав планы Филлипа. Лукас сглотнул. Было понятно и без слов: такая, как его сестра, попытается как-то выйти из положения. И самым страшным, что ей могло прийти в голову, был побег в Забытые Земли. Тогда она будет целиком во владении Берхард. — Как же это бесит, — рычит Лукас, слабо ударяя кулаком по столу. Ему хотелось ударить сильнее, однако что-то удержало. Ему хотелось бы посадить перед собой Зию, взглянуть в глаза, давая понять, что никакой лжи не будет, и рассказать всю правду. Всё, что та не знает. Всё, что ему пришлось скрывать. Но имел ли он право? Смог бы заставить себя обещать, что ничего не будет утаивать? Вряд ли. Лукас прижал руку к груди, ощущая лёгкий укол совести. — Мне искренне жаль, что твоя жизнь так обернулась, — еле слышно говорит Оливер. Парень удивлённо поднимает на него глаза, но почти сразу возвращает себе томное лицо. Король редко извинялся перед ним, но показывать, что настолько редко Лукасу не особо хотелось. — Ты ведь должен быть на мероприятии, так? — спрашивает парень. Надежда в его глазах читалась с лёгкостью и Оливер понял, к чему тот ведёт. — Да, — кивает он и держит паузу. Ему забавно наблюдать, как внук ёрзает на месте, не осмеливаясь попросить то, что хочет. Наконец, губ Оливера касается улыбка, — Хочешь со мной? — А можно? — исподлобья смотрит Лукас. Его глаза загораются при виде однократного кивка короля. «Спасибо», — хочется ему сказать. Но он держит эти слова при себе. Кажется, что рано ещё для таких выражений. Кто знает, может после он пожалеет о таком выборе?* * *
— А тут Амили рисовала. Зия смотрела на стены, увешанные красивыми картинами. По большей части здесь были пейзажи, натюрморты. Её матери явно нравилось это дело. Каждый виток, линия, точка. Всё было изображено с такой аккуратностью, что можно было забыться и представить, что это реальность. Подойдя к одной из картин, Зия провела по ней своими тонкими пальцами. Голубые волны бились об подножие высокого обрыва. Небо было темнее самого моря, настолько оно было чистым. Переведя взгляд на надпись на рамке, уголки рта Зии дёрнулись: её догадка оказалась верна. Остров Тимор. Эти чистые, почти прозрачные волны она запомнит навсегда. «Мама была такой талантливой!», — восхищённо отмечает про себя Зия. Серые глаза бегают по остальным картинам и вдруг останавливаются на одной. Она стояла на мольберте у открытого балкона. Глядя на то, как здесь было атмосферно, Зия с теплотой на душе осознавала, что за все эти годы после похищения Джеймса и Амили никто не забыл о том, что принадлежало им. Мастерская выглядела так, словно только недавно Амили отложила кисточки и краски, поставив новую картину на мольберт. Тут было чисто. Зия ожидала увидеть слои пыли, когда ей предложили попасть сюда. Но в итоге показалась приятная реальность. — Это… Слова застряли в горле. Кончики пальцев скользнули по картине с мольберта. Это был портрет, в отличие от других работ. Маленькая девочка, держащая в руке плюшевого медведя, была одета в красное платьице. Белоснежные волосы были собраны в два хвостика, украшенные красной атласной лентой. Эти серые глаза были такие же, как и сейчас. Зия поняла, что начинает дрожать. — Это… я, — это было скорее утверждение, нежели вопрос. Аврора подошла сзади и положила руку на плечо внучки. — Да, — коротко кивает она. Она не стала ничего больше говорить. Аврора наблюдала, как Зия наклонилась и прочла гравировку на раме. «Зия Рикардо. 5 лет». — У меня тут такие же, как и сейчас, глаза. — Поспорю, — слышится, как улыбается Аврора, — Сейчас они у тебя светлее. Зия согласно кивнула. В какой-то момент она побоялась, что Аврора вот-вот скажет, что цвет её глаз оранжевый, но ничего подобного не произошло. — Амили любила находиться здесь с юных лет. Рисование было её любимым делом. — Заметно, — улыбается Зия, заметив в другом углу ещё несколько холстов. В отличие от других, эти стояли на полу. Подойдя, она взяла один из них, затем второй, третий. На каждом по отдельности были изображены члены семьи Вэйлер и Рикардо. Маленький мальчик с каштановыми волосами широко улыбался, светя своими синими глазами. Лукас. Значит, на портрете ему как минимум тринадцать лет. Портреты Филлипа, Оливера, Авроры, Дарлы. Все они были по-своему красивы. Дойдя до картины с Джеймсом Зия невольно улыбнулась. Мужчина сидел на кресле и корчил рожу, распахнув ладони и прижав их к голове, тем самым изображая большие уши. «Ну, они хотя бы вместе», — мыслит девушка, откладывая эту и беря в руки последнюю картину. По телу побежал табун мурашек. Рован, всё