(Не)железный

      Юнги просыпается рано утром, раньше Хосока, когда еще только начало рассветать . Из сна его вышвырнуло неожиданно. По ощущениям было так, словно он длительное время находился в забытьи, а открыв глаз, вернулся в серую жестокую реальность. А может, он и не спал вовсе? Просто перестал лежать с закрытыми глазами.       Юнги какое-то время остается неподвижным, стараясь насладиться присутствием любимого человека, его запахом, тихим и ровным дыханием. Он поворачивает голову к Хосоку и тупо смотрит на него, не моргая, не дыша. В груди разгоралось непонятное чувство тревоги. Оно заставляло Юнги хмуриться, потому что он не мог оценить природу этого чувства, так как ему казалось, что ничего не предвещало беды. К своим паническим атакам Мин привык, и мог их почти контролировать. Не всегда это получалось, но если приложить усилия, можно было с ними разобраться. Сейчас же Юнги испытывал нечто похожее на тревогу и панику, но они совершенно не поддавались контролю.       Не желая будить спящего Хосока, Юнги бесшумно встает с кровати и тихо покидает комнату. В таких ситуациях он обычно прибегал к сигарете. Мин не знал, каков механизм, возможно, это было лишь его самовнушение, но сигарета помогала отвлечься и привести мысли в порядок. Юнги вынул из тайника, где прятал от альфы, пачку и зажигалку, и вышел на балкон. Утренний воздух был прохладным, Юнги поежился, но за кофтой возвращаться не стал, оставаясь в тонкой футболке. Он прикурил и почти блаженно выдохнул дым. И все же хмурое выражение не сходило с его лица. Ощущение надвигающейся катастрофы или беды не покидало его. Целую неделю Юнги был невероятно счастлив, словно и нереальность это была, а сейчас чувствовал себя так, как будто на него вылили таз ледяной воды. Сердце с перебоями стукало по грудной клетке, просясь наружу. Юнги опустил одну руку на грудь, будто пытаясь унять сердцебиение, но небольшая мышца только сильнее застучала. В очередной раз поднеся сигарету к лицу, Юнги замечает, как трясутся руки. Он тушит окурок и в смятении садится на корточки, прижимая голову к коленям и медленно раскачиваясь. Почему же так страшно? Почему так тревожно? Почему он ничего не может поделать с этими чувствами? Юнги зажмуривается и до крови кусает губу, чувствуя металлический вкус на языке. Следующий пункт после сигареты, если та не помогла - физическая боль. Она точно поможет отвлечься. Должна помочь.       Но не в этот раз, судя по всему. Юнги сжимает зубы крепче, но тревога все равно не проходит. Неожиданно спину накрывает тепло.       Хосок проснулся и, не обнаружив бету на кровати, пошел его искать по всей квартире, а нашел на балконе, сидящим на корточках и дрожащим то ли от холода, то ли от чего-то другого. Хосок сел сзади и накрыл Юнги своим телом словно панцирь у черепахи. Альфа крепко прижался к спине Мина, обдавая теплым дыханием загривок, и обхватил руками поперек его коленок.       -Чего так рано проснулся? - тихо спрашивает Хосок, поглаживая окоченевшие дрожащие пальцы Юнги.       -Не спится. - глухо отвечает Юнги, чувствуя, как его наконец-то отпускает. Пункт третий - если сигарета и физическая боль не помогли, нужно обратиться к Чон Хосоку. Это самый действенный вариант. Но им нельзя часто пользоваться - может развиться привыкание.       -Я сегодня поеду к родителям. - переводя тему, говорит Юнги. Хосок недовольно бухтит, меняя позу на более удобную, но не отпускает Юнги ни на миллиметр.       -Я тебя отвезу.       -Вызову такси.       -Почему ты все время отказываешься от моей помощи? - недовольство альфы очередным препирательством с Юнги выходит на новый уровень. Он сердито смотрит на бету сбоку, а тот в ответ лишь пожимает плечами.       -Соблюдаю дистанцию.       -После всего, что между нами было? - томно растягивая слова, спрашивает альфа и кладет подбородок на плечо беты. Но не смотря на игривость его тона, Юнги отвечает совершенно серьезно:       -Эта дистанция для меня.       -Пошли в тепло, принцесса. - Хосок поднимает Юнги и внимательно смотрит на его лицо. От нижней губы вниз к подбородку тянулась тонкая струйка алой крови, которая начала немного подсыхать. Юнги прокусил губу довольно глубоко, снова причиняя себе боль - это расстраивало альфу. Наклоняясь к лицу Мина, вытягивая кончик языка, он вдруг слизывает кровь и коротко чмокает Юнги в губы. Кровь любимого человека была... вкусной. Хосок облизывает губы и не подает виду, что был шокирован своим мыслям на этот счет. С таким он еще не сталкивался.       Хосок утягивает Юнги обратно в квартиру, легко шлепнув по пятой точке. "За то, что прячешь сигареты" - поясняет он. Младший на это закатывает глаза. Завтрак готовит лично альфа. Ему хотелось порадовать Юнги, поднять ему настроение, ибо он сегодня явно проснулся не в духе. Хосок мастерски владеет ножом, нарезая ингредиенты и превращая их в кулинарный шедевр. На все действия альфы Юнги смотрит с восхищенной улыбкой. Хосок готовит ему утку по-пекински с овощами. Не совсем удачно для завтрака, но почему бы и нет? Тем более утка мариновалась всю ночь. Когда все было почти готово, альфа неожиданно сбегает, попросив Юнги закрыть глаза и открыть, когда он скажет. Юнги просьбу выполняет. Честно выполняет, даже одним глазком не подсматривает. Он открывает глаза, когда Хосок возвращается. Неожиданно перед Мином оказывается нечто с утиным носом, в руках держащее запеченную утку.       -Императорская утка по-пекински для моей принцессы. - немного гнусаво представляет альфа свое блюдо, удерживая его на подносе. Юнги хохочет и, вскидывая руку, тянет Хосока на себя за фартук.       Завтрак они провели за тихой беседой, разрушаемой частым звонкий смехом. Альфа утиный нос снимать не стал, и Юнги не мог смотреть на него серьёзно. Желтая резиновая накладка слегка мешала, но Хосок упорно не снимал ее, потому что хотел, чтобы Юнги было весело, потому что сегодня предстоял серьезный разговор. И как бы альфа не оттягивал его, прояснить все-таки кое-что нужно было. Закончив завтракать, Хосок поднимается, чтобы убрать посуду в раковину, и как бы между прочим говорит:       -Принцесса, сегодня на вечере.. - Хосок замолкает, пытаясь подобрать слова. Однако нет таких вариантов, которые бы могли смягчить суть следующей фразы. Поэтому Хосок резко выдает что-то похожее на то, что он хочет сказать. - Нам не нужно делать вид, что мы вместе. Хорошо?       -Делать вид? - переспрашивает Юнги, смотря на спину Хосока прямым взглядом. Альфа немного теряется от тона и вопроса. "Черт, и правда, что за "делать вид?". Резко обернувшись, он хочет оправдаться, но Мин отводит обиженный взгляд и понятливо кивает: - Да, хорошо. Я буду вести себя как обычно.       Не дав альфе более ничего сказать, Юнги уходит в комнату, чтобы привести себя в порядок. Скоро нужно было выдвигаться. Все попытки Хосока развеселить Юнги за завтраком пошли крахом. Юнги знает, почему эти слова прозвучали для него столь обидно. Потому что он вовсе "не делает вид", он "проживает эту жизнь" и делится своим сердцем совершенно искреннее. В том, что Хосок чувствует тоже самое, Юнги так же уверен. Но, похоже, что Юнги недостаточно хорош, чтобы Хосок мог при всех назвать его своей половинкой. Разум Мина понимал, что предложение альфы было рациональным, но покажите мне того, кто свое сердце разуму бы подчинил?       Когда Юнги переодевается, в комнату заходит альфа и начинает просто глазеть на бету, чем невероятно смущал. Он, конечно, все уже видел, но это все еще было непривычно. Хосок не смотрит пошло или с какой-то издевкой. Напротив, он пришел извиниться. И Юнги не дурак, чтобы долго на него обижаться. Когда альфа начинает свою долгую тираду-извинение, Юнги просто подходит к нему и чмокает в губы, останавливая поток молящих о прощении слов. Мин снова широко улыбается альфе, и Хосок отвечает ему тем же.       Одевшись, Мин вызывает такси и, получая уведомление, что тот приедет через 5 минут, собирается уходить. Хосок уныло смотрит за тем, как Юнги застегивает замок на ботинках и выпрямляется. Послав воздушный поцелуй в качестве прощания, он развернулся к двери, чтобы уйти, но был тут же остановлен.       -Юнги. - тихо говорит Хосок, удерживая Мина за руку. Обычно Хосок обращался к нему, зовя "принцессой". Если он называл его по имени, это означало, что альфа серьезен, или возбужден, или напряжен, или ему грустно.       -Мм? - Юнги оборачивается, чтобы посмотреть на поникшего альфу, и чувствует, как в груди защемило сердце. Так не хочется уходить, так не хочется его отпускать. Так не хочется переступать порог этой квартиры. Но ведь они не расстаются навечно! Скоро снова увидятся.. Скоро Юнги снова приедет в этот дом, к своему альфе.       -Еще 5 минут. Задержись на 5 минут хотя бы. - просит Хосок, крепко обнимая бету. Он закрывает глаза и снова вдыхает "запах" Мина. Тот самый, свой любимый. Чистый, ни с чем не перемешанный запах. Самое вкусное, что Хосок когда-либо ощущал. -Запереть бы тебя здесь на веки вечные и не выпускать никуда.       -Боже, Хосок. Звучит как-то "по-тинейджерски". - хихикает Юнги, расслабляясь в легких покачиваниях альфы.       -Думаешь, шучу? - совсем не весело спрашивает Хосок. Он отстраняется, чтобы посмотреть на Юнги, а потом снова целует. Мягко, тягуче, не выпивая, а даря свои нежные чувства. - Тебя всегда мало, а сегодня как-то совсем.       -Увидимся же вечером. - Юнги мягко отталкивает альфу от себя и выходит из квартиры. Хосок следует за ним, словно пытаясь уловить еще несколько мгновений. Он смотрит на улыбающемуся ему Юнги. Тот зашел в лифт и продолжал махать рукой до тех, пор пока дверь лифта не закрылась, отрезав Юнги от Хосока. Хосока накрыло чувство безысходности. Зверь завыл нелепым голосом, грозясь разорвать барабанные перепонки альфы.       Таксист везет Мина в дом, куда возвращаться не хочется. Целую неделю он не появлялся ни в универе, ни на работе, ни дома. Не общался с братьями и папой, один раз только обменялся короткими сообщениями с отцом. Видеться с родственниками желания не было, но Мин проходит в "родной дом" и, не встречая никого, очень этому радуется. В доме было тихо, словно все куда-то уехали, а Юнги не сказали. Бета в тишине прошел в свою комнату, обнаружив в ней идеальную чистоту. Кровать была ровно застелена, все книжки были в ряд составлены на полках. На столе не было никаких мятых листов, которые всегда оставались там после продуктивной работы. Юнги удивленно обвел глазами обстановку и решил проверить шкаф. Открыв его, он обнаружил, что на вешалке висели лишь несколько рубашек и брюк, остальные вещи куда-то таинственным образом исчезли. Юнги захлопывает дверцы и снова осматривается. Обстановка была такая, будто это вовсе не была его комната, словно это вообще были нежилые бездушные апартаменты. Никаких признаков жизни. Никаких признаков Юнги.       -Юнги. - в двери появился Гиён, который застал Мина за хмурым осмотром своей изменившейся комнаты. Альфа проходит внутрь под прямым взглядом сына, не закрывая дверь. - Рад тебя наконец-то увидеть.       -А где вещи? - не отвечая на любезность, надломлено спрашивает Юнги. Никакого таинства в пропаже одежды нет. Просто за Юнги было все решено, и от него натерпелось избавиться.       -Я приказал собрать их в чемоданы. У тебя осталось несколько рубашек и брюк. Тебе этого хватит на 3 дня.       3 дня. Так у Юнги всего лишь 3 дня осталось? А потом его жизнь оборвется?       Альфа смотрит на сына, кусающего свою нижнюю губу, та снова начала кровить. И неприятные влажные ощущения бета стирал тыльной стороной кисти, оставляя на ней кровавый цвет. Юнги избегал взгляда отца. Сказать было нечего.       -Ты поговорил с Хосоком? - спрашивает Гиён. И Юнги отрицательно мотает головой. Он не говорил, но альфа обещал защищать и не навредить. Юнги этого было достаточно. - Ясно. Через час придет мастер. Надо смыть твою зелень на волосах. - небрежно бросает Гиён, покидая комнату. - Надеюсь, ты не будешь противиться.       