***
Первый вопрос, который возник у него после пробуждения: почему он жив? Второй: где Лари? Третий: будет ли болеть голова? Ответы начал получать с конца. Череп буквально раскололся на две части, затошнило, и Алихан, не открывая глаза, согнулся, сплюнув на пол горькую слюну, одновременно с тем понимая, что находится в сидячем положении, со скованными наручниками руками. Стоило открыть глаза, как он увидел Лари. Картинка расплывалась, но профиль лежащего на кровати в бессозналке друга он бы ни с чем не спутал. Ответ на второй вопрос был получен. Лари тоже был скован. Его руки оказались пристегнутыми наручниками к изголовью кровати. И они оба находились в офисе, в комнате, которую сам Алихан порой использовал как спальню, когда не хотел ехать домой. — Лар, — сиплым от долгого молчания голосом позвал Хан. Тот не ответил, но грудь его мерно вздымалась и опадала. Значит он спал. — Лари! — уже громче повторил мужчина и наконец-то заметил, как друг поморщился, завозился, как дрогнули его ресницы и невидящий взгляд уставился в потолок. — Как ты? — Живой, — прошептал Лар, пытаясь сесть на кровати. Он окинул недоумевающим взглядом себя, оставшегося в одной футболке и штанах, свои руки, пристегнутые наручниками, сидящего у батареи Алихана и глубокомысленно изрек: — Мы в пизде. Кажется, нас пока никто убивать не собирается. — Похоже на то, — кивнул Хан, невесело улыбнувшись. — Как ты? Лари наконец-то сумел сесть и взялся за изголовье, проверяя, сможет ли сломать. Потому на вопрос ответил не сразу. Спустя почти минуту безуспешных попыток хоть как-то расшатать стойку, он раздраженно буркнул: — Меня сейчас, судя по всему, выебут на твоих глазах, Хаджиев! Иначе объяснить, почему я на кровати, а ты вон там, я не могу. Я же говорил, что он моральный урод. Я же, блять, говорил. Алихан зажмурился, пытаясь справиться с прорывающимся отчаянием. Кажется, Лари был прав в своих догадках. — Надо выбираться отсюда, — прошептал он и, не обращая внимания на невыносимую головную боль, повернулся, окидывая взглядом батарею. Легкая, да, и снять ее с крюков можно было бы, если постараться, а дальше что? Хан встал на колени, цепляя пальцами низ батареи. Потянул. Она чуть сдвинулась, приподнимаясь, но длины наручников не хватало, чтобы полноценно схватить ее снизу. Он не успел что-либо предпринять, потому как дверь распахнулась и в комнату влетел сияющий улыбкой Тимур. — Приветствую, мальчики, — хмыкнул он, снимая с себя пиджак и откидывая его на кресло. Алихан перевел взгляд на Лари и удивился, почему Тимур не испепелился под этим убийственным прицелом… — Вижу, ты рад меня видеть, котик, — улыбнулся тот, тщательно закрывая за собой дверь. — И без лишних вежливых расшаркиваний я бы сразу приступил к делу, если ты позволишь. — Ублюдок, только тронь! — заорал Хан, дернувшись так, что едва ли плечи из суставов не повылетали. Наручники жалобно звякнули об эмалированную сталь. Тимур на него внимания не обратил. Он смотрел только на Лари жадным испытывающим взглядом, так что становилось понятно: он мечтал об этом. Мечтал унизить обоих. Да, Лар был прав насчет того, что у пресыщенного ублюдка оставалось все меньше и меньше вещей, которые были ему недоступны и оттого запросы его становились все более изощренным. Нахуя ему деньги, этому маньяку? У него бабла достаточно. Он желал большего. Алихан был готов уже умолять. Он стиснул зубы, с болью и ужасом беспомощно наблюдая, как пальцы Тимура сжимаются на щиколотках Лари, заставляя его лечь обратно на кровать, а тот… тот и не сопротивлялся особо. В глазах его пылала ненависть, но в остальном он был спокоен и будто намеренно игнорировал прицельный взгляд Хана. Для него словно и не было ничего необычного. Просто секс, просто какой-то неопределенный отрезок времени, за который совершается какой-то порядок телодвижений. И Алихан почувствовал злость. Какого вообще хуя он такой покорный?.. Но когда первый шок прошел, он заметил детали, которые не замечал раньше. Тимур как раз принялся стягивать с него штаны, медленно, со вкусом наслаждаясь каждым мгновением, будто размазывая тонким слоем мягкое сливочное масло по ломтику горячего тоста. Алихан сжал кулаки, распознавая малейшее напряжение в обнажающемся теле друга. Лари дышал ртом. Воздух с присвистом врывался в приоткрытые истерзанные губы, а потом вырывался медленным нервным выдохом. Лар очевидно сдерживал панику и как снайпер перед выстрелом пытался контролировать свое сердцебиение. Получалось хуево. Алихан видел, как побелели его пальцы, намертво вцепившиеся в прутья кровати. — Тимур, — позвал мужчина, пытаясь сесть удобнее. Собственный голос показался слабым и жалобным. Хан откашлялся и произнес уже тверже: — Не трогай его. Со мной делай что хочешь. Но его не трогай. Тимур взглянул на него мельком и хмыкнул. — Ты думаешь я не знаю, что станет для тебя большим ударом?.. Но ничего. До тебя очередь тоже дойдет. Он больше ничего не сказал, вновь обращая взор на Лари. Он провел руками по его груди, задирая футболку, намеренно надавливая на места ушибов. Лар даже не поморщился, только живот втянул, пытаясь уйти от прикосновений. Тихо рассмеявшись, Тимур сел на пятки и потянул белье Лари на себя, почти стягивая до колен и Алихан открыл рот, чтобы вновь что-то закричать, просто об беспомощности, но все произошло так быстро, что он просто не успел ни звука произнести. А вот Лари вскрикнул, болезненно выгибая спину, когда Тимур без предупреждения вогнал в него пальцы. Один, два, три… Алихан не знал, сколько. С его ракурса он мог видеть только согнутые в коленях ноги друга, его напряженные бедра, поджавшийся живот и цепляющиеся за изголовья руки. — Да что же ты! Расслабься! — усмехнулся Тимур, подсаживаясь ближе. — Чего зажимаешься как целка? Раньше не такой холодный был. Хан отмер, часто заморгал, а потом снова взмолился: — Пожалуйста, Тимур! Он ни в чем не виноват! — Что, борзота прошла? — хмыкнул мужчина, и видимо втиснул в Лари еще один палец, потому как тот отчаянно дернулся, пытаясь