Я художник, я так вижу

— Элементарно, Ватсон, — я с громким щелчком раскрыла красный маркер и зажала колпачок между зубов. План посещения достопримечательностей на ближайшую неделю был составлен, обдуман и пересоставлен три раза, и я с энтузиазмом заканчивала переносить его пункты из блокнота на свою туристическую карту. Как истинная фанатка Шерлока на первое место в своем списке обязательных мест к посещению я возвела знаменитую Бейкер-стрит, а точнее, Музей Шерлока Холмса, там находящийся. Далее шли статуя и паб Шерлока Холмса, и Скотленд-ярд. Намереваясь обойти все знаковые места в первый же день, в оставшиеся я планировала посетить все возможные выставки и другие мероприятия, которые предлагал путеводитель неискушенному среднестатистическому туристу. Ну и, может быть, пробежаться по местам съемок знаменитого сериала, если останется время. И деньги. Преподавателям в нашем худучилище платили едва ли больше, чем в школе, поэтому на свою первую поездку я, скромная обладательница творческой жилки, накопила благодаря стремительно шагающему вперед прогрессу, который позволил обычному преподавателю композиции рисовать и продавать заказчикам различного рода картинки собственного производства с помощью специализированных сайтов. Открыв для себя мир цифровой иллюстрации, я даже подумывала полностью перейти на фриланс, но чувство ответственности перед мировым искусством за будущее поколение творцов не позволяло мне бросить его на произвол. Именно поэтому Горинцева Алина Петровна, это я, двадцати восьми лет отроду, уже шесть лет неустанно пыталась донести до подрастающего поколения все тонкости построения рисунка, работая с девяти до трех с небольшими перерывами, семь дней в неделю девять месяцев в году за весьма символическую плату. И в свой длительный летний отпуск решила приехать на историческую родину любимого персонажа, аристократическое лицо которого частенько фигурировало в ее картинах, и на котором набивали руку все первогодки ее предмета, пытаясь разместить глаза именно в том месте, которое заложено было природой. Обведя жирной красной линией последний на сегодня запланированный объект для посещения, я захлопнула маркер, сложила карту и встала из-за стола, попутно стараясь ничего не сбить ногой, которую я успела отсидеть и теперь совершенно не чувствовала. Все-таки споткнувшись о сумку, я чудом умудрилась не упасть, и ловко вытащила из нее скетчбук, который первым попался под руку, кинула его в сумку, мельком отметив, что блокнотик-то оказался из категории восемнадцать плюс, но разумно рассудив, что кроме меня смотреть в него некому, пропустила цензуру и закинула к нему в пару любимый набор простых карандашей. На меня часто находило вдохновение в общественном транспорте или просто на улице, поэтому без скетчбука и хотя бы одного карандаша из дома я не выходила. Именно этой привычке я обязана идеями половины своих картин и артов, которые, собственно, и стали спонсором моей поездки в Лондон. И им я благодарна за возможность остановиться в отеле не самого последнего уровня, располагающегося практически в центре города. Закинув в сумку телефон и кошелек, схватила ключ от номера и отправилась на встречу приключениям, которые обязательно должны были меня найти, ведь они просто обязаны приключиться с человеком, который их ищет. Как говорилось в одном мультфильме моего счастливого детства: «Как же мне не идти, они же ждут».

