Court/Суд

У меня есть около трех секунд, чтобы сообразить, что делать - земля стремительно приближается, но все, о чем я могу думать, - это ужасающая боль в плече и спине. Хадсон бежит прямо ко мне, на его лице выражение ужаса. Уголком глаза я вижу, как Иден делает то же самое, приближаясь ко мне в форме дракона. Смутно я задаюсь вопросом, если зверь приземлится на меня, прекратится ли наконец боль в моем плече? Это не кажется мне чем-то плохим. Хадсон добирается до меня первым - не то чтобы это было неожиданностью: он подпрыгивает в воздух на двадцать футов и хватает меня на руки. Мы ударяемся о каменный пол с мягким, контролируемым стуком, и я с ужасом наблюдаю, как чудовище - мое оборванное крыло все еще зажато в его пасти - с тошнотворным стуком падает прямо рядом с нами. Мои друзья бросаются со всех сторон, чтобы окружить его. Колдер, Реми и Иден держат в качестве оружия один из шипов, которые Хадсон отколол ранее, но зверь не встает. "Оно мертво?" спрашиваю я, даже когда Хадсон переворачивает меня, чтобы посмотреть на мою спину. "Грейс", - говорит он, его голос звучит так потрясенно, как я его никогда не слышала. "Грейс, твое крыло..." "Я знаю", - перебиваю я, потому что не хочу слышать, как он это говорит. Я не знаю почему. Может быть, потому что если он скажет, это будет гораздо реальнее, чем сейчас. "О Боже, Грейс". Внезапно Мэйси оказывается позади меня, снимает с себя толстовку и прижимает ее к моей спине. "Что мы будем делать?" Я не знаю, спрашивает ли она меня, Хадсона или Вселенную, но я понятия не имею, что ей ответить. Кроме того, я знаю, что на это нет времени, не сейчас, когда этот зверь еще жив. Я тянусь назад и сжимаю ее руку, шепча: "Я в порядке". И затем я поднимаюсь на ноги. Хадсон рядом со мной. "Грейс, остановись. Тебе нужно отдохнуть..." "Мне нужно довести дело до конца", - говорю я ему. Но я делаю всего пару шагов, прежде чем мои колени уходят из-под ног, и я падаю на землю. Проклятье. Я сжимаю руку в кулак и сильно ударяю ею о землю, так как разочарование переполняет меня. Я не могу поверить, что это происходит прямо сейчас. Я не могу в это поверить. Не сейчас, когда все остальное уже пошло прахом. Паника бьется во мне, превращая мои легкие в огонь, а кровь в лед. Я хочу побороть ее, хочу побороть ее, но это так трудно. Особенно когда единственное, о чем я могу думать, это обо всем плохом, что случилось. Да, мы близки к победе в этих Испытаниях, близки к тому, чтобы получить эликсир и найти способ победить Сайруса. Но чтобы добраться сюда, мы потеряли так много. Почти весь Орден погиб. Джексон опустошен. Все остальные пережили кошмары, которые останутся с нами до конца жизни. А теперь у меня нет крыла. Как я могу быть королевой горгулий, не имея крыльев и не умея летать? Как я могу сражаться с Сайрусом? Более того, как я могу просить своих друзей идти в бой, рисковать всем, когда я не в состоянии сражаться рядом с ними? Я не в том состоянии, в котором должна быть. И все же у меня нет выбора. Мы зашли слишком далеко, сожгли слишком много мостов, потеряли слишком много. Мы должны довести дело до конца, и каким-то образом я должна найти способ сделать это - даже если я буду лишь наполовину горгульей. Эта мысль причиняет адскую боль, но я запихиваю ее обратно. Я заношу ее в этот чертов файл в глубине моего мозга с дерьмом, с которым я не могу справиться сегодня, а пока сосредоточусь на том, что могу. Я не могу смириться с потерей кого-либо еще на этой арене, а значит, нам нужно убираться отсюда. Но чтобы сделать это, мы должны закончить это. Прямо здесь, прямо сейчас. "Грейс". Хадсон опускается рядом со мной. "Просто отдохни. У нас все получится". Я знаю, что он прав, знаю, что могу позволить своим друзьям сделать это, и они справятся. Но это просто легкий выход, и когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на лежащего на земле зверя, я понимаю, что не могу так поступить. Не после всего, что случилось, и не после всех, кто пострадал. "Я в порядке", - говорю я снова, и на этот раз это звучит сильнее. Это неправда - я еще очень