Стеклянный замок

1476 г., территория Валахии       Холодное осеннее солнце уже скрылось за горизонтом, уступая место сгущавшимся сумеркам. Медно-рыжая лошадка под седлом девушки заметно напрягалась каждый раз, когда где-то в черноте леса, вздымающегося в небо острыми шпилями по бокам дороги, раздавался протяжный звериный вой и рычание. Лошадь то и дело балансировала на грани рыси и галопа, ускоряясь с каждой минутой, а всадница оглядывалась назад, внимательно вглядываясь в растянутую змейку дороги: уверенности в том, что из леса доносились протяжные песни обычного серого хищника, а не орд адских тварей, не было.       Еще час и стемнеет полностью, а оставаться ночью одной на тракте было крайне опасно. Если верить указателям, которые она проскочила часа три назад возле постоялого двора, то скоро должна была показаться деревня Лупу. Небольшая остановка перед Тырговиште. Трактирщик, полноватый словоохотливый мужичок, как-то слишком печально поморщился при упоминании города и покачал головой, когда девушка спросила у него дорогу на Грешит.       - Опасно ехать в ту сторону. Не советую проезжать напрямую через город. – Сказал он, вытирая руки об засаленное полотенце, висящее у него за пазухой. – Лучше сделать крюк. Там ночных тварей больше всего. Нападают, как только садится солнце. Живых вокруг Тырговиште не найдете. Могу предложить место в общей комнате за тройку золотых.       Кастэль окинула взглядом публику, пьяно топтавшуюся в таверне. Ее присутствие в этом месте начинало сильно привлекать ненужное внимание. Даже больше, чем дородная розовощекая служанка, сновавшая с огромными кружками эля, которая явно была не против прикосновений за дополнительную плату. В глазах хозяина тоже блеснул огонек жадности. Расчетливый опытный глаз торговца сразу определил, что у гостьи в карманах явно имеется золото, да и лошадь – не старая издыхающая кляча. Ночь в его «хоромах» не стоила и одной монеты, не говоря уж о золоте. Сухо поблагодарив хозяина, девушка уверенно покинула таверну. Оставалась слабая надежда на то, что где-нибудь в окрестностях Тырговиште попадется какая-нибудь заброшенная деревня, где можно будет тихо и незаметно провести ночь.       Наконец, лес начал редеть, и девушка выехала на небольшой взгорок. Натянув поводья, она заставила лошадь остановиться и огляделась. Вдали виднелись стены и острые шпили крыш Тырговиште, погружающегося в ночную тень. Как бы Кас не старалась и не напрягала глаза, ей не удалось разглядеть признаки хоть какой-нибудь людской возни. Костров на стенах тоже не было видно – оборона отсутствовала. Если там и были люди, то скорее всего они прятались с наступлением ночи, стараясь не выдавать свое присутствие. Отец как-то рассказывал, что в свое время правящие в городах семьи строили под городами целые системы залов и тоннелей со своими входами и выходами на случай войны. Иногда такие тоннели могли вместить целые армии, склады с провизией, имуществом аристократов и, хотелось бы верить, простых людей.       - Еще минут сорок езды. – Пробормотала девушка и перевела взгляд на равнину у подножия пригорка.       Лупу – полуразрушенная деревня. Картина была такой же: ни единого горящего фонаря, полуразвалившиеся покосившиеся домишки и мертвая тишина. За спиной со стороны леса снова раздался вой. Лошадь, вздрогнув всем телом, присела на задние ноги и беспокойно задергала поводья, намекая всаднице, что определяться с местом ночлега нужно как можно быстрее.       - Хорошо, - согласилась Красс, ободряюще похлопав ее по шее. – Едем в Лупу.       Обрадованная решением, лошадь припустила вниз по тропинке.       Деревня была давно заброшена. Проезжая меж домов, которых здесь было не так уж и много, Кастэль мрачнела с каждой минутой: что-то сгорело практически до основания, оставив только полуразрушенные стены; где-то не было крыши; где-то был напрочь сорван второй этаж, и перекрытия, опасно поскрипывая на ветру, готовились обвалиться в любую минуту. Все это было щедро сдобрено сверху пятнами крови и обглоданными наполовину человеческими телами, которые лежали во дворах практически на каждом углу припорошенные первым снегом. Подавив в себе приступ тошноты, девушка еще немного покружила по деревне и направилась к выезду.       