***
Новосибирск, платформа номер пятнадцать. Молодая женщина только сошла с поезда на перрон. Ей сразу же открылся вид на огромное электронное табло, висящее сверху, — «Новосибирск-Главный». Усмехнувшись некоторой иронии судьбы, она раздражённо взмахнула каштановыми волосами под каре, откидывая их назад, а её губы, накрашенные кричащим, до вульгарности ярко-алым оттенком, скривились. Женщина отдёрнула от уха телефон марки Самсунг: — Блядь! Юля, возьми эту сраную трубку! Собака, которую всё это время держала на поводке женщина, вырвалась из подослабившейся хватки и убежала прочь. Хозяйка заметила пропажу только спустя пару секунд, когда питомца уже и след простыл: — Твою мать, Кеша!.. Кеша! Вдруг внимание нерадивой собачницы привлёк один парень. Он стоял не очень далеко, так что она смогла его рассмотреть — на его плечах покоились серые лямки рюкзака, на шее висел потрёпанный фотоаппарат. Незнакомец поправил съехавшиеся с переносицы очки, что придавали ему некий шарм. Женщина подбежала к нему и, практически набросившись на бедного парня, быстро заговорила: — Здравствуйте! Извините, не видели здесь собачку? Парень вскинул тёмные густые брови и ответил приятным бархатистым голосом: — Боюсь, что не видел. — Ну заебись... Ещё и это. И где мне теперь его искать? Девушка вытащила из небольшой стёганой куртки пачку «Винстон Блю». Затем она начала рыться по карманам в поиске, вероятно, того, чем можно было бы зажечь сигарету. Внезапно рядом вновь раздался голос незнакомца, и перед женщиной оказалась ладонь с обычной зажигалкой в неприметном чёрном корпусе. — Забыли зажигалку? Возьмите мою. Наталья удивилась, но с благодарностью уставилась на молодого человека. Пригляделась, прошлась взглядом по его хищным, лисьим чертам лица, светлым глазам, в которых так и читалась страсть помогать незнакомкам на железнодорожных станциях прикурить. Впрочем, на его личность ей было по барабану. Сейчас проблем и так — выше крыши. Именно поэтому она и затянулась поглубже, чтобы немного подуспокоить нервишки. «Блохастая бестолковая живность... Если бы она была моей, а не Юльки, я бы её уже давно застрелила. Зря, что ли, отец учил держать ружьё? Мало того, что собака сбежала, так ещё и эта бестолочь не отвечает.» — Извините, конечно, но как Вас зовут? Не подумайте ничего такого, просто Вы очень похожи на мою подругу, Юлю. — парень замялся, неловко поправил очки. Было видно, что он волнуется, — Я «Николай». Если хотите, я мог бы помочь Вам найти Вашу собачку. Наташа окинула его фигуру с некоторым скептицизмом, но через несколько секунд её глаза расширились в осознании, и она прерывисто вздохнула: — Юля? Юля Синицына? — Д-Да, Вы её знаете? — парень комично вскинул брови. — Я её сестра, Наташа. Парень ослепительно улыбнулся и протянул девушке руку. Та покосилась на неё и, поколебавшись пару секунд, всё-таки пожала чужую тёплую ладонь. Затем она снова сделала глубокую затяжку и прозондировала горизонт перрона на наличие бессовестно опаздывающей сестрицы или, на худой конец, спаниеля-полудурка палевого окраса. Но ни того, ни той не было. А время на наручных часах напрягало, так как опоздать на поезд в Москву – непростительная ошибка и несбыточная мечта любого, кто жил в настоящей, откровенно говоря, сибирской глуши. — Ну и где же её носит... — Наталья уже начала закипать. Сложившаяся ситуация ей очень и очень не нравилась. — Вы про Юлю? Так она, забыл сказать, у меня дома. — «Николай» неловко потёр шею. Синицына от удивления выплюнула сигарету и, обернувшись к знакомому сестрицы, озверевшим голосом спросила: — Что-о-о?! Почему ты мне сразу не сказал? — Извините, я просто был не уверен, что это именно Вы... — он с каким-то юношеским смущением посмотрел на неё, залившись стыдливым румянцем, — Прошу, пройдёмте, тут недалеко. Наташа, вздохнув, крепче взяла свою сумку и пошла в ногу с «Николаем»: — Скажите, а откуда Вы знаете мою сестру? — Мы с ней были одногруппниками. После универа продолжили общение, а сейчас она живёт у меня, пока у неё дезинфекция в студии. Юле резко стало плохо перед выходом и она попросила меня встретить Вас, Наталья. — Ну, понятно. А позвонить она не могла? Хотя бы смс-ку кинуть... — вскинула девушка бровь. — Боюсь, ей было не до этого. Она, похоже, чем-то отравилась. — неловко улыбнулся «Николай». — Угораздило же.. И именно сегодня! Вот прямо назло! — продолжала негодовать Синицына и шла за новым знакомым. — Вы ведь собирались вместе куда-то поехать? Юля не успела мне толком ничего рассказать. — улыбка его стала ещё шире, ещё дружелюбнее, но в глазах читалось совсем другое послание, но Наталья не обращала на это внимание. Пара подошла к старой, ветхой советской пятиэтажке, поднялась на четвёртый этаж и вошла в одну из квартир. В коридоре Наталья увидела облупленные желтоватые обои с типичным цветочным узором и вздутый ламинат, еле освещаемые тусклой лампочкой. Синицына слегка напряглась от такой мрачноватой обстановки и повернулась к новому знакомому: — Слушай, а где Юля? — Она здесь. — тихо ответил «Николай», окидывая её странным взглядом. Внезапно в глубине квартиры раздался шум. Наталья обернулась на звук, а затем заметила, что что-то в темноте с другого конца коридора стремительно к ней приближалось.Через несколько напряжённых секунд Нечто вцепилось в её голень. Наташа зажмурилась, завопила и начала лихорадочно дёргать ногой: — А-а-а, убери это! Убери!..Часть 1
11 февраля 2022 г. в 15:33
Противный скрип железной двери разнёсся по еле-еле освещаемой, благодаря одинокой лампочке, свисающей с потолка на голом проводе, квартире. Затем раздались тяжёлые шаги всё ближе и ближе к девушке, привязанной к батарее с облупленной краской. Пульс зачастил, сердце лихорадочно забилось, словно вот-вот вырвется из груди. И вот Он встал прямо перед ней, присел на корточки и вцепился в неё тяжёлым, прожигающим насквозь взглядом. Девушка забилась в очередной попытке выбраться из пут верёвок, впивавшихся в кожу. Мужчина протянул к её лицу руку — она сжалась всем телом ещё сильнее, и вытащил кляп изо рта.