свести колени и отползти. — А знаешь что, Хаджиев? Я вас не убью. Мало того, я вас отпущу с миром! Только сперва сделаю все, чтобы вы уяснили к чему приводят игры со мной. — Мы поняли! Мы уедем, Тимур. Пожалуйста, хватит… — теряя надежду донести до него хоть что-то, прошептал Алихан, испуганно глядя на разворачивающуюся картину. — Прошу тебя, я сделаю все что ты скажешь. Не делай этого… Но Тимур его будто и не слышал. Он смотрел только на Лари, когда вместо пальцев приставлял к заднице член и толкался вперед. Хан зажмурился, не в силах смотреть как скривилось от боли лицо друга, как он нахмурил брови, отворачиваясь, кусая губы. Он бы еще и уши закрыл, чтобы не слышать болезненного вздоха, переходящего в стон, и раздраженного голоса мужчины: — Да что же ты узкий такой! Расслабься, не то мне придется выебать тебя чем-нибудь, чтобы чуть растянуть! Ну же, ты же не хочешь, чтобы я взял бутылку? Он пыхтел от натуги, и, видимо Лари зажался так сильно, что делал ему больно, но все равно продолжал двигаться в окаменевшем теле. Он выглядел больным и охваченным каким-то безумием, будто был действительно одержимым. Даже с закрытыми глазами Алихан мог как наяву увидеть его стиснутые зубы, бьющуюся вену на виске и жестокий блеск в глазах. Будто весь мир сконцентрировался в одной точке, в одном единственном желании. — Черт, да расслабься же ты! — рявкнул Тимур. Следом раздался звонкий удар, будто он отвесил Лари пощечину. Хан открыл глаза, обессиленно прижавшись затылком к батарее. Он видел, что друг даже не пытается сопротивляться, позволяя елозить себя спиной по постели. На лице его застыло выражение тупой покорности, будто он уже смирился с положением вещей. Тихо поскрипывали пружины, раздавались шлепки кожа о кожу… — Расслабься, и все кончится быстрее!.. — продолжал настаивать Тимур, тиская пальцами его бедра. — Я не могу, — прошептал Лари. Алихан почувствовал, будто в его теле растворяются все кости, потому даже стиснутые кулаки разжались, а голова упала на грудь. Он понял, что Островскому действительно стоило бы расслабиться для его же блага, но он не мог, скованный спазмом в окаменевших напряженных мышцах, потому что Алихан был здесь невольным зрителем. — Ах ты ж сучка! — шикнул Тимур, резко вытаскивая член и отталкивая от себя ноги Лари, переворачивая парня на бок. — Я ведь не шучу по поводу бутылки. Я ведь сейчас ее, блять, принесу! — Не нужно, — глухо попросил Островский, пытаясь перевернуться и встать на колени, — трахай уже… У Алихана на глазах выступили слезы, когда друг снова вскрикнул от резкого проникновения. Тимур удовлетворенно улыбнулся, придерживая его за бедра, и натягивая на себя раз за разом. Время слилось в сплошной поток без начала и конца. Лари уткнулся лицом в подушку и затих, вздрогнув лишь, когда Тимур резко выдернул из него член и кончил на спину. — Вот так, — ухмыльнулся насильник, звонко шлепнув его по ягодице и вынуждая снова лечь на спину. Алихан вдруг почувствовал, как смазывается картинка, расплываясь у него перед глазами, и лишь спустя десяток секунд вдруг понял, что это от слез. Он не плакал много лет, уже и забыл это мерзкое ощущение, но сейчас сдержаться не мог. Слезы покатились по щекам, в горле запершило, а тело его больше не слушалось. Ведь… да как же так? Как так можно? Почему это вообще происходит с Лари? О, Аллах, неужели он в чем-то провинился настолько сильно, что впору наказывать его так жестоко? За что? За похождения? За неестественную связь с мужчинами? За нарциссизм и самоуверенность?.. — Ты обещал отпустить? — прошептал Островский слабым голосом, не пытаясь даже пошевелиться. Тимур рассмеялся, поглаживая его по колену. — Обязательно. Как только поимею твоего красавчика, чтобы он наверняка не попал в Джаннат. — Тебе меня недостаточно? — жестко, так, что могло показаться, будто даже ревниво, процедил Лари, а Тимур только громче захохотал и почти игриво протянул, наклоняясь ниже, словно собирался поцеловать его в губы, — А что, ты ревн… Договорить он не успел. Лари зарычал и вскинулся, обхватив ногами мужчину за шею, передавливая горло крепкими бедрами. Мужчина инстинктивно задергался, попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы помочь себе освободиться, но Лари скрестил лодыжки и принялся давить-давить-давить. Алихан заморгал и замер. Взгляд злато-карих глаз был настолько зверский, наполненный животной яростью, что ему на мгновение стало не по себе. Но он был счастлив, потому что больше всего на свете боялся, что его друга сломали. Но нет, Лари не выглядел сломанным, загнанным или запуганным. Он сосредоточенно смотрел в багровеющее лицо хрипящему, задыхающемуся Тимуру, и дрожал от напряжения вместе с ним, трясущимся в предсмертной агонии. Он отпустил его только когда тот окончательно затих. Повисло такое гробовое молчание, что Алихану казалось, он слышит последние звуки биения сердца ублюдка, который их едва не погубил. Лари наконец облегченно выдохнул и ногой оттолкнул от себя синеющий труп. — Дальше что? — вымученно, загнанно зашептал он, прикрыв глаза. Алихан зарычал, вновь попробовал подцепить пальцами батарею, а потом, наплевав на эти попытки, попросту принялся тянуть руки вверх, приподнимая… — Надеюсь, в ней нет кипятка, — прошептал обессиленно Лари, но Хан его не слушал. Еще один рывок, пронзающая боль в запястье, и батарея снялась с крюков. — Нет, она холодная — процедил Алихан кое-как разминая руку, чтобы уменьшить сковавшее браслетом напряжение. Теперь нужно было сломать трубу… Не чувствуя уже ни усталости, ни мигрени, ни тошноты, Алихан, окрыленный надеждой на спасение, сел поудобнее, уперся ногами в стену и оттолкнулся. Труба оказалась прочнее, чем он думал изначально. Он давил и давил, но она все никак не хотела ломаться. Хотя и не гнулась, что радовало. Он зажмурился, невольно вспоминая, как этот ублюдок насиловал Лари, наслаждаясь его беспомощностью. А еще вспомнил, как много лет назад Лари учил его стрелять из пистолета. Хану отец оружие брать в руки