Cat-and-mouse game

Намджун проводит в комнате Чимина практически целый день и уходит когда за окнами уже смеркается, а заглянувший Тэхён зовет их ужинать. Песня практически закончена, и Пак в сотый раз благодарит лидера за ценные коррективы и советы, благодаря которым любимые фанаты наверняка будут без ума от восторга. Он обещает Джуну спуститься позже, и после того как наводит порядок в комнате, аккуратно собирая кучу исписанных вдоль и поперек листов бумаги, уходит в ванную, мечтая хотя бы полчаса провести в горячей воде. Но пустой желудок очень быстро дает о себе знать и Чимин ограничивается освежающим душем, мыслями снова возвращаясь к тому, кто отчаянно не желал покидать их даже тогда, когда он был полностью погружен в работу над песней. Наверное поэтому текст вышел гораздо печальнее, чем был задуман изначально. Но Намджун сказал, что это красиво. Трогательно, что ли. Самое то для безнадежно влюбленных. Когда Чимин спускается вниз, все уже давно разошлись по своим комнатам. В гостиной обнаруживается только Джин, полулежащий на диване в наушниках и с закрытыми глазами. Пак не тревожит его, а сразу проходит в маленькую импровизированную кухню, открывая холодильник и выуживая оттуда ужин, заботливо оставленный Тэхёном. Заходит в социальные сети, за едой рассеянно листая пестрящую яркими фото новостную ленту и читая новости. После ужина светловолосый все же подходит к по-прежнему лежащему на диване хену и опускается рядом с ним, мягко бодая в плечо головой. Сокджин вздрагивает и неохотно приоткрывает глаза, вытягивая из уха наушник и вопросительно вскидывая бровь. - Прости меня, хен. - За что? - За то что я похитил у вас Намджуна на целый день. Но он очень помог мне сегодня, поэтому совсем скоро вы услышите мой сольный проект. Шатен растягивает губы в слабой улыбке, поднимая руку и мягко треплет младшего по волосам. - Рад это слышать. Мы все прекрасно пережили ваше отсутствие. Только Чонгук с утра прямо вызверивается. Успел поцапаться с Юнги и за ужином не разговаривал с Джуном. Поговори ты уже с ним, иначе прольется кровь. Джин шутливо ведет большим пальцем по своей шее, картинно стискивая зубы, и Чимин слабо улыбается, молча согласно кивая. Поговорить действительно надо, пока этот придурок со своими активно бушующими гормонами не вздумал сорваться на ком-нибудь еще. Поговорить, признаться и положить конец этой в край осточертевшей игре в кошки-мышки. Только вот решается на разговор он далеко не сразу. Проворочавшись без сна добрых пару часов и в очередной раз прокручивая в своей голове, как и что именно скажет, Чимин наконец садится на кровати, раздраженно глядя на подсвечивающийся циферблат настольных часов. Почти полночь. Поздно. Но и Чонгук, насколько он помнит, рано не засыпает, по нескольку часов перед сном залипая в свой телефон. И не придумав ничего лучше, Пак поднимается с кровати и покидает свою комнату, бесшумно двинувшись по длинному темному коридору к комнате Чона. Когда он подходит к двери и прислушивается, замерев, соседняя дверь в комнату Тэхёна открывается, освещая коридор полоской приглушенного света. Чимин вздрагивает от неожиданности, и сам не понимая что делает, быстро поворачивает ручку, рывком влетая в темную комнату, и так же резко закрывает дверь за собой, прижимаясь к ней спиной. С полминуты глубоко сбивчиво дышит, закрыв глаза и молясь про себя, чтобы Тэ ничего не услышал. А потом резко распахивает их, чувствуя как сердце переворачивается от осознания того, куда он только что вломился. Но тихий глубокий вздох со стороны широкой кровати извещает о том, что Чонгук спит, и судя по всему, не слышал как он вошел. Чимина