Стеклянный замок

1475 г. Испания, территория Валенсии.       Раннее утро на берегу Валенсийского залива всегда отличалось особым очарованием. В этот день море было необыкновенно спокойным, ласковым, почти прозрачным и очень тихим. Вода не билась о берег, а только невесомо накатывала на песок, слизывая с него бело-бежевые точки ракушек. На пляже вплотную друг к другу разместились чайки. На небе не было видно ни облачка, его синева отражалась в безграничном море. Лучики пробежали по горным верхушкам, утопающим в зелени деревьев. Солнечные лучи только-только начинали пробиваться через тонкую ткань занавесок, легко покачивающихся от дуновения морского бриза, приносящего на каменные перила балкончика белые лепестки яблоневых цветов.       На кровати в самом дальнем углу под сенью балдахина спала молодая девушка, хозяйка комнаты. Теплый воздух скользнул по ее босым ногам и обнаженному плечу, вздувая светлые пряди волос. Девушка улыбнулась, сонно поежилась и втянула ноги под помятую ткань шелкового пеньюара, ощупывая пространство за своей спиной на предмет любимого одеяла, которое предательски соскользнуло с кровати на каменный пол. Поворочавшись совсем немного, девушка перевернулась на спину, наконец, найдя удобное положение. Дыхание стало ровнее, и она снова провалилась в глубокий сон. Но на этот раз сон не был таким радостным и спокойным, как минуту назад. Она видела себя стоящей на песке на берегу, синяя лазурь воды постепенно сменялась на кроваво-красную, где-то вдали, словно раскаты грома, раздавался отчаянный женский крик. Настолько ужасающий, исполненный бесконечной болью, что девушка в испуге отвернулась и отступила назад от кромки воды, обхватывая голову руками в попытке заглушить его. Но крики не стихали, а только становились громче. Где-то на линии горизонта над кровавой водой разливалось пламя, неистовое, бушующее огненным штормом. Пламя приближалось с каждой секундой, обдувая горячими потоками лицо девушки.       Едва держась на ногах, потерянная, перепуганная непрекращающимися криками и шумом пламени, она развернулась и бросила прочь, под спасительную тень особняка на вершине невысокого обрыва, гордо раскинувшегося своими высокими сводами. Но стоило только ступить на каменную дорожку, ведущую на вершину, и поднять глаза, как молодая леди снова уперлась в огонь. Пламя хищно лизнуло ступни и выставленную вперед для защиты руку. Девушка вскрикнула от боли, прижимая обожжённую ладонь к груди. Особняк полыхал. Прекрасные светлые колонны, украшенные голубой мозаикой чернели от гари и копоти прямо на глазах. Ничего не оставалось от некогда прекрасных яблоневых деревьев, которые за считанные минуты рассыпались в пыль, разносимую ветром в разные стороны. Некогда светлый песок теперь был покрыт клубящимся вокруг пеплом, который, оседая, смешивался с кровавой водой.       Девушка с ужасом осознала, что отступать было уже некуда. Огненное кольцо сжималось вокруг нее. В ушах стоял гул, сердце колотилось настолько быстро, что казалось еще немного и выпрыгнет из груди. Неожиданно бессвязные крики прекратились, эхом затихая вдали. Сквозь грохот пламени стали различаться обрывки фраз и мольбы:       - Прости их!       Девушка вздрогнула и, оторвав руки от лица, вгляделась в огонь. Причудливый танец языков пламени складывался в женскую фигуру на постаменте:       - Они не знают, что делают! Пожалуйста!       Ее руки и ноги были прикованы к огромному столбу. Она извивалась от боли и, задрав голову высоко вверх, продолжала выкрикивать мольбы в небо:       - Не трогай их!       По щекам девушки покатились слезы, она упала на колени, обнимая себя руками и воя от боли. Женщина в огне затихла, ее голова безвольно опустилась на грудь. Кожа на ее лице обуглилась, проступили мышцы и части черепа. Вскоре и от них остался только пепел. Огонь добрался до одежды девушки и…       Она с криком проснулась, плача и хватая подушку.       - Кошмар или опять вещий сон, Иветта? – послышался откуда-то с балкона негромкий девичий голос.       