Сине-рыжий оттенок

В окно настойчиво стучался дождь. Внутри дома было сумрачно: солнце пряталось за тёмными тучами, не давая шансу и одному лучику, а включать свет не было желания. Настроения не было и хотелось уже лечь спать, как послышался стук. Сначала я не обратил на него внимания и снова прикрыл глаза, но он повторился более настойчиво в сопровождении с невнятными криками на подобии «Эй! Впусти!». Мне было не ясно, кого это ко мне принесло в такую погоду. Разве что какие-нибудь социальные работники, да и это вероятно. С этими мыслями я открыл дверь. На удивление там оказался мой знакомый, с которым я работаю в одной картинной галерее. — Ты чего не открываешь? Привет! — энергично поприветствовал он меня, заходя на порог без приглашения. — Ну, привет, — вяло ответил я, как вдруг заметил, что он занёс с собой что-то массивное, — а это что такое? — Это? — как будто не зная, о чём я, спросил он, тоже взглянув на принесённую вещь, — это — холст. Ты ж тоже художник, должен же знать… — неуверенно добавил гость. Не ясно, как я мог бы угадать, что такое квадратное закутано в кучу тряпок и окутано целлофаном, но я лишь вздохнул, сказав «проходи». Всё равно мне было довольно скучно, а сонливость от такого «сюрприза» как рукой сняло. — Ну, спасибо! — ответил он благодарно, разувшись, но не сняв верхней одежды, — но я на быстро. Даже чая не попрошу. Мой вопрос был наверное настолько очевидным, что ответ на него тут же прозвучал. — Сейчас всё расскажу. Есть куда картину поставить? — невероятно бережно подняв холст спросил у меня гость. Я его провёл в мою спальню. Там у меня всегда стоит мольберт с красками на случай неожиданного вдохновения. Бывший там холст сменился на новый, с которого сняли целофан и оставили только лёгкое полотно. — В общем, я хочу тебе эту картину передать… На переработку, так сказать, — неловко начал знакомый. Он снял с неё ткань, а после затараторил, — знаешь, это картина «Девушка с синим цветком». Дело в том, что если ты нарисуешь её не так, как она хочет, то она тебя убьёт. Я немножко сомневаюсь в себе, поэтому… Весь его рассказ казался сюром и бредом чистой воды с учётом картины, которая представляла из себя бесцветную из-за огромного количества цветов массу масла, акрила и акварели. В своём роде художественное безумие. — Я не понимаю, что за чепуху ты… — Да-да, я тебя прекрасно понимаю! — отступая в сторону выхода прервал меня гость, — в общем, пусть она будет у тебя. А я по-… Я лишь пренебрежительно цокнул, когда он споткнулся и упал на спину, но было бы дело только в этом. Лёжа он схватился за горло и начал неестественно дёргаться, от чего я впал в замешательство. Через пару-тройку секунд он замер и считай что тут же его горло разорвало, обрызгав потолок кровью и оставив с ней же большую лужу. Я непроизвольно раскрыл рот с глазами в немом испуге, а после и вовсе закричал. В мыслях началась каша, сердце бешено колотилось, отзываясь в каждом конце тела, а ноги подкашивались, так и стремясь окунуть меня в лужу крови. Благо я успел отойти до стола и опереться на него. Там же оказался и телефон. «Помощь!» — единственное, что прозвучало у меня в голове при его виде. Дрожащими руками я взял телефон и начал набирать цифры, как вдруг экран окрасился в кислотно-синий цвет. От нервов я начал сильно долбить по клавишам, но это не помогло. Взгляд непроизвольно упал на картину. Заместо бывшей размазни там была девушка в чёрно-белых тонах. Она смиренно то ли стояла, то ли сидела: она была видна лишь по пояс. Её лицо изображало абсолютное спокойствие. С её стороны послышался девчачий нежный голос. — Новый художник, новый автор. Тяжело дыша с всё ещё разинутым ртом я с новой волной шока смотрел на картину. В таком состоянии можно поверить и в говорящую картину. — Удивлён? Шокирован? Нет, тебе не кажется — я разговариваю. — Картина? Ты? Кто?! — в истерике начал орать я, схватившись за волосы и оказавшись уже у стены. Я впился в неё на столько, что казалось, будто являюсь с ней одним целым. Девушка на холсте подняла голову и открыла правый ярко-алый глаз. — Надеюсь, ты наконец-то дорисуешь меня, — злобно улыбнулась она, наклонив голову в сторону. Голова начала кружиться. Я начал теряться в пространстве, от чего, кажется, упал на пол. Первобытный страх поглотил меня и я начал кричать, однако крика я уже не слышал.