Стеклянный замок

      Эта ночь для Тревора Бельмонта была самой тяжелой за последние две недели таких «пьяных» странствий. Одурманенный разум, истерзанный жуткими ночными сновидениями, отказывался собирать осколки последнего дня в цельную картину. Сначала было невероятно жарко. Тревор помнил, как пытался стащить с себя плащ и набросить его прямо на голову лошади. Лошади?       » — Откуда бы ей здесь взяться? — думал мужчина, водя перед собой рукой и дотрагиваясь до бархатных ушей животного.»       Лошадь была явно против настойчивых прикосновений: она зло дергала ушами и, выворачивая шею, пыталась укусить за колено. От расправы над всадником ее удерживала только хозяйка. Девушка предусмотрительно одергивала ее за повод, что-то грозно шепча, и продолжала вести ее вперед. Дорога сквозь редкие пятаки искривленных временем деревьев мелькала перед глазами, сливаясь в одно большое темное пятно. Поэтому Тревор оставил попытки определить направление пути, полностью отдаваясь на милость незнакомки.       Через пару часов на смену духоте пришла тошнота и головная боль, щедро приправленная головокружением. Тревор помнил, что за время пути его рвало. Виной тому был не только паршивый эль, но и побои, которые начали давать о себе знать где-то в районе ребер. Порезанное плечо саднило. Вспомнив о единственном целом платке, повязанном за поясом возле кинжала, он попытался достать его здоровой рукой, чтобы пережать рану. Но платок то и дело ловко ускользал сквозь пальцы, дразня хозяина. Тревор ругнулся и резко дернулся от раздражения. В следующую секунду тело начало опасно крениться, сгибаясь под тяжестью боли. Земля медленно, но верно начала приближаться, распахивая свои бездонно-черные холодные объятия.       Но его снова поймали. Владелица лошади оказывалась рядом в нужный момент. Ее тихий властный голос заставил животное остановиться. Привстав на носочки, она сдернула с седла мужчину и оттащила от дороги в сторону, устраивая его поудобнее меж выступающих из земли корней старого дерева.        — Значит привал, — отметил про себя Тревор, обрадованный тем, что мучительная тряска от походки лошади наконец-то закончилась.       Веки тяжелели, а по телу разливалась тягучая приятная слабость, которая и затянула его на остаток ночи. Тревор провалился в сон, стремясь забыть все, что произошло за последние пару суток.       Пробуждение уже на трезвую голову стало не меньшей пыткой, чем ночные метания. Как назло, оглушительно чирикали воробьи, удобно разместившиеся на ветке прямо над его головой, а восходящее солнце ослепляло своими редкими лучами так, что было больно даже просто моргать. Тревор со вздохом потянулся и привстал на локте. Вчерашняя рана на плече все еще давала о себе знать, но была аккуратно перетянута чистой повязкой, приятно благоухающей травами. Отогнув ее край, мужчина с удивлением обнаружил ровный длинный шов. Рана не выглядела воспаленной. Откуда-то сбоку раздался негромкий девичий голос, предостерегающий его от прикосновения грязным пальцем к свежему рубцу:       — Не советую трогать хотя бы пару дней, пока не заживет.       В отдалении на поваленном стволе дерева сидела молодая девушка, пристально наблюдающая за каждым его движением. На ее коленях лежала раскрытая книга в черной тканевой обложке, повернутая корешком вверх. Видимо до его пробуждения она, как и подобает порядочной даме, коротала время за чтением. Ее длинные, глубокого темно-каштанового цвета с золотистым отливом волосы были убраны назад в косу, открывая неестественно бледное без малейшей тени человеческого румянца лицо, на котором особенно ярко выделялись большие живые серо-голубые глаза в оправе густых черных ресниц. Высокие скулы, заостренный подбородок и чуть вздернутый носик выдавали аристократическое происхождение девушки. Ее красоту можно было с уверенностью назвать холодной и завораживающей, если не считать тонкого небольшого шрама, тянувшегося по левой стороне лица от виска к наружному углу брови. Он смазывал ту картину идеальности, которая обманывала первым впечатлением.       