Упавшие боги

Была тихая звёздная ночь, вернее ранее утро, второй спутник планеты заходил за горизонт. Ночное время подходило к концу, тьма уступала место свету. На востоке начинало розоветь. Внезапно, в дом, в его толстые каменные стены полетели огненные стрелы и его стали осыпать камни. Берег огласился тысячами воинственных возгласов. Капитан, дежуривший в это время на станции, очень обеспокоился, за свой экипаж. Внезапно, в голову пришла мысль. Тем временем в осаждённом доме проснулись все, стрелы не могли пробить доски, поставленные в окна на ночь, но камни могли их сломать. Тут же состоялся совет. Люди понимали, что их окружили дикари, но советь не позволяла им полить по ним из бластеров. Внезапно, за окнами, перекрикивая шум издаваемый туземцами, раздался голос, на непонятном языке. Дикари перестали стрелять по окнам, поэтому появилось возможность открыть одно из них. То, что творилась на улице не поддавалось описанию и даже осаждённых окутал первобытный страх пред неизвестным. Над головами туземцев, в метрах трёх над землёй, парила горящая фигура. Она говорила, трубным не человеческим голосом, звук исходил не от неё, а с двух противоположных сторон, за горящей фигурой в облаках восходило солнце, что усиливало впечатление. Дикари пластом лежали и повторяли: — Яхню! Хюпя хняю, Яхню, хюняп! Огненная фигура говорила что-то состоящие из букв: "ю", "я", "н", "п", и "х". Экипаж вышел из ступора и включил переводчики. Несколько секунд анализа языка и космонавты услышали: — Я зол на вас, дети мои! — Яхню! Великий бог, Яхню, пощади! — Вы не когда не нападёте на дом мой и не покажетесь в моих владениях с оружием в руках. А теперь, уходите или я пошлю свой огонь на вас! Тут дикари ползком стали покидать пляж, они не осмеливались встать. А огненный бог всё нависал над первыми рядами. Наконец нервы туземцев не выдержали, и они побежали в суеверном страхе. Когда последний дикарь покинул пляж и был уже далеко, великий бог опустился на землю, скинув что-то на песок, он помчался в море. Тут же поднялся столб пара, а из динамиков катеров доносилось, толи истерический смех, толи плач. Экипаж выскочил из дома и помчался к океану. Великий бог Яхню лежал, откинув защитный прозрачный шлем, в обгорелом скафандре, для работ при больших температурах. И то ли смеялся, то ли хрюкал, то ли плакал. Его ворожение лица не вносило ясности в его состояние. Ясно было, что капитана одолела истерика. Через несколько минут он справился с собой и сел, пытаясь избавиться от скафандра. Аунел внимательно посмотрел на капитана и крикнул: — Федя, принеси консервный нож! Юнга мгновенно метнулся в дом и через минуту принёс, то, что его просили. Аунел возвышался над капитаном, он был босиком и поэтому стоял на носках, и к его огромному росту, прибавлялось ещё несколько сантиметров, и в данный момент он управлял богом Яхню. — Всеволод, замер и не двигайся, а то пораню и хватит смеяться! — произнёс он. А капитан в это время действительно весь сотрясался от сдерживаемого хохота, в то мгновение расхохотался весь экипаж, если бы их спросили почему, то они бы не ответили. Просмеявшись капитан встал и подошёл к Аунелу. Действительно, нармально снять скафандр не представляло быть возможным, ибо обгорая его ткать становиться похожей на железо, только в местах швов её можно чуть двигать, что позволяет космонавту, попавшему в жаркое место и чуть не сгоревшему заживо двигаться. Аунел с трудом разрезал обгоревший скафандр и готовился к повторению с курткой, но капитан оказался лишь в подштанниках и рубашке. Когда он был освобождён, он произнёс: —… Я их просто напугать хотел, тихонько пробрался в катер, снял куртку со штанами и надел скафандр для высоких температур. Что проще. Одел реактивный ранец, они сами меня подожгли. — Чем же ты скафандр пропитал? — поинтересовался Ким. — Спиртом, я нашёл несколько бутылок в переходном отсеке. Вся одежда им провоняла. Я просто пугнуть с пляжа хотел, а тут тебе бог Яхню, вот и пришлось войти в образ. Хорошо, что скафандр был подключён к катерам, а динамики катеров работали на внешнею связь. — А мы, признаться, то же испугались, – сказал Федя. — Что теперь, великий бог, делать будешь, ведь теперь тебя задабривать начнут. — Только пусть лично в руки и без посредничества идолов. Пусть еду какую-нибудь, надоело сидеть на рыбной диете! — ответил капитан. — Как убежать будешь, что ты и есть горящая фигура? — спросил Ким. — Есть идея. Аунел, я знаю, что ты это не любишь, но придётся, мне нужно их мифология. — Всеволод, не буду! — ответил второй помощник. — Ау, пожалуйста! Я знаю, что ты сильный телепат и говоришь благодаря операциям. Нужно сказать, почему капитан так странно разбил имя помощника. У асилиецев, нет привычных фамилий, а отчество, тем более. Всё у них содержится в имени: первые две буквы, часто это гласные, родовые, аналог земных фамилий. Третья буква, это противопоставленная главная или согласная третья буква имени отца. То есть у отца Аунела третей буквой была "я", в таблице противопоставления ей соответствует " н'", "л'", "м'". Четвёртая буква непосредственно личная, как имя. Пятая это противопоставленная третья буква имени матери. — Ладо! — вздохнул второй помощник. Капитан оделся и они, вчетвером пошли к дому, Паша отправился на станцую, "кричать в космос", как получило название дежурство. Аунел сел у стены дома. — Только полная тишина и без рук, пожалуйста! — произнёс он. Второй помощник, сохмурил брови, пытаясь сосредоточиться, и сказал: — Нет, это не возможно! Не смотрите на меня! — попросил он, все отвернулись, он попытался сосредоточиться и вновь не получилось. — Не дышите на меня! Не живите на меня! Вы мне мешаете! Все тихо поднялись и удалились за угол дома. — А впрочем, капитан, останься, – попросил он. Всеволод Святославович подошёл и сел рядом. — Ты знаешь, что делать если, что. Включай диктофон, попытаюсь говорить. Ой, долго практики не было. Тут так много людей, а до деревни километр. Ладно, попробую. Он закрыл глаза и несколько секунд пытался сосредоточиться… Прошло некоторое время и Аунел действительно начал произносит слова, но на каком языке? Он иногда в сознательном состояние сам не в силах понять, с переводчиком приходиться. *** Аунел закончил свой рассказ через часа два. Открыл глаза, зевнул и проводится в сон. Второй помощник пробудился к вечеру, ели волоча ноги добравшись до постели вновь уснул. Остальной экипаж то же лёг спать. Решили, что лучше пусть сам автор затвора переведёт.