Юнги противиться не будет. Юнги уже все равно. Он так и остается сидеть в пустой комнате целый час, безжизненно смотря в одну точку. Как же просто перечеркнуть чужие жизни. Юнги только удивлялся, что люди так могут поступить даже не с посторонним человеком, а с собственным ребенком. Через час приходит мастер по волосам - альфа невысокого роста. Он быстро организовывает пространство и красит Юнги в черный цвет. После покраски, мойки и сушки, Юнги рукой проводит по черным, как смоль, мягким волосам и печально хмыкает. Может, ему тогда глаза густо черным подвести? Сойдет за панк-рокера с заделом на гота. Юнги переодевается в приготовленный для него костюм, вдевает серебряные сережки на уши, немного придает свежести лицу посредством легкого макияжа и остается почти довольным. Почти. Потому что черный костюм, черная рубашка и черные волосы отождествляли его с какими-то похоронами. "Похоронами собственной жизни" - невесело усмехается Юнги, надеясь, что похороны касались его старой жизни и рождением новой - с Чон Хосоком.       -Хен. - Юнги не уверен, что сегодня за день, раз все решили пожаловать в его обитель, но сейчас в его дверях стоял неуверенный Хонги, теребя в руках бейсбольный мяч. Юнги кивком приглашает брата пройти, и младший альфа быстро заходит, опасливо закрывая за собой дверь.       -Что это? - спрашивает Юнги, намекая на мячик в руках младшего. Хонги неуверенно замялся, а потом неожиданно протянул его брату, не смотря тому в глаза. Юнги удивленно на него уставился, забирая протянутый мячик. Разворачивая его себе, он обнаруживает, что на белой коже был выведен автограф известного спортсмена - "На удачу. Рю Хенджин". Бета и не знал, что его брат так сильно увлекался бейсболом.       -Это мой талисман. - тихо поясняет Хонги. - С ним ничего не страшно. Если возьмешь с собой, бояться будет нечего.       Юнги расплывается в улыбке. Они с братьями никогда не были близки. Со старшим братом Юнги особо никогда не контактировал, младший... Младший, наверное, смотрел на Юнги не совсем как на пустое место. Может быть, он даже брал с него пример. И хотя воспитывали его во вседозволенности, с такими родителями, как у них, было сложно вырасти нормальным человеком. Юнги считал, что брат взбалмошный и капризный, а он, оказывается, еще и заботливый. Хонги еще не был взрослым, но и ребенком его уже нельзя было назвать. Он все видел со стороны и понимал, какая беда приключилась со средним братом. Хонги беспокоился и решил поддержать Юнги хотя бы тем, чем может. Бета подходит к брату и возвращает мяч, опуская ладонь на волосы, легко их ероша. Темные пряди беспорядочно падают и раскрывают скрытые зеленые.       -Спасибо, Хонги. Но лучше пусть твой талисман будет с тобой. - Юнги ободряюще улыбается поникшему Хонги. - Со мной все будет в порядке.       Хонги мяч прячет в кармане и некоторое время беседует с Юнги. Они никогда так долго не разговаривали. Младший, оказывается, очень любил бейсбол и даже мечтал попасть в главную лигу бейсбола. Юнги впервые жалеет, что так мало времени проводил с младшим. Альфа оказывается таким же шумным, как сам Юнги. Он громко смеется, рассказывая совершенные небылицы. И Юнги просто наслаждается этим моментом. Какой странный на эмоции день. Мин даже грешным делом думает, а не умрет ли он сегодня в результате какого-нибудь несчастного случая? Хонги уходит и, прежде, чем захлопывает дверь, неожиданно просит:       -Юнги-хен, просто возвращайся домой.       Позже одетый Юнги спускается вниз и вместе с отцом идет к машине, на которой они отправлялись на встречу, которая проходила в съемном коттедже закрытого комплекса. Этим домом владела семья Ли, которая считалась самой главной и влиятельной из всех правящих семей. Юнги с отцом приехали как раз вовремя. Юнги поздоровался с людьми, с которыми был знаком, и весь вечер пытался найти взглядом Хосока. Как назло альфа не мелькал, да и отец вечно куда-то пропадал. Было ясно, что правящие семьи заняты обсуждением важного вопроса, результат которого возможно озвучили бы прямо сегодня. Юнги в такие глубокие дела не посвящали, поэтому он скучал весь вечер, разглядывая людей.       