далеко от того, чтобы быть в порядке. Но я могу это сделать. Я должна это сделать. Я иду к зверю, чьи странные белые глаза почти закатились в голову, пока он продолжает лежать на земле, его тело сломано от падения, но все еще очень живо. И мне становится плохо от одной мысли о том, что будет дальше, о том, что я должна сделать. Это абсурдно, учитывая весь ущерб, который он нанес здесь сегодня, но я все равно так себя чувствую. Наверное, это хорошо, что я так себя чувствую. Мысль о лишении жизни, даже такой ужасной, как эта, должна быть ужасной. Это должно быть больно. Вот почему Хадсон мучается так, как он это делает, почему он избивает себя каждый раз, когда ему приходится использовать свою силу. Потому что жизнь - независимо от того, кому она принадлежит - это драгоценный дар. И это не то, что я когда-либо захочу забыть. "Что нам теперь делать?" спрашивает Мэйси, когда они с Хадсоном идут рядом со мной. В ее голосе звучат слезы, и я думаю, что она, должно быть, чувствует то же самое, что и я. "Я думаю, мы должны закончить это", - говорит Колдер. "Иначе мы не выиграем раунд. А если мы не выиграем раунд...". Ее голос прерывается, но я знаю, что она собирается сказать. Если мы не выиграем раунд, значит, мы все это сделали зря. Если мы не выиграем раунд, то Байрон и Рафаэль погибли напрасно. Если мы не выиграем раунд, нам никогда не выбраться отсюда. Арена примет наши жизни за неустойку. Зверь пытается встать, поднимаясь на дрожащих ногах. Но усилия слишком велики, и оно падает обратно на землю и просто лежит там, ожидая, что мы сделаем с ним то же, что оно сделало с двумя людьми, которых мы любим. Ожидая, что мы убьем его, чтобы спасти себя. "Давайте покончим с этим", - наконец говорит Хадсон и тянется к одному из шипов, которые отломились, когда зверь упал на землю. Я вижу, что это тяготит и его - убить еще одно существо, даже если он не сможет использовать свои силы на этом. Я не могу позволить ему сделать это. Я просто не могу. Он уже принес столько жертв ради нас, ради меня, что я не могу позволить ему принести и эту. Поэтому я встаю между ним и зверем и медленно, осторожно беру шип из его руки. Мое плечо болит от потери крыла, но я все еще достаточно сильна, чтобы сделать это. "Я справлюсь", - говорю я ему, когда он смотрит на меня серьезными, затененными глазами. "Нет, Грейс..." "Я справлюсь", - говорю я ему снова, и, хотя внутри меня все словно разрывается на части, я снова поворачиваюсь к зверю. Он наблюдает за мной, один молочно-белый глаз следит за каждым моим движением, слезы текут по его щеке от явной боли. У меня в животе все бурлит, бурлит, бурлит, и сердце, кажется, вот-вот самоликвидируется в груди. Ты должна это сделать, Грейс, говорю я себе, склоняясь над ней. Если ты этого не сделаешь, сколько еще людей умрет из-за Сайруса? Если ты не сделаешь этого, все твои друзья умрут прямо здесь, на этой арене. Другого выбора нет. Но когда я наклоняюсь, сжимая в руке шип, я вижу, как одна из его слез медленно стекает по морде. И я вспоминаю, зачем мы здесь. Слезы Элеоса. Так вот что это было? Это существо называется Элеос? Мы должны причинить ему боль, чтобы поймать его слезы? Я задыхаюсь. Они действительно хотят, чтобы мы причинили этому зверю мучения, чтобы мы могли взять его слезы, чтобы положить конец чьей-то боли? Этого не может быть. Этого не может быть. И если это так, я не хочу в этом участвовать. Еще одна слеза скатилась по щеке, глаза расширились от страха, когда я подошла ближе, дыхание стало коротким, а из горла вырвался тихий скулеж, который вырвался из моей груди. Что это существо сделало, чтобы заслужить такое? Если бы это был волк и я в его логове, он не стал бы драться со мной с такой же силой, чтобы защитить свой дом? А если бы я повалил его на землю и была близка к смерти, разве я не наслаждалась бы тем, что забираю его последний вздох? Я падаю на колени перед существом, и Хадсон предупреждает: "Грейс. Осторожно. Оно все еще может укусить тебя". Но Хадсон не видит того, что я вижу в глазах зверя. Поражение. И когда я смотрю, я вижу его. Я