потихоньку отпускает и он несмело отлипает от двери, бесшумно двигаясь в сторону кровати. Приближается и осторожно опускается на ее край, в полутьме молча внимательно разглядывая красивое, чуть нахмуренное во сне лицо темноволосого парня. - "Интересно, что тебе снится, Чонгуки?" - неожиданно тепло думает про себя блондин и, затаив дыхание, подается чуть ближе, желая прикоснуться к нахмуренной брови пальцами, разглаживая ее, успокаивая парня. Тихо, почти неслышно выдыхает, протягивая руку. И тут же ее одергивает, изумленно расширяя глаза. Потому что Чонгук резко открывает глаза, сразу же фокусируя мутноватый ото сна взгляд на склонившемся над собой парне. И резко, почти неуловимо пихает его в грудь, роняя спиной на кровать и подминая под себя. Чимин испуганно сдавленно вскрикивает и зажмуривается, чувствуя бешеное биение собственного сердца где-то в районе горла. Чон медленно приподнимается с него, упираясь руками по бокам от тела парня и хрипловатым голосом вкрадчиво интересуется, не сводя с него пронзительных черных глаз: - И что ты здесь делаешь? Он так близко, что Чимин чувствует его теплое дыхание на своей щеке. Слишком близко, чтобы дать возможность думать о чем-то помимо внушительного стояка, упирающегося куда-то в район живота. Но он делает последнюю отчаянную попытку и шепчет, судорожно облизывая пересохшие губы: - Я пришел поговорить. - Посреди ночи? - Чон легко усмехается и не сводит глаз с этих губ, думая лишь о том, как же сильно их хочет, - А может ты извращенец, который просто любит подглядывать за спящими людьми? - Да пошел ты! - возмущенно шипит Чимин и взбрыкивает, пытаясь скинуть с себя чужое тело. Но реакция Чонгука оказывается быстрее. Он легко ломает его сопротивление, вклиниваясь между ног парня и снова, уже жестче, вжимает его в кровать, фиксируя на месте. Блондин беспомощно сдавленно выдыхает и перестает сопротивляться. Откидывает голову на подушку и снова поднимает глаза, фокусируясь на темных внимательных глазах прямо перед собой. Чонгук молчит, и это ни хрена не помогает избавиться от прошибающего насквозь волнения. И возбуждения от столь желанной вынужденной близости. Чимин собирает в кулак остатки мужества и выпаливает, буквально кожей ощущая на себе тяжелый взгляд парня: - Почему ты отказался делить со мной комнату в туре? Брюнет вопросительно, слегка насмешливо вскидывает проколотую бровь. - Ты об этом пришел поговорить ко мне ночью? - Не отвечай вопросом на вопрос. И слезь уже с меня, ты тяжелый! Пак нервно пихает парня в напряженную грудь, но тот не сдвигается ни на сантиметр, продолжая сверлить его внимательным взглядом. И от этого взгляда из головы вылетают остатки и без того спутанных мыслей. Чимин обводит языком враз пересохшие губы и ощутимо вздрагивает, когда Чон резко наклоняется, горячо выдыхая прямо в них: - Я знаю, что если буду делить с тобой комнату, то всей моей выдержке придет пиздец. Вместе с обещанием тебя не трогать. И если ты из-за этого заставил меня полдня ревновать тебя, то ты полный придурок, Чимин. Горячий полушепот почти обжигает, и Пак невольно приоткрывает губы, слыша собственное сбившееся дыхание. И выдыхает в ответ, практически касаясь манящих чувственных губ своими: - Я давно принял то, что чувствую к тебе. Мне сны с тобой снятся.. После которых даже холодный душ не спасает. И не будь ты такой задницей, я бы сказал тебе об этом намного раньше. Чонгук будто не слышит сбивчивого шепота парня. Он чуть отклоняет голову, ведя кончиком носа по гладкой щеке, вдыхая уже знакомый приятный запах его кожи. А Чимин нетерпеливо тянется, ловя его губы своими. Такой нерешительный поцелуй.. Такой