Давай начнем все с начала

      Хлоя сидит на постели Рори и наблюдает за ней спящей.              Она скользит по ней взглядом, стараясь не думать о том, как много пропустила. В конце концов, нет смысла зацикливаться на прошлом – прошлом, в котором она пребывала вдали от дочерей и любимого мужчины.              Она так по ней скучала и думала каждый день, представляя, как Рори выглядит и какой становится. Она представляла дочь сильной, как ее сестра, и веселой, как отец. Она надеялась, что Рори будет расти доброй, умной и, что важнее всего, счастливой.              − Ты пялишься, − бормочет Рори с улыбкой в голосе.              Когда дочь начинает просыпаться, Хлоя наклоняется и убирает прядь волос с ее лба.              − Придется тебе к этому привыкнуть, − улыбается она.              Рори садится и протирает заспанные глаза, после чего подвигается и похлопывает по одеялу рядом с собой. Хлоя забирается в кровать, устраиваясь бок о бок с дочерью. Она опирается на спинку и обнимает Рори рукой за плечи так, как хотела сделать больше десятилетия. Рори прижимается к ней.              − Знаешь, я когда-то обнимала так твою сестру, − вслух размышляет Хлоя, − когда у нее были кошмары.              Рори не отвечает, и Хлоя сглатывает, ощущая резкий болезненный укол в сердце. Она ошибочно полагает, что ее молчание вызвано сходной болью.              − Мне жаль, что я не могла сделать то же для тебя. Мне жаль, что меня не было рядом, малышка.              − Это не твоя вина, − шепчет Рори, − и у меня был тот, кто утешал меня в такие моменты.              Хлоя шмыгает носом и поворачивается лицом к дочери.              − Он хороший отец, да? – улыбается она.              Это риторический вопрос, ответ на который она прекрасно знает, но ей все равно было бы приятно его услышать. Она помнит, как отлично он справлялся с отцовством первые четыре года, прежде чем она всего этого лишилась. Это воспоминание согревало ей сердце на протяжении всех двенадцати лет. Ее утешало осознание того, что хотя им наверняка больно… с ним ее дочери в полной безопасности.              − Лучший, − горячо заверяет ее Рори. – У меня тоже долго были кошмары после… ну, сама знаешь.              Ее голос стихает, превращаясь почти в шепот, и боль в груди Хлои вспыхивает с новой силой.              − Я залезала к нему в кровать, и он обнимал меня всю ночь. Я часами плакала, и он явно тоже хотел расплакаться, но… никогда этого не делал. Никогда не позволял мне увидеть свои слезы.              Хлоя судорожно вздыхает, чувствуя себя так, словно с каждым вздохом втягивает в легкие осколки стекла.              − Я рада, что вы были друг у друга, − говорит она, ощущая стеснение в груди, несколько смягченное осознанием того, какие прекрасные отношения построили Люцифер с Рори. О большем она и не мечтала.              − Мне жаль, что ты была одна, − с грустью замечает Рори.              Хлоя поглаживает ее по волосам, проводя пальцами сквозь унаследованные ею от отца локонам.              − У меня были твои бабушка и дедушка и тетя Реми, − бормочет она, но не может сказать, что была счастлива, потому что это не так, а потому говорит: − Я была в порядке.              Рори, похоже, ее ответ устраивает, потому что она плотнее прижимается к матери.              Они бодрствуют всю ночь. Рори показывает ей снимки и рассказывает истории, так что когда Люцифер подходит к комнате в поисках жены и видит их, то просто улыбается и осторожно закрывает дверь. Пусть Рори насладится временем, проведенным с матерью.              А завтра… Трикси вернется домой. ***       − Где она?              Хлоя встает, ощущая бешеное биение сердца при звуке знакомого голоса – совсем уже взрослого, лишенного детского восторга, но безошибочно принадлежащего ее дочери. Она чувствует ее, потому что они связаны – и всегда были связаны.              − Люцифер, − слышит она взволнованный голос Трикси, − она правда здесь?              − Она правда здесь, − отвечает Люцифер, и Хлоя практически слышит улыбку в его голосе. – Заходи, дорогая.              