Незнакомка была просто, но довольно прилично одета и вооружена, что сильно контрастировало с местным потрепанным нападениями и голодом валахийским народом: кожаная, отороченная по краю капюшона шоколадным стриженым мехом, удлиненная куртка, небрежно накинутая на белую рубашку, заправленную в черные кожаные штаны и высокие сапоги на шнуровке. Явно не местная. Еще этот непонятный акцент…       Она привстала, откладывая книгу, и Тревор увидел, что она невысока ростом, хорошо и изящно сложена, и … все оружие, даже то, которое он прятал глубоко в недрах одежды и голенище сапог, лежит аккуратной кучкой возле ее ног.       Проследив за направлением взгляда мужчины, девушка переступила через оружие, вставая перед ним и пресекая любые попытки достать. Тревор досадливо поморщился и сел ровнее, потирая глаза пальцами. Что ж, по крайней мере, он был жив, относительно здоров, любезно перевязан… Значит этой незнакомке что-то нужно. Как же не помочь даме в беде?       — Как самочувствие? — поинтересовалась она.       Тревор убрал руки от лица, молча взглянул ей в глаза, пытаясь прочитать в них действительно ли ее искренне волнует его состояние, или же вопрос был задан с целью узнать сможет ли он передвигаться дальше самостоятельно. Никто бы не захотел делить с первым встречным единственную лошадь. Да и животное, похоже, все еще не могло простить его подергивания за уши. Но нет, ни капли сочувствия.       — Терпимо. — Пробормотал Бельмонт, с кряхтением пересаживаясь с холодной земли на не менее холодный, покрытый легкой корочкой инея корень дерева, выпирающий из почвы. — Кто такая будешь? И что тебе нужно? Не по доброте душевной ты же меня сюда притащила.       Девушка фыркнула, возвращаясь обратно на насиженное место на поваленном стволе. И опять вопросы вместо начала разговора с простого человеческого слова «спасибо».       — Кастэль Красс. И да, я ищу тебя уже чуть больше месяца. Ты из дома Бельмонтов — охотников на чудовищ…       — И вампиров. — Добавил мужчина, не без удовольствия наблюдая, как незнакомка бросила на него злой колючий взгляд. — Любая нечисть.       Незнакомку это явно задело, а воина заставило насторожиться. Только что ее рассердило: непочтительное прерывание фразы или же упоминание бессмертных тварей? Что-то явно с ней было не так…       — Так кто ты из Бельмонтов? — Уточнила она и, увидев, что ее собеседник только открыл рот, чтобы дать ответ. — Из последних несгоревших Бельмонтов.       — Тревор. — Процедил он сквозь зубы. — Тревор Бельмонт. Так, что тебе от меня нужно, если уж так долго ищешь? Меня не так трудно найти.       — Я не думала, что начинать нужно было с кабаков, — ответила Кастэль. — Разве ты не продолжаешь семейное дело?       — А разве у меня есть семья? — усмехнулся Тревор. — Я убиваю все сверхъестественное, что шевелится, пока иду на север.       — А что на севере? — поинтересовалась Красс, в глазах ненадолго вспыхнул огонек любопытства. Она даже нетерпеливо подалась вперед, ожидая услышать что-то важное о замке Дракулы или хотя бы о его генералах. Может, он перенес свой замок туда? Но ее ждало разочарование.       — Выберусь из этой проклятой страны. — Тревор пожал плечами. — А может и не выберусь. В любом случае идти куда-то лучше, чем оставаться на одном месте.       