Блондинка, тяжело дыша, потянулась к графину с водой, стоящему на прикроватном столике и жадно принялась пить прямо из носика, не утруждая себя даже налить в рядом стоящий стакан.       - Вещий. – Ответила она, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Точнее это уже случилось. Случилось то, чего мы все боялись.       - Тогда я бы лучше запивала его вином, сестра моя. – Посоветовала обладательница тихого голоса и, отдернув занавески, вступила с прохладную комнату. – Как раз принесла тебе бутылочку.       Иветта откинулась на подушки, прикрыв глаза рукой от яркого солнца. Ее незваная гостья с мелодичным звоном поставила бутылку на письменный стол возле окна и, вздохнув, аккуратно присела на край кровати, а потом, скинув туфли, забралась на нее с ногами. Она собрала непослушную копну шоколадных прядей в хвост и скрепила заколкой, чтобы не мешали. Ее внимательные голубые глаза обеспокоенно и серьезно изучали лежащую сестру.       - Не поделишься? - попросила она.       Иветта повернула к ней голову. На ее лице, изнуренном кошмаром и побледневшем, на секунду отразилось сомнение, но она все же заговорила:       - Они сожгли ее, Кастэль. Жену Дракулы – Лизу Цепеш. На главной площади в Тырговиште. Сожгли. Что же натворила церковь!?       На ее глаза навернулись слезы. Сидящая рядом сестра растерянно сморгнула, нервно затеребив край платья. Ее больше пугали слезы сестры, которые с каждой минутой грозились перерасти в настоящую истерику. Ее милая Иветта – такая нежная, чувствительная и искренне сопереживающая всему живому! Не удивительно, что такие события, пусть и произошедшие далеко, задели ее за живое.       - Это точно?       - Да. – Всхлипнула Иветта. – Будет война! Это было так ужасно! Я чувствую, что будет война.       - Где Дракула – там всегда война, - пожала плечами сестра, обнимая девушку. – Так всегда было. Валахия далеко от нас. Нечего переживать.       Иветта уткнулась носом в плечо Кастэль, ее трясло. Она хваталась за нее пальцами будто утопающий за соломинку.       - Я видела, как горел наш дом, Кас. – Тихо прошептала она. – Все было в огне. Это наша расплата за то, что мы отказались помогать ему. Теперь он начнет войну.       Кастэль только крепче прижала сестру к себе в попытке успокоить, но получалось это из ряда вон плохо. Все аргументы на фоне происходящего выглядели неубедительно. Сестра говорила то, что во всем доме боялись озвучить открыто. Уже неделю их дом получал тревожные вести со всех уголков Европы, даже из самых отдаленных. Магическое зеркало в кабинете Антонио Красса замолкало только ранним утром. Вся вампирская аристократия была крайне взволновала и каждый считал своим долгом поделиться волнениями или проинформировать о последних действиях короля Цепеша. Или же не поделиться, а просто осторожно выяснить настроения своих соседей: кто хотел скрыться как можно дальше, а кто без колебаний присоединится к уничтожению всего живого. Каждый вечер, заглядывая к отцу в кабинет, Кастэль натыкалась на его уставшие, злые глаза. Он раздраженно сжигал бумаги в камине, сгребая их со стола. На всех бумагах стояла гербовая печать дома Дракулы, а их содержание, как выяснила девушка, требовало в ближайшее время явится на военный совет. Красс не произносил ни слова. Он только молча захлопывал перед своей дочерью дверь так, что грохот от удара об косяк разносился по всему поместью, заставляя бессмертную охрану вздрагивать от неожиданной ярости хозяина. Его личный помощник – Родриго – невысокий худенький вампир в такие моменты ходил мрачнее тучи, нервно потирая шею, и также напряженно молчал. Кастэль ощущала напряжение в воздухе, в лицах прислуги и в каждом движении сестры, которая от всего происходящего становилась все более замкнутой.       - Я собиралась немного пройтись. – Сказала Кастэль, ласково погладив Иветту по волосам. – Нет смысла сидеть и бояться того, что еще не случилось. Отец заверил меня, что мы все в безопасности. Предлагаю привести себя в порядок и составить мне компанию. Что скажешь?       Иветта отстранилась от сестры и подняла с пола упавшее одеяло. Все, что говорила сестра, было чистейшей ложью. Самой чистейшей и непривычно жизнерадостной для Кас ложью.       - Прости, но сегодня нет желания. – Покачала головой она.       Кастэль выдавила из себя самую понимающую улыбку, на которую только могла быть способна и, запечатлев легкий поцелуй на виске сестрицы, соскользнула с кровати. Ее тонкая фигура, затянутая в облегающее платье «под горло» бесшумно скрылась за дверью, оставив за собой запах утренней свежести, принесенной из сада. Прислуга склонилась в почтительном поклоне, завидев ее в самом начале коридора, держа в руках подносы до отказа забитые фруктами.       Леди Красс машинально кивнула в ответ и махнула рукой. Две девушки тут же вспорхнули с места и скрылись по направлению к комнате Иветты. Молодая хозяйка ускорила шаг и не сбавила его даже когда оказалась перед дверьми кабинета отца. Она с усилием толкнула створки, беспардонно врываясь внутрь. Кабинет окутывал давящей темнотой плотных задернутых занавесок, а от запаха масляных ламп и жара натопленного камина было немного тяжело дышать. Отец как всегда важно и невозмутимо восседал в кресле, закинув ногу на ногу, и потягивал из бокала бордовую жидкость. Немного поведя носом, девушка учуяла кровь. Глаза моментально вспыхнули синим огоньком, а внутренний голод, упорно подавляемый обычной человеческой едой днем и алкоголем по вечерам, заворочался тугим узлом где-то в районе желудка.       Антонио Красс угрюмо смерил дочь взглядом и подлил себе в бокал крови.       - Где твои манеры? – спросил он. – Тебя вроде учили стучаться.       Девушка вошла внутрь и, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло напротив.       - Выкинуть бы тебя отсюда из-за твоей дерзости, - протянул мужчина.       - Как будет угодно! – огрызнулась девушка, наполняя себе бокал. – У меня есть разговор. Просто так бы не пришла.       - Опять Иветт? – угадал вампир, устало потирая глаза пальцами. – Видения и сны не прекращаются?       - Они ее изводят. – Подтвердила дочь. – А еще ее изводит то, что мы ничего не делаем. Она боится. Ты говорил, что сегодня примешь решение, как мы поступим.       Мужчина отставил бокал на столик и, едва взглянув на свою собеседницу, встал, направившись в письменному столу. Только сейчас, проследив за его движениями, девушка заметила массивный дубовый ящик, стоящий на нем. Непривычно небрежно поставленный прямо поверх разбросанных бумаг. Кастэль подошла к нему и деликатно дотронулась прохладными пальцами до локтя. Отец всегда отличался особой педантичностью и любовью к порядку, а сейчас стоял над всем этим хаосом и жесткими, быстрыми движениями срывал замки на ящике, отбрасывая их в сторону. Они гулко падали на ковер, поблескивая искореженными дужками в пламени камина.       Наконец, он откинул крышку и резким движением сдернул темно-зеленый бархат. Внутри в простых кожаных ножнах взору бессмертных предстали два длинных кинжала с резной самшитовой рукоятью.       - Это басселарды? – спросила девушка.       - Удлиненные. Почти короткие мечи. – Подтвердил Красс. – В состав стали добавлено серебро, они освещены. Смотри, - он коротким рывком выдернул один из них из ножен и указал на блестящую середину оружия, стараясь не прикасаться к нему, - клинок басселарда постепенно сужается от рукояти к острию. Надеюсь тебе не надо повторять, что традиционно ребро жесткости у него по центру, им не надо рубить направо и налево? Сталь закалена и отличается редкой прочностью, но предупреждаю: постарайся не сломать. Я сделал их специально для тебя. Некоторые мастера и священники, которых не захватили идеи церковников из Валахии, все еще верны нашей семье. Серебро на тебя не действует, в отличии от обычных вампиров. Порежешься – не страшно. Если начнешь думать головой, то в твоих руках с твоими навыками это станет грозным оружием. Надеюсь, я не зря вложил столько денег в твое обучение.       - С чего вдруг такие щедрые подарки? – фыркнула Кас.       