Со временем я пропал. Буквально пропал. Никаких эмоций, мыслей или ощущений — абсолютная пустота. Несмотря на то, что она длилась бесконечно, закончилась она быстро: я проснулся.
На лице невольно появилась улыбка. Всё же интересно было посмотреть
такой сон. Пока я смотрел в тёмный потолок, в голове прокручивались все события: знакомый по работе, ужасный холст, неожиданная смерть знакомого, появление девушки на холсте, слова как этой девушки, так и коллеги. «Нарисуешь не так — она тебя убьёт», «Новый художник»…
Вообще это всё звучит как неплохая идея для рассказа, но я этом плане я плох. Единственное, что я мог — нарисовать картину всего произошедшего, которая как пиявка на коже застряла в моей голове во всех цветах.
Я закрыл глаза, положил руки на виски и начал их массировать — вполне обычная процедура с утра для большей продуктивности. Пора вставать.
— Ну, проснулся?
Я не мог поверить своим глазам. Передо мной стоял мольберт, а на нём был холст с той девушкой в смиренной позе. Она говорила, как и тогда. «Я ещё не проснулся? Быть такого не может, » — проскочило у меня в голове.
— И чего ты уставился? Никогда не видел разговаривающие картины? — раздражённо сказал портрет. Губы на нём выстроились недовольно.
Я всё ещё молчал.
— Знаешь, грубо игнорировать девушек. Особенно на портрете, — уже с язвительной улыбкой сказала девушка, — подойди.
Паники у меня не было — в конце концов я не видел угроз, а тот случай со знакомым всё ещё воспринимался сном. У меня была лишь крайняя степень непонимания происходящего. Я сделал пару робких шагов.
— Не бойся, ближе, — спокойно и с долей нежности сказала девушка, отчего я продолжил подходить.
— Давай, давай… — уже шептала она, так как я был слишком близко, — бу! — выкрикнула картина, отчего я отпрыгнул в изначальное положение и встал в какое-то подобие боевой позиции, — ха-ха! Извини, не удержалась…
— Не смешно! — возразил я ей, тряся правым кулаком в воздухе. Всё это выглядело по-детски, если честно, как будто ничего такого не происходит.
— О, смотри, — состроила девушка удивительное лицо, смотря на мой кулак, — у тебя кисточка. Ты художник?
Она делает выводы по одной кисточке… Это всё выглядит как какое-то шоу.
— Да, умею, — подтвердил я.
— Отлично, — девушка хитро улыбнулась и открыла свой правый красный глаз, — так рисуй.
Я был немного ошеломлëн такой просьбой от… Говорящей картины. Я не ясно где нахожусь, так ещё и должен что-то рисовать.
— Погоди, пожалуйста, не торопись, — выставив руки вперёд ладошками и придерживая кисточку между пальцев сказал я, — можно я задам вопрос?
Картина выдохнула и после короткой, но напряжённой паузы, скучным тоном ответила:
— Валяй, художник.
От предстоящего вопроса к горлу подступил ком. Всё-таки ощущения тогда были слишком реалистичные.
— То, что произошло, у меня в комнате — это правда? — медленно, стараясь не показывать своё волнение спросил я.
Девушка, кажется, чуть ли не рассмеялась. Еë щëки надулись и, если бы на картине были цвета, они светились бы розовым цветом.
— Дурак, конечно же да! Я могу манипулировать теми, кто меня рисует. Тот парень, он… — картина сделала притворно жалобный голос, — он очень ужасно обратился со мной! Он повёл меня сквозь дождь. Даже с его жалкой защитой это не отменяло рисков. Он заслужил, — твёрдо заключила девушка, гордо выпрямив спину и приподняв маленький подбородочек.
Ноги непроизвольно подкосились, но я нашëл в себе силы устоять. Я смотрел на картину взглядом из страха, недоверчивости и усталости.
— Видишь это? — девушка впервые подняла одну из рук. Над еë ладошкой появился маленький огонëк, — это — твоя душа, и она теперь моя. Как я говорила, я могу…
Дальше услышать я не смог. Грудь охватила невероятно сильная острая боль, заставившая меня поваляться на пол и, скрепя зубами, крутиться. Через пару мгновений меня отпустило.
— Я могу сделать вот так! — захихикала девушка с лицом хитрой маленькой девочки, но после она стала серьёзной и вернулась в прежнюю смиренную позу, — но я не буду мучить или убивать тебя просто так за исключением этого раза. Это был просто пример. Честное слово.
Еë словам можно было поверить. Хотя другого выбора и не было, верь не верь, а я всё равно в еë власти.
— Так, получается, мне нужно тебя дорисовать? — предположил я, вспомнив еë требование ранее.
— Да.
— И как я тебя дорисую я буду свободен?
— Точно так.
Я выдохнул. Хотя бы шанс у меня есть.
— Так что мне нарисовать? — решил разобраться я.
— Не знаю, подумай. Ты же художник, ты должен знать! — возмутилась картина, состроив недовольную рожицу, — в общем, я жду, — приняла она вновь смиренную позу, закрыв глаза.
В голову ничего не приходило. Я решил осмотреться и понял, что нахожусь в каком-то странном тёмном пространстве с минимальным количеством мебели. Когда я посмотрел на пол позади меня, то к своему удивлению я обнаружил там телефон. Неловко повернувшись в сторону картины я понял, что ей плевать. Телефон мигом оказался в моих руках.
«Такой же синий экран. Чёрт, » — разочаровался я, смотря на увядшую надежду, как вдруг телефон зажужжал, а на экране открылся интерфейс телефонной почты. Там было несколько новых сообщений.