***

Сидя в вагоне метро, я с удовольствием листала фотографии, которые удалось сегодня сделать. В музее мне даже разрешили надеть знаменитую охотничью шляпу и сделать фото в кресле с трубкой великого сыщика. Кто бы мог подумать, что даже не зная языка, я смогу весьма неплохо коммуницировать с окружающим миром с помощью незаменимого переводчика. Да будет благословен тот человек, который решил облегчить участь горе-пользователей и добавил возможность перевода разговора. Довольная своим сегодняшним уловом я достала из сумки блокнот для эскизов и так и застыла с наполовину раскрытой тетрадкой. Причина моего ступора, казалось, не волновала никого кроме меня. Хотя, казалось бы, как можно не заметить весьма популярного актера. Правда, если так подумать, я и сама его узнала не с первого взгляда, а все дело в прическе и бороде, вид которых очень отличался от увиденных мною когда-то на экране. Преодолев момент ошеломления, раскрыла скетчбук и уставилась в портрет девушки в нижнем белье, радуясь, что нет никого, кто мог бы заметить, чем я скрываю собственное смущение. Подумать только — в первый же день в Лондоне встретить вживую Тома Хиддлстона. А в том, что это именно он, я перестала сомневаться как только смогла отойти от первого шока и, прикрываясь своим блокнотом смогла из-под опущенных ресниц рассмотреть сидящую фигуру напротив. Словив, как это часто бывает, вдохновение в самое неподходящее время, я нашла в блокноте чистый лист и принялась творить, иногда посматривая на мужчину. — Евпатий коловратий, кто-то должен ввести пропуски в метро, которые бы отсеивали потенциально опасных личностей. Одна вот личность точно скоро доведет меня до остановки сердца, — бурчала я себе под нос, выводя на бумаге кубики пресса на мужском торсе. В конце концов, раз блокнот предназначен для рисунков на грани приличий, а иногда и за этой гранью, значит других фантазий в нем не будет. Поэтому, закончив с туловищем, перешла к прорисовке лица. И чем четче просматривались черты, тем больше сходства появлялось у картинки и сидящего напротив человека, с которым я переглядывалась на протяжении всего процесса. Кинув очередной взгляд на актера, который в свою очередь пристально рассматривал меня, решила закончить рисунок дома, поэтому спрятала карандаши в сумку, захлопнула и отложила скетчбук и уже не скрываясь стала рассматривать мужчину, надеясь, что он не подумал, что я рисовала его. Учитывая, что именно он и красовался на бумаге, да еще и в не совсем одетом виде, мне очень повезло, что англичане довольно воспитанные люди и не стали бы просить посмотреть мой альбом. Больший позор было бы трудно себе представить. Отвлекшись от мрачных мыслей, заметила, что мистер Хиддлстон все так же смотрит на меня, иногда прикрывая рот рукой, будто пряча улыбку. Нервно улыбнулась в ответ, и с вопросом о том, что этот человек вообще забыл в рассаднике обыденности, заметила, что в раскрытых дверях виднеется моя остановка, поэтому мигом подорвалась и помчалась на выход, едва успев протиснуться между закрывающимися створками, благодаря небеса за паранойю, которая заставляла меня нервно дергаться на каждой остановке, и костеря всяких личностей, которые нарушают спокойствие обычных пользователей метрополитена. Вернувшись в отель, я заказала в номер ужин и решила посмотреть и закончить начатый рисунок. Раскрыв сумку, обнаружила отсутствие в ней моего скетчбука, и даже её потрошение не помогло найти пропажу. Отследив действия последнего часа предположила, что оставила альбом на сидении метро, а значит, произошло именно то, чего я надеялась избежать. Оставшийся без надзора блокнот мог найти любой пользователь подземки и во всех подробностях рассмотреть все мои художества, которыми я так гордилась, хотя некоторые и могли бы иллюстрировать Камасутру или же чье-то пособие по красивой обнаженке. Горестно вздохнув, я отправилась заниматься единственно верным в данной ситуации занятием — есть, как раз пришел сотрудник отеля с моим ужином. Уже лежа в постели я предполагала, кто бы мог забрать блокнот, если его вообще забрали, а не выбросили. И мог ли человек, захвативший его, вернуть мне, ведь специально для подобных ситуаций все мои альбомы были проштампованы печатью с моими контактами. Надеясь на сознательность подданных британской короны, я уснула, чтобы следующим утром проснуться не от будильника, как и планировала, а от чьего-то раннего сообщения.