Первая и последняя игра в жизни Натаниэля Морияма

Когда Натаниэля Веснински вовсе не существовало, а Мэри еще не была женой Натана, небо над Балтимором, казалось, было куда светлее.  Натан Веснински сидел на диване своего недавно купленного дома. Сейчас ему девятнадцать – совсем еще юноша, но уже стал одним из приближённых людей босса преступной группировки.  Его холодный взгляд посмотрел в окно. Снег.  Жизнь уготовила ему все самое омерзительное. Вырос он в детском доме, где никому никогда не было до него дела. Своих денег не было, перспектив тоже, а самое омерзительное в этой ситуации – равнодушие воспитателей. Свою злость они вымещали на детях, свои комплексы превращали в комплексы воспитанников. Чересчур яркий Натан Веснински, от природы обладающий пылающими огненными волосами и чистыми, словно небо, глазами, конечно же привлекал всеобщее внимание.  Его ставили коленями на соль, пороли ремнем, словесно унижали, но разве того, в чьих венах течет кровь Веснински, можно заставить молчать? В ответ на избиения он мог ударить, на оскорбления выдать всевозможный поток унижений. Когда воспитатели стали терять контроль над ним, было принято решение упрятать этого ненормального ребенка в психушку.  Там то его и нашли.  Больница, находящаяся под попечительством Морияма, служила для семьи некой тюрьмы для тех, кого убить было бы слишком просто. Натан оказался там случайно, среди таких же обычных пациентов, которых упрятали туда за малейшие ошибки, но факт остаётся фактом – на несколько этажей выше находился ад на земле. Этот ад любил посещать Кенго Морияма.  Сначала Натан не понимал, о ком шепчутся медсестры, но он заметил, что чаще всего это происходит по средам. Говорят, некий господин Кенго посещает это место из личных интересов — каких именно, Натан не знал, но всегда было интересно.  В окно пару раз он видел красивого японца, облаченного в дорогой белый костюм, каждый раз по фасону отличающегося. Его волосы были уложены гелем в модную прическу, дорогие украшения не покидали образа из раза в раз. Сразу было понятно, что человек он богатый, не смотря на то, что был не на много старше самого Веснински.  – Ты о чем-то задумался, Веснински? – спрашивает мужчина за его спиной. В руках его была тлеющая папироса, дым от которой летел прямо в затылок Мясника. Этот вопрос заставил Натана вылезти из своих мыслей – Да так, вспоминаю, как привлекал ваше внимание к своей персоне, –  улыбается краешком губ рыжий, оборачиваясь, – Я только что купил этот дом, а вы уже курите в нем?  Кенго покачал головой. Оба они прекрасно понимали, что тот не перестанет курить, даже если попросить. Дурная привычка буквально сделала из него зависимого наркомана, который без этого не продержится и часу. Но также они оба понимали, что Веснински просто пытается придраться.  – За окном снег, – Выдает Кенго, – с чего бы –  Быть может, потому что сегодня Рождество? – пожимает плечами Натан, – Господин Морияма помнит, что случилось в прошлое Рождество?  Кенго закатил глаза, кидая докуренную сигару на пол. Он приблизился к нему, выдыхая последний дым прямо в веснушчатое лицо, с любопытством наблюдая, как его Натан жмурится, при этом стараясь не показывать свою слабость и открыть глаза. Очень милый. Мало кто видит его таким; Кенго готов поклясться, что на всем белом свете никто и никогда не будет видеть Мясника столь открытым. – Конечно помню. Ровно год назад мы начали встречаться. А еще шесть лет назад мы встретились. Рождество – наш с тобой день.  Веснински довольно улыбнулся, обхватывая своего лорда за талию.  – Надеюсь и следующее Рождество вы проведете со мной.   – Обязательно, – хмыкает Морияма, разрешая прилипнуть к себе Это было последнее их Рождество вместе