Children of the Sun

Несмотря на своеобразную помощь Мозенрата, пески продолжали медленно затягивать в её бездну, постепенно охватывая щиколотку. В груди отчаянно билось решительное непонимание, затихавшее с последующим мерным дыханием чародея. Под его ногами раскрывалась кромешная пустота, но лицо было полно умиротворения. Вблизи он показался гораздо моложе. Молодой человек, удерживающий её лишь одной рукой, назвавшийся правителем древней страны. Поместивший на тонкую грань безмятежности и медленной гибели. Утихомирить сердцебиение ей не давалось. Оно мешало чародею расслабиться в полную меру. — Ataat arade mn, — резкий голос мага вызвал в ней дрожь. — Dast nsen ftaa. Песок обмягчал под ногами, подчинившись приказу повелителя. Девушка вздохнула свободно. Стихия ей более не угрожала. Так казалось на первый взгляд, пока она не решилась выпустить чародея из ладоней и шагнуть в завораживающую глаз тьму. До слуха донёсся тихий, почти что бархатный хохот Мозенрата. Сердце словно обрушилось вместе с равновесием. Рыжая интуитивно протянула к нему ладонь и ощутила крепкое сплетение пальцев. — Не терпится вернуться в меног? Внутри вновь эхом заговорил некто смутно знакомый: «Мужчин трудно понять.» Она догадывалась, о чем говорил Мозенрат, потому понимать не было никакого желания. Благо, чародей не стал вновь играть на нервах и притянул её к груди.  — Я не говорил, что тебя отпускаю, — он приподнял уголок губ, взглянув на неё снисходительно. — Тогда, что ты сказал? — с нарастающим недовольством спросила она. Казалось, им обоим не доставляет удовольствия находиться в опасной близи друг от друга. — Держать тебя — утомительно, — неизвестно, было ли то ответом на вопрос или констатацией факта. После пережитых потрясений проверять ей не хотелось. С другой стороны, юноша мог с чистой совестью исполнить приговор ранее. Он медлил. — Ты выбрал… песок? — она предвкушала очередную насмешливую улыбку на его припухлых губах. Его королевство находилось посреди пустыни, и тем не менее. — Какой толк от слуг, рассыпающихся на части? — скептически вопрошал он, с такой интонацией, словно его собеседница являлась полнейшим дилетантом. Она задумалась и признала уместность его реакции. Пар от горячей воды мог разрушительно повлиять на физическую форму живых мертвецов. — А мощь колдовства? — в изумрудных глазах блеснул интерес. — Разумнее использовать богатство наших краёв, чем растрачиваться на заклинания, — в диалоге с ней он оставался доволен своим превосходством. Царство Дестана славилось дорогой магической субстанцией, вывозимой за пределы страны для дальнейших продаж. Юный Мозенрат недоумевал, по какой причине он, принц земель, не имел права пользоваться тем, чем божества наградили его и подвластный ему народ. Он нашел пескам идеальное применение, и любил уединяться в купальне, незримый глазам слуг. И девчонка проявила похвальное любопытство. Когда город опустел, лишь стихия сохранила ему верность. Он обучил мамелюков добывать воду из кяриза, но ванны принимал исключительно тёмные и магические. Привычкам он не изменил. Судя по вызванному удивлению, девушка жила неподалеку от открытых источников воды. Не совсем так, как ему хотелось, но диалог вносил ясность, что не могло не радовать чародея. Она могла вполне касаться ладонями вод Итеру, как эту огромную реку нарекли аэрианцы. И какими судьбами её занесло на его земли? Уж лучше бы забрела в Хальтамти — на границе соседнего государства воды не напастись. Он вскользь оглядел ранее увиденное изображение на её плече. Оно открывалось с новой стороны, окаймлённое следами языков пламени. Испарились все сомнения в её причастности к божеству солнца. Ра проклял её золотистыми волосами, и низверг назад, за какие только грехи? Пасть с небосклона, опалённой божественным гневом, так же болезненно, как и лишиться физической части себя? Чародей прищурился и прогнал ненужные мысли. Даже она не имела понятия о том, что ему довелось пережить. И жалеть её он не станет, если посмеет ослушаться. Но и девушка не отставала в любопытстве, изучая первое, на что обратился взгляд. За серыми бинтами на шее юноши скрывалась нетронутая бледная кожа. Факт поверг её в удивление. Она думала, он прятал уродливые шрамы, как и положено царской знати. Сама того не осознавая, гостья осторожно провела кончиками пальцев по его ключице. Простого касания хватило, чтобы вызвать судорожный вдох. Она никогда не нарушала запретов. Но разве Мозенрат не первым затеял игру? — Ты… — перед тем, как юноша оскалил зубы, она увидела в глазах неподдельный страх. Для того он закрыл шею от посторонних взглядов? Чтобы никто не смел коснуться его? За сим испытание не закончилось, незнакомка успела удивить наглостью во второй раз, мягко зажав между пальцами прядь его чёрных как пески волос. Нет. Не страх. Его поставили в беспомощное положение. Хотел бы поймать её за руку до того, как она дотронется, но левой он удерживал её от поглощения. А правую он никому не показывал. Мозенрат непонимающе следил за тем, что она делала. — Твои волосы… — прошептала она с непонятным ему восхищением. Его причёска представляла собой прекрасные кудри, опустившиеся до плеч. За счёт платка они смотрелись гораздо короче. Ей удалось увидеть красоту, таившуюся под темнотой лазуритовой куфии. — …Что ты столь пристально рассматриваешь? — прошипел он. — Настоящие…густые волосы… Князь опешил от подобных действий и комментария. Девчонка окончательно потеряла страх. А она пребывала в неподдельном удивлении, но не могла вспомнить, чем оно вызвано. Как же он хотел раскрыть пальцы и позволить песку утянуть её на дно бассейна. Но тогда разговорить её будет ещё труднее, чем ранее. Ни одна девица не заигрывала с ним более решительно и непринужденно. И притом он заметил её смущение.  — Не удивлен твоему вниманию, — юноша подозрительно смягчился, самодовольно усмехнувшись. Всё же он попал в неловкую ситуацию. Они перешли от магии к комплиментам. Не доводилось говорить с девушками о своей внешности. Одно он помнил нерушимо. — Вы, девушки. Таите острые кинжалы под подолом. Причинил ли он ей боль? Возможно. И не думав о подобном, она выпустила из руки его прядь и отвела взгляд. Ей больше не придет в голову сближаться с ним. В груди чародея разлилось облегчение. Справедливо уличил её во лжи и вызвал соответствующие эмоции. Она ведь не просила разрешения на прикосновения. И не пришлось применять силу, чтобы осадить негодницу. И всё же не хватало ярких эмоций с её стороны. Неужели она не предпримет попытку прикоснуться или заговорить с ним вновь? Мозенрат бросил на неё раздражённый взгляд и замер, ощутив как она, вместо ответа, положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Юноша шумно, устало выдохнул. С присущей ей уверенностью вели себя только царицы. Или отчаянные простаки. Она не походила ни на тех, ни на других. Он задел её чувства, но та всё равно приникла к нему, в надежде на покой. Ненароком оброненные слова не выходили из её головы. Девушка и не подумала, что он ранее любил кого-то. И она совершила опрометчивый поступок по отношению к нему, не оправившемуся от потери. На самом деле в его жизни был лишь единственный поцелуй. Лёгкий, ни к чему не обязывающий. Не вызвавший ни единого отклика в сердце. Пески всё так же отмеряли время в стеклянном сосуде, а на губах застыл порочный след, возвратившийся в памяти. Тот самый острый кинжал. Как далеко бы она зашла, не останови он порывы её искреннего, ребяческого интереса? Осмелилась бы на схожую низость? — Все ли? — спустя мгновение напряженной тишины, зазвучал её мелодичный, наивный голос. — Мозенрат… Он настороженно-хмуро наблюдал за ней. Кто-то должен продолжить. Всё, что между ними происходило, всего лишь фарс, который не стоило труда ему вычислить. — Лелеешь надежду на моё разубеждение? — Мозенрат расплылся в надменной улыбке. Чародей жаждал найти ответ: раскрылись бы эти ножны или предались бы забвению пустынь. Познает ли её взор вновь, то, чего не должен? Её горячая ладонь скользнула вдоль груди, пробуждая в нем ранее забытое чувство. Похожее на сладостный вдох жизни. Пальцы аккуратно обхватили влажную от жара шею юноши. Они долго пробыли в купальне. Слишком долго, чтобы не поддаться искушению.  — Подари мне свободу, — попросила она так, словно уже добилась своего. Твёрдо, но в то же время спокойно и тихо. Мозенрат тихо усмехнулся. Он недооценил ее красноречие. В любой поверхностной невинности укроется плутовство. Он в очередной раз стал желанным с первого взгляда? Вряд ли. Она прямым текстом указывала на цель. — «Хозяину полезно помолчать»? — напомнил он ей, забавляясь в своей манере. — Мне действительно стоит. Особенно на жалкие просьбы.  — И ты не мой хозяин, Мозенрат, — она сдержалась от того, чтобы съязвить. Ксерсис успел поведать ему об истинном отношении незнакомки, но ответ не застал её врасплох. — Ты видно не понимаешь, в чьих руках твоя бренная жизнь, — он шептал утомленно, изобразив на лице тень жалости. Чародей неспешно выпускал гостью из объятия. — Тогда ты не узнаешь то, что хотел, — рыжая с вызовом обратилась к нему. — За ожидание я награждаю…болью, — маг упивался злорадством, окончательно её отпустив. И он прослыл бы наивным, не угадав, что за сим последовало. Лишь более крепкая хватка и тело, непристойно плотно объявшее его. Он много времени потратил, чтобы понять, откуда она пришла. И неприлично долго ждал ответа на вопрос, беспокоивший его. — Урок усвоен? — презренно любопытствовал маг. — Я дал тебе свободу. От чего же не видно радости? — Я не откажусь от своих слов, — вполголоса ответила девушка, переводя разговор на другую тему и пристально глядя в его глаза, заставив утонуть в своих. — Таких красивых волос…нет ни у кого в Аэрии. Невыносимое создание Аллаха. Её мнимые любезности разрушали приоритеты. И плевать он уже хотел на всё. Лишь бы ещё раз удостоиться фальши. Пар вскружил голову. Только ли в нем было дело?..  — И я тебе должен поверить? — он всё ещё выжидал, наклонившись ближе к её лицу. Для них осталось загадкой, кто удосужился сдаться первым. Принципы обоюдно канули в лету, вслед за самообладанием. Жаркий, властный поцелуй чародея, вырвал обоих из реальности. Она мягко запустила пальцы в шелковистые волосы, отдавшись во власть его настойчивых губ. Уединение прерывалось судорожным дыханием. Её слова - являлись плодом строптивого вздора. Поддавшись превратной близости, девушка уже приняла верховенство Мозенрата. И он определенно довольствовался положением.