Игра в мечи и звёзды

Как только ты попадаешь в сиротский дом, всё кончено. Скажи «нет» репутации, принятию в обществе, возможности получить высшее образование и подходящую работу... Неважно, как ты попал сюда. Маки была одной из тех, кто лишился родителей. Как ни странно, подобные случаи были редкостью. Лишь малая часть детей оказалась здесь из-за смерти родителей. Здесь оказывались жертвы насилия в семье, отпрыски из бедных и занятых родов, «забытые дети». Это был дом забытых детей. Япония, казалось, тоже забыла о них, жителях детских домов. Битком набитые комнаты, дешёвая мебель, однообразная еда, скрипучие деревянные двери и усталые взгляды воспитателей, людей, которые пришли получать деньги. В среднем, на пять ребятишек приходился только один взрослый, и этого, разумеется, не хватало, чтобы за всеми уследить. Именно поэтому заботиться о младших часто приходилось старшим детям. — Спасибо, сестрёнка Маки! Старшие братики и сестрички такие умелые... — смущённо улыбнулась новенькая девочка с пухлыми щеками. — В твоём возрасте пора бы уже научиться завязывать шнурки, — Маки одарила её неодобрительным взглядом и поправила сбившийся воротник. — Слышала? — один из дошколят, с которым играла девочка, захихикал. — Даже сестрёнка так говорит. Что бы ни попало тебе в руки, ты можешь завязать только узел! — Замолчи! Я знаю, ты сам не умеешь! — девочка вырвалась из рук Маки и демонстративно показала язык. — Для тебя и узел сложный! — Н-неправда!.. Врёшь! Маки вздохнула и отвернулась, уходя дальше от бессмысленной перепалки. Дети всех возрастов постоянно спорили, дрались и издевались, будь то приютские или настырные одноклассники. Маки не была хороша в словесных баталиях, но зачастую разнимала младших одним взглядом... и вот они уже спорили о том, кто больше нравится "старшей сестрёнке". Она ни за что не признается, насколько сильно её трогают жмущиеся к ней дошколята, и как сильно она желает их защитить. Возможно, она так привыкла быть "старшей сестрёнкой", что начала чувствовать чрезмерную ответственность за тех, кто был слабее неё. — Ни-щи-щи! Она резко остановилась, услышав тихое коварное хихиканье. Как правило, это было предвестником появления местного клоуна. Спустя несколько секунд из-за тумбочки выполз нескладный мальчишка, пряча что-то за спиной. Судя по тому, каким довольным собой он выглядел, ничего хорошего. — Кокичи. Ты опять что-то стащил, — даже не вопрос, утверждение. Он был покрыт пылью, весь помятый и растрёпанный, как будто долго сидел в одном из своих укрытий. Мест в приюте, где можно было бы скрыться, довольно мало, и дети жили в тесноте. Поэтому у Маки не укладывалось в голове, куда негодник вообще умудряется пропадать, готовя новый нелепый розыгрыш или отлынивая от работы. — Угадай что! — Ты даже не собираешься оправдываться в этот раз? — Разве можно соврать старшей сестрёнке Маки? — поддразнил её Кокичи, пытаясь выглядеть как можно более серьёзно, но озорные искорки в глубине глаз его выдавали. — Мы должны нести ответственность за наших младших братьев и сестёр, поддерживать их во всех начинаниях и признавать свои ошибки, когда... — Я никогда не думала, что ты и правда выучишь ту речь, что подготовила тебе няня... И вместо того, чтобы сократить себе наказание и сказать это перед ней, ты просто придуриваешься? Болван. Из-за твоей затеи Кайто наказали. Не говори мне, что снова что-то задумал. Кокичи тут же надулся и вынул руки из-за спины. Там был контейнер с охаги, рисом и яйцом. Еда выглядела абсолютно нормально и не была покрыта блёстками или чем похуже... по крайней мере, снаружи. — Маки-чан т-такая злая... — глаза Кокичи уже начали наполняться крокодильими слезами. — Уааа!! Ты прямо как те противные надзиратели! Ты тоже будешь бить меня, пока я не извинюсь! Ты не моя мама! Маки постаралась выдавить из себя самый строгий и осуждающий взгляд, на который была способна. Кокичи и сам не дурак, ему же лучше поскорее прекратить эти несносные крики, чтобы на них не сбежались хмурые воспитатели. — ...