Город ангелов

      — Мисс, сигаретки не найдется? — раздался совсем рядом низкий, слегка гундосый голос.       Услышав фразу, произнесенную на чистейшем русском языке, Сурганова от неожиданности шарахнулась в сторону, и ее тут же едва не сбил с ног куда-то торопящийся крупный мужчина в костюме Санта- Клауса. Американец недобро покосился на нее, пробормотал себе под нос по всей вероятности что-то невежливое и снова двинулся дальше.       В принципе, услышать русскую речь в этом городе «американской мечты», центре киноиндустрии, а тем более на знаменитом бульваре Сансет было не столь уж удивительно. Но почему из всей толпы, гомонящей на куче различных языков, обратились именно к ней? Или владелец голоса так же плохо владел английским, как и она, что наугад окликал всех подряд? Маловероятно, конечно!       Светлана, застыв на некотором расстоянии, окинула взглядом худого подростка, подпирающего спиной стену здания. Вроде он не вызывал никаких опасений: выше ее всего на полголовы, скуластое лицо, длинный нос с горбинкой. Из-под надвинутой на лоб бейсболки неаккуратно торчали пряди каштановых волос. Руки были засунуты в карманы потертой черной кожаной куртки. Застиранные светло-голубые джинсы, видавшие виды и стоптанные, пыльные красные кеды. Тонкие губы вновь шевельнулись.       — Ну так что, угостите сигареткой?       Сурганова поспешно нырнула в сумку — где-то на дне валялась дежурная пачка. Сама она курила крайне редко, но на всякий случай держала.       — У вас какие-то проблемы? — осторожно спросила Светлана, протягивая пареньку сигареты. Тот шустро выдернул из пачки одну и тут же, не поднимая головы, щелкнул зажигалкой.       — Была только одна, и она уже решена… — хмыкнул парень, засовывая в карман джинсов зажигалку. Куртка распахнулась, и Сурганова поняла, что она ошиблась как минимум полом незнакомца — черная футболка с принтом «I am angel» обтягивала пусть небольшую, но грудь. — А у вас? — парень, нет, уже девушка вскинула голову, насмешливо дернув уголком губ и пронзив слегка прищуренными зелеными глазами, словно она наслаждалась смущением женщины напротив.       — Да нет, наверное… — Светлана отвела взгляд.       — О да! — хихикнула девушка. — Знаменитая русская фраза, сбивающая с толку любого иностранца. Согласие, отрицание и сомнение одновременно. Что из этого применимо к ответу?       Сурганова замялась…       Лос-Анжелес был последней точкой в большом гастрольном турне их группы по США. Вашингтон, Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Диего, Фриско, Филадельфия, Сиэтл — города с самым большим количеством русскоговорящих американцев и бывших выходцев из СССР. К концу тура Америка уже не вызывала такого эффекта как вначале — возможно сказывалась усталость от перелетов и выступлений, а может переизбыток впечатлений. И Жукова — директор группы — и парни, совершив короткую ознакомительную поездку со встречающей стороной по очередному городу, предпочитали отсиживаться в ближайших к отелю барах, или отсыпаться в номерах. Сурганова же совершенно не понимала такое времяпрепровождения!       Поэтому забросив вещи в гостиницу, она отправлялась бродить по очередному мегаполису, стараясь понять его, прочувствовать энергетику. И обычно получалось, города раскрывались перед ней: один хвастался архитектурой и тянущимися ввысь небоскребами; другой очаровывал историй; третий дурманил загадочностью — каждый удивлял и восхищал по своему, и только Лос-Анжелес она пока никак не могла прочувствовать. Возможно виной тому был Голливуд с его показным лоском и искусственным блеском — киноиндустрия мастерски умела обманывать, хитрить и запутывать, так что невозможно было понять, где правда, а где ложь. И эта фальшивость и искусственность окутывали город яркой мишурой, не давая понять его душу. Их американские друзья изначально предупреждали, что без сопровождающего даже на Сансет не стоит соваться. Внешний лоск или наоборот, излишняя простота, могут испортить все впечатление. Но Светлана не сдавалась — ей хотелось именно своих ощущений, а не мнения другого человека, пусть даже местного. Частенько ведь и им недоступно то, что могут увидеть приезжие.       Сансет-стрит почему-то совершенно не вызвал у Светланы ощущения вечного праздника: обычный кусок знаменитого бульвара Закатов и корабельных пальм, тянущийся от даунтауна до залива. Огромные мигающие рекламные щиты, много огня и света, дорогие машины, дорогие бутики, множество людей — казалось, это всего-навсего еще один огромный мегаполис…       — Пойдёмте, — девушка протянула руку — совершенно не женскую, с широкой ладонью, грубоватыми, квадратными на кончиках пальцами. — Я покажу вам ее…       — Что? — не понимающе моргнула Светлана.       