Кастэль снова села ровно, теребя пуговицу на куртке и обдумывая услышанный ответ. В дневнике сестры не было сказано ни слова о том, что последний из оставшихся живых Бельмонтов пьяница, которому настолько плевать на себя и все происходящее, что он просто слоняется по Валахии без какой-либо цели. Хотя нет, цель была: погибнуть в бою с чудовищем и навсегда впасть в забвение. Снимая с него оружие, Кастэль бегло осматривала и оценивала его состояние. Оно было не новое, в зазубринах, со следами свежей крови. Значит свое мастерство он еще не растерял окончательно и в боях ему явно везло, раз он продолжал жить, повторяя день за днем один неизменный порядок: дьявольские твари, кабак и прогорклый эль, чтобы забыться и на следующее утро начать сначала, пока этот бесконечный круг не разорвет смерть. Внутри Красс неожиданно зашевелилось давно не испытываемое чувство облегчения. Значит жизнь того, кто веками истреблял вампирский род, еще большее дерьмо чем ее. А у проказницы-судьбы определенно есть чувство юмора.       — И это все? — спросила она. — Убежать или просто спиться?       — Можешь предложить что-то другое? — удивился Бельмонт. — Если тебе нужно что-то говори прямо, красавица. А я уже подумаю, стоит ли.       Девушка отвела взгляд в сторону и помолчала, ненадолго задержав его на черной обложке книги. Видно было, что она хотела что-то сказать, но продолжала сомневаться. Наконец, она заговорила:       — Знаешь легенду о «Спящем спасителе» в катакомбах под Грешитом?       Тревор скрестил руки на груди и приготовился слушать. Во всех крупных городах и небольших поселениях, куда он заходил, кто-нибудь из людей нет-нет, да и заговаривал об этом мифическом герое с надеждой в голосе. В час невыносимого человеческого отчаяния он очнется ото сна и восстановит мир в их землях, истребит всех чудовищ и самое главное из них — самого Дракулу. Но, заслышав это, Бельмонт просто разворачивался и уходил, четко зная, что, уничтожив Влада Дракулу Цепеша, герой не вернет людям их драгоценный мир. Зло существовало, существует и будет существовать вечно. Не Дракула, так его адские орды, другие вампиры, оборотни на севере, ведьмы, и один Создатель только знает, что еще за существа. Что толку молиться на пробуждение спасителя?       Так было и сейчас. Бельмонт уже в десятый раз слушал эту историю только из благодарности к девчонке, которая перевязала ему рану. Жаль было разрушать надежды этой глупышки, но лучше сделать это сразу, как только она закончит. Может быть ей хватит ума собраться и умотать отсюда куда подальше.       — Чудесная сказка. — Подвел черту в рассказе Тревор. — Я ее уже слышал. Чего только не рождается в головах у людей, которых терзают на части твари из самой Преисподней. Но людям же надо во что-то верить. Ты-то где ее вычитала?       — Это не сказка. — Уверенно возразила девушка, показывая ему книгу. — Моя сестра обладала даром предвидения. Очень сильным даром. После каждой вспышки видения она записывала все до мельчайших подробностей. Происходящее дерьмо здесь она тоже видела, видела с чего все началось: сожжение жены Дракулы на площади в Тырговиште. Я тоже не особо верила в предсказания. Они имеют свойство меняться и искажаться в зависимости от действий людей, участвующих в нем. Но то, что говорила моя сестра, сбывалось с пугающей точностью. Всегда. Под Грешитом кто-то есть. Кто-то обладающий достаточной силой, чтобы остановить все это. Иначе ночные твари вырвутся далеко за пределы Валахии. Я прошу тебя помочь мне. Ты лучше знаешь местность.       Кастэль машинально погладила корешок дневника кончиками пальцев. Сейчас в ее вещах он был самой ценной вещью. Ни деньги, ни спрятанные драгоценные камни… Только он. Единственная путеводная звезда, без которой девушка даже не знала бы куда идти и что делать. Он превратился для нее в своеобразную инструкцию, которой она следовала с тех самых пор, как осталась совсем одна. Случались, конечно, отклонения от заданного курса, но ведьма неизменно выходила на ту самую прямую, которая была обозначена на страницах дневника.       