Я слышал, что Кай-чан заперт в подсобке, — Кокичи быстро посерьёзнел и заговорил тише: — Мы испортили еду в тот раз, поэтому его вряд ли покормят сегодня. — И ты решил пробраться к нему и принести еды, — Маки подняла брови. — Это ты так извиняешься за то, что подставил его под удар? Кокичи уставился на неё с совершенно непроницаемым видом. — Нет. На самом деле, — сказал он серьёзно, — один из охаги отравлен, и я хочу посмеяться над тем, как он будет корчиться на полу и проклинать свою тупость. Как он вообще умудрился попасться. Я ненавижу здешних взрослых, поэтому украл завтрак какой-то вороны и сделал его таким же отвратительным, как её лицо. И лицо Кайто-чана, когда он счастлив. Он невозмутимо схватил Маки за запястье и потянул за собой, в сторону подсобки. Она молча кивнула и последовала за ним. Ещё год назад она бы не стала участвовать ни в одной из его рискованных авантюр, но теперь они были друзьями, которые шли выручать другого друга. Это дарило ей приятное тепло в груди и ощущение того, что Маки делает что-то правильно. Не то чтобы она в этом признается. — Как ты собираешься вызволить Кайто? — тихо спросила Маки, дав своё безмолвное согласие помочь. — Я не собираюсь никого спасать, — Кокичи закатил глаза и показал ей язык, не останавливаясь. — У меня нет плана, но разве ты не веришь в маленькое чудо? Маки терпеливо ждала, пока он не перестанет паясничать и не расскажет свой настоящий план. — Итак? — Какая ты скучная... М-м, нам сюда. Не заблудись, Маки-чан! Такая хорошая девочка как ты плохо знает дорогу к комнатам наказаний! — Учитывая, как часто вы с Кайто застреваете в них, я должна выучить эту часть здания наизусть. Лучше скажи мне, что ты не планируешь попасться на глаза взрослым и присоединиться к голодовке Кайто. — Я не хочу ещё одной такой пытки! Не переживай, сестрёнка, разве ты не веришь в мои невероятные стелс-навыки? — Я верю в то, что ты невероятно невыносим. Ты хочешь сказать, что отвлёк их достаточно? Кокичи неопределённо пожал плечами, но это значило, что Маки всё поняла правильно. — Я? Я ничего не сделал, — он резко остановился и ослепительно ей улыбнулся. — Кайто-чан не настолько хорош в злодействе и искусстве побегов, чтобы у него были такие же злые надзиратели, как у меня! Нам ничего не нужно делать, и над его дверью нет строгого надзора... но, может быть, чуть позже ты захочешь поделиться с Горо-чаном конфетой! Значит, ему помог Горо, взяв на себя роль отвлекающего манёвра. Это был высокий долговязый мальчик с угрюмым видом и длинной чёлкой на один глаз, по совместительству друг Кокичи ещё до попадания в приют. Кокичи, как и Маки, рано лишился родителей, но долгое время избегал глаз правительства, ведя уличную жизнь бродяги, выбираясь по ночам и воруя еду и вещи днём. Он был пойман за мелким воровством и отправлен сначала во временный приют, а потом, будучи официально признанным сиротой, в детдом, где он и остался. Маки не знала, откуда он и Горо знают друг друга, но ей было сложно представить, что такой тихий, немногословный и рассудительный мальчик был приспешником Кокичи столь долгое время. Впрочем, себя на этом месте она тоже не могла поначалу представить. Кокичи отпустил её запястье и махнул рукой, показывая не отставать и передавая ей контейнер. Аккуратно проскользнул в лабиринт узких коридоров и приоткрытых дверей, уверенно, но крадучись продвигаясь к единственной