Артём любит читать на ночь. И всё бы ничего, если бы его чтение на ночь проходило, например, с десяти до одиннадцати или, на крайний случай, с десяти до двенадцати ночи. Но у Артёма сбит режим, поэтому в двенадцать он только начинает, а там — как пойдёт. И, вроде, что тут такого? Человек может распоряжаться своим временем как хочет, но всё-таки есть одна небольшая — не то чтобы проблема — ситуация: в спальне Артём не один. В кровати находится ещё один человек, у которого, в отличие от него, режим не сбит. И тот, сделав все рутинные дела перед сном, тоже заваливается на кровать читать, включив лампу, — но вот он как раз делает это даже не в десять, а в девять вечера. Правда, справедливости ради, сначала он смотрит ютуб и новомодный тикток, а уже потом читает, — но он всё равно укладывается раньше.
И даже засыпает раньше, чем Тёма начинает читать. Тот видит, как он ёрзает, щурится, фырчит, но не просыпается, заставляя его в итоге выключить лампочку над своей стороной кровати и улечься рядом на мягкую подушку. Правда, ему остаётся смотреть в потолок, ибо сон приходит намного позже.
Но и тут у него есть выход: когда его благоверный уже спит, а он сам не может уснуть в этой тьме, то он осторожно под одеялом крадётся к чужому телу рукой и выводит пальцами различные узоры. Аккуратно проводит указательным по руке. Ладонью — по щеке и шее. Вырисовывает узоры на чужой груди, будто он пишет новую картину для своей коллекции. Иногда мужчина всё-таки поворачивается к Гаусу спиной, но тот воспринимает это как расширенное полотно для написания очередного произведения искусства. А когда сон уже тянет его к себе, то он просто любуется спокойным и красивым лицом, которое он еле может различить в тумане ночи, — однако его это не останавливает, и, пока он любуется, Морфей успевает его забрать в своё царство.
Ночью он не замечает, как переворачивается на другую сторону, а сзади его обнимают крепкие руки — машинально, сквозь сон — и он получает поцелуй в загривок.
Серёжа любит вставать пораньше для того, чтобы а) подольше понежиться в кровати; б) сделать вид, что он так больше успеет. И он всегда просыпается, держа в объятиях любимого человека. Иногда он думает, как бы случайно не задушить того, ведь ему хочется прижимать чужое тело максимально близко — причём подсознательно, во сне. Поэтому свой день он всегда начинает с поцелуя в загривок, а потом в щеку, пока его муж спит. И, пользуясь, случаем, он вырисовывает на чужой коже их совместное будущее, о котором мечтает: домик в лесу, где их никто не будет трогать, недалеко от домика — озеро с мостками, откуда они будут прыгать, держась за руки, и где-то не очень далеко какое-нибудь садоводство или деревенька, — но чтобы их никто не беспокоил. Они будут гулять по лесу, собирая шишки, а вечером, сидя на мостках, — встречать закаты. И всё это — рисунки на одной спине.
Но всё же приходит время вставать, и он, снова целуя мужчину в губы, идёт на кухню готовить кофе и завтрак, зная, что после того, как он совершит эти простые утренние ритуалы, его любовь проснётся, когда всё будет готово, и лениво и сонно доползёт до кухни, завёрнутый в их одеяло. Так они и встретят утро: один в одних трусах — готовящий завтрак, который включает в себя небольшое количество блинчиков и поиск нутеллы по всем шкафам кухни, а другой — досыпающий свои ночные часы бодрствования и просыпающийся только от аромата блинчиков, закутывающий своё тело в одеяло и вяло плетущийся на кухню, где встретит другого и потянется за поцелуем, а потом завалится на стул и будет ждать свою тарелочку.
А за окном весна — не поздняя, когда на улице уже жарко и можно выбежать в толстовке, но и не то начало марта, когда ты всё ещё ходишь в тех дутых штанах из детства и кутаешься в тёплый шарф. Это апрель. Уютный, греющий их через окно кухни и освещающий их день.
Когда Серёжа садится напротив, то застаёт такую картину: Тёма забрался с ногами на стул и подставил своё лицо навстречу солнцу — и греется, на что ему остаётся только улыбнуться и затем отпить из своей чашки, плавно перейдя к блинам на его тарелке, откусив и осторожно ловя вытекающий шоколад губами, — и вот уже черед Тёмы любоваться любимым из своего уютного домика, так же лучезарно улыбаясь.
Иногда, чтобы чувствовать любовь, не обязательно, чтобы вам кто-то писал речи или устраивал невероятные свидания. Иногда, чтобы чувствовать любовь, вам нужно засыпать, вырисовывая узоры на чужой спине. Иногда, чтобы чувствовать любовь, вам нужно проснуться, обнимая любимого и целуя, и пойти готовить завтрак на двоих. Иногда, чтобы чувствовать любовь, вам надо сидеть за столом перед окном и любоваться друг другом под солнечным светом, пока где-то в углу по телевизору Трубадур будет петь серенаду своей прекрасной принцессе.
Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена.
И между нами снова
Вдруг выросла стена.
Ночь пройдёт, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждет.
Ночь пройдёт, пройдет пора ненастная,
Солнце взойдёт…
Солнце взойдёт.
Петь птицы перестали. Свет звезд коснулся крыш.
В час грусти и печали
Ты голос мой услышь.