Мужчина положил клинок обратно в ножны и тяжело оперся обеими руками на стол. Немного помолчав он вдруг тихо заговорил:       - Решение принял еще вчера. Я отдал приказ слугами собрать вам все необходимое и седлать лошадей. Вы вдвоем налегке можете передвигаться при свете дня. Возьмешь сестру и уедете из Валенсии. Надо было рискнуть и отослать вас еще раньше, но я побоялся, что ваше отсутствие станет слишком заметным. Слухи среди вампиров разносятся очень быстро. У меня пока еще остались верные друзья во Франции. Там вас примут.       Кастэль прикусила губу. Внутри узлом заворочалось гадкое чувство страха, подстегиваемое сильнейшим осознанием отчаянного положения. Теперь было понятно, почему до самого конца отец старался убедить всех, что ситуация находится под полным контролем. Контроль стремительно несся в пропасть, уступая место панике. Стараясь не подавать вида, она вытащила из ящика оружие, выпрямилась, гордо вздернув подбородок, и спросила:       - Насколько все плохо?       - Один из посланников Цепеша здесь, в Валенсии. Мой источник донес, что со дня на день он прибудет ко двору. Наша элита, - он горько усмехнулся, произнося это слово, - уже поспешно переметнулась на его сторону. Часть охраны ушла с ними. Они придут за ответом лично. И ответ им не понравится.       Девушка прекрасно знала, каким будет ответ. Антонио Красс не был гуманистом. Напротив, он даже где-то относился к роду людскому со свойственным всем вампирам презрением, но и бездумную резню на почве ненависти не поощрял. В его представлении люди были необходимым для выживания вампиров инструментом, которого, к счастью, было с избытком. Они были источником крови, рабочей силой, создавали вещи, достойные восхищения. Вампира забавляло наблюдать за их эмоциями, действиями, привязанностью к собственным семьям, любви, вещам. Не лишенный дальновидности, которая была так необходима испанскому правителю бессмертных, даже без дара предвидения своей старшей дочери он понимал, что великий и ужасный Дракула задумал полное истребление людей Валахии. Но уничтожение не ограничится рамками только одного государства. Имея такое влияние, силу и магическую поддержку Дракула не захочет останавливаться. Хаос и уничтожение поползут в разные стороны, будто круги на воде от брошенного камня. О спокойной жизни можно будет забыть. Люди будут умирать тысячами, а те, кому удастся выжить, покинут эти края в попытках схорониться там, куда еще не достали длинные руки Цепеша. Но в конечном итоге война доберется и туда. Наступит голод, который не пощадит даже вампиров.       Оставалась только надежда на то, что рано или поздно среди элиты, окружающей Дракулу, начнется раздор и недовольства, которые перерастут в попытки свергнуть короля. Возможно даже успешные попытки. Но пока настанет этот момент, одна половина Европы будет уже лежать в руинах, а вторая, которой удастся устоять, будет тратить все свои силы на оборону. Какой там ответный удар…       Все эти мысли вампир прокручивал у себя каждый день, каждый раз прикидывая, как можно было бы избежать катастрофических последствий своего отказа. Но решения проблемы, в котором бы он или его дочери оставались бы живы, так и не нашлось.       - Я не смогу дать вам сопровождение. – Продолжал Красс. - Охрана останется здесь, мы попробуем сдержать их сколько сможем, чтобы дать вам фору. Отвлечем их внимание. Считай, что защита сестры ляжет на тебя. Самое главное – вывезти ее отсюда. Доберетесь верхом до порта и сядете на корабль в Картахене. За всеми ближайшими портами в Валенсии следят, за нашим домом теперь тоже…       - Тебя убьют. – Неожиданно выпалила девушка, ее голос едва заметно дрогнул. – У тебя есть одежда из светонепроницаемой ткани. Дождемся начала заката, когда солнце не такое активное, и уедем все вместе. Считай земли мы уже потеряли, спасем хотя бы наши жизни.       На доли секунды воцарилась гробовая тишина, которую нарушил почти звериный рык отца. Он грубо схватил дочь за плечо, хорошенько встряхнув. Кас не успела даже пискнуть, а только машинально вцепилась в его руку, чтобы уменьшить давление. Но мужчина даже не подумал ослабить хватку, а только сильнее сжимал пальцы. Его заостренные когти прокололи плотную ткань платья словно тонкий лист бумаги.       - Ты слышала, что я сказал? – рявкнул он. Глаза вампира заволокла яростная красная пелена. – Отвечай!       - Да! – Сквозь зубы прошипела девушка.       - Я не прошу тебя думать, а говорю, что делать! Все поняла?       - Да! Отпусти!       Красс развернул дочь и толкнул в направлении двери словно нашкодившего котенка. Сквозь ткань проступили небольшие пятна крови.       - Собирайся немедленно!        Кастэль крепче перехватила клинки и потерла больное место. Приказ был предельно ясен. Мужчина снова отвернулся к столу и, как ни в чем не бывало, принялся за бумаги, будто и не было только что этого разговора. На трепетное прощание со слезами и обещаниями свидеться тоже рассчитывать не приходилось – такова уж доля незаконнорожденной дочери. Девушка закусила губу – единственная эмоция, которую она позволяла себе выразить, когда обида, глубоко сидевшая внутри, начинала подниматься к горлу, угрожая слезами. Она тяжело вздохнула и бесшумно выскользнула в двери, широкими шагами удаляясь в сторону своих покоев.       ****       Слово Красса в особняке было непреложным законом. Не только для членов семьи, но и для прислуги. Если он говорил «немедленно», то приказ исполнялся в ту же секунду. Поэтому переступив порог своей комнаты, девушка сразу же увидела аккуратно сложенную на кровати походную одежду и стоящую на полу рядом с высокими сапогами небольшую сумку со сменными вещами. Кастэль раздраженно толкнула ногой сумку, что-то легко зазвенело. На самом верху лежал увесистый кожаный мешочек, перетянутый синей лентой. О деньгах на первое время отец тоже позаботился. Что ж - тоже своеобразное проявление любви.       Кас отложила сумку и, сбросив с себя порванное платье, начала переодеваться. Шустро перемещаясь по комнате, она добавляла кое-какие полезные мелочи, которые могли пригодиться в дороге. На глаза попалась маленькая черная книга, обтянутая шелковой тканью. Быстро пролистывая страницы, исписанные каллиграфическим острым почерком сестры, Кастэль удивленно пробормотала, обращаясь к книге:       - А ты-то как здесь оказалась? Неужели Иветта стала настолько рассеяна, что разбрасывает свои записи где попало? Ладно, сейчас верну тебя обратно.       Закрепив за спиной подаренные отцом клинки, она закинула лямку сумки через плечо и, не удосужившись запереть дверь, кинулась вниз по лестнице, прикидывая, сколько еще может понадобиться сестре на сборы, если она не перестанет упаковывать все свои любимые книги и драгоценные побрякушки.       Спустившись на первый этаж в общую залу, служившую в прямом и переносном смысле перекрестком всех дорог в поместье и одновременно холлом, она почти бегом взлетела по белому мрамору главной лестнице и свернула под арочный свод направо в комнату старшей сестры.       - Иветта! – крикнула она. – Ты…       В следующее мгновение ее звонкий голосок потонул в реве взрыва, разрезающего тишину поместья. Последовавшая за звуком взрывная волна выбросила девушку обратно на площадку лестницы, плюнув ей вслед огнем и острыми осколками камней. Кастэль неуклюже прокатилась по полу, затормозив головой об холодный угол ступеней. Мрамор рассек кожу на затылке. Заложило уши, в ноздри набивался едкий запах пороха, пришедший на смену каменной лавины. Девушка приподнялась на локте, пытаясь сфокусировать зрение сквозь мелькающие золотистые и цветные круги в глазах. Получалось плохо. Все плыло. Левую сторону щеки пощипывало: осколки повредили кожу. Но девушка не обратила на это внимание. Пошатываясь, она поднялась на ноги и, скользя на вылетевших из проема камнях, метнулась в зияющую черноту свода.       - Иветта!       Подняться до конца ей так и не удалось. Прямо за спиной раздался еще один взрыв. Девушку снова сбило с ног. На этот раз что-то тяжелое навалилось ей прямо на спину, прикрывая голову. С улицы раздались крики.       - Цела? – раздался резкий мужской голос над ухом.       