На развилке на самой окраине попался колодец и небольшой аккуратный каменный домишко, подозрительно выделявшийся тем, что большая его часть уцелела. На крыше местами виднелись крупные пробоины, окна были выбиты, но первый этаж был цел и невредим. На заднем дворе, прилегая деревянными балками к стене, даже оказался сарай. Недолго думая, девушка спешилась, толкнула повисшие на одной петле остатки калитки и потянула за собой лошадь. Сбив рукоятью кинжала проржавевший замок, Кастэль завела ее внутрь сарая. Заметив в углу кривое ведро, она прихватила его и вернулась к колодцу. Наспех набрав воды, поставила его перед лошадью, ласково погладила ее по холке и пробормотала:       - Только не шуми. Ладно?       Кобыла громко фыркнула и, благодарно толкнув ее мордой в плечо, с упоением принялась за воду. Кас облегченно выдохнула и оставила ей рядом с ведром последнее яблоко.       Дверь в дом была не заперта. Кастэль легко проскользнула внутрь, закрыв ее за собой, и прислушалась. Тишина. Было слышно только гуляющий в доме ветер, раздувавший из камина остатки старого пепла и мусора. Постояв немного, девушка подняла руку: на кончиках пальцев заиграли маленькие язычки пламени. Зависнув в воздухе, они покружились и плавно слились в один и медленной поплыли за хозяйкой, освещая ей дорогу.       Сделав пару неуверенных шагов, Красс споткнулась, чуть не потеряв равновесие, и тихо ругнулась. На полу были разбросаны полуистлевшие книги, разбитые стеклянные пробирки. На полу виднелись многочисленные следы ног, сгнившие остатки еды в углу и кости какого-то мелкого животного в камине. Вероятно, в доме проездом уже побывали мародеры в поисках денег или еще чего-нибудь ценного. Книги их мало интересовали, а часть из них скорее всего вообще пошла на растопку вместо дров.       Кастэль подняла первую попавшуюся книгу с пола, стряхнув с нее пыль, и быстро пролистала. На попавшихся на глазах картинках были изображены человеческие органы, подписанные аккуратным ровным почерком. Некоторые записи были сплошными, заканчивались какими-то пунктами и цифрами, больше напоминая лекарственные рецепты.       - Здесь, видимо, жил врач. – Тихо прошептала девушка. – И, судя по литературе, не второсортная знахарка, которая любит лечить одной полынью, ромашкой и теплой кровью курицы с молоком.       Она осторожно положила книгу на стол и прошла во вторую комнату. Здесь у начитанной владелицы дома была кухня, по которой тоже не забыли пройтись мародеры: пол устилала битая посуда и такие же битые склянки с травами и порошками, на каждую из которой была наклеена своя подписанная бирка. Все вещи были вытащены наружу. Люди бесстыдно залезли внутрь и словно вывернули душу этого дома наизнанку, а после бросили на всеобщее обозрение.       Свет порхающего за плечом огонька прошелся по углам, описал круг вдоль раскрытого пустого сундука под столом и над раковиной, суетливо нырнул к буфету. Ничего. Только пустота, затхлый застоявшийся запах и полное уныние.       Лестница на второй этаж была разрушена, да и сквозь дыры в крыше сквозило. Кастэль не стала предпринимать попыток пробраться туда. К тому же, внизу было явно теплее. Она вернулась в основную комнату. Стащив с себя дорожную сумку и перекинутый через нее плащ, она принялась расчищать себе угол для ночлега, предусмотрительно выбрав себе место поближе к окну. Через едва приоткрытые ставни дорога на выезд из деревни прекрасно просматривалась. Кто знает, может быть деревня не так заброшена, как кажется на первый взгляд?       Кастэль принялась собирать разбросанные по полу книги в одну большую стопку. Немного не рассчитав с количеством, она все же уронила пару из них. Но вместо обыкновенного тихого шелеста, из одной что-то выпало, звонко зазвенев по каменному полу под ближайший книжный шкаф. Краем глаза девушка заметила мелькнувшую цепочку. Опустившись на колени, она пошарила рукой под мебелью и, нащупав цепочку, потянула ее на себя. Прямо к ней в руки попал маленький золотой медальон, покрытый причудливыми узорами на потертой и потемневшей от времени крышке. Красс покрутила в руках украшение. Видимо местные расхитители крайне не любили просвещаться. А жаль, могли бы найти в книгах что-то ценнее медного котелка и пары монет.       