прости
14 апреля 2022 г. в 16:52
Уходя от медсестры и проделав все необходимые процедуры, Чжань понял, что просидел там до перемены, что довольно его разозлило, ведь, как известно, пропускать уроки математики в старших классах равносильно медленному и крайне безнадёжному самоубийству, совершив которое ты останешься жив, но опустошен.
Глаз всё ещё видел размыто, и шедшего по коридору Чжэнси чуть было не снёс смеющийся на весь коридор парень из параллели, так что поначалу страдалец подумал, что это Цзянь, но осмотревшись получше нашёл произошедшее крайне неутешительным: во-первых, никто кроме Цзяня не имел права с таким энтузиазмом налетать на него и орать прямо над ухом, сбивая с ног, а во-вторых, если бы это был И, СиСи бы смог отругать его за внеплановую перестрелку на математике и выплеснуть накопившийся за утро гнев.
Цзянь подошёл к нему немного позже, появившись перед парнем, словно призрак, так что Чжамао схватился за сердце и вздрогнул, выдав что-то невнятное, но крайне угрожающее, пока И лишь хлопал глазами и от неловкости оттягивал свои пальцы на руке, просматривая куда-то в пол.
— Ты как? — виновато начал он, щуря глаза от неуверенности. — Извини меня, пожалуйста...
Не успев договорить, Цзянь живо закрыл рот и округлил глаза, непроизвольно протягивая руки к горлу. Он напоминал мученика, которого только что сдавили невидимыми цепями и медленно душили, а затем небрежно ослабили хватку.
— Прости... — сдавленно повторил он, но уже краснея и отворачиваясь.
Парень сухо закашлял, медленно отходя подальше и яростно прикрывая лицо руками, желая в этот момент провалиться сквозь землю или проклясть весь свет.
«Ну вот, что могло случиться на ровном месте?»
Удивлённый Чжэнси подошёл поближе и мягко положил руку на плечо друга, почувствовав хрип и болезненную вибрацию, исходившую от его тела. Нетрудно было догадаться, что он простыл или же просто поперхнулся слюной или воздухом, не искоренив в себе эту особенность со времен детского сада.
От этого мягкого прикосновения Цзянь робко дёрнулся, всё ещё отводя взгляд куда-то в сторону, будто одновременно был рад этому мимолётному лучезарному жесту и не хотел, чтобы Чжань вновь видел его в таком состоянии — слабым, хилым и отчасти беспомощным. Он помнил детское обещание СиСи. Помнил его огромные голубые глаза с длинными светлыми ресничками, что уверенно смотрели в его собственные, в то время как мальчуган произносил твёрдое: «Я буду защищать тебя, пока ты не станешь сильнее!»
И вот сейчас, спустя несколько лет, Цзяню казалось что он не сдвинулся с места, отчего парня изо дня в день поглощала ненависть к себе и жгучее, мучительное чувство стыда.
«Ну почему я просто не могу взять и стать сильнее, находчивее, сообразительнее? Пытаюсь думать — меня засасывает в беспросветный бредовый поток. Пробую приготовить блинчики по видео из Интернета — они сгорают, едва коснувшись сковороды. Пытаюсь нести миру свет — перегорают лампочки. Я посмешище, да и только. Ему меня жаль» —думал Цзянь, всё ещё стоя рядом с Чжамао.
Будто уловив эти мысли, Чжэнси внимательно, с некоторым сочувствием посмотрел на И, но этот взор был не без доли строгости, заставляющей выровнять спину и затаить дыхание, борясь с желанием разодрать себе горло.
— Я буду в кабинете 206 после уроков, — заверил Чжэнси, пытаясь развеять неловкое и отягощающее молчание. — У нас уборка территории, помнишь?
И ничего не оставалось кроме как одобрительно кивнуть, рассекая взглядом наполненный и душный школьный коридор, ломившийся от многочисленных ученических компаний, каждая из которых была вовлечена во что-то, будь то поедание сэндвичей с ветчиной или обсуждение дня рождения какой-то популярной особы, что праздновала шестнадцатый день рождения несколько дней тому назад.
Но Цзяню не хотелось сэндвичей, а принимать участие в обсуждении местных знаменитостей он тем более не желал.
Смотря на уходящего вдаль Чжэнси парень часто заморгал и приоткрыл рот, будто забыл сказать что-то важное, но тут же осёкся и попятился в совершенно ином направлении, уныло расталкивая беспричинно визжащих девчонок и нескольких крепких спортсменов из параллельного класса, от атлетических форм которых хотелось накрыть себя мешком и никогда его не снимать.
— Что с тобой, Цзянь? — резко выкрикнул кто-то из-за угла. — Бледен, как смерть...
Сначала данная реплика испугала Цзяня, так как подобные высказывания могли принадлежать никому иному, как грозе школы Шэ Ли или кому-то из его шайки, но, к счастью, таким людям, как они, было совсем не до школы: грабёж, буллинг и пафосные трюки с ножом-бабочкой отнимали много энергии, так что юные хулиганы наверняка отсыпались в своих кроватях или шастали по подворотням.
Свободные. Безумные. Без угрызений совести.