Золотая середина

      Впереди виднеется непроглядная пропасть. Без границ, света и, кажется, воздуха. Ничего в ней на первый взгляд не примечательно: пустота как пустота. По-хорошему стоит отвернуться да не натягивать струны нервов всё сильнее, но ты смотришь не в силах остановиться. Трепет смешивается с опасением, и отделить одно от другого уже не получается. Ты хочешь окунуться. Животный страх, присущий даже божественному, конечно, отговаривает, находит множество аргументов «против»:       «Разобьёшься». – Весомо, пожалуй. Пространство упорно не подчиняется глазомеру, и определить расстояние до дна невозможно. Кто знает, есть ли оно вообще, это дно? Падать наверняка долго, следовательно, приземляться больно. Однако и приземления никто не гарантирует. Полёт может длиться бесконечно, тем самым даруя свободу. Ты не впечатлён.       «Там может быть кто угодно». – А голова-то явно не промах. Всё тот же неведомый страх подсказывает, что обитатели этого места не дремлют. Перед глазами всплывают образы, назвать которые «картинами» язык как-то не поворачивается. Чудища из детских сновидений приобретают самые яркие визитные карточки кошмаров: ростом с многоэтажку, клыкастые, когтистые, ядовитые, безликие и жуткие-жуткие-жуткие. Такие утаскивают под кровать, лишают движения, а в конце заставляют просыпаться в холодном поту.       Думается, что когда-то ты сам был подобным кошмаром. Мыслям хочется рассмеяться прямо в их размытые лица.       «Это невозможно!» – говоришь ты так, словно веришь в свои слова. – «Как будто я не боюсь их сам!» – Боишься, это точно. Вот только признаёшься лишь здесь и сейчас, стоя на недосягаемом островке, где никто не увидит и не услышит. Не толкнёт.       Страх ненадолго затихает: думает. Поначалу хмурится, но после успокаивается. Он улыбается, жаль только, что не может закричать «Эврика!», настолько рад. А ты понимаешь, что победитель битвы был определён до её начала.       «Посмотри назад», – шепчет страх тихо и непременно торжествует.       Ты же, подобно марионетке, пятишься и теряешь равновесие, падая точно в указанном направлении. Туда, где…       – Эй, Люц!       Он.       – Хорош притворяться!       Полубог не шевелился, старался даже не дышать, дабы его покой не потревожили снова.       – Кому, как не мне, знать, что вам сон не нужен.       Если ты будешь игнорировать это, оно уйдёт.       – Я знаю, что ты меня слышишь.       Так и не дождавшись ответа, внезапный нарушитель спокойствия беззлобно, но вполне ощутимо хлопнул Люциуса по щеке. Сдерживаемая злость сорвалась с цепей, и тот вцепился в чужую руку.       – Что тебе нужно, идиот?! – прошипел он сквозь зубы, сверкая распахнувшимися красными глазами в темноте спальни.       – Как с языка снял! – ответил Воланд, нисколько не смутившись от грубого захвата. – Сам орёт посреди ночи, ещё и огрызается.       Люциус сощурился в полумраке. Воланду он не верил ни на йоту, однако причин для вранья у него тоже не наблюдал.       – Уходи, я в порядке. – Рука демона была откинута небрежным движением.       – Умеешь же ты пользоваться моим великодушием.       Казалось бы, свободен, вопрос закрыт. Воланд не был согласен. Он быстро перехватил запястье полубога, сжимая стократ сильнее.       – Но на этот раз не пройдёт.       – Повторяю для тупых: что тебе нужно? – Люциус говорил по слогам, нарочито чётко и внятно, силясь разрешить ситуацию словами. Попутно он пытался вырвать конечность собственными силами: прибегать к магии не хотелось, но кое-кто прямо молил об этом.       – Вот как так можно, ты мне объясни, – тон голоса смеялся, а демон точно улыбался, – я к тебе со всей душой, друзья всё-таки…       Ситуация переменилась слишком быстро для сонного мозга. Чужие пальцы слишком быстро нашли вторую руку. Тело слишком быстро оторвали от мягкой глади матраса. Даже дружеские губы заговорили слишком быстро.       – Плачешь по ночам в подушку как баба, якшаешься с какими-то смертными! – Громко. – Спасаешь этот паршивый мирок, хотя давно мог сбежать! Ты делал так раньше, ты был таким. И какие бы розовые очки ты ни напялил, останешься таким навсегда! – Мерзко. – Только вот останутся ли они с тобой, когда всё поймут… – Заткнуть. Обезвредить. Убить.       – Отпусти, – прозвучало слишком спокойно.       Воланд опешил. Улыбка сменилась на оскал. Руки сжались до предела.       – Всё-таки Агний не всю дурь из тебя выбил.       Демон резко дёрнул на полубога за руки, окончательно вырывая его из кровати, и за долю секунды занёс правый кулак для удара.       Удача явно была не на стороне Воланада: в одно мгновение его тело отбросило в стену. Окна в комнате пошли паутиной, а после лопнули под натиском магической силы.       Звон стекла привёл Люциуса в чувство. Комната полыхала огнём, вырвавшимся вместе с импульсом. Воланд лежал в отключке, распластавшись на полу безвольной куклой.       – Господи…       Полубог сполз с кровати и прислонился спиной к стене. Он обнял колени и затрясся в беззвучных рыданиях.       – Господи, блять…       Люциус вскинул голову, пытаясь остановить слёзы.       – За что мне это…       В тот же день Лололошка сказал явиться в Орден.