тогда еще запрещал, но он утащил ТТ из сейфа и принес на стройку, чтобы пострелять по банкам. Пистолет тогда казался очень тяжелым и неимоверно холодным. На улице был стойкий минус, патроны упрямо не лезли в магазин. Лари подошел ближе. Ледяной ветер трепал его длинные, собранные в низкий хвост волосы, уносил прочь облачко дыма, а сигарета, зажатая в зубах, тлела и гасла. — Не так, — прошептал он, становясь сзади. К шестнадцати они были уже одного роста и комплекции, качаясь наперегонки, но никогда серьезно ни в чем друг друга не обгоняя. — Держи палец вот тут, а не на курке. Не трогай курок. Он от малейшего нажатия сработает. Голос Лари казался интимным, нежным, как и его прикосновения. Между пальцев небрежно зажата сигарета… Он коснулся своей рукой ладони Алихана, прижимаясь к его спине грудью, и парень вздрогнул. Отдача от выстрела толкнул в плечо. Дуло повело куда-то в бок, и Хан даже сквозь свист ветра услышал, с каким противным скрежетом пуля чиркнула по ржавому металлическому листу. — Давай еще раз, — улыбнулся Лари, опалив дыханием его покрасневшее ухо… Воспоминания нахлынули внезапно и так же внезапно рассеялись, будто туман под ярким солнцем. Алихан рванул сильнее, и труба глухо хрустнула. Сперва верхняя, потом нижняя. Подхватив тяжелую батарею, мужчина наконец-то поднялся на ноги и, пошатываясь направился к креслу на котором лежал пиджак Тимура. Придерживая столь неудобный в транспортировке предмет, он принялся шарить по карманам, но так ничего полезного и не нашел. — Хочешь сказать, что в этой комнате тайника с оружием нет? — хрипло поинтересовался Лари, вновь предпринимая попытку сломать столбик изголовья. — Почему же? Есть, — кивнул Алихан, подтаскивая батарею к кровати. На обнаженного друга он старался не смотреть. — Только хуй нам чем поможет автомат. — Я тоже так думаю, — серьезно кивнул Лари, наблюдая, как Хан открывает тайник под кроватью. — Что делать будем? Есть идеи? — Есть, — вздохнул мужчина, раскладывая по матрасу оружие и магазины. — Накрыть тебя одеялом, пройтись очередью по верхам изголовья, потом вручить тебе автомат встречать врагов, а самому… блять, я не знаю, как перепилить металл. Отстрелить не вариант. Без пальцев останусь. Лар снова кивнул, а потом покрутил головой, выискивая что-то, что было бы способно защитить его от щепок. — Я пошутил если что, — буркнул Алихан, а потом подтащил батарею к прикроватному столику и выудил оттуда невидимку. — Что з бабская херня? — хмыкнул Лари, наблюдая, как Хан сосредоточенно взламывает наручники, сидя на полу. — Эту комнату иногда использовали как траходром на корпоративах, — отозвался мужчина, очень осторожно поворачивая шпильку в замке. — Весь хлам, в основном, как ты выразился, бабский, потом просто сбрасывали в ящик. — Забавные у вас дела в офисе творятся, — не без ревности в голосе буркнул Лари, но, впрочем, злость прошла, как только замок щелкнул и открылся. — Фу-ух, — выдохнул Алихан, снимая наручник с батареи. Со вторым браслетом он возиться не стал, сразу занялся руками Лари. Едва друг освободился, сразу резко сел на кровати, на мгновение поморщившись, и, брезгливо отпихнув от себя тушу Тимура, принялся торопливо натягивать на себя штаны. Хан на него старался не смотреть. Он вообще не знал куда деться, ведь это все из-за него. Лари предлагал уехать, предлагал убить ублюдка, предлагал пути решения, но Алихан был слишком уверен в себе и неуверен в друге, чтобы послушаться. И вот… — Прости, — раздался в полной тишине резкий голос Лари. Хан моргнул, удивленно покосившись на него, не понимая, за что тот извиняется. Это ведь он, Алихан должен извиняться! — За то, что ты это увидел. Я допустил… — Блять, Лар! — попытался оборвать его мужчина, но Ларион не слушал. — …ошибку. Я должен был предвидеть, должен был! Я ведь твой телохранитель… был. Он вскочил на ноги и заметался взглядом по комнате, выискивая что-то. Так ничего и не нашел, метнулся к окну, и распахнул его, бесшумно повернув ручку. Алихан решил, что разговор этот действительно стоит оставить до лучших времен, когда они оба будут в безопасности. И мысли о том, что произошло, тоже в данный момент лишние. Островский замер у открытого окна, с жадностью вдыхая воздух, пялясь невидящим взглядом куда-то в пустоту. Его широкие плечи, обтянутые тканью тесной футболки, так и приковывали внимание, и Хан не смог сдержаться, подошел ближе, провел ладонью по его спине, чувствуя каменное напряжение мышц, спустился к пояснице, обнимая. — Пошли? — тоже выглянув в окно, спросил он приглушенным голосом. Второй этаж, но снизу крыша пристройки. Выбраться вообще не составило бы труда. Но Лари почему-то не торопился на волю. Он стискивал края подоконника до побелевших костяшек и молчал. Куда-то подевались его решительность и профессионализм, пусть даже в глазах так же пылал гнев и такая знакомая манящая страсть к… к чему-то, находящемуся за гранью понимания Алихана. И как бы он ни заставлял себя блокировать мысль о произошедшем, он все равно думал. Думал об этом, когда они выбирались через окно, позорно сбегая из собственного офиса, когда пешком добирались до дома ближайших друзей, и когда уже раздобыв оружие и шмотки, возвращались обратно большим отрядом. Хан смотрел на друга, улавливая каждое его неловкое движение, каждую гримасу внезапно вспыхнувшей боли. Ведь у него, блять, до сих пор беспощадно болело запястье, и раны от пуль, и теперь еще и между ног тоже. — Не смотри на меня так! — поднимая с пола чей-то неимоверно горячий и тяжелый автомат, процедил Лари. Алихан не ответил, только двинулся вперед по коридору, в инстинктивной попытке прикрыть друга. Да, раньше он не вступал в вооруженные конфликты потому что отец был против, но теперь то отца, может, и в живых нет… Лар, конечно, его инициативу заметил, вскинул автомат выше и пошел быстрее, выравниваясь с ним. — Это я вообще-то твой телохранитель! — процедил он обижено и глухо. Нет, Хан не хотел его обижать. Он ни в коем случае не ставил под знак вопроса его