Кас провела пальцем по крышке, раскрыла медальон и тут же замерла, едва не уронив украшение. На одной из створок четко виднелась тонкая ювелирная гравировка: Лиза Цепеш. На второй створке такой же изящной гравировкой с цветными красками была выполнена миниатюрная картинка: красивая молодая женщина с ребенком на руках, а рядом…       - Дракула! – зашипела Кастэль. – Это дом его покойной жены! Удачно зашла…       Отодвинув в сторону стопку книг, девушка бросила в угол сложенный плащ, присела на него, прислонившись спиной к промерзлой стене, и снова принялась рассматривать медальон. На картинке все трое выглядели очень счастливыми, улыбались. Даже глава семейства: непривычно было видеть на надменном лице повелителя бессмертных легкую благосклонную улыбку. Жаль, что конец для них был такой печальный.       - А убила в итоге всех любовь. – Усмехнулась Красс.       На ум почему-то сразу пришли слова отца, оброненные им в ночь, когда была растерзана мать Иветты. Безжалостно убита людьми, которым сама же и помогала: во время раздачи еды голодающим. Антонио Красс был безутешен, хоть и старался не показывать это. Кастель была еще совсем малышкой и испуганно пряталась в тени дверного косяка, наблюдая, как родитель склонился над телом мертвой возлюбленной и прошептал:       - Любовь убила больше людей, чем болезнь. Лучше бы это была чума.       «- Как это верно!» - думала сейчас девушка, свернувшись в плотный клубок на скомканном плаще, разглядывая медальон.       Любовь ко всем слабым и больным и стремление поделиться своими знаниями с людьми, помочь им убили Лизу Цепеш. Ее смерть напрочь стерла все зачатки хорошего, что начинали прорастать в ее бессмертном муже. От любви к ней он сейчас готов убить весь мир. И есть ребенок… Страшно представить, какой отпечаток они наложили на его душу.       Кастэль закрыла медальон, машинально убирая его в карман куртки, и зевнула. Даже наполовину бессмертному организму требовался отдых. Особенно учитывая две бессонных ночи подряд, которые она провела в дороге. От необходимости ночевать в таком месте было немного не по себе. Пробирающий до костей холод, приносящий с собой редкие снежинки, тоже не способствовал созданию уюта. Чертовски мерзла задница. Девушка тоскливо взглянула на камин. Огненный шарик затрепыхался на ветру, метнувшись в его сторону, будто предлагая поддаться секундной слабости и разжечь пламя. Но было нельзя. Дым из одинокого полуразрушенного дома мог привлечь внимание нежелательных гостей. Красс щелкнула пальцами, убирая остатки света, и обняла коленки, уткнувшись в них носом. Глаза слипались. На какое-то время она провалилась в беспокойный сон.       Было уже далеко за полночь, когда снаружи донеслось ржание лошадей и громкие мужские голоса. Стремительный топот копыт стих около колодца. Девушке хватило пары секунд, чтобы окончательно проснуться и собраться. Бесшумно ступая, она вынула из ножен один из кинжалов, придвинулась к приоткрытой створке окна и осторожно выглянула через щель. Неожиданные гости уверенно спешивались и, нисколько не заботясь о наводимом ими шуме и дьявольских тварях, бродивших в округе, заскрипели колодезным журавлем. Грохотало ведро, ударяясь бортами об каменные стены колодца. Всадники собирались поить лошадей.       Кастэль насчитала троих: крупные бородатые и рыжеволосые мужчины, вооруженные короткими мечами и боевыми топорами. Несмотря на холод двое из них были обнажены по пояс: прямо на голом теле у них были закреплены только массивные наплечники, покрытые золотыми надписями и стянутые между собой на спине и груди массивными металлическими застежками, и кожаные наручи, отороченные пушистым белым мехом. На третьем всаднике была накинута кожаная жилетка с металлическими пластинами на груди. Поверх светлых холщовых штанов на их поясах были закреплены шкуры животных. Путники явно принадлежали к северным народам. Кто еще может так спокойно переносить такую погоду? Но стоило им только повернуться в профиль, как по бледным лицам и острым кончикам ушей все сразу стало понятно… Волосы на затылке у девушки встали дыбом, как у рассерженной кошки: все трое были вампирами.       