Приходи

Одни деревья сменяются другими, их стволы и ветви качаются из стороны в сторону. Ветра нет совсем. Собственные шаги очень слышны, и только последние силы остаются на тихие слова, что заметают следы - будто и не пробегал здесь никто. Ночь становится темнее и тише. Воспоминание - тоже. Мерцают искры - понятно, что от костра, скрежет металла. Приглушённый голос долго рассказывает что-то, но тишина снова перебивает, и вот перед глазами мелькает ещё большая темнота. Она пульсирует, когда пальцы нащупывают горячую рану и решительно ломают наконечник стрелы. Больно, зато темнота теперь всюду, и холодной коже даже приятно от тепла крови. А потом золотой вечер укрывает ото всего. Проносятся знакомые слова и шелестит плотная бумага. Кажется, что всё, что можно понять, просто отключено - и только тихий шорох по-прежнему держит в реальности. Это всё похоже на сон внутри сна. На губах явно ощутима необыкновенная медовая сладость. Она легонько толкает сознание по ветру на воде, да только погода хмурая. Может, будет ненастье. А может, и нет. Александра почувствовала, как Лале крепче прижалась к ней. Вот незадача, а она как раз собиралась уйти. С другой стороны, не прошло и двух часов. День был длинным, потому и позволял без огня видеть, как переливались тёмные локоны Лале, как невесомо касались лица и как тепло укрывали ключицы Сандры. Простое решение встать давалось очень нелегко. Руки сами потянулись к мягким волнам, и время перестало идти прежним ходом. Сандра увлеклась, перебирая тонкие пряди, словно это было самым интересным делом в её жизни. Она точно считала звёзды, пока вдруг не ощутила изучающий взгляд Лале. - Я уснула? - Да, ненадолго... - Сандра отвела взгляд и наконец отстранилась, - Лале, я думаю, мне стоит уйти. - Но почему? И куда же ты пойдёшь? - растерялась Лале. - Я оставила у реки лошадь, - вставая, пояснила Сандра и вдруг умолкла. Неожиданно ей было нечего сказать. - И мне пора возвращаться, - грустно заметила Лале, глядя на уходящее солнце в проёме окна. Однако расставаться совсем не хотелось. Что-то удерживало её в шаге от Александры, прибивало к земле. И какая-то мысль, не облачённая в слова, стояла между ними. Лале коснулась пальцев Сандры как раз в тот момент, когда они собирались коснуться её. Последний мимолётный взгляд наконец заставил девушек молча попрощаться. Закат догорал. Сандра расчёсывала гриву коня медленно, меланхолично, глядя прямо перед собой. Плечо при движениях отзывалось тупой болью, а Сандра только усерднее водила гребнем. "Угораздило же так легко попасться", - ворчала она сама на себя, и непонятно было, стреле или молодой барышне, чёрные глаза которой то и дело глядели из самой души. Разгорался небольшой костерок. Сандра задумчиво всматривалась в переплетения язычков пламени. Огонь совсем не успокаивал, за что периодически рвался в кулаке, лениво хватающем жаркую верхушку. Лесная темнота ощущалась как живая, а в сложенных на груди руках всё же явно чего-то не хватало. Сандра подобралась и съежилась сильнее. Ночь была тёплой, с огнём - даже жаркой, но где-то снаружи... "...А это совсем не то, что вечер. Тот грел изнутри". Лале долго не могла заснуть. Её тревожило то странное видение. Трудно было взять в толк, значит ли оно что-то, но ещё беспокойнее было из-за того, что поцелуй всё ещё украшал её губы. Казалось, что и отражение в зеркале утром изменится, не будет больше привычным. Да и вообще, много ли известно кому-то о таких чувствах? "Подумаешь, люди встречаются, любят, женятся... Разве могут они сами себе объяснить, что это такое? Помнится, Сафие не нашла слов, чтобы рассказать мне, а лишь улыбалась, думая о чём-то своём... Но от этого не яснее." Лале нервно повернулась на другой бок, к окну. "А может, и пора любви случиться. Что здесь плохого, в конце концов, если..." Мысли вдруг замерли, когда Лале завидела, каким лазурным и чистым было ночное небо вдалеке, за звёздами. Она смотрела заворожённо, словно вот-вот небо посмотрит в ответ. "...если даже небо теперь напоминает её..." Её. Это пугало так же, как и притягивало. Что же делать? И нужно ли? Синева в своей высоте не давала ответа, зато позволяла наслаждаться своим глубоким взглядом - самобытным, неповторимым. Размытый на огромные просторы цвет будто бы запечатлел короткое мгновение, когда меняет сам себя - от тёмного до морского. Лале почувствовала, как непроизвольно улыбалась, глядя вдаль, где маленькие звёзды казались серебряными. В какой миг тепло рук Александры снова вернулось, забирая в сон, Лале не запомнила, а просто окунулась в столь реальное ощущение, что ничего, кроме него, не осталось.