Спокойная музыка сменялась более активной и стремительной, потом снова убаюкивала, устраивая "музыкальные качели". Юнги жалел, что Чимина на приеме не было, как однажды. Так хоть было бы с кем поговорить. Через некоторое время бессмысленных обменов любезностей, разговоров о политике и экономике, наконец-то альфы возвращаются. И Юнги видит, насколько Хосок был напряжен. Очень хотелось подбежать к нему, обнять и спрятаться вместе с ним. Но Юнги не мог, они договорились, что не будут рассказывать друг о друге. Поэтому все, что ему оставалось, это украдкой глазеть на Хосока, вежливо улыбаться и каждый раз вздрагивать, стоило альфе пройти мимо него.       Юнги старается откровенно не смотреть на Хосока, но получается довольно слабо. Его зверь взывает, и Юнги с трудом не подчиняется. Нельзя быть столь очевидными. Юнги кажется, что они ведут себя максимально заметно, хотя ничего особенно не делали. Почти на разговаривали, кроме неловкого приветствия, почти друг друга не касались, кроме легкого поглаживающего движения от мимо проходящего Хосока, которое никто не заметил, и едва слышного "черная бестия", которое смог уловить только Юнги. Но было ощущение, что они были максимально очевидны в своей лжи. И хотя здравый смысл говорил Мину, что это всего лишь его воображение, он не мог отделаться от мысли, что делает что-то не так.       На самом деле Хосок страдал не меньше Мина. Он пытался сосредоточиться на обсуждении важных вопросов, но получалось слабо. Рассеянность внимания вынуждала его переспрашивать по нескольку раз. Разговор с главами прошел не очень продуктивно. Старшие стояли на своем, слабо принимая доводы Хосока. Они хотели войну с Намджуном, и делали все, чтобы она произошла как можно быстрее. И чтобы Хосок не говорил о возможностях дипломатии, о важности, в первую очередь, здоровья и жизни граждан, слушать его не хотели. И только требовали разработать план мобильного военного госпиталя. Хосок давно об этом думал и у него были разработки, но предоставлять их Гиёну он ни за что бы не стал. Из-за дурных мыслей и отсутствия результата альфа был взвинчен. А еще сейчас Юнги был в нескольких метрах от него, но он не мог к нему приблизиться. Это бесило и раздражало еще больше.       Юнги ушел в туалетную комнату, когда к Хосоку подошел помощник Гиёна, тихо приглашая в кабинет для личного разговора. Чон понятливо кивнул и отправился следом за мужчиной, украдкой оглядываясь на бету, которого нигде не было. Кабинет, куда его пригласил Гиён, был оборудован звукоизоляцией - когда дверь за Хосоком закрылась, музыка и разговоры перестали доноситься до его уха. Гиён ждал его, стоя возле стола. Он жестом предложил молодому альфе присесть на диван, но тот отказался, предпочитая вести беседу на ногах.       -О чем вы хотели поговорить? - учтиво спрашивает Хосок, подмечая, что разговор был личным. В кабинете они были вдвоем, все помощники Гиёна оставались за дверью. Возможно старший хотел лично завербовать Хосока к согласию войны.       -О моем сыне. - отвечает Гиён.       -О Юнги, я так понимаю. - Хосок вскидывает брови и прячет руки в карманах брюк, откидывая полы пиджака назад. - И что же вы хотели мне сказать?       -Не сказать, а попросить помощи. Намджун потребовал члена моей семьи, а я не хочу отправлять Юнги к Кимам. - чистосердечно заявляет альфа, добавляя после непродолжительной паузы. - Учитывая его половую принадлежность.       -Ну так отправьте кого-нибудь другого. - безразлично пожимает плечами Хосок, словно его вообще не трогает слезливость в речах старшего. Он методично рассматривает лицо старшего, чтобы найти какой-нибудь признак его лжи.       -Это исключено. Но я рассчитывал на твою поддержку. Ведь ты можешь предложить Намджуну деньги или связи, научный обмен..       -Какой мне резон предлагать Намджуну деньги, которых у него и так много? - насмешливо переспрашивает Хосок, двигаясь по кабинету, чтобы подойти к стеллажу с разными металлическими штуками. - Связи? О, поверьте мне, если вы читали его досье, то его крепчайшие родственные связи побольше наших будут. - Чон "заинтересовано" водит пальцем по предметам, будто бы удивляясь их причудливой ажурности. - Ну а научный обмен.. Мы с отцом поделили институты, я управляю медициной, а он решил удариться в культуру. Не буду скрывать, что меня очень расстраивает факт, что он стал меньше уделять этому свое персональное внимание, все большее доверяя своим сообщникам. - Хосок снова возвращает все внимание Гиёну, проговаривая: - Я к тому, что кому как ни вам знать о передовых технологиях в стране Кимов, где "лечат" бет от бесплодия? Признаюсь, честно, я был очень удивлен, когда узнал, что они владеют такими методиками. Нет, правда, даже у нас такого нет. Это мы должны просить у них научные данные.       Гиён смотрит на Хосока с неприкрытой ненавистью, понимая, что этот мелкий пацан всего лишь издевался над ним. Если бы этот мальчишка не имел столь важное значение, он бы уже давно валялся в той канаве, куда он лично сбросил поганца Джонгмина. Но как бы не чесались руки, трогать альфу было пока что нельзя. Гиён видел, что Хосок с ним играл "в поддавки". Этот сученыш явно много знал, и как будто бы держал козырь в рукаве. Гиён за ним давно наблюдал, он все пытался найти его слабое место, но пока таким считался только Юнги. Вот старший и решил сделать ставку на сына.       -Ради Юнги. - говорит Гиён, но Хосок видит ложь в его глазах. Альфа специально так говорит, чтобы проверить реакцию Хосока. Он желает пользоваться своим сынком в качестве манипуляции, но Хосок ни за что в жизни не позволит собой манипулировать.       -А что Юнги? - насмешливо спрашивает Хосок, вызывая недопонимание у Гиёна.       -Разве вы не..       -Я всего лишь развлекаюсь с вашим сыном. - безразлично отвечает Чон, отворачиваясь от альфы. - Разве вам не известно, какими "благодарными" могут люди, никому не нужные? - самому противно от того, что говорит это. Рот бы с мылом помыть прямо здесь и сейчас. Но если не будет это говорить, Гиён будет продолжать думать, что сможет манипулировать им через Юнги.       -Мерзавец! Так ты его обманываешь! - кричит старший, сжимая кулаки.       -Только не говорите мне, что Юнги для вас что-то значит? Помнится, в нашу первую встречу, Юнги буквально прогнал вас из палаты. Крепкие семейный узы. - смеется Хосок, бросая колкий взгляд в сторону Гиёна и не замечая, как до ушей снова стали доноситься звуки из-за приоткрывшейся двери. - Мы оба знаем, что вы делаете на самом деле.       -Я отправлю его к Кимам. - твердо говорит Гиён, смотря за спину Хосока.       -Делайте то, что считаете нужным. Мне все равно, что там с ним будет или что сделают. - Хосок отворачивается, чтобы уйти, и встречается взглядом с бетой. Главное не сорваться, не сломать "хорошую игру". Хосок старается изо всех сил, но все же опустошенно выдыхает: - Юнги.       Юнги вообще не понимает, как его обычный поход в туалет обернулся узнаванием горькой неожиданной правды?       -Что.. Что ты такое говоришь... Хосок? - Юнги смотрит растерянно, словно перед ним не его любимый альфа стоит, а какой-то чужой, очень похожий человек. Он не хочет верить в то, что услышал, ни при каких обстоятельствах. Разве Чон Хосок не был для него самым близким и ценным человеком? Разве Чон Хосок не обещал всегда защищать его? Разве Чон Хосок не говорил ему, что Юнги может ему доверять? Разве Чон Хосок не его персональное солнце? Или почему Чон Хосок - центр его Вселенной, внезапно превратился в Черную дыру, которая засосала в себя все жизненные соки, оставляя лишь мертвую пустоту? Почему он сейчас говорит такие страшные вещи? Почему нарушает свои обещания? Юнги не понимает, почему альфа так жестоко с ним поступает, не хочет в это верить. Но Хосок смотрит беспощадно, будто в его глазах такая зима наступила, и Юнги вмиг заморозило. Это пугает еще больше. Все его надежды на светлое будущее разом разрушились как карточный домик несколькими словами. Это недолгое время, что они провели вместе, было таким сладким и счастливым, чтобы что? В конце концов почувствовать скрытые шипы, вонзающиеся в плоть? Лучше бы вообще ничего не было! Ни одной минуты! Ни одной секунды! Лучше бы он жил своей серой однообразной жизнью! Или лучше бы он вообще не рождался! Потому что терпеть эту боль нет никаких сил.       