мягкий, такой сладкий. Чон чувствует себя мальчишкой, совращающим невинную девочку. Эта неожиданная мысль растягивает его губы в улыбке. Пак поднимает руки, судорожно цепляясь пальцами за его плечи и обнимает бедрами его поясницу, чуть прогибаясь навстречу чужому телу. Темноволосый хрипловато приглушенно рычит в его губы, грубо сминая тонкую ткань футболки, и тянет ее вверх, приподнимаясь, чтобы стянуть мешающую тряпку с парня. Чимин расширяет глаза и осторожно упирается ладонью в тяжело вздымающуюся грудь, ловя на себе затуманенный желанием пронзительный взгляд: - Гук.. - Я не сделаю больно. Только не тебе, - хрипловато выдыхает Чон и мягко ловит запястье старшего, покрывая горячими поцелуями внутреннюю сторону. Ведет губами вверх до плеча и нежно, чувственно выцеловывает беззащитно подставленную шею по всей длине, ощущая под губами бешеный пульс. Кажется, что ни одна девушка не сможет похвастаться такой нежной, мягкой кожей, потому что ощущение, что ласкают его губы, а не наоборот. В то же время его тело, подтянутое и крепкое, не дает забыть, что в руках Чонгука мужчина. Чимин приглушенно томно стонет, нетерпеливо потираясь о его возбуждение своим, и это отнюдь не помогает держать себя в руках. Чон несдержанно прикусывает тонкую нежную кожу на горле парня и блондин тихо сдавленно вскрикивает, зарываясь пальцами в отросшие темные волосы, чуть их сжимая. Темноволосый довольно скалится и ведет языком вниз по красивой груди, целуя напряженные мышцы пресса и спускаясь ниже, к резинке штанов. Подцепляет ее зубами и чуть оттягивает вниз, прежде чем отпустить, чувствуя как тело старшего покрывается мурашками. Ведет подбородком по заметной выпуклости на штанах и слышит сбившийся судорожный стон. И подцепляет пальцами резинку, рывком спуская свободные штаны вместе с бельем со стройных подкаченных бедер, которые Пак тут же чуть сводит. Гук стягивает последний элемент одежды с его ног, легко разводя бедра блондина и снова опускается между ними, ощутимо сжимая пальцами. Чимин резко вспыхивает и сжимает пальцами широкие плечи, выдыхая в его губы: - Если не прекратишь издеваться, я сам тебя трахну, Чон. Чонгук громко несдержанно усмехается и тянется к тумбочке, открывая ящик и выуживая оттуда смазку и пачку презервативов. Чимин тихо фыркает, смущенно поджимая губы: - Я смотрю, ты подготовился. - Ты бы не смог вечно убегать от меня. Кончики обильно смазанных длинных пальцев легко пробегают по ложбинке между ягодиц - дразнят. Старший напряженно вздрагивает, замирая на вдохе, старается дышать медленно и глубоко. Чонгук скользит второй рукой по его груди, напряженным соскам, подобравшемуся животу и опускает ладонь на обнаженное бедро, одновременно вводя два скользких от смазки пальца, начиная растягивать безумно узкие стенки. Чимин тихо всхлипывает от резкой неожиданной боли, разводя бедра шире, но быстро расслабляется, позволяя пальцам скользить внутри горячего тугого тела. Ладонь Чона проходится по напряженному бедру парня, задевая подобравшиеся яички, и нежно сжимает его член. Светловолосый несдержанно сладко стонет и выгибается дугой, когда один из пальцев, соскальзывая, давит на простату. Еще раз. И снова. Чонгук разводит пальцы и с трудом вводит третий, понимая, что начинает терять контроль. Дыхание сбивается, на висках собираются капли пота, а давно стоящий член начинает ныть от болезненного напряжения. - Гуки.. - всхлипывает Чимин, запрокидывая голову и закусывая губу. Его тело чувствительно сжимается вокруг растягивающих его пальцев, которые будто издеваясь, то и дело задевают заветный бугорок, заставляя старшего несдержанно приглушенно