Хлоя ждет, выкручивая руки, когда дверь медленно открывается.              Она закусывает нижнюю губу, чтобы сдержать дрожь в ней при виде Трикси. Ее дочь красива.              Ее темные волосы волнами струятся по ее плечам, обрамляя так хорошо знакомое Хлое лицо, только чуть заострившееся с возрастом. Она высокая и похожа на нее, но Хлоя видит в ней и черты Дэна. Ее охватывает боль от тоски по нему. На глаза наворачиваются слезы, и она подносит руки ко рту, чтобы сдержать всхлип.              А потом она бросается к дочери.              Как только Трикси оказывается в ее объятиях, Хлоя начинает рыдать, крепче прижимая ее к себе. Ее разум атакует множество воспоминаний: о том, как она обнимала дочь подобным образом, когда та потеряла своего отца, и когда парень, имени которого она не помнит, разбил ей сердце на первом курсе колледжа. Она думает о том, что не могла обнимать ее, когда Трикси выходила замуж, и держать за руку, когда она рожала.              Столько важных моментов упущено… Она могла бы утонуть в этой боли, но не позволила бы это сделать мужу, а значит, не позволит и себе.              − Я так по тебе скучала, обезьянка, − шепчет она в волосы Трикси.              − Мам, − рыдает в ответ Трикси, стискивая ее в объятиях. – Не могу поверить, что ты здесь.              Хлоя отодвигается и берет ее за плечи, чтобы внимательнее рассмотреть.              − Я здесь, малышка.              − Когда Люцифер сказал, что ты вернулась, я просто… − она медлит, давясь очередным рыданием, − боже, я почти оставила надежду.               Хлоя нежно поглаживает ее по лицу.              − Я всегда буду возвращаться к вам.              Трикси смеется сквозь слезы и закрывает глаза при прикосновении к своему лицу. Они не замечают ничего вокруг себя, поглощенные воссоединением, но в какой-то момент Хлоя все же видит стоящего у двери рядом с Люцифером мужчину, чьи руки покоятся на плечах маленького мальчика перед ним.              Хлоя улыбается и со стеснением в груди шепчет:       − А это кто?              Мужчина с добрым выражением на симпатичном лице выступает вперед и протягивает руку.              − Я Джейк, муж Трикси, − улыбается он. – Рад наконец с вами познакомиться.              Хлоя пожимает его руку, зная, что он наверняка хороший парень, потому что доверяет суждению дочери. Она доверяет и Люциферу, а потому не сомневается, что он бы не подпустил к Трикси кого-нибудь недостойного. Она боится даже представить, чему Люцифер подверг бедолагу, когда они с Трикси встречались. Она не знает, чем он занимается, но может поспорить, что Люцифер назвал его профессию скучной и предложил купить ему стрип-клуб.              − Я тоже очень рада с вами познакомиться, − отвечает она, радуясь и гордясь тем, что Трикси нашла того, кого полюбила – и того, кто отвечает ей взаимностью.              Того, кто подарил ей ребенка, судя по всему. Она приседает, оказываясь на одном уровне с мальчиком.              − А тебя как зовут?              Мальчик смущенно улыбается ей.              − Дэнни, − шепчет он.              Хлоя сглатывает и переводит взгляд на Трикси.              − Дэниел Джон, − тихо отвечает Трикси. – В честь моего папы и твоего.              Хлоя вздыхает и вновь ощущает стеснение в груди. Мальчик очень симпатичный, с большими голубыми глазами и копной буйных кудрей. Он выглядит как Дэн на его детских снимках, над которыми они все смеялись в день свадьбы.              − Приятно познакомиться, Дэнни, − говорит Хлоя. – Я твоя бабушка Хлоя.              Эти слова заставляют ее поморщиться, потому что звучат довольно нелепо.              Дэнни широко улыбается, демонстрируя отсутствие переднего зуба.              − Знаю, − пожимает плечами он. – Де…              Люцифер прочищает горло.              − Люцифер постоянно о тебе говорит.              Хлоя усмехается и переводит взгляд на мужа.              − Что? – невинно осведомляется он, поправляя манжеты. – Я не собираюсь позволять сорванцу называть меня дедушкой. Или приемным дедушкой. Это нелепо.              