с таким же серьёзным лицом, но намного моложе, стоял у балкона и глядел в него. Ветер ворошил волосы мальчика, а лучи заката падали на его статный силуэт. Он был изображён так по-настоящему, что казался живее всех тех картин. В портрет Рована Амили будто душу вложила. «Представляю, как сложно ей далась именно эта работа, — говорит себе Зия, — Уверена, даже ребёнком Рован был не спокойнее нынешнего». Представляя то, как брат с сестрой могли прикалываться друг над другом, пока первый пытается смирно стоять, а другая нарисовать его, Зия аккуратно вернула холст на место. — Спасибо, что дала посмотреть, — благодарит Зия. Аврора цокает, закатывая свои янтарные глаза, и машет рукой. — Не благодари за подобные мелочи. Как-никак, это мастерская твоей матери. Мне было бы стыдно осознавать, что я тебе не показала её. Зия ценила такую доброту Авроры. Несмотря на то, что многое, что могла оставить Амили, находилось во дворце Вэйлер, Рикардо ценили то, что осталось у них. Идеальное состояние картин и этого помещения были тому подтверждением. Аврора предложила Зие взять детский портрет девушки и та, хоть и колебалась, боясь испортить её, согласилась. Идея запрятать её куда подальше по приезде в Клевердэйл казалась очень заманчивой. Чтобы никто не посмел и не нашёл это сокровище, которое Зия бережно несла в руках, идя сзади Авроры. С того дня, как они приехали сюда, Зия часто видела на себе мягкий взгляд этой привлекательной женщины. Цвет её волос был необычен для девушки, только недавно оказавшейся здесь. Лаймовый блонд на Земле она не видела никогда. А если и видела, то только крашенный. Здесь же подобного было достаточно. Аврора не любит много говорить, однако с удовольствием отвечает на заданные вопросы. В отличие от Дарлы, от которой всегда веяло позитивом и желанием закружиться в весёлом танце, Аврора была намного спокойнее. Кроткая улыбка и лёгкая походка, невысокий, но довольно убедительный тон. Она была само очарование. — Вы закончили? — вопрошает Маркус, когда Зия спускается с лестницы. Замок сейчас казался не таким уж и пустым как вначале, так как слуги во всю готовились к предстоящему совету. Фитц довольно хмыкнул, когда вместо ответа принцесса прошла мимо Волта и зашагала к себе в комнату. — Принцесса, — чуть ли не поёт Маркус, но тут же запинается, увидев, как открылась дверь и выглянула голова девушки. — Ещё раз посмеешь сюда сунуться, тебе потом придётся пересчитывать свои рёбра. Дверь захлопывается прямо перед носом рыцаря. Его так и дёрнуло от такого агрессивного тона госпожи. — Чего она такая злая? — оборачивается на Фитца он, но тот лишь косо смотрит. Внутри тяжело. Кажется, пирокинез опять даёт о себе знать. Иначе не могла Зия так быстро поменяться в настроении после той экскурсии с её величеством. — Господи, — Зия смотрит на свои руки. Огонь поднялся до кистей. Она не может сосредоточиться на том, чтобы унять его. Без уверенности, что Фитц может в любой миг вылить на неё воду всё оказалось намного сложнее. Она могла бы сейчас вызвать рыцаря, однако Маркус бы точно что-то заподозрил. Будет странно. Очень странно. Идея с тем, чтобы опустить руки под воду в ванне тоже провалилась, так как Зия не способна угадать, сможет ли она сделать так, чтобы огонь не поднялся вверх по двери и так далее. — Тушись! Тушись! Тушись! Размахивание руками в стороны было бесполезно, но девушка пыталась сделать хоть что-то. Вдруг, в дверь постучали. Наростала тревога, но девушка, всё же, осмелилась саазать: — Фитц, если это ты, заходи. Дверь открывается и Зия уже готова к тому, что рыцарь тут же подбежит, возьмёт воду и потушит пламя. Однако надежды угасают и появляется новая, более сильная волна мурашек. Рован шокировано смотрит на Зию, сидящую на полу с огнём в руках. Секунд пять они молча смотрят друг на друга, не зная, что и сказать. — Закрой дверь! — наконец выдаёт Зия и с удивлением видит, как её приказ тут же выполняют. Зия почувствовала, как в горле образуется ком. Тело начало дрожать, и девушка глубоко вдохнула, пытаясь поймать воздух. Однако дыхание сбилось от страха. «Почему? — бился в голове вопрос, — Почему Фитц не уследил за тем, чтобы никто не зашел?!» Рыцарь остался снаружи, девушка думала, что он догадается отвлечь Маркуса и самому зайти. Однако, кажется, Рован был не сломим. Зия уверена, Фитц отбивался бы до последнего. — Зия… — Пожалуйста, — просит девушка, — Пожалуйста, не говори об этом Филлипу. Она ненавидела эту дрожь в своëм голосе. Но совладать с эмоциями не могла, пока Рован стоял, как