«Арт-терапия»

***

      Остров Тарт тихий. Умиротворяющий. Он мог бы утешить его в горе, если бы он позволил.       Джейме Ланнистер, отставной лорд-командующий гвардии Его Величества сидит на краю кровати. В окне видны золотые полосы пляжа, а за ними еще более тонкая полоса сапфирово-синих вод, которыми славится остров. Чайки рассекают небо, их крик слышен через приоткрытые окна. Легкий бриз колышет тонкие занавески, нежно касается его лица фантомными пальцами, и это остро напоминает ему о последнем разе, когда Серсея касалась его с такими же заботой и любовью в ее устах, глазах, руках…       Джейме предпочел бы находиться где угодно, но только не здесь. Единственная причина его пребывания тут — это любовь к его брату. То тихое отчаяние, наполнявшее глаза Тириона, когда он молил Джейме хотя бы попробовать. Однако приезд сюда отнял у него куда больше сил, чем его брат мог себе представить.       Джейме слышит тихий стук. Затем отворяется дверь. Он решает, что это снова медсестра и вздыхает. Похоже, его ждет новая порция пилюль. Таблетки чтобы уснуть. Таблетки чтобы проснуться. Таблетки чтобы унять треклятый тремор, от которого он не в силах избавиться сам. Таблетки чтобы он чувствовал себя нормально, что бы это, блядь, ни значило. Таблетки не вернут ему руку, не превратят широкие и рваные фиолетово-красные шрамы обратно в золотистую кожу. И, конечно, они не вернут ему любовь его золотой близняшки.       Джейме поворачивается, готовый атаковать злобным комментарием медсестру, которой не посчастливилось его посетить, и заодно сказать, куда именно ей стоит засунуть свои пилюли. Но он видит перед собой самую крупную и некрасивую женщину из всех, кого встречал. Она широка в плечах, покрыта веснушками, и в довесок у нее торчат зубы.       — Мистер Ланнистер, — говорит она, ее голос густой и спокойный.       — Да? — отвечает Джейме или скорее хрипит. Голос осип от того, что он почти не разговаривает. Он удивляется звуку, который издает, но это длится не дольше мгновения. Слишком утомительно беспокоиться о такого рода вещах.       Она бегло осматривает Джейме, а затем ее взгляд скользит к его покоящейся на колене правой руке. На его культю надет толстый носок, чтобы защитить все еще заживающую плоть, однако шрамы пересекают почти все предплечье, и он знает, что разглядеть их нетрудно.       Глубоко внутри Джейме отмечает, что она глядит на него без отвращения или неприязни, скорее, просто оценивает, что для него уже является редкостью. Он не ценил полных обожания взглядов, не ценил зависти и желания, пока на него не стали смотреть с омерзением или того хуже — с жалостью.       Она садится на стул между кроватью и окном, вынуждая посмотреть себе прямо в глаза.       — Можно?       Ее пальцы осторожно касаются его локтя, и Джейме ловит ее пронзительный синий взгляд, спокойный, как океан в ясный день. Он кивает и опускает глаза, не в силах больше глядеть на нее. Вместо этого он следит за тем, как ее руки — широкие, ловкие и нежные — обхватывают его предплечье, одна рука у локтя, вторая — у запястья. Она переворачивает его руку и рассматривает яркие красноватые шрамы и атрофию с отстраненностью исследователя. После нескольких долгих мгновений, она аккуратно опускает его руку обратно.       — Я Бриенна Тарт, — говорит женщина, — заведую арт-терапией, — делает паузу, но он молчит. — Присоединяйтесь к нам завтра в час дня на террасе.       Джейме не уверен, просьба это или приказ, но все равно фыркает.       — Я не нуждаюсь в вашем малевании пальцами, — шипит он. Она продолжает глядеть на него с прежним спокойствием. — К тому же, я вполовину не буду так хорош, как остальная часть класса.       Джейме сардонически ухмыляется, перебирая в воздухе пальцами левой руки. По-видимому, ее это не впечатляет.       — В таком случае зачем вы здесь, мистер Ланнистер?       Его гнев утихает так же быстро, как вспыхивает. Он плюхается на край кровати.       — Из-за брата, — бормочет Джейме. Она молчит, однако он ощущает всю тяжесть ее взгляда. — Все равно я умираю, — наконец, мрачно изрекает он.       Она издает неопределенный звук и слегка закатывает глаза.       — Вы трус, мистер Ланнистер? — спрашивает, и он ощущает, как гнев возвращается, накатывает мощной и ослепительной волной.       — Я не трус!       — Одно несчастье, и вы сдаетесь? — ее слова ошеломляют, и на миг Джейме теряет дар речи.       — Несчастье? — наконец, переспрашивает он. — Я потерял руку!       Теперь он лишь наполовину мужчина. Даже меньше. Серсея позаботилась, чтобы он о том не забывал.       — Разве вы — это лишь ваша рука? — возражает она, в ее глазах свирепость. — Вы намерены страдать? Плакать? Сдаться?       Какое-то время Джейме просто смотрит на нее, затем качает головой.       — Хорошо, — говорит она. Большая веснушчатая рука еще раз осторожно сжимает его предплечье, и он сглатывает. Никто больше не касается его просто так. От этого у него сбивается дыхание. — Вы будете жить. И сражаться.       Она поднимается, не отрывая от Джейме ласкового взгляда, ее глаза синие, как омывающие остров воды.       — Это будет лучшей местью.       Глядя, как она уходит, Джейме гадает, знает ли она вообще, как он потерял руку.       — Малевание пальцами завтра в час, — бросает она через плечо и покидает комнату.       Не может быть, чтобы эта здоровенная и неуклюжая женщина зажгла в нем что-то… но именно это и произошло. Искра маленькая, но она похожа на слабое чувство… решительности? Он не может назвать это надеждой, пока нет. Однако, она права. Он будет жить. И сражаться.