навыки, но вот физическое и моральное состояние… Однако сказать такое вслух означало бы нанести оскорбление. Лари, который скорее руку себе отгрызет, чем будет жаловаться на боль, уж точно не хотел бы, чтобы кто-то жалел его и считал пусть даже временно, но слабым. И все же Алихан не мог иначе. Не тогда, когда он едва его не потерял. Он шел вперед, но недолго. Лари резко толкнул его в плечо, прижимая к стене спиной, и почти прорычал, глядя в глаза: — Эй ты! Отвечай мне! — Что отвечать? — заторможенно отозвался Хан, поморщившись от вспыхнувшей головной боли, которая на самом-то деле никуда не делась, просто затаилась где-то под черепом, как гадюка, чтобы укусить в самый неподходящий момент. Ничего больше сказать ни он, ни Лари не успели. С грохотом прибыл лифт, и из распахнувшихся дверей кабины высыпались камуфляжники с оружием наперевес. Очередь прошила стену совсем рядом, с матом Лари толкнул Алихана назад, за угол, сам выстрелил. Отдача толкнула его в плечо, пули засвистели над головой, но зато все лишние мысли куда-то исчезли. Оставалась только механическая работа, ставшая привычной, доведенной до автоматизма... …И положенные мордой в пол немотивированные противники, утратившие командира, а с ним и заработок. Алихана потом куда-то вели, что-то показывали. Этим «чем-то» оказался его родной отец, убитый не одним выстрелом. Еще на внутреннем дворе нашли тела других охранников. И молодого паренька Лёни. Зато никаких следаков. — Они в сговоре, — глядя на подсохшее пятно крови, процедил Хан, почувствовав приближение Лари. — Тимур с ментами. — Нет уже никакого Тимура. — Да, точно. Ты бедрами задушил главную башку этого "змея Горыныча". Другие не вырастут. Лари подошел еще ближе, положил руку ему на плечо, крепко, до боли сжимая. Алихан коротко взглянул на него, поймав зрительный контакт. Кажется, последний раз они так долго и пристально смотрели друг на друга в постели. О, как бы Хан хотел оказаться снова под одним одеялом с Лари! Если бы только они не поехали никуда, остались в той спальне… — Снова этот твой взгляд, — недовольно проворчал друг, убирая руку и отведя глаза в сторону. Даже щеки его зарделись, блять! — Ну давай уже, говори! Алихан понятия не имел, что говорить. Оглянулся на парней, которые выполняли грязную работу по зачистке территории, посмотрел на автомат в своих руках, на пятна крови под ногами, а потом решился и на Лари взглянуть. Его броник, надетый поверх казенного камуфляжного костюма, и выглядывающую из расстегнутого воротника белую шею. Поднялся взглядом выше по покрытым щетиной щекам, к горящим яростью кофейным глазам. — Что говорить? — серьезно спросил он. — Не знаю, например, что тебе безумно жаль меня, или что я слабак, или что мудак, потому что не предвидел. Или что я могу проваливать к чертям собачьим, потому что я ничтожество, и тебя не… Хан не хотел слышать его вопли. Не эту грязь, которую тот копил в себе, мысленно нагревая до точки кипения котелок. Он резко толкнул друга в грудь, наплевав на все его раны, и приказал холодным командирским тоном: — Замолчи. Я не позволю тебе оскорблять моего лучшего друга… Глаза Лари округлились, будто он никогда в жизни не мог бы услышать о себе более обидного слова. Друга. Да он меньше всего на свете хочет быть Хану другом! Да за этого «друга» Хан и в рожу может получить… — …и любовника, — закончил Алихан и сжал зубы до скрипа. Теперь же Лари светился от счастья, и обнять его хотелось неимоверно, но вокруг бойцы, которым это могло не понравиться, хотя… хотя какая, нахер, разница? Хан сделал шаг вперед и буквально впечатал Островского в свою грудь. Броник к бронику, но похуй, главное, что его глаза так близко, его губы… Он зарылся пальцами в растрепавшиеся волосы, сжимая с такой силой, что наверняка причинил дополнительную боль, но энергию хотелось куда-то делать. Лари, кажется, был совсем не против подобной грубости. Он тихо хохотнул своим звучным веселым смехом и прижался щекой к щеке, уткнулся носом в шею и тихо пробубнил: — Что ты теперь делать будешь? Тимура больше нет. Хан подумал: «Разнесу его шарашкину контору по кирпичикам, отберу у его семьи все, что только можно отобрать в отместку за то, что они натворили», но ведь теперь он не один и должен был считаться с желаниями партнера. Как, в принципе, давно должен был поступать. И потому вслух он произнес, путаясь пальцами в его кудрявых волосах: — Мы с тобой это обсудим. И, чуть отстранив от себя, взглянув в посветлевшее лицо ласковым взглядом, теплым, но не обжигающим, как весеннее солнце, забил на откровенно пялящихся в их сторону боевиков в таких же как и у них самих камуфляжных костюмах и безрассудно прижался губами к манящим губам своего бесстрашного любовника, впервые чувствуя себя абсолютно свободным.4.
2 ноября 2022 г. в 11:57
Следующий раз Алихана вновь разбудил щелчок двери. Он открыл один глаз, приподнял голову и непонимающе уставился на Мануш, стоящую в дверном проеме. Она накинула на голову платок, чего обычно дома не делала, и надела длинное платье.
Хан нахмурился, посмотрел на Лари, свернувшегося клубочком у него под боком, и понятливо поджал губы.
Точно. Она же просила никого не водить в квартиру.
Лари тем временем завозился, сонно потирая глаза, а потом промычал:
— Давай еще поспи-им?
— Будильник? — пробубнил мужчина, завертев головой в поиске телефона. Черт, точно, тот остался в коридоре. Там, наверное, и вопил.
…И он просрал совещание, какая досада!
— Я даже в одежде, — глядя на явно раздраженную жену, заметил Хан, приподнимая край одеяла, демонстрируя смятую рубашку и не менее смятые штаны.
— Я вижу, — фыркнула Мануш, складывая руки на груди. — Репутация семьи отразится и на мне. Если кто-то узнает…
Лар что-то пробурчал, уткнувшись носом в подушку, но Алихан вновь зарылся пальцами в его волосы, мысленно умоляя замолчать, и миролюбиво произнес:
— Это случайность. Никто не узнает.
— Ага, — фыркнула женщина и ушла, хлопнув дверью.
Спустя всего мгновение Лари язвительно прошипел:
— Семьи-и!
