Минус один

В Тольятти они пробыли дольше положенного, но наступивший день отъезда не принёс с собой ни малейшего облегчения. Серёжа сидел на кровати, отсутствующим взглядом уставившись на сумки у двери. Нужно было собраться с силами и наконец спуститься к ребятам, которые ждали внизу, однако Матвиенко не спешил уходить. Пусть так. Ему не впервой было опаздывать. Но, что удивительно, в этот раз никто не пытался его поторопить… Возможно, потому что это всегда делал Арсений? Мужчина зажмурился. Он старался держаться, не давать волю эмоциям, но ничего не получалось. Было ненамного легче, чем в первый вечер после случившегося, когда Серёжа не мог даже находиться в номере, который он делил вместе с Арсением. Душа по-прежнему ныла. Если бы только от чувств можно было избавиться раз и навсегда… Вот так просто, как будто бы сложить вещи в чемодан, закрыть замок и больше никогда не возвращаться к ним. Если бы так было можно… За все дни Матвиенко ни разу не вышел на улицу. Погода, как назло, улучшилась уже на следующее утро после произошедшего. Серёжа вспоминал те предрассветные часы, тянувшиеся невыносимо долго. Он не мог уснуть. Порывистый ветер медленно стихал, прекращался снегопад… На заре небо вновь окрасилось в алый. Другой алый, не кровавый, а будто бы даже малиновый, плавно переходящий в голубой. Жаль, что Арсений, привычно восхищавшийся такими простыми вещами, не видел этого. В носу вновь закололо. Матвиенко по-прежнему не мог привыкнуть к тому, что он был один. Тишина в помещении и сейчас казалась мужчине неприятной, но она не мешала думать. Вот так вот странно. Сначала он не мог находиться в номере, а потом закрылся в нём от других наедине со своими счастливыми воспоминаниями. Серёжа не хотел, чтобы они заменялись плохими. Он не вдавался в детали, связанные с водителем, — казалось, морально это его бы просто убило. Было и так слишком тяжело. Уезжать не хотелось. Было больно, но в этом городе, казалось, всё напоминало об Арсении. Матвиенко не хотел это терять. И всё же время никогда не знало такого понятия как жалость. Оно рвалось, неумолимо бежало вперёд с прежней скоростью и не думало замирать даже на мгновение… Нужно было идти.

