Court/Суд

Я смотрю на окружающую нас бойню и не могу отделаться от мысли, что мы в полной заднице. Мы просто слишком упрямы, чтобы признать, что у нас нет сил. О, мы можем продолжать бороться еще некоторое время. Но если мы это сделаем, произойдет одно из двух. Либо мы умрем один за другим, либо Хадсон в конце концов убьет всех на этом поле и, сделав это, навсегда потеряет свою душу. Ни один из этих вариантов меня не устраивает. Это мои друзья, моя семья. Люди, которые пошли за мной в бой. Я не могу быть слишком слабой, чтобы защитить их. Я не могу быть слишком упрямой, чтобы спасти их жизни. Еще одна волна волков надвигается на нас, и я готовлюсь к их атаке - или к тому, что Хадсон расчленит их. Что бы ни случилось, я не могу остановить это. Не там, где я нахожусь, спина к спине с моими друзьями, и мы все ждем, что произойдет дальше. Мы так близко к силовому полю Сайруса - едва ли в пятидесяти или семидесяти пяти футах от него - и какая-то часть меня хочет просто пойти на это. Часть меня хочет сказать, что к черту все остальное, просто штурмовать эту штуку и заставить его заплатить за все, что он сделал. Это хорошая идея, но не более того. Потому что даже если бы я прошла эти семьдесят пять футов, это бы ничего не изменило. С полностью уничтоженным Реми у нас нет абсолютно никаких шансов пробраться дальше купола Сайруса. А если мы не сможем пройти через купол, у нас не будет шансов остановить его. Мы просто будем на этом поле убивать людей или умирать сами - вечно. Мы действительно в полной заднице. Следующая волна ведьм налетает на нас, заклинания летят по воздуху. Хадсон расщепляет их без раздумий, но на этот раз я вижу, как он дрожит, когда падает на колени. Точно так же я вижу, как тяжесть того, что он сделал, давит на него. Это тянет его вниз, делает его меньше, причиняет ему боль так, как, я думаю, ничто другое никогда не причиняло и не причинит. Именно эта мысль принимает решение за меня, именно эта мысль заставляет меня опустить руки, бросить свою позицию и идти прямо к Сайрусу. Так или иначе, это должно прекратиться. Так или иначе, я буду тем, кто остановит это. "Грейс!" зовет Хадсон. Я слышу смятение и беспокойство в его голосе. Но я не могу повернуть назад. Я не могу успокоить его. Если я это сделаю, Сайрус начнет подозревать, а это последнее, чего я сейчас хочу. Поэтому я не сбавляю темпа и сохраняю веру, преодолевая расстояние до каменного круга за несколько коротких секунд. По мере того как я это делаю, я понимаю, что небо светлеет, суперлуна становится все больше и больше надо мной. Это похоже на предчувствие, на обещание, но я не обращаю внимания на нервную дрожь в позвоночнике. По обе стороны от меня раскинулась огромная поляна, заполненная тысячами и тысячами паранормалов, самый большой купол находится впереди меня. Когда я подхожу ближе к Сайрусу и алтарю, который он установил в центре своей маленькой каменной фантазии, это возвращает меня пинками и криками назад к моей первой неделе в Кэтмире - когда Лия привязала меня к алтарю и пыталась принести меня в человеческую жертву, чтобы вернуть свою потерянную любовь, Хадсона. Я знаю, что Сайрус не планирует вызывать Хадсона сегодня, но я солгу, если скажу, что не боюсь, что он может решить, что небольшое человеческое жертвоприношение - это именно то, что ему нужно, чтобы встряхнуться. Но этого точно, точно не произойдет. Я была там, делала это, не нуждаюсь в в еще одном повторении. Я уже на границе купола, и все больше людей на поле понимают, что происходит что-то грандиозное. Я стараюсь игнорировать взгляды, насколько могу, но чем ближе я подхожу к каменной конструкции, тем больше людей и взглядов. И тут появляется Сайрус, стоящий прямо передо мной. "Так, так, так, смотрите, кто здесь", - говорит он, его голос жутко разносится по всему полю, заполняя кровавое небо над нашими головами. "Грейс Фостер. Ты пришла, чтобы помочь мне отпраздновать мою знаменательную ночь?" "Я пришла сдаться". Слова почти застряли у меня в горле, но они должны были быть сказаны. Это действительно лучший вариант. "Нет!" - кричит Хадсон, и я должна была знать, что его вампирский слух уловит мои слова даже на таком