закрытой двери. Маки безмолвно следовала за ним, на всякий случай оглядываясь, нет ли где взрослых. За этой мириадой проходов они могли только услышать их тяжёлые шаги, и случись что, скрыться будет проблематично. С тихим щелчком дверь открылась, и взломанный замок позволил им войти. Кокичи подпрыгнул от томительного ожидания, а Маки просунула голову с заметной опаской. Обиженный Кайто бурчал, растирая синяк под глазом и сердито пинал ни в чём не повинную стену... Затем он поднял голову. — РЕБЯТА! — его лицо тут же просветлело, и он подскочил к ним, чтобы заключить в одно из своих дружеских объятий. Кокичи отпрыгнул аж на полметра, предварительно подарив другу нешуточный удар по голове. Маки не опустилась до их глупостей, но наградила Кайто крайне неодобрительным взглядом, какого постоянно удостаивался Кокичи. — Дурак, ты всегда так орёшь?! — тот зашипел как рассерженный кот. — Хочешь, чтобы нас поймали за хвост?! Если бы хоть кто-то был поблизости!.. Кайто всё-таки подобрался к нему поближе и гордо потрепал его по голове, не обращая внимания на протестующие возмущённые писки со стороны друга. — Только ты можешь быть таким занудой, когда два лучших друга приходят за мной, показывая, как мы верны друг другу! — драматично воскликнул Кайто, похлопывая Ому по голове. Тот безуспешно пытался избежать чужой крепкой хватки и брезгливо фыркал, забавно морща нос, стесняясь. — Я знал, что вы не сможете не найти меня! Не волнуйтесь, я вызволю вас и защищу от всех воспитателей на пути! Маки усмехнулась, приподняв самые уголки губ, а Кокичи прикусил язык, с трудом удержавшись от саркастичной ремарки. — Харумаки, это что, еда? Я голоден как никогда, и вы даже принесли мне поесть!.. Кайто выглядел растроганным и тут же открыл контейнер, наслаждаясь ароматом еды. Всё содержимое наверняка давно остыло и размякло, но для изголодавшегося пленника это вряд ли имело значение. Кокичи, ещё более лохматый чем раньше, грациозно поклонился. — Я так старался, чтобы облегчить твою участь, Момо-чан!.. Я даже приложил руку к этому скромному завтраку. Ты сразу поймёшь, какую часть приготовил я: она самая вкусная! Кайто буквально набросился на еду, пытаясь набрать на охаги как можно больше нори и риса: без палочек есть было неудобно, но что может сделать незначительное препятствие, столкнувшись со звериным голодом настоящего мужчины. ...Маки примерно представляла, что произошло. Самые старшие дети были озлобленными, уставшими и острыми на язык, всегда забрасывали новеньких детей колкими оскорблениями и издевались над теми, кто не мог дать отпор. Старшеклассники тратили всё своё время и терпение на учёбу и бесконечную работу, чтобы оплачивать обучение, и всю свою злость вымещали на младших по приходу из школы. Сейчас они ополчились на девочку, попавшую сюда на правах жертвы домашнего насилия. Она начинала трястись и плакать, как только старшие пусть даже толкали её локтем. Кокичи и Кайто были не из тех, кто могли оставаться в стороне, сталкиваясь с сокрушительной несправедливостью. Они не сходились во многом, но понимали, когда стоит объединиться перед лицом врага. Если дело касалось ожесточённых вредителей, Кайто искренне верил, что они заслужили опробовать самые вредоносные выдумки Кокичи! Они решили не устраивать шоу, чтобы не быть тут же пойманными, но Кокичи всё равно умудрился достать слабительное и васаби и уговорить Кайто испортить обидчикам еду, пока сам вывел из строя местные туалеты. К сожалению, отпраздновать победу не удалось, потому что кто-то из детей донёс на Кайто, застав его на месте преступления. Васаби так и не успело пойти в ход. После этого Кайто подрался с хулиганами, «отстояв свою честь» на словах и заработав не