По счастливой случайности дневник направлял ее туда же, куда скрылись представители вампирской знати, устроившие взрыв и пожар в их поместье. Может, она и бы не стала внимательно вчитываться и разбирать хаотичные записи сестры, но собранные по крупицам сведения об обидчиках отправляли ее в самое пекло — Валахию. Раз уж так удачно совпало, то почему бы за одно и не проверить предсказания Иветты? Если в катакомбах действительно есть существо, способное уничтожить такого сильного вампира, как Дракула, то стоит обзавестись его поддержкой, чтобы заодно он смог убрать всю аристократию. Двух зайцев одним выстрелом. А потом…       А что будет происходить потом, Кастэль даже не имела понятия. При всей ее педантичности и стремлении всегда продумывать каждое действие на несколько шагов вперед, дальнейшего плана действий у нее не было. И это пугало еще больше, чем возможная смерть в попытке отомстить предателям ее рода. Поэтому, внутренне зажмурившись, она каждое утро уговаривала себя подумать об этом позже, а пока сосредоточиться на реальной задаче. Придумать что-то или умереть она всегда успеет. Эта ежедневная сделка с головой помогала окончательно не сойти с ума от тревоги. А еще чтение дневника.       Но последние строчки записей заканчивались как раз на том самом месте, где искаженный воображением и сюрреализмом видения сестры описывался вход в катакомбы. До конца оставалось всего три страницы. Больше Иветта ничего не смогла дописать. Тайна о том, кто же на самом деле этот «спаситель» и как его разбудить, умерла вместе с ней. А вдруг уничтожить чудовище сможет только такое же чудовище? Разум и логика, тесно сцепившиеся друг с другом, подсказали, что этому «спасителю» может не понравится такое беспардонное вторжение и пробуждение, а еще и маленькая манипуляция. Как ни крути, жизнь Красс под любым углом подворачивалась под удар. Именно для этого она и решилась на сделку с Бельмонтом. Кто, если не охотник на чудовищ из прославленного рода, сможет остановить разбушевавшегося «спасителя», пусть даже и погибнув при этом? Зато это даст ей необходимую фору, чтобы сбежать, если все полетит к чертям и план провалится.       Отец всегда с почтением и долей опасения говорил о Бельмонтах, вбивая в голову дочерей, что представители их рода занимались истреблением вампиров и прочих сверхъестественных существ веками и весьма в этом преуспели, не успев сделать только одно — выследить Дракулу. Если бы не толпа невежественных людей и церковь, то может быть им это бы и удалось. Бельмонты, несомненно, опасны, но чтят заключенные с ними договоры и всегда готовы были откликнуться на призыв, самоотверженно защищая обычных людей. Не обязательно было раскрывать перед этим не самым лучшим их представителем все карты, честно сообщая о второй своей бессмертной кровососущей натуре. Но разучиться его физической помощью и знанием местности, чтобы не плутать от указателя к указателю, было бы разумно.        Кастэль покопалась в сумке и вытащила из потайного кармана бархатный коричневый мешочек:       — Я заплачу тебе за услуги. Этого вполне хватит на то, чтобы уйти куда пожелаешь и снова начать жизнь, достойную рода Бельмонтов, а не бродяжничать от таверны к таверне.       Девушка вытряхнула содержимое мешочка к себе на ладонь, и взгляду Тревора предстал крупный, чуть меньше куриного яйца, ограненный темно-синий сапфир. Мужчина невольно подался вперед, чтобы лучше разглядеть драгоценность, завораживающую переливающимися гранями глубокого василькового цвета. Но камень, дразня воображение, быстро исчез в мешочке, игриво блеснув напоследок в лучах рассветного солнца.       — Не слишком ли большая плата за помощь? — с сомнением спросил Тревор. — За такое можно купить себе целую страну.       — А кто сказал, что будет легко? — парировала Красс.       