расстоянии. "Грейс, не надо!" Я даже не смотрю на него, не смотрю ни на кого из своих друзей. Я не могу, если хочу остаться сильной. Мне нужно оставаться сильной. "Мне жаль, Грейс", - насмехается Сайрус, его голос разносится по поляне. "Ты можешь повторить? Мне показалось, что ты сказала, что сдаешься". У меня есть последняя идея, которая, если нам повезет, может сработать. Она не принесет нам долгожданной победы, но может спасти жизнь моим друзьям. Для этого нужно, чтобы Сайрус был тем, кто он есть - лживым, двуличным нарциссом. Ну, а я буду хорошим лжецом. Именно второе заставляет мой голос немного дрожать. "Да. Но прежде чем я это сделаю, я хочу заключить сделку". Я смотрю ему прямо в глаза, чтобы он увидел, насколько я сломлена. "Сделку?" Он поднимает бровь. "Ты действительно думаешь, что в состоянии заключить сделку? В твоих друзьях осталось очень мало борьбы, а в тебе, похоже, вообще нет. Так зачем мне заключать сделку, если очень скоро ты будешь либо мертва, либо снова станешь моим пленником?" Когда он озвучивает мои худшие страхи, они оживают внутри меня, извиваясь в животе, как змеи в бешенстве. Я игнорирую это чувство, даже сглатываю желчь, которая подступает к горлу. И отвечаю: "У меня есть информация, которая вам нужна". От этих слов Сайрус отшатнулся назад. Я удивила его, возможно, даже вызвала любопытство. И когда он наклоняет голову в сторону и изучает меня, я вижу, что он пытается решить, что это может быть за информация, и достаточно ли она ему нужна, чтобы заключить со мной сделку. В конце концов, любопытство побеждает. "Какая информация может быть у вас для меня?" - спрашивает он тем же тоном, что и раньше. Но его глаза стали гораздо внимательнее, а голос разнесся по долине. "Я собираюсь стать богом". Когда он произносит последнее слово, толпа последователей, окружающая купол, приходит в ярость. Восторженные возгласы наполняют поляну, руки взлетают в воздух, и раздается столько свиста и улюлюканья, что я едва слышу свои собственные мысли. Что совсем не страшно. Проходит минута или около того, прежде чем все стихает настолько, что я снова могу говорить. Но как только это происходит, я смотрю ему прямо в глаза и лгу. "Я только что вернулась после посещения от Адрии, и все, что я могу сказать, это то, что на твоем месте я была бы осторожна". Это на мгновение заставило Сайруса замереть на месте. Его глаза сужаются, а все тело становится таким неподвижным, что я не уверена, что он вообще дышит. Но затем он словно приходит в себя и показывает головой на двух стражников, стоящих с ним в круге, оба из которых одеты в такие же доспехи, как и Сайрус. Они бросаются ко мне и хватают меня за локти. Как только они зафиксировали меня, мою хрупкую шею в руках одного из элитных гвардейцев-вампиров, остальные мои друзья тоже сдаются, и солдаты бросаются их охранять. Реми создает свое собственное силовое поле вокруг тела Колдер, а затем тоже сдается. После того, как Сайрус убеждается, что мы нейтрализованы, он смотрит на ведьм в последнем пузыре силового поля и кивает им. Несколько секунд спустя электрический купол вокруг Сайруса падает. Слава Богу. Мы на шаг ближе к тому, чтобы покончить с этим делом, и сейчас это все, что имеет для меня значение. Стараясь сохранить нейтральное выражение лица и, может быть, даже немного испуганное - что в данный момент не очень трудно - я терплю, когда меня тащат перед Сайрусом, как преступника, а его приспешники на поле кричат от ликования. Но когда я подхожу к нему ближе, я вижу в его глазах вполне реальное подозрение, и мой желудок опускается на колени. Весь этот план зависит от того, поверит ли он в ту ложь, которой я его кормлю. Я полагаю, что человек, который дважды обманул всех, с кем когда-либо работал, не может не предполагать, что другие ждут возможности сделать то же самое с ним. Но мне нужно действовать осторожно. Сайрус должен прийти ко мне, спросить, что я знаю. Если мне придется выложить ему все без спроса, он поймет, что это неправда. Волнуясь больше, чем хочу себе признаться, я смотрю в сторону странного алтаря, который он воздвиг посреди дикой природы Аляски. Иззи стоит сбоку от одного из самых больших