Ее улыбка становится только шире, потому что все происходящее нелепо, но когда они садятся ужинать, она думает о том, что не променяла бы это ни на что на свете. ***              Воссоединение с близкими и друзьями в последующие несколько дней выматывают Хлою до предела.              Они наполнены смехом, объятиями и слезами. Даже Мэйз плачет, обнимая Хлою так крепко, что у той буквально перехватывает дыхание. Все они справляются с потрясением и радостью по-своему: Элла с Евой болтают без умолку, Аменадиэль постоянно улыбается и говорит Чарли, что гордится им чаще, чем Хлоя в состоянии сосчитать, а Линда охотно выслушивает ее с неизбывным терпением – именно так, как помнит Хлоя. Они назначают время сеансов, чтобы помочь Хлое справиться с травмой.              И все это время Люцифер не отходит от нее ни на шаг.              Никто из них, по-видимому, не хочет оставлять ее одну – ни на минуту.              Они толпятся вокруг нее, следуют за ней, спрашивают, в порядке ли она, каждые десять минут. Хлоя любит их и очень сильно по ним скучала, но подобное внимание ее ошеломляет. Внезапное воссоединение со всеми ними кажется несколько чрезмерным.              Так что когда они наконец предоставляют ей личное пространство… она разделяет его с ним – своим мужем.              Они лежат в постели, и она рассеянно выводит круги у него на груди. Переместившись на изысканных простынях – куда более дорогих, чем она когда-либо купила бы для себя – она снова обводит взглядом незнакомую комнату. Это сбивает с толку. Она чувствует себя не в своей тарелке. Целых двенадцать лет он вел эту другую жизнь… частью которой она не была.              Его жизнь продолжалась… и она ее пропустила.              Он, вероятно, проделывал разные потрясающие вещи… без нее. Люцифер всегда вызывал у нее благоговейный трепет – тем, как играл на пианино или пел. Тем, каким преданным, веселым и добрым был. Тем, как двигался, говорил или просто сидел. Он мог вообще ничего не делать, и она все равно была совершенно им очарована.              − Я так много пропустила.              − Не слишком, − бормочет он, и голос отдается у него в груди под ее ухом. – Я умер вместе с тобой.              − Не говори так, − шепчет она, потому что его слова ранят ее. – У тебя были наши девочки. Ты жил. Ты переехал в этот дом и купил эти дорогие простыни, а меня при этом не было.              − Тебе бы не захотелось этого видеть.              Она прижимается к нему.              − Захотелось бы, − шепчет она. – Тебя никогда не будет слишком много для меня.              С его губ срывается низкий смешок.              − Вот как?              Она кивает, мгновенно вспыхнув, и позволяет ему устроиться сверху, так что он накрывает ее своим телом. Он целует ее, заставляя улыбнуться.              − А теперь я пожелаю тебе доброго утра как следует, − мурлычет он ей на ухо, пока его пальцы скользят вдоль ее бока и принимаются поигрывать с резинкой трусиков.              Ей на ум внезапно приходит воспоминание.              «Тебе нужно научиться спать в собственной кровати, чтобы я мог как следует пожелать твоей маме доброго утра».              Она целует его в плечо и утыкается лицом ему в шею.              Ей больше не нужно искать комфорт в воспоминаниях, потому что она может создать новые. Осознание этого вызывает улыбку у нее на губах.              Но прежде чем он успевает спросить, чему она радуется, раздается дверной звонок, и Люцифер отстраняется от Хлои с раздраженным стоном.              Она следует за ним вниз в идентичном его собственному халате. Когда он открывает дверь, она не узнает стоящую на пороге женщину. ***       Люцифер выглядит… смущенным, что для него совершенно не характерно.              Он прочищает горло, поводит плечами и порывается поправить манжеты, однако стискивает зубы и беспомощно опускает руки, поняв, что на нем халат, а не костюм.              Женщина − высокая красивая блондинка − ему определенно… знакома.              − Привет, − в конце концов говорит она, тоже явно находясь не в своей тарелке. – Извини, мне… мне не стоило приходить. Просто я давно тебя не видела… и хотела убедиться, что ты в порядке.              Люцифер моргает и сглатывает.              − Я… отлучался, − отрывисто поясняет он, словно сгонял во Флориду, а не в параллельное измерение с целью вернуть свою мертвую жену. – Но я в порядке.              Женщина кивает и закусывает нижнюю губу. Она замечает Хлою и тут же отводит глаза, переминаясь с ноги на ногу.              − Мне жаль, я… я пойду.              Хлоя ощущает прилив жалости к ней.              − Не хотите позавтракать с нами? – внезапно произносит она, сама не понимая, почему это предложила – слова сами сорвались с ее губ.              Люцифер широко распахивает глаза. Выглядит он при этом так, словно хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.              Даже если бы Хлоя не была детективом, она без труда поняла бы, откуда взялась вся эта неловкость.              Но она отчаянно жаждет собрать как можно больше информации о том времени, которое пропустила, и о его жизни, частью которой не была, а эта женщина… эта женщина может ей с этим помочь. ***              Женщина довольно приятная, даже милая.              Они болтают за кофе с выпечкой, делясь историями и смеясь. Хлоя берет Люцифера за руку через стол, и он наконец расслабляется. Когда он уходит, извинившись, и они остаются вдвоем, женщина вновь выглядит смущенной, словно думает, что Хлоя сейчас бросится на нее из-за того, что она спала с ее мужем.              − Все в порядке, − вместо этого по-доброму смеется Хлоя, − я не злюсь. Он думал, я умерла.              Ответный смех женщины звучит несколько напряженно. Она явно сбита с толку, и Хлоя ее за это не винит. Впрочем, сказать ей правду она тоже не может – лучше не расплавлять ей мозги, даже если женщина ей поверит.              Но она и не выспрашивает подробности – может, не считает их важными. А важно то, что…              − Я тоже потеряла мужа, − говорит она Хлое. – Автомобильная авария.              − Мне очень жаль.              − Спасибо. Мы с Люцифером просто… утешали друг друга, ничего больше.              Хлоя кивает и упирается взглядом в стол, вновь предаваясь унынию.              − Он был счастлив? – спрашивает она, уже опасаясь ответа. Женщина улыбается, но как-то грустно, меланхолично.              − Нет, − честно признает она. – Я никогда не видела настолько убитого горем человека.              Хлоя судорожно вздыхает, потому что слова подобны удару в грудь.              − Он говорил обо мне?              Женщина качает головой и снова грустно улыбается.              − Никогда, − бормочет она. – Я даже не встречала вашу дочь. Я узнала вас по фотографиям в доме, но он хранил воспоминания о вас при себе. Думаю, они были слишком болезненными для него, и вообще-то… это было не мое дело. Я никогда не пыталась конкурировать с вами. Я знала, что никогда не сравнюсь с вами, как и он никогда не сможет сравниться с Дэвидом. Мы словно бы пытались заполнить пустоту внутри нас, но становились лишь еще более потерянными.              Хлоя кивает. Она понимает… отчаянное желание приглушить боль от тоски по утраченным возлюбленным.              − Он так сильно вас любит, − продолжает женщина. – Очевидно, вам об этом известно. Я просто… я рада, что вы вернулись. Что вы можете снова быть друг с другом.              Она сглатывает и отводит глаза, внезапно наполнившиеся слезами. У Хлои сжимается сердце от жалости к ней.              − Вы тоже снова увидите своего мужа, − обещает она.              Женщина издает вежливый смешок, вероятно, думая, что Хлоя просто говорит приличествующие в таких случаях слова, но это не так. В этом и разница между ними: Хлоя знает, что Люцифер никогда бы не прикоснулся к другой женщине, будь они с этой женщиной в одинаковом положении. Он двенадцать лет думал, что его жена пропала безвозвратно. Ее не было ни в раю, ни в аду, так что он ее не ждал. Хлоя понимает, в чем разница.              