— Увы! — резко произнес Алихан, сильнее сжимая пряди у него на затылке. — Я нарушил уговор.
— Какой еще уговор?
— Не водить никого в нашу квартиру.
Лари хохотнул, поднимая голову, чтобы взглянуть мужчине в глаза.
— Так ты и не приводил меня. Я сам приперся. И сейчас съебусь.
— Я тебе съебусь! — зарычал Хан, резко подминая его под себя и нависая сверху.
Лар мгновенно стал серьезнее, посмотрел с вызовом во взгляде, вскидывая подбородок.
— Будешь силой тут держать?
— Какое-то время, — немедленно согласился Алихан, коленом раздвигая ноги Лари и прижимая бедром твердый член. — Ого, это тебя подростковые утренние стояки все еще мучают, или ты рад меня видеть?
— Ха-ха, как смешно, — язвительно отозвался друг, приподнимая зад, чтобы потереться пахом о любезно подставленное бедро. Ткань его белья уже успела намокнуть, и он знал это, а вот Хан, который все еще был в до ужаса неудобных штанах, не знал… — Разденешься для взаимной дрочки, или мне стоит уединиться в душе?
Хан только головой покачал, прикрыв веки. Он знал, что Островский всегда начинает пошлить, когда смущен. Лучшая защита — это нападение!
Контратакой была нежность.
Он навис сверху, удерживая свое тело на локтях, чтобы не навалиться всем весом на и без того поврежденную тушку друга, и потерся носом о его нос.
— Ты что… — Лари запнулся, покраснел и, глубоко вздохнув, продолжил: — творишь?
Член его дернулся, окреп еще сильнее, а тело затрепетало. Алихан удовлетворенно ухмыльнулся и коснулся осторожным поцелуем его лба, щеки, губ, подбородка, шеи.
Лари простонал и запрокинул голову, подставляясь под поцелуи. Пальцы его с силой скомкали рубашку Хана, дернули.
— Сними ее! — умоляюще простонал он, потянувшись руками к пуговицам. — Ты же все равно в ней на работу не пойдешь! Сними…
— Тогда я точно не смогу удержаться и выебу тебя, — задыхающимся шепотом сообщил Алихан в покрасневшее ухо, и Лар весь подался навстречу, настойчиво потираясь членом о его бедро, — ты бы хотел этого?
— Да-да-да! Черт, да! — вскрикнул он намеренно громко, чтобы и Мануш услышала. И подумала, что они уже трахаются. Да, определенно, в этом и была задумка. — Выеби меня, Хаджиев!
Хан прикусил кожу на шее Лари, скользнул руками по его извивающемуся телу вниз, скользнул рукой в мокрые трусы, и, приспустив их, стиснул в кулаке твердый член. Хватило десятка секунд, чтобы Лари кончил, отчаянно выгибаясь, пытаясь прижаться еще ближе.
Поцеловав напоследок приоткрытый влажный рот, Алихан отстранился, сел на пятки и сверху вниз уставился на распростертого на кровати мужчину. Он был прекрасен даже со свежими синяками, ссадинами и рассечениями, распаленный, обнаженный, сильный и такой очаровательно покорный…
Хан расстегнул свою рубашку, вытер испачканную ладонь, и только потом заметил, что Лари уже завозился, пытаясь стянуть с себя белье, видимо, ожидая, что вот сейчас у них будет что-то серьезное, но…
— Островский, — резко прикрикнул Алихан, останавливая его руки.
— Что? — Лар непонимающе моргнул, уставился на него напряженным взглядом, а потом… будто сдулся. — Блять. Ок, я понял.
— Нихуя ты не понял, — буркнул мужчина, вставая с кровати, но лишь для того, чтобы раздеться до белья и снова лечь. — Не могу я.
Лари скользнул взглядом по очевидному бугру, пережатому боксерами, и скривился.
— Не можешь или не хочешь?
— Ты не в том состоянии, чтобы выдержать темп, а я не в том состоянии, чтобы суметь сдержаться и не втрахать тебя в матрас, — спокойно произнес Алихан, укладываясь на подушку.
Лар подполз ближе, навис сверху, заглядывая в глаза, а потом поинтересовался:
— А если бы я был в другом состоянии, мы бы занялись сексом?
Хан на секунду задумался, погладил друга по щеке, почесал за ухом и ответил неожиданно сиплым голосом:
— Да, но…
— Ненавижу эти «но»! Что там за «но»? — проворчал Лари, нетерпеливо продолжая расспросы: — Тебе противно, да? Или это все из-за веры?..
— Нет, — сдержанно отозвался Алихан, блуждая руками по подтянутому телу, — просто это неприродно. Неестественно, понимаешь? Это… — он вздохнул, подтягивая Лари к себе за талию и оставляя руку у него на спине, чтобы наверняка никуда не сбежал, — это физиологически неправильно и не должно приносить удовольствие тому, кто снизу.
Лар хмыкнул и положил ладонь ему на грудь, повел вниз, едва касаясь пальцами, посылая по телу приятную дрожь.
— Ты никогда не занимался анальным сексом с женщиной?
— Нет, никогда, — спокойным голосом ответил Хан, но не смог сдержаться и неровно выдохнул, добавляя: — В исламе подобное под жестким запретом.
— Слава богу, что я атеист, как говорится, — Лари скользнул пальцем под резинку его трусов, провел из стороны в сторону, чуть оттягивая, тем не менее продолжая смотреть в глаза теплым, наполненным щемящей нежностью взглядом. — Гетеросексуальные парни много теряют, не подпуская к своей заднице партнершу. Хотя, у некоторых просто был неудачный первый опыт.
— А у тебя значит был удачный? — хрипло поинтересовался Хан, чувствуя, что рука Лари скользит дальше, обхватывает его так и не получивший разрядки член, а потом…
— Хочешь узнать, когда и как я лишился девственности? — промурлыкал Лар, склоняясь к нему ниже, касаясь губами губ. — Он был взрослый. И опытный. Да, мой первый опыт был с мужчиной, а не с девушкой. На тот момент я думал, что гей, потому как был безумно в тебя влюблен. Мне было пятнадцать.
— Блять, — охнул Алихан, когда хватка на члене стала почти невыносимо болезненная, — ты…
Лар оскалился, грубо двинул кулаком вверх-вниз, погладил пальцем щелку уретры, растирая капельку смазки, а потом снова мазнул губами по щеке мужчины.
— Но разговор о бывших мы отложим. Важно лишь то, что благодаря ему я полюбил секс. А секс с тобой это вообще что-то крышесносное.
