Чернокнижник

Ветки били по лицу, оставляя красные следы. Натаниэлю не больно. Натаниэль привык. Боль иногда отрезвляет, заставляет двигаться дальше. Заставляет не спать, заставляет бояться — разгоняет кровь в жилах. Натаниэль устал. Он быстрый, быстрее, чем многие чистокровные эльфы. Быстрее, чем его преследователи. Быстрее, чем его покойная мать. Но ноги путались, глаза слипались и даже ветки, бьющие прямо по щекам, не помогали. Луна для него теперь представлялась врагом. Вокруг было недостаточно темно, чтобы он мог скрыться в листве. Недостаточно, чтоб лечь в траву и укрыться листвой. Недостаточно, чтоб спрятаться. Ему пришлось бежать. Ноги вязли в воде. Кажется, он попал в болото. Может, это хорошо: преследователи не смогут долго за ним гнаться. Может, это плохо: он сам долго не протянет. Слепая вера в лучшее убивает. Вера сгубила его мать-человека. Она верила и надеялась, что заклинание, которое не убило её много лет назад, прошло бесследно. Жаль, что ей и в голову не пришло, что оно может действовать долго и мучительно. Видеть, как мать медленно таяла, было подобно пытке. Может, отец знал это и специально всё подстроил. Сломить веру, сломить дух. А потом поймать одинокого мальчишку — да, это не составило бы особого труда. Но было одно «но». Этот мальчишка в бегах с одиннадцати лет. И этот же мальчишка сжёг родную мать, а потом, даже не досмотрев, как её тело превратилось в пепел, прыгнул в реку, скрывшись под толщей воды. У этого мальчишки нет цели, нет мечты и нет надежды. Всё, что у него осталось, — это жажда побега. Жажда выживать. Жажда бежать. И в этом он, пожалуй, лучше всех. Или почти лучше всех. Натаниэль упал. Колени с хлюпающим звуком провалились куда-то под траву. Болото опасно, обычно они с матерью его обходили за десять километров, но, увы, Натаниэль давным-давно прекратил следовать намеченному плану. Он попытался подняться и сделать шаг. Но его ноги погрязли в воде по самые колени. Люди отца близко. Он чувствовал их дыхание своей спиной. По коже пробежал озноб. Послышался крик, а потом резкая вспышка. Голова заболела. Появилось ощущение, словно в неё прилетел снаряд. Юноша дернулся, рефлекторно подняв руку и попытавшись нащупать повреждение, но там ничего не было. Только странный, непривычный бугорок. А потом темнота. Он упал лицом вниз, успев вобрать в лёгкие воздуха. И в это же мгновение скрылась луна. Вокруг воцарилась мгла. Наездники пролетели мимо.

***

Когда юноша проснулся, солнце уже взошло. На секунду всё вокруг него закружилось, стоило лишь распахнуть глаза. Жгучая боль прошлась от затылка через позвонки к самым ногам и пропала так же скоро, как и появилась, уступив место странной ноющей боли всё в том же районе затылка. Юноша попытался поднять руку, чтоб ощупать голову, но любое его движение доставляло немыслимую боль. — Проснулась красавица, — послышался голос где-то сбоку, и каждый звук отдавался вибрацией в голове. Ужасающая боль. — Не сдох, — обладатель другого, более низкого голоса, фыркнул. — Не понимаю, на кой чёрт мы его тут держали. — Ой, да ладно уж! — весело начал снова первый. — Я бы не оставил его в болоте вязнуть, уж больно красивый. — Твоя волчья задница такая же падкая на всяких смазливых мальчишек, как и человеческая, — с раздражением заметил второй. — Что есть, то есть. Эй, мальчишка, ты как? «Убого. Ужасно. Хочу умереть», — пронеслось в голове. — Я в порядке, — сказал парень, приподнявшись, и осмотрел своих… спасителей, да? Видимо, его притащили непонятно откуда. А откуда? Подождите, кто он вообще такой? В голове — белый лист. Лишь краткие обрывки слов и фраз. «Полукровка», «Бежим», «Не попадись». Кто, куда, кому? — Ага, верим, — юноша перевёл взгляд на обладателя низкого голоса и увидел высокого, угрюмого эльфа; внутри, почему-то, появился страх. Нет, он не был похож на пламя, скорее на искры, которые появляются от удара двух камней друг об друга. Ему это совершенно не понравилось. Он пообещал себе, что будет избегать этого парня. — Ой, не будь таким мерзким, Кевин. Не ври, нам, ладненько? — последний вопрос предназначался неизвестному. — И как тебя зовут? Юноша усердно постарался вспомнить своё имя. Но в голову не приходило ровным счётом ничего. Белый туман. «Это из-за этого голова так пульсирует?» Ничего не оставалось, кроме как рыскать глазами по комнате. Он зацепился взглядом за одну из книг: «Нильские сказки». Странное название. — Нил, — ответил наконец больной и пожал плечами. — А твоё имя?.. — Николас, но обычно меня зовут Ники, — так называемый Ники протянул Нилу ладонь для рукопожатия. На ощупь кожа Ники была очень и очень твёрдой из-за мозолей, а ещё сухой. — Именно я нашёл тебя в лесу и спас, так что, как спасателю прекрасной принцессы мне полагается поцелуй. — Ники, прекрати, — послышался третий голос откуда-то из глубин дома, а в следующий момент в комнату зашёл невысокий светловолосый эльф. Он выглядел ещё более угрюмым, чем… Кевин, кажется? — Да бросьте! — вскинул руки Ники, приподнимая бровь. — Я же действительно заслуживаю благодарности, он бы отморозил свою тощую жопу или, не знаю, захлебнулся прямо в болоте. — Спасибо, — сказал вдруг Нил, кивнув. — За то, что спас. Ники удовлетворённо улыбнулся и уселся за небольшой столик, который стоял у подножья кровати. Боль в районе затылка утихла, так что юноша принялся оглядываться вокруг. Комната в целом выглядела достаточно обжитой. В другой стороне от кровати стоял большой книжный шкаф, забитый различными тяжёлыми томиками, в том числе и «Нильскими сказками». Рядом с этими шкафом расположилось большое зелёное кресло с парой подушек, а поодаль находился большой рабочий стол из тёмного дерева. А потом взгляд вновь перепрыгнул на неизвестного эльфа. Тот смотрел на Нила грузным взглядом, словно пытался припечатать обратно к кровати. — Так что, — вдруг сказал наконец вошедший. — Вы узнали, что случилось? — Как раз собирались, — ответил Кевин и перевёл сомневающийся взгляд на Нила. — Так, какое твоё полное имя? И что ты забыл в лесу? Мозг Нила принялся лихорадочно придумывать отговорки. За секунду их появилось более двухсот. Где-то двести тридцать четыре. И это было странно, почему он не мог сказать правды? Он мог. Верно? — Я не помню, — сказал Нил, пожав плечами. — Только имя. — Только имя? — ещё раз переспросил Ники зачем-то. — Только имя.