Красс всегда говорил, что лучший бой тот, которого не было. Так складывалась ситуация и сейчас. Численный перевес врага, помноженный на бессмертие. Кастэль отчетливо понимала, что даже применение магии в сочетании с боевыми навыками не сможет ей помочь. Эти бойцы в отличии от нее выглядели отдохнувшими и, что было самым важным, сытыми. Вероятно, на своем пути они тоже заглянули на тот постоялый двор, который она проезжала несколько часов назад, и устроили себе плотный ужин, судя по пятнам крови на штанах. И, скорее всего, таверна и гостиница больше никогда не предложат свои услуги усталым путникам, а толстая служанка не поднесет эль, приветливо улыбаясь. Девушка крепче перехватила рукоять кинжала и замерла, продолжая наблюдать и надеяться, что ее пребывание здесь останется незамеченным, а внимательности прибывших вампиров не хватит на то, чтобы разглядывать ее следы, ведущие к дому.       Особенно выделялся из этой бессмертной компании один: этот викинг был на голову выше остальных, шире в плечах и громче. Он беззаботно прохаживался вокруг колодца и покручивал в своих руках топор, то и дело подбрасывая его будто игрушку. Двое его спутников забрали у него лошадь и отвели в сторону, подставив ей ведро в первую очередь. В этом маленьком отряде он и был командиром.       - Сраная Валахия! – разочарованно сплюнул он себе под ноги. – Ни достойной выпивки, ни девок!       - Не скажи, Годбранд, - возразил один из спутников, поглаживая лошадь по морде, - была в том трактире парочка красавиц.       Викинг презрительно фыркнул:       - Лечи после таких «красавиц» потом свой член! Если бы Дракула не созывал совет, то хрен бы я сюда приехал! Но все знают, что ни одна война не обходится без хорошего стратега. Дело обещает быть интересным.       Губы «стратега» расплылись в довольной горделивой улыбке, он фамильярно приобнял одного из товарищей за плечи, мечтательно показывая рукой на развалины Тырговиште и обрисовывая «светлое будущее».       - Представь, что скоро мы прижмем этот жалкий скот к земле. – Он рисовал в воздухе воображаемую картину, с упоением произнося каждое слово. – С силой Дракулы для нас не будет больше границ. Нас никто не остановит. Мы волной пронесемся по этому миру…       - А как же сын Дракулы? – прервал воодушевляющую речь командира третий всадник. – Выяснилось, что он резко против…       Кастэль, замершая статуэткой в своем укрытии, непроизвольно придвинулась еще ближе и прислушалась. Наконец-то, в этом нескончаемом потоке хвастовства и бравады, бьющей через край, мелькнуло что-то действительно важное.       - Ерунда! – отмахнулся Годбранд. – Я слышал, что щенок не выдержал даже одного удара папаши и трусливо сбежал отсюда. Сейчас поди прячется где-нибудь, поджав хвост. Куда ему выступать против армии!       - Да, вот что бывает, когда трахаешь смертную женщину. – Подхватил второй викинг. – Появляются чертовы полукровки.       И все трое разразились громким смехом. Девушка зло стиснула зубы: опять то же, что и везде. В Испании им с сестрой бессмертная аристократия тоже не давала забывать об их происхождении, постоянно указывая на место в своей «чистокровной» тени. Отцу стоило больших трудов отражать подобные нападки каждый раз, когда они выходили в свет. Кас прекрасно помнила эти косые взгляды и перешептывания по углам, когда она и Иветта входили в зал. Поменялось место, но не отношение.       На минуту отвлекшись на нахлынувшие неприятные воспоминания, девушка упустила момент, когда всадники закончили поить лошадей и начали собираться. Сухо зазвучали команды Годбранда:       - Поедем в объезд Грешита. Надо торопиться, скоро уже рассветет. Не хочу пережидать день опять в какой-нибудь паршивой деревне! Через два дня мы уже должны добраться до замка Дракулы!       Его двое спутников только молчаливо согласились и пришпорили коней, держась на почтительном расстоянии. Кастэль подождала еще немного, пока топот копыт перестал быть слышен ее острому слуху, и с облегчением выдохнула, убирая оружие. Если эта троица собиралась ехать в объезд Тырговиште и Грешита, то стоило бы сменить маршрут, чтобы лишний раз не наткнуться на них при поиске очередного ночлега. Придется снова возвращаться назад к таверне и делать крюк. Девушка раздраженно топнула ногой, мысленно укоряя себя за то, что поскупилась на покупку карты при прибытии в Брэйлу и понадеялась на свои знания географии и память, которых оказалось недостаточно для путешествия. Смотреть на бумагу и запоминать расположение крупных городов – одно, а вот передвигаться по стране куда сложнее. К тому же, указателям возле деревень не было веры: большая часть из них поворачивалась куда угодно под порывами ветра, кроме нужной стороны.       