Но эта женщина вежлива и добра, и если ее муж был хоть немного похож на нее, сейчас он ждет ее в раю.              − Надеюсь, − улыбается женщина.              Когда она собирается уходить, Люцифер провожает ее до машины.              Хлоя стоит у раковины, притворяясь, что моет посуду, но на самом деле смотрит через открытое окно на их прощание. «Вероятно, мне не стоит подслушивать», − думает она, лениво водя губкой по тарелке, однако же ничего не может с собой поделать: она жаждет получить любые крупицы информации о его жизни без нее и обо всем этом упущенном времени.              − Она потрясающая, − слышит она слова женщины.              − Знаю, − отвечает Люцифер со смешком.              − Теперь я понимаю, − продолжает она, смотря на него с улыбкой на дрожащих губах. Люцифер улыбается в ответ с нежностью во взгляде.              Хлоя сглатывает и опускает глаза на мыльную тарелку в руках, вновь подставляя давно уже чистое место под струю воды.              − Спасибо, − говорит женщина.              Люцифер смеется, поправляя манжеты, так как, отлучившись, вернулся одетым в один из своих неизменных костюмов.              − Она ужасно готовит, − хмыкает он, отчего Хлоя закатывает глаза, − но пожалуйста.              Женщина качает головой.              − Я говорила не о завтраке, − отвечает она, − спасибо, что позволил остаться и побыть с вами. Давно уже я не видела того, что у вас есть. Я забыла, как выглядит… любовь.              Хлоя улыбается, ставя тарелку в сушилку, и заканчивает с мытьем.              − Может, Дэвид и вправду меня ждет, − со слезами на глазах говорит она. – Впервые за долгое время я чувствую себя… хорошо. Не ощущаю прежней беспомощности.              Хлоя кладет руку на грудь, обхватывая пальцами шею. Женщина приподнимается на носочках и целует Люцифера в щеку.              − Прощай, Люцифер, − слышит Хлоя ее последние слова.              И ее муж отвечает:       − Прощай, Изабель. ***              Хлоя оборачивается, облокачиваясь на раковину, когда он заходит в дом.              Она приветствует его улыбкой, обвивая по-прежнему мыльными руками за шею. Он наклоняется и принимается покрывать поцелуями ее лицо, начиная со щеки, вдоль по скуле и, наконец, накрывает ее губы своими.              − Люблю тебя, − бормочет он, и она хмыкает.              − Тоже тебя люблю.              − Вряд ли я когда-нибудь перестану это повторять.              − Пожалуйста, не переставай.              Он обхватывает ее за талию и поднимает с такой легкостью, словно она не тяжелее пушинки. Хлоя издает удивленный возглас. Развернувшись, он усаживает ее на стол рядом с недоеденной выпечкой и пустыми кофейными чашками.              Его ловкие пальцы тут же принимаются поигрывать с поясом ее халата, а губы ни на миг не отрываются от шеи. Она вздыхает, запрокидывая голову, и он начинает прокладывать дорожку из горячих влажных поцелуев вниз по ее телу. Между ее бедер вспыхивает жар, и ее охватывает нервное предвкушение. С момента их воссоединения они, по правде говоря, занимались сексом до нелепого часто. Они занимались им по утрам, днем и ночью. Они занимались им во всех комнатах дома и во всех позах, пока даже он совершенно не вымотался. Они просто не могут насытиться друг другом.              Но когда она запускает пальцы ему в волосы и свет отражается от ее кольца, Хлоя вспоминает кое-что.              Вернее, кое-кого.              − Рори, − выдыхает она. Не хотелось бы, чтобы она их застала. Хлоя совсем не желает наносить дочери травму, тем более что они только что воссоединились.              Люцифер отступает назад, по-прежнему стоя между ее раздвинутых бедер, и на миг замирает.              − Тогда наверху? − спрашивает он, выгнув бровь.              Хлоя берет его за руку и ведет за собой. ***              Три года спустя в другом мире другую Хлою Деккер отвлекает от книги звук прибывшего лифта в пентхаусе Люцифера Морнингстара.              Недоумевающе нахмурившись, она откладывает книгу на подлокотник дивана.              