— Но тебе было больно, — продолжал сбивчиво бормотать Алихан, чувствуя, что, стоит ему подойти к краю, как Лари буквально оттаскивает его назад. — И… я знаю, что можно кончить от любой херни, блять, это не то! Не говори, что тебе понравилось, только потому, что ты кончил!
— Я кончил, потому что мне понравилось! — так же резко запротестовал Лари, а потом уже мягче пояснил: — Хаджиев, я не девственная ромашка. И не женщина. Со мной и не так можно. А физиологически… ну, у нижних мозг уже иначе повернут. Мне от дрочки не столько удовольствия, сколько от… — он скользнул рукой ниже, прошелся по шву на мошонке и погладил пальцем сухую напряженную дырку.
Алихан инстинктивно свел бедра, зажимаясь.
Он хотел попросить прекратить, потому как не чувствовал себя готовым к экспериментам, но Лари и не пытался проникнуть глубже. Он кружил пальцем у самого входа, осторожным поцелуем касаясь приоткрытых от удивления губ мужчины, а потом, прошептал едва слышно:
— Расслабься. Я не сделаю тебе плохо.
Довериться получилось не сразу. Алихан неотрывно с опаской смотрел ему в глаза, а когда Лари припал невесомыми поцелуями к его ключицам и груди, и принялся спускаться ниже, уставился в потолок, ожидая… да он и сам не мог понять, чего именно.
Лар из-за рассеченной губы не смог бы взять его член в рот полностью, но он, освободив плоть от белья, провел языком сверху вниз, одновременно с тем проникая пальцем на пару миллиметров, даже не пытаясь преодолеть сопротивление мышц. Они поддались сами, пропуская легко, будто так и надо.
Ощущение было непривычное, но добавляло остроты. Свободной рукой Лар обхватил член и принялся осторожно водить кулаком в одном монотонном ритме, то и дело наклоняясь ниже, чтобы поцеловать обнажающуюся из-под крайней плоти головку…
Алихан задрожал и вдруг неожиданно для самого себя кончил Лари на лицо. Тот резко отстранился, дернувшись от неожиданности. Сперма лишь чудом не попала ему в глаз.
— О, Лари, блять! — выругался Хан, резко занимая сидячее положение. — Прости!
— Да чего ты! — хмыкнул Островский, хватая рубашку и стирая капающую на грудь сперму с лица. — С кем не бывает… Или оральные ласки в Коране тоже запрещены?..
Он хотел бы и дальше развивать тему, но в дверь вдруг тактично постучали. Лари быстро накрыл Алихану пах одеялом, а сам так и остался сидеть в одном нижнем белье между его разведенных ног.
— Да-да! — произнес он прежде чем Хан успел крикнуть, что заходить нельзя.
Дверь распахнулась, и на пороге вновь появилась Мануш с его надрывающимся телефоном в руке. Она скользнула взглядом по самодовольно ухмыляющемуся Лари, по собственному мужу, лежащему в совершенно недвусмысленной позе, но только губки поджала и кинула телефон на кровать.
— Он звонит третий раз! — пожаловалась Мануш. — И если уж ты сегодня не собираешься идти н а работу, то будь добр разобраться с вытяжкой на кухне! Или позвони кому-нибудь, ну невозможно же!
Алихан коротко кивнул, а Лари только прыснул со смеху.
Когда женщина ушла, он протянул, кривляясь:
— Ути какая грозная! Вытяжка ей не нравится! Как будто она когда-то готовила…
— Уймись! — фыркнул Хан, потянувшись за телефоном. — Кто там трезвонит с утра?.. Епт, уже десять!
Лари слез с его коленей, повалился спиной назад, расслабленно раскидывая руки в стороны, морально подготавливаясь к очередному пиздецу.
— Что там? — тихо спросил он, пялясь невидящим взглядом в потолок.
— Отец звонил и писал, — резко бросил Алихан, вскочив на ноги. — Офис разгромили. Охранники в тяжелом состоянии. Кабан убит.
— Что?! — охнул Лар подорвавшись с места. — Кабан?! Блять, к…
Он вдруг замолчал, на секунду закрыл лицо руками и сделал несколько шумных глубоких вдохов-выдохов, как перед выстрелом успокаивая биение сердца.
Хан тем временем пытался выцарапать из шкафа хоть какие-то шмотки. Под руку попались джинсы и идиотская футболка с дурацким принтом, которую он когда-то давно купил на распродаже в Китае и с тех пор надевал только когда выбирался на природу.
Но сейчас ему было похер.
Лари тоже быстро и сосредоточенно одевался и справился даже быстрее. Потом вышел за сброшенной на диван кобурой, которую Мануш убрала на камин, и не дожидаясь Алихана, принялся в коридоре шнуровать берцы.
— Ты на мотоцикле? — спросил Хан, накидывая на плечи куртку.
— Да, — сдержанно буркнул Лари, выпрямляясь, — да. Так быстрее будет. Объедем пробки.
Алихан вдруг замялся. Вообще-то безопаснее было бы в бронированной машине и с охраной, но с другой стороны… Похуй.
— Идем, — наконец произнес он, открывая дверь.
Не говоря больше ни слова, они спустились вниз,
Он едва успел сцепить руки на поясе Лари и прижаться щекой к его спине, как мотоцикл взревел, чуть приподнимаясь на заднем колесе, и рванул вперед. От гула закладывало уши, вибрация посылала дрожь по телу, а встречный ветер свистел так, что казалось, они близки к сверхзвуковой скорости.
Пальцы Алихана свело судорогой, когда, не сбавляя скорости, их мотоцикл черной молнией промчался между двумя автомобилями, чудом не задев боковые зеркала.
Лари не думал тормозить и на поворотах. Под его властной рукой мотоцикл свернул налево, чудом избежав удара в бок от разразившегося гневным клаксоном автобуса, и когда перекресток остался позади, выровнялся.
Хан облегченно выдохнул, заметив впереди знакомое здание, но расслабиться окончательно не успел. Еще издали увидел синие и красные проблесковые маячки, шум и яростный мат на родном языке. Отец.
— Блять, — прошептал он, но Лари услышал, мельком обернулся и аккуратно припарковался возле мощного внедорожника.
Алихан почти сполз с мотоцикла, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Лар и это понял, подхватил его под руку и волоком потащил к раскуроченным воротам.
Они прошли мимо угрюмых охранников, мимо полицейских, которые бессовестно курили под табличкой «курение запрещено» и направились к Таиру Мусаевичу, который что-то орал в трубку, растеряв всю свою велеречивость и степенность.