Гиён вышел из кабинета, скрывая улыбку, Юнги даже не заметил этого. Он все продолжал, не моргая, смотреть на альфу, который, в свою очередь, смотрел на него безразлично.       -Не отдавай меня им, зачем ты так поступаешь со мной? - Юнги делает пару маленьких шажков, пытаясь ухватиться за шлейф надежды, но альфа был не преклонен.       -Юнги.. - тяжело произносит Хосок, одергивая руки и не давая Мину к себе прикоснуться.       Вместо ожидаемого тепла пальцы ловят пустоту. Юнги падает в бездну вслед за сердцем, которое Хосок бросил в пучину без капли сожаления. Бездна развернулась прямо вокруг него, делая не приступным. Юнги жалеет, что однажды вообще встретился с ним.       -Нет, Хосок, прошу тебя! Мне там будет плохо, почему и ты так жесток ко мне? Что я сделал не так? Не любишь? Ну и ладно. Я не прошу меня любить. Но неужели я для тебя совсем ничего не значу? Тогда к чему все это было?       -Юнги, это не обсуждается. - отрезает альфа, снова пряча руки в карманах брюк, потому что невыносимо хочется все это прекратить и привычно сграбастать бету в свои объятия. Он отворачивается от Мина, желая и не желая уйти одновременно.       -Но ты.. ты говорил, что не дашь меня в обиду. Что будешь рядом, и будешь защищать меня. Ты же.. Ты...       Юнги снова чувствует это. Это ужасное паническое чувство, которое посетило его сегодня утром, но на этот раз оно было в разы сильнее. Оно вышибло дух из груди, и Юнги начал задыхаться. Он судорожно хватает ртом воздух и стучит по сердцу кулаком, пытаясь его приструнить.       -Это проблема твоего отца. И, судя по всему, тебе придется ее решить. - холодно произносит Хосок. Он видит, что с Юнги не все в порядке, но именно сейчас он ничего не может сделать.       -Я же.. доверился тебе. Я думал.. у нас любовь. - Юнги замолкает, пытаясь осознать, что произошло. Это было непросто.       Между ними не остается слов, только ритмичное тиканье часов в кабинете, и Хосоку так нравится эта тишина, в которой есть Юнги, он и больше нет никого. Он хотел бы так проводить каждый вечер, только не после таких разговоров, конечно. Потому что сейчас им одинаково больно. И произносить последнее для Хосока тяжелее всего.       -Любовь? - насмешливо спрашивает альфа. И добивает Юнги, вколачивая последний гвоздь в крышку гроба, в который Мина саморучно уложил. - Ты был для меня игрушкой, не более. Было забавно тебя провоцировать. Хочешь любви? А ты достоин ее?       Руки тряслись, и Юнги пытался сдержать эмоции. Он уже понял, что ничего не значил для Хосока, что проебался, доверяя этому человеку и тело, и душу, и сердце, а дарить ему еще и возможность поглумиться на растоптанных чувствах больше не хотелось. Юнги до крови сжимал кулаки, впиваясь отросшими ногтями в ладони, снова прибегая ко второму варианту. Ему хочется сбежать от того Ада, врата которого Хосок лично открыл.       -Замолчи. - разъяренно шипит Юнги, поднимая на альфу взгляд полный ненависти. - Я понял. Я все понял! - кричит Юнги. - Ненавижу этот город. И эту страну гребанную ненавижу! И тебя ненавижу! Я для тебя ничего не значу? Ну так смотри, как я умираю, могу сдохнуть хоть прямо сейчас! - Юнги безумно смеется, подходя к альфе в плотную. А затем, прожигая того взглядом, клятвенно обещает: - Попрошу Намджуна отправить тебе свое вырезанное сердце, когда он меня убьет. Ублюдок. Я тебя никогда за это не прощу. Желаю сдохнуть, как я.       