Она удивленно распахивает глаза, когда дверцы лифта распахиваются, потому что из кабины выходит… не Люцифер, а люди, которых она не видела уже несколько лет.              Ее губы сами собой растягиваются в столь широкой улыбке, что щеки начинают болеть.              − Рори, − радостно приветствует она, вставая и обнимая «дочь». Рори обнимает ее в ответ, и затем Хлоя пожимает руку сопровождающему ее Чарли.              − Что вы тут делаете? – спрашивает она, когда с приветствиями оказывается покончено, внимательно осматривая девушку. Она на несколько лет старше, разумеется, теперь уже почти достигнув двадцати лет. На ней желтая кожаная куртка, но в волосах больше нет розовых прядей. Она выглядит старше, расслабленнее, счастливее.              − Мне стало любопытно, − пожимает плечами Рори, улыбаясь. – Чарли теперь отлично контролирует свои силы… так что мы решили вас проведать.              Хлоя и так знает ответ, однако же все равно уточняет:             − А ваши родители знают, что вы тут?              Рори переводит взгляд на Чарли; у них обоих на лицах появляется одинаковое виноватое выражение.              − Не совсем, − протягивает Рори. – Это совершенно безопасно, но они все равно бы волновались.              − И правильно, − журит Хлоя, потому что отлично понимает беспокойство родителя за своего ребенка. – Но чисто с эгоистичной точки зрения я рада вас видеть.              Она снова обнимает Рори, вбирая произошедшие в ней изменения.              − Если ты могла навещать нас, почему сделала это только сейчас?              На этот раз отвечает Чарли.              − Мои силы давно уже под контролем, но мы хотели знать наверняка.              − При том я подозреваю, что вы с папой – извини, твоим Люцифером – долго ходили вокруг да около, − добавляет Рори, − и мне очень хотелось пропустить этот этап.              Хлоя прыскает и подходит к бару, чтобы налить им выпить. Она закатывает глаза, когда Рори просит виски, а Чарли – водку. Вместо заказанного она передает им две бутылки с колой, слегка удивившись тому, что она вообще у Люцифера есть.              Прежде чем она успевает сказать еще хоть слово, до них доносится тоненький голосок:       − Мамочка.              Они синхронно поворачивают голову в сторону входа в спальню, где по ступеням спускается темноволосая и темноглазая миниверсия Люцифера.              Рори широко распахивает глаза.              Гордость разливается по груди Хлои, словно тепло, когда она приседает на корточки и поднимает мальчика. Он прижимается к ней, положив голову ей на плечо и засунув большой палец в рот.              − А это кто? – с улыбкой спрашивает Рори и, подойдя ближе, щиплет малыша за щечку.              − Это, − Хлоя выше приподнимает ребенка, − Джон.              − В честь дедушки, − бормочет Рори, не отрывая взгляда от мальчика – ее брата в другой жизни.              − А вы вовсе и не ходили вокруг да около, да?              Хлоя пожимает плечами, но не пускается в объяснения. Им вовсе не нужно знать, что Джон был зачат на пианино в «Люксе» в тот самый день, когда они ушли из их жизней, предоставив им возможность написать собственную историю.              − Я так за вас рада, − со всей искренностью говорит Рори с сияющими от переполнявших ее эмоций глазами. У нее глаза ее отца – как и у малыша у Хлои на руках. В любой вселенной, сухо размышляет она, ангельские гены, похоже, побеждают человеческие.              Лифт оповещает их о прибытии кого-то еще, и они все разворачиваются на звук.              − Там не было твоего любимого дешевого красного вина, − бормочет Люцифер, еще даже не выйдя из лифта, − и кое-кто устроил истерику, не давая мне как следует поискать. Серьезно, должно быть, у него это от тебя.              Люцифер входит в пентхаус, одной рукой толкая перед собой дорогущую коляску, а второй удерживая их другого сына.              У Рори и Чарли челюсти отваливаются.              − О, − Люцифер выгибает бровь, оставляя коляску и пакеты с покупками в лифте, − привет. Давно не имел сомнительного удовольствия от вашего раздражающего присутствия.              − Рори с Чарли решили нас навестить, − поясняет Хлоя. – Они хотели узнать, как у нас дела.              Рори, наконец, приходит в себя от потрясения.              − У вас двое сыновей?              Хлоя подходит к Люциферу и приветствует его поцелуем. Он улыбается, как и всегда в таких случаях, и отвечает на поцелуй, после чего взъерошивает волосы малыша.              − Близнецы, − не без гордости поясняет Хлоя.              Рори с Чарли с несколько комичной синхронностью плюхаются на барные стулья.              − У вас близнецы, − их дочь из другой жизни указывает на Люцифера, − у тебя близнецы. Двое детей. Двое мальчиков.              − Поверь мне, − сухо замечает он, заходя за стойку бара, чтобы налить себе виски, по-прежнему держа одного из сыновей на руках, − никто не удивился сильнее меня. Ко времени твоего отбытия я еще привыкал к мысли об одном сорванце, а тут на меня свалилось два.              Хлоя улыбается. Он был в полнейшем потрясении, это уж точно. Она отлично помнит то УЗИ, когда они узнали о наличии двух детей, услышав не одно, а два сердцебиения. Он смертельно побледнел, но когда она взяла его за руку и пообещала, что они справятся, он тряхнул головой и пробормотал, что боится не этого.              «Что если они возненавидят друг друга? – прошептал он тогда. – Что если они будут как я?»              Он был в ужасе от перспективы того, что его сыновья могут повторить их с Майклом ошибки.              Хлое стало до боли жаль его. Она поцеловала тыльную сторону его ладони и пообещала, что этого никогда не произойдет. Они будут направлять и помогать им, делая все для того, чтобы дети росли добрыми, счастливыми и защищенными.              Пока Чарли и Рори явно по-прежнему приходят в себя от потрясения, Хлоя и сама пребывает в некотором недоумении. Джон обожает Люцифера, так что она не понимает, почему он не…              − Папочка, − внезапно восклицает малыш, ерзая у нее на руках и протягивая руки к отцу. Хлоя закатывает глаза, криво усмехаясь. «Как предсказуемо», − думает она.              Просияв и самодовольно усмехнувшись, Люцифер легко забирает его у Хлои и прижимает к себе свободной рукой.              Хлоя сочла бы это раздражающим, если бы ее не умиляло то, как сильно он любит их детей.              Прошло три года, но иногда она до сих пор не может во все это поверить. Не может поверить в то, какой долгий путь они прошли – от незнакомцев к друзьям и любовникам. Она считала его таким раздражающим и не могла и представить себе жизнь с ним. Теперь же она не может представить себе жизнь без него. Без Трикси и их малышей.              − Ты хорошо себя вел для мамочки? – сюсюкает он с Джоном. – Потому что твой брат вел себя совсем не хорошо для папочки. Совсем нет.       Хлоя забирает второго их сына, заправив упавший на глаза локон за ухо. Малыш – точная копия брата, как и его отец со своим близнецом, но Хлоя с Люцифером всегда их различают. Джон балуется с нагрудным платком Люцифера, хихикая, когда вытаскивает его из кармана и подносит дорогую ткань к лицу. Люцифер усмехается ему, и они начинают играть в прятки.              Тем временем Чарли задает вопрос об их другом сыне.              − А его как зовут?              Люцифер с Хлоей многозначительно переглядываются.              − Его зовут Рори, − тепло отзывается Хлоя.              Глаза его тезки наполняются слезами, и она с трудом сглатывает.              − Правда? – шепчет она, положив руку на сердце.              Люцифер отвечает ей искренней улыбкой.              − Если бы не ты, − начинает он, − ничего бы из этого не произошло. Мы всем тебе обязаны, Аврора.              Рори вытирает щеки, смахивая пролившиеся слезинки, и переводит взгляд на их руки с одинаковыми кольцами.              − Вы женаты?              − Да, − горделиво возвещает Люцифер.              − На ваших кольцах тоже есть гравировка?              − Да, − на этот раз отвечает Хлоя, − но не такая, как у твоих родителей.              