***

Серёжа спустился в холл, где его уже давно ждали товарищи по команде. Антон, сидевший на диване, поднял голову. Он хотел было что-то сказать, но, набрав в лёгкие воздуха, промолчал и неслышно выдохнул. — Привет, — Матвиенко поздоровался первым и сел рядом, поставив у края дивана два чемодана. — Привет, — тихо произнёс Шастун, кивнув товарищу, а после вновь опустил взгляд. — Утро, — Дима подошёл к остальным, держа в руках пустой стаканчик из-под кофе. «Как ты?» — вертелся вопрос в головах у всех троих. Но его так никто и не озвучил. Наступило неловкое молчание. Гнетущая тишина вокруг слишком плохо сказывалась на тех, кто лишь в компании друг друга мог найти для себя хоть какое-то утешение. Серёжа бросил взгляд на Антона. Тот сидел, уставившись в экран телефона. Шастун открывал и закрывал приложения по кругу. На новостные ленты социальных сетей он тратил всего лишь несколько секунд, после чего закрывал их и переходил к чему-то другому. И чем дольше Антон сидел на одном месте, тем нервнее становились движения его пальцев. Прошло не так много времени, прежде чем Шастун встал и сначала так же быстро и дёргано, а потом, видимо осознав, как это выглядит со стороны, более расслабленно начал прогуливаться по периметру первого этажа. По-прежнему держащий в руках пустой стаканчик Позов выглядел серо. Матвиенко сразу подметил, что это слово описывало Диму точнее всего. У него было серое лицо, серые движения, серый взгляд и наверняка очень серые мысли. Позов помедлил, но всё же опустился на диван рядом с Матвиенко. Они сидели молча, пока Шастун бродил, меряя шагами небольшой зал. — Как ночь? — первым спросил Дима. Его голос теперь казался хриплым и постаревшим. «Так и не смог заснуть…» — Ничего, — тут же соврал Серёжа. Этой ночью он медленно слеп, глядя в тёмный потолок до самого рассвета. «Я тоже…» Вместо этого Позов молча кивнул словам друга. Они с Шастуном выкурили половину пачки сигарет, прежде чем ушли с балкона, абсолютно окоченев. — Как сам? — после некоторого молчания всё же спросил Матвиенко. — Нормально, — коротко и чуть более резко, чем следовало бы, отозвался Дима. Разговор никак не клеился. Он вроде был и не в тягость, но на душе по-прежнему было хреново, что без слов, что со словами. Позов продолжал медленно вертеть в руках пустой стаканчик, в то время как Шастун наконец вернулся на своё место. Некоторое время он сидел, засунув руки в карманы, и смотрел перед собой. Затем — достал телефон и начал привычным движением открывать все приложения подряд. Серёжа решил, что Антон таким образом чередовал свою деятельность: телефон — прогулка — диван — телефон — прогулка — диван. — Пойду возьму ещё, — сказал Дима полушёпотом себе под нос и ушёл со стаканчиком в сторону автомата. Уже совсем скоро Шастуну вновь надоели соцсети и новостные ленты. Он перешёл к другим иконкам. Будильник. Вниз — вверх. Заметки. Вниз — вверх. Калькулятор. Галерея. Вниз — вверх, не дойдя и до середины. Вниз — вниз — вверх. Вверх. Антон нажал на самую первую фотографию. Вправо, вправо, вправо. Пролистав пару фото, он всё же решил сфокусировать взгляд на экране. Это было старое расписание, уже ненужное. Шастун нажал на корзину, и галерея перебросила его с удалённого фото на следующее… Даже боковым зрением Матвиенко заметил в поведении Антона какую-то перемену. Товарищ, до этого момента ёрзавший на сидении, не в силах найти себе места, теперь словно оцепенел. Серёжа повернул голову и ненавязчиво взглянул на экран. Из-за бликов было довольно сложно что-то разглядеть, а потому Матвиенко наклонился поближе к другу. Наклонился и замер. Шастун неотрывно смотрел на снимок, сделанный, похоже, всего несколько дней назад здесь, в Тольятти. На фото — Арсений. Такой простой и открытый, с покрасневшим на морозе носом и пушистыми снежинками на тёмных волосах, неаккуратно торчащих из-под шапки. Стоит возле дороги, улыбается… И кажется, что ничего и не было. Будто бы Попов просто задерживается, будто бы через мгновение откроются двери лифта, и он выйдет, ругаясь на неудобное время отъезда… Серёжа ощутил, как ком подступил к горлу. Он прикрыл глаза, почувствовав, как закололо в носу. Только расплакаться сейчас ему не хватало. Впрочем, вряд ли его бы кто-то осудил за это. Антон и сам выглядел ничуть не лучше. — Водитель ожидает, — уставшим голосом произнёс вернувшийся Дима. Помимо нового стаканчика с кофе он держал в руках телефон. Голос Позова вырвал Шастуна и Матвиенко из размышлений, однако они всё равно не сразу подняли глаза на друга. — Такси уже здесь, — будто бы желая поторопить товарищей, проговорил Дима. — Надо ехать. Немного помедлив, Антон и Серёжа всё же поднялись с дивана и молча направились к выходу. Погода вновь испортилась. Всё было как в тот день. Морозный ветер пронизывал насквозь, а сильный снег летел прямо в лицо. Только острый, словно лезвие ножа, лёд уже не скрывался под тонким слоем снега, а блестел, отливая кроваво-алым в лучах восходящего солнца… Будто бы намекая на то, что с ним стоит быть осторожнее. Как иронично.