Юнги уходит, а Хосок внутри разрывается. Его зверь ранен и от боли яростно воет. Хосок его в клетку запер, а тот на свободу рвется, чтобы до Юнги добежать, схватить за загривок и утащить в свое логово. Зверь не понимает, почему альфа так с ними поступает. Не будь они одним целым, он бы сам лично в клочья его разорвал. Но Хосок сам себе клок волос вырывает, лишь бы не чувствовать эту боль. Это жестоко, но это правильно. Юнги должен быть в безопасности. Мин Юнги быстро покидает комнату, особняк и сердце Хосока, забирая последнее с собой. Рука альфы неосознанно тянется к груди, к месту, где должно было быть сердце. Но Хосок там сейчас такую пустоту чувствует - стоит руку поглубже просунуть, и она выйдет с другой стороны. Да, глупо сетовать на судьбу, говоря, что она к тебе жестока. В их случае самым жестоким оказался Хосок. Он мог защитить Юнги. Мог раскрыть руки и принять его в свои объятия. Мог наконец-то сделать их счастливыми, но Хосок предпочел нанести Мину нож в спину. Правда в этот раз он промахнулся, зацепив и себя тоже.       Чон ненавидит себя сильнее всего. Ненавидит свою любовь к Юнги. Ненавидит свою слабость и невозможность ничего сделать, ненавидит свою жизнь. Эту партию было сложно разыграть, и он не уверен, что ему удалось сделать правильный ход. ***       Чонгук тихо проходит в темную комнату, где сидел полностью разбитый и опустошенный брат. Прошло 3 дня, как Юнги и Хосок расстались на "нехорошей" ноте. Все это время Хосок не выходил из квартиры, оставив все дела в компании на помощников и Гука в частности. Младший Чон никогда не видел брата таким. Сколько раз он ударялся, бился, защищая Гука, сколько раз принимал наказания от отца, он никогда не был таким подавленным как сейчас. Сейчас он был отдаленно похож на того брата, которого Гуки всегда видел. Казалось, что от Хосока осталась только серая пустая оболочка. Это было удивительно. Оказывается, никто - ни Чонгук, ни Чимин, ни даже сам Хосок, не понимали влияние Мин Юнги на альфу.       -Ты как? - осторожно спрашивает Чонгук. Хосок пустым взглядом по нему проходится и тянется к стеклянной бутылке, на дне которой оставалось еще немного янтарной жидкости.       -Я не в порядке. - смеясь, отвечает Хосок, выпивая из горла остатки. Он бездумно ею трясет, пытаясь добыть еще хоть каплю, после чего с грохотом ставит ее на стол. Он думал, что будет намного легче, да, тяжело, но не настолько. Хосок не думал, что ему будет так невыносимо больно видеть в уязвленном взгляде Юнги ненависть и боль в отношении себя. А слова о том, что Юнги теперь мертв внутри, выворачивали его внутренности наизнанку. И боль не проходила. С каждым днем становилась только сильнее.       Чонгук подходит к мини-бару и забирает весь алкоголь в предусмотрено взятую коробку. Хосока надо было вызволять, а если он продолжит в таком же духе, все пойдет крахом.       -Я сказал всем, что ты заболел. Тебе пора возвращаться. Иначе это вызовет много вопросов. - говорит Чонгук, составляя в коробку все, что имело хоть немного градус.       -Он уже уехал?       -Сегодня уезжает.       -Понятно. - Хосок громко выдыхает. Возможно, его план не пошел совсем так, как он на это рассчитывал, но результат его устраивал. Главное - увести Юнги отсюда, подальше от Гиена.       -Хен, я знаю, как тебе больно. Пытаясь скрыть его от всех бед, ты не заметил, как сам стал самой главной его бедой. Чимин говорит, что Юнги было очень плохо, когда ты сказал, что игрался с ним. Для него ты никогда не был игрой. Он любил тебя, и любит, и будет любить, не смотря ни на что. Когда все закончится, ты расскажешь ему правду, и тогда он простит тебя.       -А если не простит?       -Я думаю, твой зверь сможет разобраться с этой проблемой. - хмыкает Гуки. Сложив все бутылки, что смог найти, он закрывает коробку и поворачивается к брату. - Приводи себя в порядок. Ты же сам говорил, эта жертва оправдана. Если остановишься сейчас, будучи на полпути к цели, ничего вернуть не сможешь.       -Гуки. - хрипло говорит Хосок, когда Чонгук подходит к двери, унося тяжелую коробку. - Спасибо. Брат.       Чонгук прав, Хосоку пора привести себя в порядок. Он Юнги ждал долго, ничего страшного, если еще подождет. Альфа откидывается на спинку стула и закрывает глаза. Мысль о том, что дверь в кабинет так удачно открылась, когда рядом был Мин, не давала покоя уже 3-ий день.