Те слова несут особый смысл для них. Они олицетворяют их неизбывную любовь, несмотря на самые ужасные обстоятельства, и безмерное доверие, за которое они могли держаться, потому что не могли держаться друг за друга.              Но Хлоя не намерена отпускать своего Люцифера, и он не намерен терять ее, поэтому их кольца отражают другую истину. Их кольца олицетворяют их прошлое, их путь, и то, как они оказались там, где пребывают сейчас.              Она снимает кольцо и протягивает руку Люциферу. Он подает руку малышу Рори, чтобы он снял кольцо с его пальца.              − Передай его мамочке, − мягко просит он. Мальчик кладет кольцо в ладонь Хлои, которая передает оба кольца Рори.              Они с Чарли читают надпись сначала на кольце Хлои, а потом – на кольце Люцифера.              «В любой жизни…              … Я твой». ***              − Поверить не могу, что она это сделала, − хмуро заявляет Хлоя, когда Рори возвращается из альтернативной вселенной, преисполненная воодушевления.              Люцифер смеется в ответ, и этот звук отдается в его груди, прижатой к ее спине. Они вновь стоят на своем пляже, наблюдая за прибоем; он обвивает ее руками за талию, и она облокачивается на него, наслаждаясь легким океанским бризом с закрытыми глазами.              − Неужели? – Она практически слышит гордость в его голосе. – Она же Морнингстар – непокорность у нас в крови.              Хлоя закатывает глаза и чуть заметно улыбается.              − Но она также и Деккер, − возражает она, − и мы разумны, а перемещение в альтернативную вселенную к разумным поступкам не отнесешь. И неважно, что Чарли считает, будто полностью контролирует свои силы.              − Она в порядке, дорогая, − бормочет Люцифер, и его нежный голос обволакивает ее, словно уютное одеяло, − мы в порядке.              Хлоя кивает и перестает покусывать губу.              − Близнецы, − выдыхает она, вспоминая то, что Рори с Чарли с таким воодушевлением рассказали им. – Можешь в это поверить?              Люцифер издает отрывистый смешок.              − Удачи ему, она ему понадобится.              − Мне тоже.              Он крепче обнимает ее в ответ.              − Нет, − бормочет он, − ведь ты идеальна.              Она разворачивается к нему лицом и скользит ладонями по широкой груди, пока не обвивает руками за шею и не принимается поигрывать с волосами на затылке.              − Когда-нибудь тебе придется перестать.              − Перестать делать что? – подыгрывает он ей.              − Идеализировать меня и недооценивать себя.              Он улыбается, заправив выбившуюся прядь ей за ухо.              − О, я знаю, что я отличный отец, − самодовольно заявляет он с блеском в глазах, − но я также знаю, что я таковым не был. Не всегда. Не прежде. Ему понадобится твоя помощь. Ему понадобится твоя помощь, чтобы стать тем, кем ему суждено стать. Хотя он никогда не будет так же хорош, как я, разумеется.              − Разумеется, − сухо отвечает Хлоя.              − А насчет идеализирования тебя… − бормочет он. – Я никогда не перестану это делать.              Она улыбается еще шире, ощущая стеснение в груди от ошеломляющей силы своей любви к нему.              − Я тебя люблю, − бормочет она, поглаживая его по лицу.              − А я – тебя, − отвечает он низким и, как всегда, исполненным благоговения голосом.              Она приподнимается и целует его. Океанский бриз развевает ей волосы, когда он отвечает на поцелуй, лениво двигая губами, словно у них есть все время в мире.              И это действительно так – теперь у них есть это время.              Когда они отодвигаются, она снова обнимает его за шею и прижимается ближе. Коснувшись губами кожи у него под ухом, она шепчет:       − Когда все остальное обратится в прах.              Он отодвигается, чтобы заглянуть ей в глаза, и его собственные полны искренности. Поднеся ее руку к губам, он запечатлевает на ней поцелуй.              Его ответное обещание уносит ветер.              − Наша любовь останется неизменной.