Этот голос моментально выдернул ее из растерянности, пробившись сквозь давящий шум. В следующее мгновение ее уже поставили на ноги. Отец. Красивое благородное лицо исказила кровавая рваная рана от самого лба до подбородка, пересекая глаз, на месте которого теперь сияла такая же черная дыра, как и за аркой, ведущей к комнате сестры. Всегда безукоризненно белая, как свежий снег, рубашка была порвана и местами даже тлела, обжигая кожу бессмертного.       - Иветта! – просипела Кастэль и тут же закашлялась.       - Нет больше Иветты! – Красс сгреб в охапку дочь, сунув в руки сумку и оброненную книгу, и повлек ее за собой вниз.       Снаружи доносился лязг оружия и полные боли вопли охраны. Сквозь тонкую щель между створами входных дверей то и дело мелькали какие-то вспышки. Кастэль не сразу поняла, что это, и прикрыла лицо рукой, ожидая третьего взрыва. Но взрыва не последовало. Сознание со скрипом, но начало ворочаться: вспышки были ничем иным, как умирающей от лучей солнца охраны, которая пыталась спрятаться в спасительной тени здания. Грохот. Створки двери качнулись, будто их ударили тараном, засовы жалобно заскрипели.       Кастэль вытянула руку по направлению к двери. На кончиках пальцев неприятно закололо, окончательно возвращая в реальность. Серебряными искрами вперед вырвался небольшой лучистый шарик света, который начал быстро расползаться в разные стороны, истончаясь и становясь все более прозрачным. Через мгновение он плавно обтянул створы, будто покрывало наброшенное на кровать, выдавая себя только слабым мерцанием.       - Оставь! – рявкнул отец и потащил ее по направлению к задней части дома. – Береги силы!       Несмотря на причиненные взрывом раны, мужчина двигался уверенно и прекрасно ориентировался в происходящем хаосе, продолжая упрямо тащить свою дочь. Навстречу начали попадаться перепуганные слуги. Они поспешно хватали какие-то вещи, не обращая внимание на хозяев, тут же спотыкались и падали на пол, пытаясь зажать нос и рот руками. Внизу пахло дымом сильнее. Взрывом пробило перекрытия. В образовавшиеся отверстия валились горящая утварь и портьеры, таща за собой деревянные обломки и камни.       Отец отпихнул выскочившего перед ним повара и почти вышиб окровавленным плечом дверь, ведущую на задний двор. Разрезавший полумрак луч солнечного света ударил ему в лицо, мгновенно оставляя ожог. Бессмертный, зашипев от боли, вытолкнул девушку перед собой и отступил в тень.       На дворе со стороны конюшен у коновязи метались, обезумев от грохота и криков, две холеных гнедых лошади. Они нервно грызли удила и пытались подняться на дыбы. Уздечки опасно натягивались. Приложи лошади еще немного усилий, и кожаные ремни бы лопнули.       - Торопись! – коротко и быстро скомандовал отец. – Сюда они еще не добрались, мешает скалистый берег. На развилке уходи направо через лес, о той дороге не знают, не проезжай через деревню. Я слышал, что туда отправили отряд, чтобы перехватить. Пошла!       -Кто это? Кто напал? Почему так рано?       - Церковь. На бойцах их знак. Элита поступила умнее, они просто выдали нас им. Знали, что застанут нас врасплох при свете дня. Все, уходи! Давай!       - А взрыв? Иветта? – растерянно тараторила Кастэль. – Как же так?       - Им помог кто-то из слуг. – Красс закашлялся и зло сплюнул себе под ноги. – Скорее всего в бочках из-под вина пронесли порох.       Дочь порывисто сделала шаг к нему, чтобы помочь, но тут же остановилась. Изнутри особняка раздался грохот срываемых с петель створок входной двери, за которым послышались резкие голоса, сухо отдававшие команды.       - Вон! – рявкнул Красс, указав пальцем на лошадей.       Он последний раз взглянул на нее, отвернулся и захлопнул дверь. Девушка отшатнулась в сторону, едва слышно простонав. В голове все еще гудело, словно туда запустили рой диких пчел. Мозг отказывался принимать и осознавать события, произошедшие в последние пять-десять минут. Еще с утра она любовалась безмятежной гладью воды из окна собственных покоев и будила сестру…. В голове молнией пронесся образ - Иветта… Милая сестрица…. Пальцы непроизвольно крепче впились в прохладную ткань обложки книги. Последнее, что осталось от самого родного существа.       Трясущимися руками девушка бережно убрала вещь в сумку и бросилась бежать, не оглядываясь.