Содранная в мясо от наручников кожа горит огнем. Животный страх быть пойманным окутывает его, царапает под рёбрами, оставляя кровавые бугристые полосы неровными полосами. Он кричит, велит бежать, как можно быстрее, надрывает связки, в конечном счёте, срывает голос, но его не слышат.
Псих. Убийца.
Выжженное клеймо на всю жизнь.
Навсегда прилипшая к пальцам земля, окроплённая чужой кровью.
К камере подошли полицейские. Один из них, долговязый, холодным сухим голосом зачитал, смерив сидевшего в камере взъерошенного мужчину нечитаемым взглядом:
— Вас обвиняют в убийстве по статье 105 УК РФ.
«Как жаль, что представление кончилось. Я так и не успел исполнить последний номер. Наверняка на первых полосах газет будет звучать что-то вроде: «Сенсация: милый добрый психиатр оказался сумасшедшим маньяком». Будет забавно, когда новости дойдут до бывших пациентов.
Интересно...
Что люди видят в глазах убивающего?
Может, похоть?
Садистское удовольствие?
Безумие?
Впрочем, гадать бессмысленно. Жаль, что я так и не спросил ни одну из них.
Люди воспринимают смерть излишне драматично. Да, ты теряешь часть себя, но при этом учишься жить в одиночку. Становишься сильнее. А те, кто избегают её, вызывают у меня лишь усмешку. Они никогда не увидят того, что вижу я. Никогда не увидят первозданную красоту, рождённую самой жизнью, но, в конечном счёте, навечно застывшую от моих рук.
Я всегда убивал привлекательных. Искренне восхищался каждой жертвой, каждым изгибом этих женщин, но больше всего восхищался тобой. И хотел, чтобы ты тоже увидел. Все жертвы, что были после знакомства с тобой, были для тебя. Я ждал, томился, когда же ты, чёрт подери, созреешь. Когда же ты почувствуешь в воздухе этот железистый запах, когда увидишь зачаровывающий блеск лезвия и этих фарфоровых кукол, манекенщиц, чьи шарниры я с удовольствием раздробил.»
Хранитель правопорядка замолчал, не дождавшись никакой реакции от заключённого. Попов умел держать себя в руках. Тогда продолжил его напарник:
— Нашлись свидетели. УК тебя не отпустит, даже не надейся. Сгниёшь в тюрьме, сдохнешь в этой конуре как блохастая шваль.
К металлической решётке, хромая, подошёл Позов. С этой стальной выправкой и тяжёлым взглядом он был похож на себя самого, каким он запомнил его в начале их знакомства:
— Виновному лицу грозит лишение свободы на срок до 20 лет, либо пожизненное заключение. Поверь, я добьюсь, чтобы тебя посадили на всю твою оставшуюся жизнь. На твоей даче происходил обыск и, не поверишь, —— нашли ещё троих жестоко убитых девушек. Судмедэкспертиза показала, что одну из них ты запытал до смерти. Синицына выступит как свидетель и как жертва... Ожидай расплаты: в ближайшее время ты попрощаешься со свободой. Вы с Матвиенко пойдёте вместе: ты как убийца, а он как соучастник.
«Позов всегда недолюбливал меня. Самоуверенный, всезнающий. До сих пор раздражает до безумия. Интересно, из-за чего он стал таким?
Как забавно осознавать,что мою игру так долго не могли раскрыть. Тот самый милый психиатр, что успешно вправлял мозги, оказался полным ублюдком. Ах, разве моё актёрское мастерство не достойно восхищения?»
***
— В следствии расследования сотрудники предъявили доказательства Вашей вины.
В общей сложности, Вы жестоко убили пятерых девушек. Ваша предпоследняя жертва — Наталья Синицына. Почему Вы не убили её? Для чего было сводить девушку с ума, принудительно заключая её в психиатрическую больницу? Вы понимаете, что Вас ожидает пожизненное заключение? — пытался достучаться до Попова выделенный ему адвокат, только-только выпустившийся из университета, судя по виду.
«Меня ничто уже не спасёт. Ни этот сопляк-адвокат, ни психиатр, ни терапия. Я пойман, а значит этот перфоманс закончен. И всем нам скоро пора будет выйти на поклон. Как жаль, что такое прекрасное, неподдельное искусство больше никто не увидит.»
— Суд будет через пару дней. Арсений, молчание только усугубляет Ваше положение. На Вашем месте я бы стал сотрудничать со следствием.
— Зачем мне это? Мы подошли к финалу этой истории... Как думаешь, что отражается в глазах таких, как я, Шастун? — Арсений ехидно усмехнулся хмуро смотрящему Антону.
Антон бросил на виновного тяжёлый взгляд, в котором кроме ненависти и разочарования ничего не было, тихо ответил:
— Безумие. Увести его.
***
Спустя несколько месяцев.
— О, здорова, Поз, как ты?
— Документации слишком много. Когда ты, козлина, выйдешь с отпуска? У нас тут крупное дело появилось: ведём расследование какой-то старой, прикрытой организации, пришлось даже архивные данные поднять. Ты не поверишь, что даже в архиве половины данных нет. Приходится всё искать вручную. Я так заебался, но зато я узнал, что был приют Святой Анны... Также я наткнулся на Красную аллею... — в трубке резко раздался шум, технические помехи, при этом послышались ещё и странные стуки, — Что?!..Блять!.. — по другую линию раздавались удары и шипение, — Урод! Сук... —шум усилился, затем послышались гудки и звонок оборвался.
Пальцы лихорадочно, быстро набрали номер заново.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