Попытки выйти из этого меню не увенчались успехом, осталось только проверить сообщения. Первое из них было отправлено некто под именем «художник», оно гласило:
«В первый день она захочет есть. Дай ей яблоко, это проверенный вариант. Не забудь сделать его очищенным, ина#$^#@…»
Так много вопросов, но так мало ответов…
«Ладно, что там в следующем сообщении?» — морально подготовил я себя, выбирая нужную строку от неизвестного отправителя на своей раскладушке.
«Синее яблоко — отравленное. Дашь его ей — она отравится и умрё$#*(#»
Только я начал размышлять над прочитанным, как послышался голос картины.
— Эй, я придумала, я придумала! — победно чуть ли не кричала она, — я хочу есть. Нарисуй что-нибудь съедобное. И побыстрей, — приказным тоном добавила девушка.
— Съедобное, говоришь, — сказал я про себя, подойдя к картине и уже морально настроившись рисовать, как вдруг осознал кое-что невероятно важное, — но чем мне рисовать?
— Насколько мне известно — художник вкладывает в работу всю свою душу, так что ей же и рисуй, рисуй! И помни, — наставляла картина, — от этого зависит твоя жизнь.
Тяжело вздохнув, я взял в руки кисточку. Напряжение нарастало: сердце колотилось, отдаваясь в висках, на лбу выступали капельки пота.
Я приметил идеально сложенные руки, которые могли что-то держать. «Яблоко, » — напомнил я себе. Сухая кисть аккуратно прикоснулась к холсту, я провёл первую линию. Она идеально отобразилась чёрной краской — как я себе и представлял.
— Так вот как оно работает, — сказал я шёпотом, улыбнувшись.
Бесцветную основу яблока я рисовал медленно и неторопливо. Не знаю, сколько времени это у меня заняло, но определённо больше, чем обычно. Когда я закончил, картина задумчиво, выражая крайнюю степень заинтригованности, сказала:
— И какой же цвет ты выберешь?
Выбор стоял между румяным красным яблоком, отравленным синим и… Очищенным. Наверное, это жёлтый. Второй вариант сразу отпадает — не стоит своего риска, да и может ли картина отравиться? А если я нарисую яблоко очищенным, то ничего не потеряю, верно? Итак, жёлтый цвет.
Я начал аккуратно закрашивать основу, превращая просто яблоко в очищенное. Красный глаз картины пристально смотрел на меня, а сама девушка хищно улыбалась, но я не обращал на неё никакого внимания: я был полностью погружён в процесс.
Наконец всё было готово.
— Яблоко? Ты ещё и очистил его ради меня? Спасибо, это так мило, — довольно говорила девушка, улыбаясь и глядя на яблоко в своих руках, — конечно, надолго мне его не хватит, но это уже что-то.
Кажется, обошлось. Я на секунду закрыл глаза, расслабившись. Когда я их открыл яблока на картине пропало. Моё лицо приняло соответствующий вид.
— Я его уже съела. Я же говорила, что надолго мне его не хватит, — грустно вдохнула картина.
Мне осталось только смириться с произошедшим. Однако я заметил кое-что: картина изменилась. Брошь девушки окрасилась в жёлтый и ярко выделялась на остальном чёрно-белом фоне. Картина не дала мне даже и спросить.
— Ну что ж, пришло время красавице стать спящей. Пожалуйста, накрой меня тканью, свет может меня повредить. И ты тоже иди отдохни, тебя ждёт много работы, — сказала она, вернувшись в прежнюю смиренную позу и явно не желая слышать что-либо от меня.
Я молча накрыл её тканью, как она и пожелала. В мыслях возникло только одно слово: «бежать». Ну или хотя бы попытаться найти отсюда выход. Что-то мне подсказывает, что за побег я жестоко поплачусь.
До этого момента я не осматривал место, в котором оказался. Это было какой-то странное помещение с сумрачным освещением неясно откуда и абсолютно чёрными стенами. Кажется, стенами. Такое ощущение, что за ними есть ещё пространство.
— Дверь! — воскликнул я от удивления, когда увидел названную вещь, хоть она и была довольно необычна. Заместо того, чтобы находиться в правильном прямом положении, она как будто была влеплена в стену под углом.
Я подошёл и дёрнул за ручку, она поддалась. Понял, что других вариантов у меня нет, я заполз вовнутрь.
Внутри оказалась маленькая уютная комнатушка: кровать, стул, тумбочка под окном с зажжённой лампой на ней и какая-то странная картина, которую рассматривать пока времени не было. Моё внимание привлекло окно, которое было такое же чёрное, как и стены в прошлой комнате, а также…
— Стул на потолке? Серьёзно?
Он находился над кроватью, на которой, кажется, мне придётся спать, и я боялся, как бы он на меня не свалился ночью, ибо отодрать его не получалось.
Посидев так пару минут я уже смирился с ним. От прошедших и слишком насыщенных событий мой мозг истощился и требовал отдыха. Я уже улёгся, как телефон в моём кармане зажужжал.
«Новое сообщение?» — с удивлением подметил я. Единственное сообщение было без отправителя.
«Неясно как, но я справился. Только я подумал о синем цвете, так девушка… Нет, картина предупредила об опасности этой авантюры. Сказала, что это было первое и последнее предупреждение. Чёрт бы побрал того подсказчика.»
В голове тут же всплыло сообщение про синее яблоко. Начали подкрадываться сомнения о том, кому принадлежат сообщения, но я не успел заметить, как заснул.