Тревор был удивлен. Эта девчонка, взахлеб рассказывающая о легенде, таскала с собой такие сокровища в обычной седельной сумке? Точно сумасшедшая. Уже сам факт того, что такая редкая красавица передвигалась одна по территории разоренной Валахии без какого-либо сопровождения, делал ее самой притягательной мишенью для любых разбойных нападений. Бельмонт поражался тому, как ее еще не изнасиловали на ближайшей дороге, не убили и не ограбили. Опыт и чутье подсказывали, что здесь крылся большой подвох, который он собирался сейчас вскрыть.       Мужчина поднялся с земли и отряхнулся, внимательно оглядывая свою новую знакомую. Его карие глаза то и дело соскальзывали вниз к лежащему оружию. Девушка напряглась — почуяла неладное, но продолжала неподвижно сидеть на месте, цепко следя за каждым его движением.       — Что мне мешает убить тебя прямо сейчас и забрать все, что есть у тебя в твоей чудесной сумочке? А?       — Ты не сможешь! — Глаза Кастэль хищно сузились. Тревор не без удовольствия отметил блеснувший синий огонек в ее радужке: сущность начала проситься на волю. — На ногах едва стоишь и безоружен.       Собеседник беззаботно улыбнулся и, приблизившись к ней на пару шагов, резко упал на колени, выдернув из ножен свой лежащий меч. Но воспользоваться им он так и не успел. В следующее мгновение его сбило в сторону и пригвоздило к дереву ударной волной. Вокруг шеи крепко сомкнулась холодными пальцами невидимая рука, контролируемая девушкой. Она сжималась все сильнее в ответ на каждое шевеление пальцев Кастэль, заставляя Тревора судорожно глотать ртом воздух. Ее некогда голубые глаза заволокла черная дымка, а голос словно стал каким-то «чужим», неестественным:       — Сказала же, что не сможешь! Глупый человек!       — Что ты такое? — просипел Тревор, дергаясь в невидимом захвате.       — Ведьма. — Ответила девушка.       Неожиданно Бельмонт перестал дергаться и хрипло рассмеялся, опустив руки от сдавленного горла вниз. Кастэль удивленно сморгнула и ослабила хватку, расслабляя ладонь. Ее глаза вернулись к прежнему цвету.       — Что смешного?       — С этого и надо было начинать. Значит и твоя «провидица»-сестричка тоже ведьма. Любопытно, что же с ней стало? — Прокашлялся мужчина, потирая шею. — Нужно было узнать, что ты за существо. Не просто же так ты целая и невредимая почти добралась до Грешита, да еще и с такими побрякушками в кармане. Обычной человеческой женщине такое не под силу.       — А просто спросить? — скривилась девушка, немного жалея, что не двинула наглеца сильнее. — Я бы ответила.       — Солгала бы. — Уверенно заявил Тревор. — Доверие — это вещь обоюдная. Если уж я берусь тебе помогать, то должен знать все. Вы — ведьмы — подлые твари, но вампиров я ненавижу больше.       » — Все тебе знать не обязательно. — Мысленно огрызнулась Красс, уязвленная такой нестандартной выходкой и открытым оскорблением».       — Так и быть, найдем твоего спящего солдата. Считай договорились. — Заверил он ее, примирительно поднимая руки. — А теперь, будь добра, верни мне мое оружие.       Кастэль молча отступила назад, позволяя Бельмонту забрать свои вещи, и начала собираться, чутко прислушиваясь к каждому его тяжелому шагу. Она все еще опасалась поворачиваться к нему спиной.       — Твой акцент. — Заметил мужчина, пристраивая под плащом за пояс свой кнут. — Не могу распознать. Французский?       — Испанский. — Процедила сквозь зубы ведьма, пристегивая сумку к седлу.       — Далековато ты, пташка, забралась. — Присвистнул Бельмонт. — И что же не сиделось под теплым солнцем Испании?       Девушка отвязала повод и потянула лошадь за собой. Поравнявшись с мужчиной, она легко взобралась в седло, демонстративно удобно устраиваясь в нем.       — В Валахии куда интереснее. Показывай дорогу на Грешит.       Тревор тяжело вздохнул, понимая, что остаток пути ему придется пройти пешком, героически преодолевая тяжелейшее похмелье, приправленное крепким ударом об дерево. Новая знакомая не собиралась больше делить с ним единственный транспорт. Он развернулся и уверенно зашагал в сторону тракта, кутаясь в подранный плащ от холодного утреннего ветра.