— Что он говорит? — напряженно спросил Лар, отпуская локоть Хана.
— Разговаривает со своим знакомым адвокатом, — вслушиваясь, буркнул Алихан и поморщился, заметив, что к ним направляется следак.
— Алихан Таирович, — приветливо кивнул ему капитан, доставая из кармана потрепанный блокнот, — капитан Борисов, я буду вести расследование, вероятнее всего. Пару вопросов…
— Кабанова убили? — перебил его Лари, делая шаг вперед.
— А вы, простите… — скривился следак, окидывая его взглядом, пристальное внимание уделив кобуре.
— Мой телохранитель, — встрял Хан, оттесняя друга плечом.
Но следак все же решил доебаться.
— Разрешение на ношение оружия имеется? — сдержанно спросил он, и Лари молча выудил все необходимые документы.
Наконец капитан удовлетворенно кивнул, почесал пальцами проплешину на макушке и неохотно ответил:
— Убитых увезли в морг.
— Убитых? — резко спросил Лар, хватая Алихана за плечо. — Вы сказали убитых?
— К сожалению, в момент разбойного нападения Кабанов Николай Васильевич был не один. Он приехал с девушкой. Личность установлена, это Виктория Пономарева. По нашим данным, они едва успел выйти из машины, как ворота протаранил грузовик и…
Хан слушал через слово, глядя на стремительно бледнеющее лицо Лари. Он дружил с Кабаном и Викой, работал бок о бок много лет. Они не отворачивались от него даже когда все остальные смотрели снисходительно.
Во многом благодаря Лари Вику взяли на эту должность, хотя отец был категорически против женщин на столь высоких позициях.
И вот они мертвы.
Алихан окинул взглядом двор. Вокруг царил хаос, так что с трудом можно было разобрать где что. На курилке стояла рыдающая в голос бухгалтер, прямо на ступенях сидел Виктор, а Хаджиев старший продолжал расхаживать из стороны в сторону, размахивая руками.
Были и другие люди: полицейские, охранники, работники, но Хан их не замечал. Он на автомате отвечал на вопросы следователя, а когда его наконец-то отпустили, заметил, что Лари куда-то пропал. Обнаружился он, впрочем, быстро. Стоял над растекшимся по потрескавшемуся асфальту возле нашпигованного свинцом пикапа Кабана кровавому пятну. Эксперт, который работал с машиной, пытался тактично его отогнать, но Лар его не слышал.
— Эй, — Хан мягко обнял его за плечо и повел прочь. — Тише…
— Ты знал, что у Вики есть дочь? — отрешенным голосом спросил друг, дрожащими пальцами выбивая из пачки сигарету. — Она тщательно скрывала это. Не хотела, чтобы кто-то ей навредил. И имя у нее редкое — Лилиана. В школу в этом году пошла.
Он щелкнул зажигалкой, но руки у него так дрожали, что не получалось поднести огонек к кончику сигареты.
Алихан обхватил его ладони своими, зафиксировав, позволяя прикурить.
Лар только благодарно кивнул, затягиваясь.
Он помолчал какое-то время, устремив взгляд в пустоту.
— Я убью его, — произнес он наконец таким тоном, что Хан понял: если его лишить этой возможности, он будет считать свою жизнь несостоявшейся, — я у… — взгляд его вдруг прояснился. Так совпало, что упакованное в тяжелые тучи солнце вдруг засияло, заливая двор жидким искрящимся золотом.
Смурное лицо Лари вдруг озарилось совсем невеселым осознанием чего-то, до чего сам Алихан еще не дошел. Что ж, друг всегда соображал быстрее.
— Солнце вышло из-за тучки все бомжи собрались в кучку, — пробормотал он дурацкий детский стишок, неотрывно глядя на гневно печатающего что-то в телефоне Хаджиева старшего. — А… а зачем они вообще сюда приехали?
— Документы искали, — дернул плечом Алихан. — Только не нашли ничего. Вика все в электронный вариант перевела.
— А… — Лар снова затянулся. Сигарета в его руках задрожала. — Нет. Тимур знал, что ничего ты уже на хранишь в печатном варианте. Я сам ему как-то заявил, что вы с отцом ориентируетесь на легальный бизнес и на современные методы. Тимур знал, но все равно… Нет, Хан, причина в другом.
Он вдруг щелчком отправил окурок в урну и схватив друга за руку, потащил в здание. Алихан заметил, как он сжал пальцами кобуру, но при полицейских оружие вытаскивать не стал.
— Ты чего? — непонимающе пробурчал мужчина, послушно следуя за ним по коридору.
— Это ловушка, — с трудом сохраняя спокойствие, произнес Лар. — Ты подал Тимуру неплохую идею. Убить кого-то одного нельзя — будут мстить. А если убить всех троих, то мстить будет некому. Даже Кабан уже ничего не сделает. А Жора… Жора перебежит первый. Голодная собака никогда не будет верна тебе, а такие как Жора — это бездонная бочка. Я говорил тебе, Хан! Я говорил, а ты меня не послушал, блять!
Лари с ноги распахнул дверь в малый переговорный зал, единственный, где не было окон.
— Сиди здесь, я приведу твоего отца!.. — и, только он это произнес, с улицы раздался грохот автоматной очереди. — Началось…
Алихан пошатнулся, вновь чувствуя, как слабеют ноги.
— В моем кабинете есть оружие, — бросил он, делая шаг навстречу, но Лари толкнул его в плечо, не позволяя пройти к двери. Послышался топот в коридоре, направляющийся именно к кабинету, а потом звук, будто дверь ломали.
— Подстава, — хрипло прошептал Лари, заметавшись взглядом по кабинету. В нем не было ничего, кроме переговорного стола, стульев, проекторной доски и столика с выставленными в ряд пластиковыми бутылками с водой.
Он вынул пистолет, медленно снял с предохранителя, а потом вдруг покачал в руке, будто взвешивая…
Глаза его расширились от удивления, он даже рот приоткрыл и медленно, недоверчиво открыл магазин. Даже с такого ракурса Хан видел, что он пуст. Ни одного патрона.
— Мануш, — ошалело глядя на ставшее бесполезным оружие в своей руке, отчаянно пробормотал Лари, прижимаясь спиной к стене справа от двери, будто его ноги не держали. — Какой же я придурок! Боже… И даже не позвонишь никому, ебаные глушилки!
Алихан встал рядом, сжал пальцами его плечо, заставляя поднять глаза, а потом хмыкнул.
— Островский, неужели ты думаешь, что мой отец, который прошел и Афган и Чечню, не нашпиговал оружием это здание под завязку?
