***
На урок они всё же опоздали, получив взамен строгий взгляд учительницы и липкие, донельзя противные взгляды одноклассников, ничего хорошего и святого не означавшие. — После занятий будете убирать территорию, — прозвучал справедливый безапелляционный приговор, и оба парня мрачно вздохнули, пытаясь смириться со своей судьбой. Вздохнув в унисон с Чжэнси, Цзянь снова ощутил лёгкую, но крайне неприятную ломоту в области груди, которая подкатила к самому горлу и изредка покалывала его изнутри, будто он съел ветвь огромной пунцовой розы так, что она расцарапала ему горло и потихоньку начала окрашиваться в алый цвет. «Прямо как в «Алисе»...» — подумал про себя И', но его отвлекли тихие смешки поблизости. Девчонки на третьей парте шуршали какими-то модными журналами и перешёптывались, то и дело посматривая на него с СиСи, из-за чего Цзянь нашёл в себе силы осуждающе взглянуть на них и, шмыгнув носом, добраться до своего законного места. Закончив отчитывать горе-учеников, учительница ещё раз окинула класс внимательным взглядом из-под очков и, пыхтя встав со стула, начала вести урок, рассказывая какие-то непонятные теоремы и активно жестикулируя полными короткими руками, обтянутыми тёмной старой кофтой. Неусидчивый И никогда не был хорош и внимателен в точных науках, но сегодня состояние подводило его особенно. Все его мысли занимали какие-то обрывочные временные отрезки, начиная с момента когда он лёг в постель и заканчивая странным предчувствием скорого заболевания и тревоги, что тяготили его с самого утра. Парень никак не мог сосредоточиться на уроке: бесконечный поток из цифр и букв превращался в непонятную кашу, на расхлёбывание которой у него не оставалось никаких сил. — Что с тобой? — шепнул вдруг обернувшийся от скуки Чжэнси и положил голову себе на руку. — Ничего! — машинально выдал Цзянь и принялся старательно смотреть вдаль. Стараясь хоть как-то привести себя в норму и не привлекать лишнего внимания он как всегда сделал только хуже и, слишком сильно надавив на ручку, не заметил, как из неё вылетел стержень и полетел прямо в глаз ничего не подозревающего Чжаня Чжэнси, что в эту минуту к своему несчастью обернулся в сторону непутёвого друга. Стержень попал точно в цель, и, попав в левый глаз Чжамао, с треском отлетела. Парень закусил щёки с внутренних сторон, чтобы ненароком не выругаться при учителе, и принялся активно чесать заслезившийся глаз, но лучше явно не становилось, поэтому он нервно поднял руку, невнятно прошипев что-то вроде: «Можно, пожалуйста, к медсестре» и, не обращая внимания на ещё более скривившуюся физиономию учительницы, склонил голову и пулей вылетел из класса. Всё произошло так быстро и нелепо, что Цзянь даже не успел извиниться и только через минуту после ухода друга разжал свой сложенный от нервов кулак и, закусив губу, беспомощно буравил взглядом каждый угол классной комнаты, избегая взглядов одноклассников.опоздание
14 марта 2022 г. в 19:49
— Чжань, а Чжань... — заискивающе, чуть слышно произнёс Цзянь, обеспокоенно и жалобно выжидая момента, когда вечно серьёзный друг обратит на него внимание.
Парни стояли на пешеходном переходе, ожидая, когда наконец проедут машины. С наступлением мая их стало особенно много, да и сам город заиграл новыми, по-особенному яркими красками.
— Знаешь, а мне сегодня ночью приснилось, что я бегу по ромашковому полю, а небо настолько бескрайнее, мыльное и низкое, что до него будто рукой подать... — не унимался Цзянь, так и не получивший заинтересованной реакции.
Вместо тысячи слов Чжань лишь окинул его быстрым строгим взглядом и поджал губы, ежесекундно устремив свой взор вперёд к проезжей части.
Лавандовое утро поздней весны вселяло в душе приятную тоску своим шелестом темно-зелёных листьев, багряными облаками и пустотой ещё не проснувшихся улиц. Оно также порождало непонятной природы тревожность, что сочилась по венам с удивительной скоростью, но всё ещё не чувствовалась в полной мере.
Пройдя несколько дворов, парни молчали, рассматривая едва знакомую беспорядочную и пёструю смену маленьких жилых домишек, что тоже продолжали спать.
Не то чтобы Цзяня интересовало чужое имущество или старая порванная игрушка с торчащим во все стороны мехом на чужом подоконнике, что противно улыбалась такой же рваной улыбкой. Парень рассматривал свои остриженные ногти, развязавшиеся шнурки на поношенных кроссовках и камешки на дорогах, в целом и общем, делал всё чтобы развеять тягостный дурман собственных переживаний.