вкопанный, и рассматривал еë горящие руки. — Рован, прошу, забудь это. Но эта просьба не могла быть выполнена. По крайней мере из-за того, что забыть такое нельзя. Зие казалось, что вот-вот дядя вызовет охрану или сам накинется, лишая её возможности оправдаться. Однако ничего не происходило. Вместо этого Рован кинулся в ванную, раздался грохот, и через несколько секунд Зия почувствовала холодную воду на своих руках. — Не прижимай их к себе, — чуть не кричит парень, беря руки девушки в свои, — Ты можешь обжечь себя. Но это был абсурд. Обжечься огнём, который создаёшь ты сам? Даже Зия знала, что такое невозможно. А Рован и подавно. Однако его шокированный и одновременно с этим полный волнения взгляд нельзя было игнорировать. Одно только кидало в сомнения: была ли это тревога за себя или, всё-таки, за племянницу? — Ты в порядке? Серые глаза дрогнули. Зия не ожидала таких слов. В голове подобная сцена представлялась чуть ли не с летальным исходом. Как бы девушке не не хотелось, фантазия никак не оставляла её, придумывая, что произойдёт, если кто-то увидит её способность. Отчасти, моральная подготовка, если её так можно назвать, чуть-чуть помогла. — Я… я да… — неуверенного кивка достаточно, чтобы Рован выпустил её руки и отошёл на несколько шагов. — Как давно это у тебя? — его янтарные глаза всё ещё смотрят прямо на Зию, так что та не смеет двинуться с места. Вдруг в какой-то момент этот добрый и сочувствующий образ дяди расколется, разбрасываясь на маленькие осколки жалких иллюзий? — Недели две, — честно отвечает Зия. Она не обещает, что скажет ему всю правду, однако такие детали вряд ли будут иметь значение. — Кто знает? Зия потёрла руки друг об друга. Она не может рассказать про всех, но и скрыть их тоже не может. Нельзя было объяснить, почему девушка до этого могла как-то унять огонь, когда сама не могла его контролировать. В этом ей точно должен был кто-то помогать. — Фитц знает, — через ком очень сложно говорить, — Он единственный, кто видел мои способности. В ту же секунду Зия тупит взгляд, смотря на Рована исподлобья. «Теперь не единственный», — появляется в голове мысль. Однако выговорить её девушка отказалась. Кроме этих двоих ей и так хватало знающих о её силе. Минуту стояла гробовая тишина. Рован в итоге плюхнулся в кресло рядом с Зией, пока та переминалась с ноги на ногу. — Присядь, иначе мне кажется, что ты меня боишься, — Рован хмурит брови, однако вместо ожидаемого холода в глазах видны нотки просьбы. — Не боюсь, — искренне выговаривает Зия, садясь на другое кресло прямо перед парнем. Это правда. Несмотря на опасения в голове и дрожь в теле, бояться Рована она не начала. Пока. Это сочувствие в его лице сеяло внутри надежду, что внезапно раскрытый секрет дядя понесёт с собой в могилу. Ну, или хотя бы подождёт несколько месяцев, пока девушка не придумает что-то. «А хватит ли нескольких месяцев? Я могу потратить на это год или два». Нет. Нельзя верить в пощаду от того, кого из-за тебя лишили возможности наследовать престол. Фактически, вины Зии тут нет, но та неприязнь, проявленная Рованом в сторону неё могла дать забыть о таких мелочах, как настоящая вина. — Я знаю, под каким условием отец выдал сестру за Джеймса, — спокойным голосом нарушает тишину Рован, — Для тебя, наверно, это проклятие ненавистно. «Проклятие». Вот какой термин используют многие жители Абелии для пирокинеза. Никто не смел или не желал называть это способность. По крайней мере бóльшая часть тех, кто не владел ею. — Не думала, что тебе доверяют знание чего-то подобного. В словах чувствовалась насмешка, но Зия не думала упрекать Рована. Парень хмыкнул. — Ты же доверила мне свою тайну, — янтарные глаза блеснули, — Точнее, тебе пришлось. Издевается. Зия сжала кулаки, чтобы не набросился на Рована и не стереть с его лица довольную улыбку. — И что ты будешь делать? Губы возвращаются в прежнюю тонкую линию. — В смысле? — ведёт бровью Рован. Зия пожала плечами. Почему-то она была уверена, что без выгоды для дяди он не станет молчать о таком. — Мне казалось, ты не собираешься посодействовать мне и тут же побежишь к Филлипу с доносом. Рован скривил гримасу. Кажется, его ожидания о своей репутации перед племянницей были немного другие. Что же, одаривать его комплиментами именно в данной ситуации девушка не особо горела желанием. — Можешь думать обо мне плохо сколько хочешь, — Рован утыкается лицом в руки и держит паузу около десяти секунд, после чего на одном выдохе добавляет: — Я не буду ничего говорить. Потому что Филлип обещал убить тебя.