Красс пнула носком сапога осколок и опустилась обратно на плащ, обхватив голову руками. До рассвета оставалось еще почти полтора часа…       ****       - Эля! Скорее! – дверь маленькой таверны чуть было не слетела с петель, заставив вздрогнуть всех находившихся внутри.       Ворвавшийся внутрь тощий крестьянин был белее снега. Он спешно захлопнул за собой дверь и кинулся к стойке, жадно вцепившись в стоящую на ней кружку. Осушив ее в несколько больших глотков, он устало рухнул на стул и поднял на бармена и двух его собеседников испуганные глаза:       - Со стороны леса от Грешита снова идут ночные твари! Целая орда! У фермера Питти – того, что живет на окраине – подрали скот!       Расслабленное полупьяное выражение лиц крестьян сменилось гримасами ужаса. Вероятно, такая плохая новость уже волной прокатилась по Мурдену. Слухи в маленьких городках разносятся подобно лесному пожару. На каких-то пару минут в таверне стало так тихо, что было слышно только легкое потрескивание дров в камине, возле которого, укутавшись в рваный плащ, за столиком разместился еще один посетитель. Сгорбившись, он молчаливо сидел над тремя пустыми кружками, не пытаясь вступить в разговор. Заслышав крестьянина, вопящего о ночных ордах Дракулы, он только равнодушно взглянул на него, снова отвернулся и взялся за полупустую кружку. Казалось, такие новости его нисколько не взволновали.       - Если повезет – пройдут мимо. – Авторитетно заявил один из крестьян, хлопнув здоровенной волосатой ручищей по стойке так, что стоящие на ней пустые кружки жалобно задребезжали. – Мурден – божий городок! Столько раз мы избегали их нападения, вот и сейчас нас защитят небеса!       - Если бы не проклятые знатные дома Валахии, Боша, то божьи силы бы не понадобились. - Возразил второй крестьянин, допивая свой эль. Он небрежно вытер пену с губ тыльной стороной ладони и кивнул бармену, прося налить еще. – Не будь они вечно в раздоре, то Дракула бы не наслал своих чудовищ на нас. Теперь страдают обычные люди.       - Да знати нет до нас дела! – возразил бармен, подливая собеседникам еще эля. – Если бы они хоть немного думали о народе, то стали бы использовать черную магию?       - Какую еще «черную магию»? – непонимающе уставился на бармена Боша.       - Говорят, что в войне знать использовала магию, чтобы получить преимущество. За это Господь разгневался и наслал на них Дракулу с его ордами. – Снова ответил второй крестьянин, удовлетворенно поглаживая булькающее сытое брюхо. – Одни из них – Бельмонты – якшались с нечистью. За то и были отлучены от церкви и прокляты! Но эта зараза все равно распространилась благодаря им и теперь режет людей, как свиней. Даже сожжение их поместий и владений не помогли очистить наши земли.       Сидящий возле камина посетитель неожиданно встал, выпрямляясь во весь свой рост и, покачиваясь, направился к ним. Крестьяне с любопытством уставились на него, ожидая, что этот суровый безмолвный мужчина, наконец-то, решил поддержать их беседу. Они внимательно следили за каждым его движением. Еще большее их внимание привлекал его короткий меч, закрепленный на поясе рядом со свернутым в тугое кольцо кнутом. Очевидно мрачный посетитель не был обычным земледельцем.       - Плесни-ка еще, будь другом. – Он подтолкнул к бармену пустую кружку.       Бармен окинул его взглядом, словно оценивая до какого состояния допился этот странный боец. Кружку назад он выгребал остатки медяков из карманов, ссыпая их на стойку, и заплетающимся языком просил подлить. Видимо сейчас решил напиться до беспамятства, чтобы переночевать прямо здесь за столом и не платить за ночлег на постоялом дворе. Кто станет выгонять человека на улицу на растерзания тварям?       - Деньги вперед! – Бармен быстро забрал у него кружку. – Знаю я таких…       - Да есть у меня деньги! – проворчал в ответ воин, запуская руки под плащ в поисках кошелька. – Все равно это пойло не стоит того, сколько за него платят.       Тощий крестьянин придвинулся ближе к нему и заглянул в лицо:       - Что-то я тебя не припомню среди местных… Кто таков?       - Проездом. – Отмахнулся мужчина, выуживая четыре монеты и бросая их на стойку. – Я просто хочу выпить.       - Но мне знаков твой герб! Никак похож на герб дома Бельмонтов!       Руки крестьянина бесцеремонно рванули на воине плащ, обнажая грязно-золотое гербовое изображение на тунике мужчины в виде обрамленного креста.       - Точно Бельмонты! – всплеснул руками толстый крестьянин.       Воин раздраженно вырвал из цепких пальцев край плаща:       - Это просто старая рубашка! Чего прицепились?       Стоило бы подобрать более убедительные оправдания, прежде чем он вступил в этот гиблый спор. Сидя в теплом углу, последний из рода Бельмонтов – Тревор – слышал каждое слово, каждое проклятье, которое отсылали в сторону его семьи эти деревенщины. Внутри подогретые дешевым горьким элем начинали клокотать ярость и обида, сливаясь в один большой клубок, застревающий в голове. Бельмонты веками отдавали свои жизни в борьбе с адскими тварями именно за то, чтобы такие невежи, верящие в божественную кару, могли жить и плодиться. И какова же их благодарность? Отлучение от церкви, гонения и уничтожение в огне. А он теперь бесцельно скитается по Валахии, убивая ночных тварей, попадающихся на пути, напиваясь и ночуя в мелких, пропахших потом и рвотой барах.       - К черту все! – прошипел Бельмонт. – Я ухожу.       - Не так быстро, приятель…       Он уже начинал жалеть, что вообще направился за добавкой, идя на поводу у сосущего где-то в глубине души желания заглушить пустоту и безысходность. Обычно на третьей кружке становилось легче. Но после увиденной сегодня на рассвете картины только четвертая, а то и пятая смогли бы смыть образы разодранных в клочья сыновей печально известного теперь на весь Мурден фермера Питти. Ему удалось нагнать тварей и отправить их обратно ад, но от этой мысли родителям двух юных мальчиков, из последних сил, храбро спасавших остатки скота, не станет легче.       Тревор прекрасно осознавал, что именно будет сейчас. Куда бы он не шел, за ним непрерывно следовал попятам людской гнев и отчаяние. Люди ненавидели Бельмонтов только потому, что это было проще, чем поверить в то, что горячо любимая ими Церковь перенесла этот ад на землю. Оставалось только защищаться, как сейчас, когда в него летели кулаки, посуда и даже стулья.       Приглушенное выпивкой тело слушалось с трудом, отражая удары только на отточенных рефлексах. В руках тощего крестьянина блеснуло лезвие ножа, глубоко рассекая кожу и плоть на предплечье Бельмонта. Мужчина зашипел и, схватив за шкирку толстого крестьянина, с силой ударил его головой об стол. Грузно рухнув на заляпанный липкий пол, толстяк продолжал изрыгать ругательства в адрес Тревора, указывая на него пухлым пальцем. Его «друзья» - рослый Боша и бармен – в запале потасовки бесцеремонно потоптались по павшему товарищу и ринулись на обидчика, выталкивая наружу, не забывая при этом награждать хорошими тумаками.       Сильный толчок ногой в спину, приправленный крепким ударом деревянной спинки стула, отправил Тревора в полет, неожиданно прерванный объятиями обескураженной молодой девушки, спасшей его от позорного падения в чавкающую грязь. Испуганно шарахнулась в сторону высокая рыжая кобыла на поводе за ее спиной. Девушка осмотрела приобретение и тихо ойкнула, подхватывая пьяное тело:       - Дом Бельмонтов?       Не забывая про хорошие манеры, Тревор попытался выпрямиться, поскальзываясь на раскисшей земле, и криво улыбнулся, приветствуя ее:       - Леди!       Но помятый в драке желудок явно решил смазать картину приветствия и опасно заурчал, выталкивая свое жидкое содержимое наружу. Тревора замутило. Мир в глазах начал вращаться с головокружительной скоростью. В следующее мгновение девушка, будто предугадывая дальнейшие его действия, ловко и с удивительной для ее телосложения силой стряхнула его со своего плеча, наклоняя в сторону на безопасное расстояние от своей одежды и обуви. Бельмонта с шумом вырвало, после чего он отключился.