один синяк на практике. Маки казалось, что её друзья ввязываются в переделки, стоит ей отвернуться хоть на минуту... Соскучиться было невозможно. Кокичи считался проблемным ребёнком и зарабатывал различные наказания чаще всех. Возможно, он знал как никто другой, насколько мучительно наказание одиночеством, скукой и голодовкой, поэтому зашёл так далеко, чтобы подбодрить Кайто и пусть слегка, но облегчить ему долю. Возможно, он чувствовал свою вину за то, что вышел сухим из воды и получил благодарность девочки, тогда как Кайто поймали и побили. Возможно, он считал своим дружеским долгом показать это Кайто и лично принести ему еды, тем самым извинившись за произошедшее... Тогда Кайто поперхнулся и грохнулся со скамьи, яростно ругаясь, отплёвываясь и сквозь зубы проклиная весь свет. Он воззрился на еду с таким ужасом, словно внутри сидел монстр или по меньшей мере большая сороконожка. Затем он перевёл не менее устрашающий взгляд на Кокичи и, кажется, не мог найти слов. К счастью, Кокичи ответил ему сам. — Мне было бы так жаль, если бы весь тот васаби пропал впустую, Момота-чан... — застенчиво признался он, встречая чужой взгляд с такой робкой и невинной улыбкой, что иной раз можно было подумать, что не так понял его слова. — Я позаботился о том, чтобы твой труд не пропал! Я ведь говорил тебе, что охаги от меня самый вкусный. Тебе нравится, Момо-чан? ...Маки определённо думала о нём слишком хорошо. Как глупо было теряться в фантазиях. Он выглядел как маленький ангел. Кайто хотел его придушить, но был слишком озабочен ужасающей бурей во рту. Его лицо сморщилось, и, забыв про все прелюдии, Кайто буквально высыпал себе в рот липкий холодный рис. Это несильно ему помогло, и Маки прикидывала, придётся ли ей разнимать их уже сейчас. — Ты больной! — зашипел Кайто. — Это твоя вина, что ты заглотил его целиком! — возразил Кокичи. — Ты ешь как свинья, Момота-чан. — Естественно! Я голодный! Мужчина не должен стыдиться своих инстинктов! — Где ты берёшь эти странные фразы... Кай-чан умеет читать? — Конечно, умею! И почему ты никак не можешь прекратить эти тупые прозвища и звать меня по имени, надоедливый чер!.. В этот момент в противоположной стороне коридора раздался стук каблуков. Он был непохож на привычные шаги воспитателей, и Маки встрепенулась. Эхо звучало отдалённо, так что она быстро дёрнула обоих мальчишек за плечи и потащила к двери. Кокичи навострил уши и, сориентировавшись, дал знак уносить ноги. Звук каблуков был ему хорошо знаком, а значит, времени заметать следы не было, оставалось только бежать. Из всей троицы Кокичи бегал быстрее всего, привыкнув прятаться от тех, кто, как правило, за ним гнался. Он же лучше всех разбирался в устройстве здания, и потому бежал впереди. Неторопливый стук каблуков непреклонно приближался, сопровождаемый теперь другими шагами. Маки крепко схватила бежавшего позади Кайто и ускорила темп, слишком быстро позволяя дыханию сбиться. Даже если их не поймают сейчас, по их потрёпанному виду тут же станет ясно, что свободно разгуливать они не должны. Но детей обуял страх и азарт побега, желание избежать погони одержало верх над всем остальным. Никто не сделает им ничего плохого за мелкую шалость. Возможно, Кокичи на неё плохо влияет, но сейчас Маки меньше всего волновалась о том, что подумают воспитатели. В один момент все звуки стихли, и наступила напряжённая тишина, прерываемая только их шумным дыханием. Их никто не преследовал. Их не схватили. Радость после успешной затеи отразилась на уставших лицах. — Вы и правда... сумасшедшие, братцы... — пробормотал Кайто сквозь жжение во рту и наклонился, чтобы потрепать Ому по голове. Маки решила, что для Кокичи это было достаточным наказанием.