постанывать, прикусывая кожу на тыльной стороне ладони. Напряжение становится почти нестерпимым, и он шумно выдыхает, когда Джей Кей вытягивает из него пальцы, приподнимаясь, чтобы избавиться от мешающих сейчас шорт и белья. Чимин опускает свой взгляд вниз по его напряженному торсу, изумленно расширяя глаза и торопливо проходится языком по губам, протягивая руку и обхватывая пальцами возбужденный ствол. Чон хрипло стонет в его шею и тянется за презервативом, но старший останавливает его, нежно размазывая выступившую смазку по крупной розовой головке: - Не надо.. Младший не выдерживает, ловя его запястье и отнимает его руку от своего члена, заводя за голову парня и прижимая к подушке над его головой. Второй рукой размазывает остатки смазки по своему члену и направляет его, с напором ломая сопротивление тугого горячего тела. Чимин вскрикивает от резкого разрывающего давления и упирается рукой в его грудь, зажмуриваясь и чувствуя жгущую глаза, неприятную влагу. Но Чонгук крепко удерживает одно из бедер парня, медленно, но настойчиво продвигаясь глубже, прижимая его к кровати своим телом. Наклоняется и горячо выдыхает в прикушенные губы, чувствуя как срывается собственный севший от возбуждения голос: - Ты с самого начала был моим. Чимин расширяет блестящие от слёз глаза, когда он практически полностью выходит из него, медленно толкаясь под другим углом и срывается на несдержанный высокий стон, когда член проходится точно по простате, выбивая из парня остатки самообладания. Блондин пытается что-то сказать, но максимум, что может выстонать - его имя, и Гука ведет от этих звуков, выкручивая тело до боли приятной судорогой. Чонгук двигается резче, отпуская запястье старшего и тянется рукой к его члену, чувствуя тонкие пальцы, тут же сжавшие его плечи. Чимин сладко приглушенно стонет, чувствительно выгибаясь под телом парня, вбивающего его в кровать с каждым глубоким толчком в безумно узком теле, обнимая Чона бедрами и пытаясь принять его глубже. Гук хрипловато постанывает в ответ, прикусывая приоткрытые в очередном стоне пухлые губы, заглушая несдержанно-громкого блондина. Ласкает языком горячий рот, буквально вылизывая, забываясь в нахлынувшем удовольствии. Чимин не выдерживает первый, кончая в руку Чонгука с громким, полным удовольствия, почти изумленным стоном, чувствительно сжимаясь вокруг распирающего изнутри члена - оргазм проходится по мышцам множеством коротких, быстрых спазмов. Чон вжимает его в кровать, парой глубоких резких движений бедрами доводя себя до разрядки и выходит из сладко подрагивающего от пережитого оргазма тела, изливаясь на напряженный торс Чимина. И опускается на него сверху, зарываясь носом в шею блондина, чувствуя его бешеный пульс и слушая тяжелое сбивчивое дыхание в унисон со своим. Пак растягивает губы в улыбке, обнимая его за плечи, и шутливо выдыхает, что теперь Чон как порядочный мужчина обязан на нем жениться. А Чонгук удовлетворенно выцеловывает изящную линию его шеи, прикусывая мочку розовеющего уха и нежно оттягивает маленькую золотую сережку в нем, молча соглашаясь со словами млеющего от ласк Чимина. Когда на следующее утро за завтраком Чимин в очередной раз подшучивает над Чонгуком, тот даже не реагирует на дружные смешки парней, улыбаясь как чеширский кот и бодая старшего головой в плечо. Ребята если и чувствуют неуловимую перемену в их отношениях, практически витающую в воздухе вокруг этих двоих, то уже не обращают на это особого внимания. Чимин нежно треплет мягкие темные волосы, уверенный в том, что уж теперь-то они не станут бегать друг от друга. В любом случае, его точно поймали. Окончательно и бесповоротно.