действительно вижу его - уродливого, ужасного, отвратительного, убийственного зверя, которым он является. И я понимаю, что это не его вина. Не его вина, что он так выглядит. Не его вина, что он не знает ничего другого, кроме как калечить и убивать. Не его вина, что он был заперт на этой арене тысячелетиями, пытаясь выжить, пока каждый, кто входит в дверь, хочет его убить. Он не просил об этом. Это не его вина. Но если я убью его прямо сейчас, когда он беспомощно лежит на земле передо мной, это будет абсолютно моя вина. И это не тот грех, с которым я могу жить. Милосердие никогда не бывает неправильным, и если люди, управляющие этими Триалами, не понимают этого, то мы все равно никогда не выберемся отсюда. Я позволила шипу упасть на пол. "Мы не можем его убить", - шепчу я, и когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на своих друзей, я понимаю, что все они пришли к тому же выводу, что и я. Даже Колдер, которая считает, что внутренности - это вкусно, не может осудить этого зверя за то, что он делает то, для чего был выведен. Даже Джексон, потерявший так много на этой арене, не может отнять жизнь у того, кто в ней не нуждается. Проходит всего секунда, прежде чем Иден и Реми тоже опускают свои шипы. "Ему больно", - говорит Колдер. "Я знаю." Так же, как я знаю, что не могу оставить его в таком состоянии. "Все хорошо", - шепчу я ему, проводя рукой по его шее. С этого ракурса он так же уродлив, как и со всех других, но красота не равна достоинству. Посмотри на Сайруса и Делайлу. Он вздрагивает под моей рукой, но я лишь издаю успокаивающие звуки, закрывая глаза и направляя всю целительную энергию земли прямо в него. Это не работает. Как и вся магия, которую мы пробовали против него, она не проходит. Эта мысль опустошает меня. Я не могу оставить его в таком состоянии, в этой боли. Я просто не могу. Ни одно животное не должно так страдать. "Мне жаль", - говорю я ему, отстраняясь, чтобы получше рассмотреть его. И тут меня осеняет - шлейка, которую он носит, очень похожа на ремень, который был на Тесс оба раза, когда мы ее видели. Я имею в виду, это может быть совпадением, или... Я протягиваю руку и осторожно поднимаю один из шипов, который мы уронили всего пару минут назад. "Грейс...", - в ужасе говорит Мейси. "Все в порядке", - говорю я зверю, который начинает дрожать еще сильнее. "Я позабочусь о тебе". А затем я наклоняюсь вперед и с помощью шипа срезаю шлейку. Мэйси испускает изумленный крик, затем делает длинный вдох. "Это не то, что я думала, ты собираешься сделать". У нас мало времени. Я чувствую это, поэтому не утруждаю себя комментариями. Вместо этого я снова кладу руку на шею зверя и снова пытаюсь исцелить его с помощью магии земли, но это происходит очень медленно. Слишком медленно. Он умрет раньше, чем я успею его исцелить, и я кричу, погружая одну из рук в землю, вытягивая грязь и траву, но этого недостаточно. Я не могу тянуть магию достаточно быстро... Татуировка на моей руке начинает наполняться и светиться. Все больше и больше магии входит в мое тело, и я поворачиваю голову, чтобы узнать, откуда я получаю эту силу. И тут я вижу их. Моих друзей. Один за другим они расходятся веером и кладут руку на того, кто рядом с ними, один за другим. Мекай, Давуд, Флинт, Джексон, Иден, Колдер, Реми и Мэйси. Мой кузина держит руку Хадсона, а другую положила на мое плечо, которое сейчас онемело от боли. Все они предлагают свою магию, чтобы спасти это существо. И я никогда не испытывала такого благоговения перед людьми, которым посчастливилось войти в мою жизнь. Моя обретенная семья. На этот раз, когда я снова поворачиваюсь к существу, я тянусь внутрь себя и направляю столько целительной энергии, сколько могу, в это бедное животное. Все его тело начинает дрожать, когда энергия проходит через него, соединяя сломанные кости и исцеляя поврежденные органы. Когда я закончила, когда я больше не чувствую, что в нем что-то сломано, я делаю несколько шагов назад. Мои друзья делают то же самое. А потом мы ждем, чтобы узнать, спасет ли нас наше милосердие или оно погубит нас всех.