камней. "Ты вернулась к моей маме?" - спрашивает она, и в ее голосе достаточно интереса, чтобы Сайрус обернулся и удивленно посмотрел на нее. "Да", - говорю я ей, и в этот момент мой голос срывается. Потому что теперь ложь стала в миллион раз хуже. Одно дело сказать Сайрусу, что Адрия сокрушается о потере своего ребенка, но совсем другое - сказать об этом ребенку. Иззи поклялась, что ей плевать на свою маму и она не хочет иметь с ней ничего общего, но все равно трудно использовать чью-то мать в качестве оружия - даже если это не против нее. "Ну тогда расскажи, дорогая". Британский акцент Сайруса ярко выражен. "Что хотела сказать она? Очевидно, Айседора хотела бы знать". "Думаю, тебе нужно знать больше, чем ей", - отвечаю я. "Адрия солгала тебе". "А сейчас?" Его голос забавен как никогда, но в его глазах что-то шевелится, что говорит мне, что он слушает. И более того, он переосмысливает все, что когда-либо говорила ему Адрия. Не то чтобы это было сюрпризом. Конечно, Сайрус готов поверить в то, что Адрия дважды обманула его. В этом нет ничего такого, чего бы она не сделала или не делала миллион раз. "Так о чем именно ты утверждаешь, что старая карга солгала? Потому что последнее, что я слышал от нее, это то, что она умоляла меня остаться". Толпа смеется, даже женщины, а у меня желудок сводит от отвращения. Как люди могут не видеть его насквозь? Более того, как их может забавлять его жестокость? Нет ничего смешного в том, чтобы принижать другого человека, особенно если у него нет возможности защитить себя. Адрия - далеко не самый любимый мною человек, но когда Сайрус продолжает подражать ей, потворствуя толпе, я не могу отделаться от желания, чтобы она появилась и покарала его. Никто не должен так говорить о матери своего ребенка - особенно в присутствии этого ребенка. "Мне кажется, что вы знаете все, что вам нужно знать. Хотя, наверное, я должна предупредить вас, что некоторые женщины не очень-то жалуют, когда у них крадут детей". Я одариваю его самой холодной и расчетливой улыбкой, на которую только способна - что несложно, потому что я научилась этому, наблюдая за ним, - и говорю: "Так что, полагаю, мне пора в путь". Я поворачиваюсь, чтобы уйти, освобождая руки от охранников, но успеваю сделать лишь шаг или два, как Иззи говорит: "Я не знаю, папа. Грейс такая умница, что я не могу поверить, что она солгала". "Ладно", - говорит Сайрус, пытаясь изобразить безразличное отношение, но я вижу, что поймала его на слове. Он поворачивается ко мне. "Скажите мне, что ты хотела сказать". "Я буду рада, но сначала нам нужно прийти к тому соглашению, о котором я говорила". "Деньги?" - усмехается он, затем многострадально смотрит на толпу. "Почему они всегда хотят денег?" Толпа охает и ахает, а я ломаю голову, пытаясь придумать, что сказать дальше. "На самом деле мне нужна защита для меня и моих друзей. Пообещайте мне, что вы и ваша армия не причинит нам вреда и не убьет нас, никогда, и я расскажу вам все, что мне рассказала Адрия об этой вашей ситуации с алтарем". "Ты действительно собираешься потратить эту возможность на моих никчемных сыновей и пару беспородных бродяг?" "Да", - говорю я просто, - "Да". Потому что если я скажу что-то еще, он поймет, как я зла, что он так отозвался о моих друзьях. Кто он такой, черт возьми, чтобы называть моих друзей как угодно? "Если ты этого хочешь", - говорит он, идя вперед медленным, размеренным шагом. "Давай заключим сделку". Он протягивает руку, чтобы пожать мою, и в тот момент, когда наши ладони сцепляются, новая татуировка вспыхивает - в форме кроваво-красной луны. Я не могу не заметить, как много у меня теперь татуировок - каждая из них, кроме татуировки Реми, представляет собой сделку с разного рода дьяволом. Я всем сердцем надеюсь, что это последний раз, когда мне приходится это делать. "И что?" нетерпеливо спрашивает Сайрус. "Что эта старая сука сказала о Камне Бога?" "Ничего", - отвечаю я, получая огромное удовольствие от ярости, которая вспыхивает в его глазах теперь, когда он знает, что я одержала над ним верх. "Она не сказала мне абсолютно ничего". "Ты..." Сайрус прыгает на меня, и я знаю, что за это придется заплатить.