***

Как члены тайного общества, дети с заговорщическим видом скрылись за занавеской — единственным уголком личного пространства в комнате, заселённой доверху. — Я не могу поверить, что ты смог это устроить, — Кайто больше всего походил на отца, гордящегося, что сын пошёл своими шалостями в него. — Я всегда мечтал быть призрачным вором, который сбегает, не оставляя ни следа за собой, — Кокичи подумал и добавил: — Ну, кроме какой-нибудь вычурной подсказки и знака о том, как я всех облапошил. Что скажешь, Момо-чан? Я знаю, что ты мечтаешь быть моим напарником!.. Хотя тебе больше подошёл бы полицейский. Отец Кайто был полицейским. Оба родителя были живы, но за неимением времени и сил на ребёнка отдали его в приют на время взросления. Это была распространённая практика в сиротских домах. Вот только родители больше не возвращались. Формально Кайто всё ещё принадлежал им, поэтому усыновить его никто не мог... и это было даже хуже, чем быть сиротой, ведь надежды на новую семью уже не было. Бабушка с дедушкой время от времени приходили навестить Кайто, но права слова они не имели. И обременять их никому не хотелось. Непривычно туманное выражение лица Кайто веяло рассеянностью и лёгкой задумчивостью. Кокичи бросил на него озабоченный взгляд, плохо скрывая беспокойство, не наступил ли он на больную мозоль. Но Кайто, заметив это, только широко улыбнулся и покачал головой, думая о чём-то своём, положив руку на голову Кокичи. Не упуская возможности поиграть с пушистыми волосами. — Мечта... Ты хочешь стать вне закона, Кокичи? Кокичи на несколько секунд застыл, словно не определившись с выбором эмоции, которую хотел показать. Наконец, он остановился на привычной скользкой улыбочке. — Моя настоящая мечта... Он потянулся к деревянному ящичку у кровати — единственное место для хранения личных вещей — и достал оттуда изрядно помятый листок бумаги, испачканный чернилами и проступившим маркером по углам. — Я хочу создать свою собственную организацию! — провозгласил Кокичи. — Мы будем сеять хаос и разыгрывать всех скучных взрослых! Это будет армия злых клоунов, которая будет веселить детей до в животе, обличать самых коварных в их злодеяниях, скрываясь за масками!.. Справедливость лежит в разрушении, ни-щи-щи! На бумаге красовался детский рисунок. Грязный, яркий, слишком цветной, он больше походил на карикатуру. В центре стоял Кокичи в костюме, напоминавшем что-то вырезанное из тёмной стороны супергеройских комиксов. Он был значительно выше, чем на самом деле, возвышался над остальными. По оба бока от него стояли Кайто и Маки, одетые в нелепые одеяния и, кажется, улыбающиеся. Маки не могла представить на себе такое выражение лица, что бы ни случилось. Поодаль стояли ещё два человека, которых едва ли возможно было различить, несмотря на броские цвета, служащие опознавательными знаками. Слева был тощий мальчик с длинной чёлкой, а справа — девочка с косичками. — Ни-щи-щи... — Кокичи гнусно захихикал, убирая мятый рисунок и оглядев их лица. — Что, это было так убедительно? Я просто издевался над вами, но кто бы мог подумать, что вы и правда захотите стать тёмными клоунами! Даже ты, Харумаки-чан! — Ты не должен так легко отказываться от своей мечты, — возразил Кайто, застав Кокичи врасплох серьёзным тоном. Он тепло улыбнулся в ответ на чужую недоверчивость. — Это вовсе не невозможно! По-моему, ты всегда был похож на клоуна! Даже если твоя мечта кажется тебе невозможной, тогда сделай всё, что в твоих силах, чтобы она стала возможной! Выложись на сто десять процентов и воплоти её в жизнь! Не смей так быстро сдаваться! Если ты покажешь мне, как серьёзно настроен... я подумаю над твоим предложением вступить в твою организацию! Он не позволил Кокичи скомкать листок и аккуратно сложил его, разгладив и положив в ящик с величайшей осторожностью. Кокичи, казалось, не знал, что сказать, и потерянно переводил взгляд с Кайто на Маки. Идея Кокичи показалась ей детской, ребяческой, невозможной... но