— Выпусти меня отсюда!
— Милая... Это сделать никак нельзя. Ты так обворожительна, что я просто не могу так поступить с тобой.
Мужчина с нежностью провёл прохладной ладонью по щеке девушки, но она дёрнулась, отвернулась от него, чтобы только не видеть эти скользящие по её телу глаза, чтобы не чувствовать этот странный, полный восхищения и чего-то ещё на самом дне океана, взгляд, от чего её кожу пробирала мелкая дрожь. Ей было неприятно. Хотелось спрятаться, закрыться, превратиться в ничтожную, невидимую частицу той же пыли, чтобы только сбежать отсюда, от Него. Холод пробирал до костей. А внутри всё сильнее и сильнее зарождалась тревога, нарастала паника, скручивалась спиралью в районе солнечного сплетения. Постепенно её глаза наполнились неподдельным ужасом, но уже не от чужого взгляда, а от понимания, что ей навряд ли получится выбраться из этого подвала. Это то, что испытывала Юлия Синицына — местный репортёр Новосибирска.
Мужчина пробормотал:
— Вышел бы прекрасный кадр...
Его холодные пальцы скользили по её горячей, влажной от пота коже. Он исследовал её тело, не пропуская ни одного участка. Касался её острых ключиц, небольшой груди, выступающих рёбер, а затем спустился к её бёдрам. Синицына чувствовала его лихорадочный взгляд, блуждающий по её скрюченной верёвками фигуре.
— Развяжи меня! Выпусти меня сейчас же, ублюдок!.. — мужчина игнорировал крики, продолжая пожирать её взглядом, – Зачем я тебе?!
Незнакомец наклонил голову на бок и усмехнулся:
— Тебе правда интересно или пытаешься оттянуть удовольствие? Ну, что ж... Ты красива.
— И это всё?!
— А этого разве недостаточно? — незнакомец вскинул бровь, явно веселясь.
А затем произошло то, чего она не ожидала — мужчина впился ногтями в нежную кожу её бёдер, оставляя царапины. Девушка закричала, начала ёрзать по полу, старалась сильнее прижаться спиной к батарее, чтобы Он не смотрел на неё так, не трогал её. А затем его пальцы сомкнулись на её шее. Руки в чёрных латексных перчатках контрастно смотрелись на бледной коже сибирячки. Воздуха катастрофически не хватало. Девушка боролась, отчаянно хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, трепыхалась, но руки на шее всё сильнее и сильнее сжимали её, полностью перекрывая доступ к кислороду.
— Когда я увидел Вас, то понял, что очаровательнее в Новосибирске никого нет... Задаётесь вопросом, для чего это всё? Зачем? Я просто не могу этого не сделать, ведь если Вы уйдёте, то красота навсегда упорхнёт из этого города.
Лицо девушки уже приобрело синюшный оттенок, по её щекам стекали тонкие солоноватые ручьи слёз, но в какой-то момент пальцы, до этого больно сжимавшие её шею, исчезли. И Юлия смогла сделать вдох. Через несколько секунд из её груди вышибло весь набранный воздух, так как её живот проткнули ножом, и адская, острая боль пронзила её тело. Вопль застыл в горле. Она не могла и шевельнуться, её парализовало от шока. Единственное, что Синицына могла, так это смотреть на свою же смерть, на этого слугу дьявола. Алый был везде: на полу, на стене, на ней самой и на убийце – ценителе Красоты, не живой, а застывшей, замурованной в одном кадре. Он заключал её в одном щелчке фотоаппарата, чтобы она не исчезла, не состарилась, не испортилась и не оставила его одного, как это сделала его мать. Мужчина со вздохом поднялся и бросил тяжёлый взгляд на тело под ним.
Заколотая бабочка. Застывшее с открытым ртом античное изваяние. Замёрзшая Красота.
Уголки губ убийцы дёрнулись, а затем раздался звонкий, раскатистый смех, эхом разнёсшийся по подвалу. И именно в тот день Он понял, ради чего стоит продолжать нести своё бренное существование и дальше.