Девушка только криво усмехнулась и крепко сжала руку, Сургановой ничего не оставалось делать, как принять приглашение. Ее спутница отлепилась от стены и потянула за собой, почти искусно вливаясь в многоцветную, многоязыкую толпу.       Вопреки опасениям они двигались по Сансет-стрип молча, да и смысла в разговорах не было — любые слова заглушал шум улицы. Неожиданно девушка резко остановилась и нырнула в едва заметный проулок — здесь толпа значительно поредела, а шум снизился до вполне себе приемлемых децибел. Светлана покосилась на свою молчаливую спутницу и задала вопрос:       — Как вас зовут?       — Диана, и на «ты», — коротко бросила та.       — Ты давно из России? — продолжала допытываться Светлана. — Или родители оттуда?       Но вместо ответа девушка только пожала плечами. Диана вообще оказалась совершенно странным гидом. Не восхищалась красотами, не повторяла каждые пять минут: «Посмотрите направо, посмотрите налево. В этом баре пил Сам! — неважно кто, а этом клубе в молодости выступали Сами! — и даже подрались». Она просто вела. И чем дальше они уходили вглубь от Сансет-стрит, тем становилось все страньше, словно ещё немного — и порвётся черта, отделяемая реальность и иллюзии.       Пройдя ещё немного, завернули в очередной проулок, и Сурганова замерла. Они словно шагнули в начало прошлого века, когда фабрика грез только набирала обороты. Казалось, вот ещё немного — и из-за угла, держа на локте тросточку, своей знаменитой расхлябанной походкой вынырнет «Великий немой». Неширокая улочка, оснащенная немногочисленными фонарями, двух-трехэтажные кирпичные дома, отсутствие надоедливой, мигающей, слепящей глаза рекламы. Редкие прохожие неторопливо прогуливались по улице, словно оставив где-то там, в нескольких кварталах отсюда, всю суету большого города. Диана остановилась у обшарпанного старинного здания, с тумбой у входа. На сквозном ветру мотылялась одним концом плохо приклеенная афиша.       — A Song of Two Humans… — с трудом, запинаясь, прочитала название фильма Светлана, вопросительно, глядя на свою спутницу.       — «Песня двух людей», — перевела Диана. — Больше известный как «Восход солнца». Пойдем? — вопросительно вскинула она брови. — Билеты с тебя.       Зал был совсем небольшой. Пахло ветхостью, пылью, старым деревом и временем. Неудобные скамьи. Но все эти неудобства мгновенно испарились, едва за спиной застрекотал проектор. Немое черно-белое кино было для Светланы далеко не в новинку, но почему-то именно совокупность антуража и непосредственно фильма создало неповторимое сочетание, когда нет необходимости в словах. Достаточно видеть эмоции актеров, их великолепную игру в этой бесконечной драме любви.       Когда они вышли из кинотеатра стало понятно, что день уже клонится к закату. В последний раз стряхнув со щек слезы, Светлана покосилась на свою молчаливую спутницу. Та шла рядом, задумчиво глядя на грязный асфальт.       — Диана… — девушка вскинула голову, вопросительно посмотрев на Сурганову. — Ты сильно торопишься?       — Не очень… А что?       Женщина слегка смутилась.       — Это очень необычное место, и я бы хотела еще немного побыть здесь. Но боюсь, что с моим почти отсутствующим знанием английского и топографической тупостью, я навсегда останусь бродить по этим улицам.       На лицо девушки выползла улыбка, мгновенно преобразившая ее, и стал явно виден ее возраст. Что-то около двадцати лет, может даже меньше.       — Пожалуйста… До пятницы я совершенно свободна…       — Боюсь, до пятницы не получится — через три дня у нас выступление. А вот еще хотя бы часик… Если хотите, я могу заплатить за потраченное на меня время.       Улыбка тут же исчезла, и перед Светланой вновь стоял нахмуренный и угрюмый подросток.       — Это было мое предложение и мое время, — коротко отрезала она.       Сурганова быстро сменила тему:       — А как насчет перекусить? Хотдог или гамбургер? А может лучше какая-нибудь закусочная?       — Не откажусь! Только давай здесь, — кивнула головой Диана в сторону ближайшей скамейки. — Не особо люблю закрытые пространства.       Света кивнула и легкой рысцой бросилась к соседнему зданию, на котором болталась вывеска «DINER».       Когда она вернулась, с трудом удерживая в руках большие бумажные пакеты с покупками, Диана сидела на скамейке, откинув голову на спинку, и не то спала, не то смотрела в небо. Услышав шарканье ног рядом, она тут же подняла голову.       — У нас будут гости? — вопросительно хмыкнула девушка, помогая Сургановой разгрузиться и составляя на скамейку рядом с собой большие стаканы с кофе, несколько гамбургеров, картошку фри, разноцветные пончики.       Женщина только пожала плечами, она не стала говорить, что судя по излишней худобе, ее новая знакомая ест от случая к случаю.       — Ты работаешь или учишься? — неторопливо жуя картофелину, как бы между прочим, поинтересовалась Светлана.       — Работаю… — проглотив первый гамбургер и облизывая пальцы, ответила Диана.       — И кем, если не секрет? — Сурганова сунула ей салфетку и вопросительно уставилась на девушку. Та вытерла ладони и потянулась за следующим.       — Ангелом… — между жевками ответила Диана.       Света нахмурилась, пытаясь понять, что это означает? Шутка, местный сленг названия профессии, или что-то еще? Но решила не забивать голову, а просто посидеть, кожей впитывая энергетику этого места, потому что она поняла, что именно эта небольшая улочка, слабо освещенная фонарями, со старым, почти заброшенным кинотеатром и есть сердце и душа Лос-Анжелеса. Не яркие шумные улицы, не огромные павильоны киностудий, не высотки Даунтауна, не Беверли Хиллз с его гламуром и снобизмом — а именно она. Возможно именно отсюда начал свое победное шествие Голливуд, оставив здесь первоначальную интернациональность и мимическую выразительность, заменив на иллюзии и спецэффекты. Теперь Светлана поняла, какие необходимо внести изменения в программу и музыку, чтобы стало понятно — этот концерт будет посвящен городу Ангелов.       Ее размышления прервал входящий сигнал мобильника. Он казался настолько чужеродным в этой действительности, что Светлана даже вздрогнула и быстро полезла в сумку.       — Сурганова, где тебя носит? — раздался из динамика встревоженный голос директора группы — Жуковой. Светлана коротко матюгнулась про себя — она клятвенно обещала той, что максимум через пару часов вернётся, не отклоняясь от маршрута «отель — бульвар — отель». — Или опять заблудилась? Тогда найди ближайший полицейский участок и сиди там, жди меня. В такси не лезь!       — Лен, прекрати! — взмолилась Сурганова и опасливо покосилась на Диану. Но та, увлеченная картошкой фри, кажется не обращала никакого внимания на разговор. — Когда я блудила?       Из трубки раздался тяжёлый вздох.       — Нью-Йорк, Пятое Авеню. Фриско, Ломбард стрит… Перечислять дальше? Да ты даже в своем любимом Питере потеряться умудряешься.       — Лен, прекрати… — фыркнула Светлана. — Просто гуляю. Скоро уже приду… — и отключилась, вопросительно глядя на Диану.       Девушка аккуратно сложила пустые стаканы, грязные салфетки, упаковки из-под гамбургеров и картошки фри в пакет, свернула его в комок и швырнула в урну, до которой было добрых метров пять. Сурганова захлопала глазами, удивляясь такой точности.       — Пошли… — девушка поднялась. Светлана потянулась следом.       Они двигались опять в полном молчании, но уже почему-то другой дорогой, ныряли в проулки, пока не оказались прямо у нужного отеля, в котором и разместилась группа Сургановой.       — Теперь точно не заблудишься, — неожиданно улыбнулась Диана оторопевшей от удивления Светлане. — Городу ангелов понравится твоя новая музыка, — и прежде, чем та успела хоть как-то отреагировать, нырнула в толпу, мгновенно растворяясь в ней…       …В отличие от улицы, где помпезная рождественская иллюминация среди пальм казалась чем-то нелепым, переливающаяся в центре вестибюле всеми огнями искусственная ёлка была на своем месте. И персонал с красными колпаками на головах, и их улыбки, пусть и фальшивые, но все-таки создавали ощущение приближающегося праздника. Света пересекла холл, остановилась у рецепшен, забирая ключ-карту у темнокожей девушки, поблагодарила, улыбнулась ей, получила в ответ почти искреннюю улыбку и занырнула в лифт. Уткнувшись взглядом в табло, на котором одна за другой медленно менялись номера этажей, она, неторопливо притоптывая ногой, быстро решала в уме, что можно изменить в сет-листе, в световом оформлении, в видеоряде. Света даже не сомневалась, что Жукова после этой идеи ее проклянет, но при всем своем профессионализме сделает все возможное, а иногда даже и невозможное.       Не заходя к себе, она в первую очередь бросилась в номер своего директора. Та встретила ее суровым взглядом и недовольно поджатыми губами.       — Леееен… — слегка заискивающе протянула женщина, — ты самый-пресамый лучший директор.       Жукова закатила глаза и, запустив свою подопечную, сразу двинулась к мини-бару. Молча достав из него початую бутылку виски, приобретенную еще во Фриско для успокоения нервов, так сказать, она поставила на стол два стакана, плеснула в каждый. Так же не говоря ни слова, выпила свою порцию.       — Ну и, что я должна сделать? — тяжело вздохнув, поинтересовалась она.       Пока Светлана объясняла, темные глаза ее директора раскрывались все шире. По окончании речи та вновь плеснула виски, но уже больше и уставилась куда-то себе в колени, грея стакан в ладонях.       Сурганова молча поднялась и бесшумно заходила по комнате. Они были знакомы уже давно, еще с тех пор, как они выступали в клубах вдвоем с Валеркой. Светлана как раз в тот момент лишилась менеджера и, пребывая в глубокой задумчивости и растерянности, навсегда зареклась смешивать рабочие и личные отношения. Жукова появилась сама — худая, темноволосая, решительная. Она просто после очередного концерта вломилась к ней в гримёрку. — Вам нужен менеджер?! — не то вопросительно, не то утвердительно произнесла она. Светлана, задрюченная организационными вопросами и уставшая после концерта, только кивнула головой, согласная на любого, кто будет в состоянии заниматься административными делами. И нисколько не пожалела. За эти годы Леночка стала больше чем коллега — лучшая подруга, жилетка и, пожалуй, самый близкий человек после мамулечки.       Светлана сделала ещё несколько кругов по комнате и зависла напротив зеркала. Оттуда на нее смотрела коротко подстриженная женщина лет тридцати, с прямым носом, тонкими губами, с ранней сединой во взлохмаченных светлых волосах и серыми глазами, в которых было слишком много питерского тумана.       — Свет… — Сурганова вздрогнула и повернулась.       — У тебя есть скрипичная партия к видеоряду?       — Да, давно, — кивнула Светлана. — Просто не было подходящего случая…       — Ну, в Тхае я не сомневаюсь, — продолжала рассуждать Жукова. — Он любые твои, даже безумные, идеи на лету подхватывает. А вот остальные…       — Леночка, — женщина умоляюще сложила ладони, — у нас ещё целых три дня и, соответственно, хотя бы три репетиции, плюс чек.       — Ладно, для начала надо решить с помещением для репы, — Жукова хлопнула себя ладонями по костлявым коленкам. — А ты иди пока к парням, хватит им дурака валять, да экскурсии по барам устраивать. Пусть трезвеют и настраивают инструменты.       …Помещение нашлось в тот же день — администрация отеля пошла им навстречу и за относительно символическую плату предоставила малый конференц зал. На удивление, акустика в нем оказалась достаточно приличная, и скрипка звучала именно так, как Светлане и хотелось: чисто, немного грустно, слегка ностальгически.       Прижимаясь подбородком к инструменту, она, прикрыв глаза, водила смычком. Под закрытыми веками взлетали ввысь, в темнеющее небо тысячи белоснежных крыльев и растворялись в его синеве. Но не всем было дано достигнуть заветной высоты — некоторые судорожно бились, не в состоянии догнать улетающих, а после обречённо складывались, падая наземь. Прежде белые перья медленно темнели, сворачиваясь, словно горящий лист бумаги. А затем и вовсе рассыпались прахом по черной обугленной земле.       Скрипка в последний раз всхлипнула, словно прощаясь, и затихла. Сурганова открыла глаза и опустила смычок, оглядывая присутствующих. Валера задумчиво водил пальцами по грифу, подбирая аккорды, Жукова тихонько шмыгала носом, прочие просто уставились в паркет. Тишина вокруг них показалась ей всеобъемлющей и какой-то глубокой.       Взгляд Светланы зацепился за входную двустворчатую дверь. Рядом с проёмом стояла Диана — та самая, что водила ее по улицам старого Лос-Анжелеса. Пока женщина хлопала глазами, пытаясь понять, как та сюда попала, девушка подняла вверх большой палец. Скрипачка мотнула головой, а когда снова посмотрела на дверь, то там уже никого не было.       — Лен, — Светлана подошла к своему директору, тронула за плечо и спросила, стараясь не выглядеть идиоткой. — Кроме нас в зале никого нет?       — Откуда? — Жукова достала из кармана джинсов ключ, повертела в пальцах и засунула обратно. — У меня договоренность о конфиденциальности.       Решив, что это просто глюки от перевозбуждения во время исполнения, Светлана не стала больше ничего спрашивать.       Вот только обсуждая с Тхаем аранжировку, постоянно сползала взглядом на дверь, словно вновь надеясь увидеть эту странную девушку…