это было очень похоже на Кокичи. Он хотел найти себе пристанище в людях, заниматься шутками и играть в Робин Гуда, притворяясь не то злодеем, не то героем. Маки представила себя вырядившейся в странный костюм, такой же, как на всех остальных. Она представила, что рядом только они, в таких же костюмах, с весёлыми улыбками на лицах, разражающиеся громовым звонким смехом. Во всём мире нет никого, кто был бы ближе друг к другу чем бродячие клоуны без семьи. Нет семьи, которая была бы крепче чем эта, состоящая лишь из тех, кто мечтали её обрести, не хотели быть забытыми и искали понимания, найдя друг в друге. Нечто настолько безвредное, невинное, тёплое было чем-то, о чём могло мечтать только чистое детское сердце. И Маки позволила себе помечтать. Почувствовав, что ей тоже нужно что-то сказать, она начала играть со своими волосами. — Я тоже думаю... что это не так уж и невозможно... — мимолётные картины, проносящиеся в голове, были наполнены таким сокровенным теплом, что сложно было отказаться от них, не хотелось отвергать их, и слова Кайто внушили ей уверенность, и на её лице появилась крохотная, несмелая улыбка. — Если ты всё ещё будешь мечтать об этом, когда мы вырастем... я подумаю... Она попыталась поддержать мысль Кайто, но звучало слишком неловко. Тот, впрочем, показал ей большой палец вверх. Кокичи казался совершенно растерявшимся и уставился на неё, как будто не мог соотнести звучание слов с их смыслом. Такое выражение редко красовалось на его лице. — А я мечтаю стать астронавтом! Я им стану! — уверенно объявил Кайто, стараясь поддержать друга, переключив внимание на себя. — Я должен много стараться, учиться и тренироваться... но оно того стоит! Я обязательно долечу до звёзд и увижу космос! Я сделаю так, что даже мои родители смогут гордиться мной! Что насчёт тебя, Харумаки? Маки надула щёки и принялась неловко перебирать свои волосы, слегка отворачиваясь. — ...Я хочу остаться в приюте, — сказала она, ёрзая под удивлёнными взглядами. — Я бы... стала здесь воспитателем. Другие дети смогли бы... играть со мной, даже когда я вырасту. Ей нравилось, когда дети обращались к ней за помощью и улыбались ей, называя старшей сестрёнкой. Ей нравилось перебирать их хрупкие маленькие ручки в своих и чувствовать их вес. Это помогало ей вспомнить, что у неё всегда есть, о ком заботиться, кого защищать. Те, кого любить и оберегать. Ей было трудно признаться в этом... но в приюте её окружали младшие братья и сёстры. ...И здесь были её друзья. — Харумаки! Это отличная мечта! — расцвёл Кайто, практически излучая ауру поддержки. — Это же здорово! Ты станешь прекрасной няней, главное — не сдаваться и преследовать эту мечту! Дети тебя уже обожают! — ...Маки-чан похожа на строгую заботливую маму... — пробормотал Кокичи себе под нос. Судя по всему, такая доверительная обстановка была чужда и ему тоже. Плечи Маки расслабились, и она спрятала робкую улыбку в своих длинных волосах. Её смущало внимание, которое она вызывала. — Тогда как насчёт обещания, ребята? Мы все обязательно вырастем, исполнив наши мечты! И тогда... мы все останемся друзьями! — Кайто притянул их обоих за плечи. — Это будет наше особое обещание! Его невозможно нарушить, поэтому хорошенько подумайте! Он уже вообразил себя рыцарем, приносящим клятву? Кайто выставил свою руку ладонью вверх и нетерпеливо посмотрел на друзей, более замкнутых, чем им хотелось бы казаться. — Ну что? Обещаете? — Хорошо... Я обещаю. Маки положила свою руку поверх руки Кайто. Дурачества мальчишек она не воспринимала всерьёз, но сегодня... Сегодня ей очень хотелось, чтобы это было взаправду. Они одновременно посмотрели на Кокичи. Кокичи глядел на них в ответ. Он не мог выбрать одну из своих масок, и потому был гол, уязвим и тревожен. Кто бы мог подумать, что он так дрогнет из-за какой-то выходки Кайто? Наконец, бледная ладонь накрыла их руки. Кокичи бросил на ликующего Кайто предупреждающий взгляд и неохотно открыл рот: — ...Я обещаю.