«Почему он так себя повёл? Вероятно, что-то его гложет! Непременно гложет! Но у меня никогда не хватит смелости спросить об этом» — думал Цзянь и хмурился, пытаясь концентрироваться на своей походке и не упасть ненароком в обморок прямиком в стоящую рядом рассаду с цветочками, которые здешняя хозяйка заботливо обрамила витиеватой белой оградой.
Мир вокруг казался чем-то ненастоящим, потускневшим, нечистым. Будто над городом нависли темно-фиолетовые небеса, но кое-где ещё пробивался свет, словно это не утро было вовсе, а наступающий до одури тёплый вечер.
Город, погрузившийся в режим нарастающего апокалипсиса, давил на Цзяня и постепенно искажался, в то время как Чжань просто шёл вперёд, чтобы не опоздать на первый урок, и даже не подозревал о большом потоке сознания, поразившего идущего сзади И.
Он обернулся только тогда, когда шаркающий звук размашистых шагов утих, и чуть поодаль перед ним предстал немного сгорбившийся Цзянь, который стоял на полусогнутых ногах и обрывисто дышал. Его левая рука держалась на лямке рюкзака, в то время как правая нервно тянулась к воротнику уже успевшей посереть от времени и бесконечных стирок рубашки поло. Парень походил на кролика, которого чуть не удушила ласка, бросив беднягу на последнем издыхании. Янтарные глаза непонятливо вращались, а тонкие бледные губы странно подёргивались. И так и норовил схватить себя за горло и ощупать его как следует, но при виде развернувшегося в его сторону Чжамао он побоялся, что будет выглядеть странно и до жути глупо.
— Что случилось? — сходу поинтересовался Чжэнси, медленно шагая в сторону друга. — Только не говори, что нашёл в кустах мышь и испугался. Из-за тебя мы сейчас опоздаем в школу, и Терминатор нам бошки снесёт!
Машинально, будто где-то рядом раздался щелчок пальца, Цзянь состроил вымученную улыбку, более походившую на сумасшедшую гримасу или обречённое лицо мученика, в ладони которого льют раскалённый свинец.
— Да нет, не мышь! — растерянно заверил И, совсем не обратив внимания на саркастичную окраску дружеских слов. — Просто вот чего-то резко горло заболело, немного неприятные ощущения...
Чжэнси хмыкнул и принялся расстёгивать карманы рюкзака, то ли пытаясь разыскать таблетку, то ли снова позабыв о стоящем сзади больном. Лишь убедившись, что там невозможно найти желаемое, скрестил руки на груди и с задумчивым выражением произнёс:
— Горло, говоришь... А судя по твоему виду, у тебя всё тело болит.
Не зная, как воспринимать эти слова, Цзянь приподнял светлые, почти незаметные брови и виновато усмехнулся, активно пожимая плечами и трогая себя за выступавший жилистый кадык.
— Наверное, это всё из-за того, что прошлой ночью я без перерыва играл в ту самую игру, что ты мне посоветовал накануне, ха-ха-ха! Мне так понравились те здоровенные дядьки с алмазными мечами, хотя ты не пойми меня неправильно, не то чтобы мне нравились дядьки... — хрипло протараторил Цзянь, лишь в конце осознав, какую несусветную чушь сморозил. — Такая глупость, правда?
От такого словесного потока Чжань был вконец сбит с толку, а потому раздражён. Быстрым шагом сократив расстояние между ними, он бесцеремонно схватил И за руку, что назойливо продолжала тянуться к кадыку, и рванул вперёд так, что Цзянь пошатнулся, всё же оставаясь в его тисках.
— Ты говорил, что этой ночью тебе снились чёртовы ромашки, так какого хрена несёшь эти бредни про игру? — рявкнул Чжань, уверенно чеканя шаг. — Хочешь прогулять — иди обратно домой, но я этого делать не намерен.
Ослабевший Цзянь уже не реагировал на недружелюбный настрой Чжэнси. Его голос рассеивался в пространстве звенящим эхом, и всё вокруг застывало под навесом всё тех же фиолетовых тяжёлых небес, что вот-вот упадут на плечи.
— Но ведь мне правда снились большие ромашки! В-о-о-т такие! — жалобно пискнул Цзянь и задрожал, раскинув руки в разные стороны, после чего закашлял с новой силой.
— Сестре моей будешь рассказывать про ромашки, — уже более спокойно ответил Чжань и тут же опровергнул собственное утверждение. — Хотя она и то не поверит в это.