— Что? — непонимающе округлил глаза Лар, вновь пробегаясь взглядом по кабинету. — Почему я не знал?!
— Я тоже не знал, — с ухмылкой глядя на обижено засопевшего друга, произнес Хан, а потом бесшумно двинулся к дальней стене, где висела доска. Осторожно снял ее, демонстрируя сейф. — Это Вика нашла, когда оцифровывала документы. В том числе и этот план. Мы все кодовые замки поменяли.
Он ввел четыре цифры и вытащил оттуда автомат, пару пистолетов, патроны…
Лари с благоговением принял оружие, любовно оглаживая. Сухо щелкнул затвор.
Они оба знали, что отсидеться не получится. Рано или поздно эту комнату тоже обыщут, а прятаться негде: переговорный стол автоматная очередь пробьет только так.
Лар снова подошел к двери, прислушался, а потом открыл дверь, осторожно выглядывая в коридор.
— Чисто, — отрапортовал он, выскальзывая из кабинета. Хан двинулся следом, удерживая на изготовку пистолет.
Где-то внизу раздавались громкие, полные панического ужаса крики и женский визг, мат, требования заткнуться. Грохнул выстрел, крики стали громче.
Лар сжал зубы, бесшумно ступая по коридору. Он направлялся к выходу на крышу, это был очевидный путь к отступлению. Там можно было попасть на чердак и на крышу гаража, а потом спуститься со стороны глухой стены, отделяющей территорию офиса от жилого комплекса.
Но периметр уже мог быть оцеплен.
Алихан тронул его за плечо и мотнул головой в сторону маленькой кухни, на которой обычно варили кофе для гостей, приезжающих на переговоры.
Лар удивленно округлил глаза, не понимая, зачем идти в тупиковую комнату, но спорить не стал. На лестнице как раз послышались тяжелые шаги и нужно было куда-то деться.
Они неплотно прикрыли за собой дверь и метнулись к шкафчику.
— Нам больше оружия на надо, — шепотом заметил Лари, но Хан только отмахнулся, рванул дверцу внизу и вытащил… газовый баллон.
— Блять, Хаджиев, ты взорвать все хочешь? — выругался мужчина, мельком оборачиваясь на дверь. Звуки из коридора заставили его вскинуть автомат.
Алихан не ответил. Здание погрузилось почти в нерушимую тишину, только во дворе слышались женские крики. Это выводили немногочисленных работников во двор.
Хан понимал, что им не уйти. Здание очевидно оцепили, стоит им высунуть, нос, как их тут же уничтожат. Тимур зашел слишком далеко, чтобы отступать.
— И что это изменит? — фыркнул Лар, наблюдая, как друг выкатывает ярко красный баллон в центр кухни.
— Шум нам на руку. Огонь тем более, — убежденно кивнул Алихан, засунув пистолет за пояс джинсов. — Может, поможешь?
Вдвоем они выволокли баллон в коридор и, открыв вентиль на полную, откатили его к лестнице.
— Ты уверен? — шепотом спросил Лар, неотрывно глядя прямо перед собой.
— Нет, — признался Хан, вновь доставая пистолет. — Но с боем нам не пробиться. А взрыв отвлечет внимание.
— Гранат нет?
Алихан хохотнул и покачал головой.
— Вот чего нет, того нет!
Они переглянулись, а потом, заслышав шаги с лестницы, ведущей на чердак, одновременно криво улыбнулись.
— Если нам суждено умереть, я рад, что умру вместе с тобой, — прошептал Хан, коснувшись пальцами спины Лари.
Тот лишь оскалился и процедил:
— Я не верю в судьбу. Все в наших руках. И еще ты обещал меня трахнуть. Ради этого я готов бороться.
Алихан только глаза закатил, переведя взгляд на баллон. Он не знал, достаточная ли концентрация газа для взрыва, но медлить было нельзя.
Он затолкал Лари назад на кухню, спрятался сам и, прицелившись, нажал на курок…
Грохот взрыва заставил содрогнуться все здание. Алихан мельком заметил, что обвалилась часть гипсокартонной стены, занялись обои, а еще услышал панические крики и топот, но вслушиваться не стал. Прикрыл дверь, не впуская в комнату клубы пыли и дыма, и метнулся к окну, которое выходило во двор, как раз чтобы заметить, как Лёня, которого до того уложили мордой в пол, но еще не успели сковать наручниками, воспользовался ситуацией, пока все отвлеклись, вскочил на ноги и выхватил автомат, пройдясь очередью по затянутым в камуфляж бойцам.
Лари, даже не удосужившись открыть окно, прижался плечом к откосу и снял еще парочку недобитков. Лёня, вскинул голову, кивнул ему и быстро скрылся за будкой, потому как из здания уже повыбегали новые.
— Островский, блять, они сейчас здесь будут! — зарычал Хан, оттаскивая друга от окна.
И в тот же миг стекло звякнуло, пуля просвистела мимо и впилась в стену.
— Это не могут игнорировать! — огрызнулся Лари, кинув на него полный бешенства взгляд. — Кто-то должен подъехать! ОМОН, ЧОП, кто-то же должен!
— Подмога Тимура подъедет, вот кто! — рявкнул Хан, вслушиваясь в автоматную очередь. — Здесь всем на всех насрать!
— Не может быть такого, чтобы в самом центре города развернулись настоящие боевые действия и журналисты промолчали! — продолжал уже истерически шептать Лар, сжимая пальцы в кулаки. — Я не собираюсь подыхать, Хаджиев! Не собираюсь, слышишь меня?!
Алихан явно различал в его голосе панику, и ему было невыносимо смотреть в эти родные искрящиеся болью и отчаяньем глаза. Он взял лицо Лари в свои ладони и коротко поцеловал распахнутые сухие губы.
— Мы не умрем. Не сегодня.
Одновременно с этим распахнулась дверь, будто ее выбили с ноги.
Лари машинально выпустил автоматную очередь в клубящийся дым, раздался глухой удар, крик, но в следующий миг боевик, больше похожий на экипированное черное нечто ударил по стволу, опрокидывая мужчину на бок. Алихан не целясь, выстрелил, понимая, что уже ничерта не видит. Глаза слезились, а потом в голову пришелся удар прикладом.
Мир покачнулся. Он только успел заметить, как черное дуло пистолета уставилось Лари в висок…
— Бл… — захрипел он. Кто-то рванул оружие из его рук, кто-то замахнулся и ударил. Сознание снова попыталось ускользнуть. На третьем ударе он все же погрузился в непроглядный мрак.