Court/Суд

"Что..." Я вскрикиваю, прежде чем мне удается прервать себя. Позволить ему использовать руны, чтобы спасти нас, - это одно, но позволить ему просто выбросить их - это совсем другое. Реми не отвечает. Вместо этого он поднимает руки над головой и широко разводит их в стороны. Затем он начинает вращать правую из них по кругу снова и снова. Каждый раз, когда он завершает вращение, он делает круг больше, пока он не становится настолько широким, насколько могут дотянуться его руки. Я жду, что руны упадут вниз, прямо в центр круга, который он делает, но они не падают. Вместо этого их подхватывает сила или магия, которую он генерирует, и, вылетая из коробки, они выстраиваются в круг, который движется в такт с рукой Реми. Они кружатся по кругу, круг расширяется, пока они не кружатся над всеми нами - все быстрее и быстрее - так быстро, что они становятся практически размытыми. И вот, когда я уже привыкаю к тому, что они парят прямо над нашими головами, Реми кричит и снова широко раскидывает руки. И точно так же руны выстреливают во все стороны, проносясь по воздуху, как стрелы, выпущенные из лука. Все двадцать рун ударяются о стену с такой силой, что впиваются в камень и излучают мистический мерцающий свет. Вот только одна из них вовсе не вмурована в стену. Она движется вверх-вниз и по кругу, как будто она встроена в... Я сглатываю свой крик, когда понимаю, что он встроена в бок того, кто нас преследует. А невидимое чудовище должно быть огромным, учитывая, как высоко парит руна. Но мне не приходится долго размышлять о его размерах, так как руна испускает жуткое свечение, а затем то, что давало существу невидимость, заканчивается, и мы все можем увидеть, что именно преследовало нас на этой арене. Когда оно кружится вокруг нас, вставая на две ноги, я не могу не пожалеть, что никогда не видела его. Потому что если я и знаю что-то еще, так это то, что я буду видеть это в своих кошмарах каждую ночь до конца своей жизни. И это перед тем, как оно одним прыжком преодолевает половину длины стадиона и приземляется прямо перед Хадсоном. Руна впилась в шкуру существа, и оно совсем не выглядит счастливым от этого. Оно снова встает на две ноги, поднимается в воздух на высоту более шестидесяти футов и нависает над нами, издавая страшный рев, от которого у меня по позвоночнику пробегают мурашки. Оказывается, не я одна ужасаюсь при виде этого зверя. Мэйси задыхается, Давуд стонет, а Джексон проклинает - длинно, низко и злобно. Флинт издает шокированное "какого хрена!", а все остальные просто таращатся. Глаза расширены, рты открыты, страх сквозит в каждой линии их тел. "Верните жуков. Верните жуков", - шепчет Мэйси, как молитву, и, честно говоря, я не могу не согласиться. Потому что теперь я знаю, я понимаю. Я позволила себе думать, что раз мы пережили несколько раундов, не имея ничего, кроме кирпичей, жуков и балета, то Невозможные испытания на самом деле не так уж плохи. Мы должны были справиться. Все будет хорошо. Но когда я смотрю в глаза этому чудовищу, я понимаю, как сильно я ошибалась. Я была ребенком во время предыдущих раундов. Теперь мои глаза открыты, и пришло время отбросить детские мысли. Мы все умрем.