Повышаю ставку

Из далека слышу хруст веток. Оглядываюсь вокруг, чтобы зацепиться взглядом за что-то. Слышу еще один звук, только ближе. Сердце колотит бешеным ритмом, вытанцовывая чечетку. Опять оглядываюсь, ловлю звуки в двух метрах от меня. Из темных корней дерева виднеется небольшая тень, что не освещается лунным светом. Лишь небольшие лучики проскакивают мимо листьев, освещая мою панику. Ничего не понимаю… Резкий шорох сзади, и я слышу чей-то смех. Задерживаю дыхание, пытаюсь боковым зрением увидеть хоть что-то…  — Ты такая наивная… Боже-е-е, — хрипло звучит чей-то голос, насмешливо. Оборачиваюсь в надежде увидеть источник. Ничего. Испуг точно висит в моих глазах, как ярлык.  — Мне тебя даже жа-а-аль, — хохочет он. Дыхание учащается, и я изо всех сил кручусь на этой слабо освещенной поляне, в панике разглядывая каждый прутик между опавших листьев.  — Кто ты? — хочу кричать, но получается лишь хриплый шепот.  — Я? — удивленно звучит из чьих-то уст. Стараюсь вдохнуть нормально воздуха и успокоится. Все еще оглядываюсь.  — Твой ночной кошмар, — с рычанием и злостью, что тянется из-под глубин души. Резкий шорох в мою сторону… И через один быстрый удар сердца, я чувствую мертвую хватку прямо на шее… и дыхание, леденяще-мертвое. Он перекрывает дыхательные пути, обдает холодом, от чего я моментально пытаюсь схватить воздух ртом. Мозг кричит все, что может. В панике хватаю руками свою шею… но не нахожу чьих-либо рук. Кряхчу от недостатка кислорода, падаю на колени и ощущаю леденящий ужас внутри, предчувствующий смерть. Дерусь руками куда угодно, лишь бы спастись. И слышу голос, что звучит прямо в моей голове: «Я все равно убью тебя». * Просыпаюсь с ощущением большущей паники и мертвой хватки на шее. Меня обдало холодным потом. Хватаю ртом воздух и встаю на локти. Сердце звучало так громко, будто готово было замолкнуть через секунду. Оглядываю комнату, в которой нахожусь, и вижу привычную студию. Радует только осознание того, что это был сон. Всего лишь сон. Полностью сажусь на диван и пытаюсь успокоиться. После чего слышу быстрый стук лапок об пол, и из дверей появляется мордочка Цири. Собака мило прибежала ко мне, запрыгнула на диван и устроилась у моих ног, что были завернуты в плед. Глажу корги и пытаюсь отдышаться. Это лишь сон… страшный, и… до жути реальный. Вспоминаю вечер и то, как уснула. Немного разочарованно оглядываю пустой диван. Неуклюже встаю, бросаю плед обратно и выдыхаю. Масленников облегчил мои переживания хоть на вечер. Ищу телефон по всей студии, нахожу на стойке, перевернутый вниз экраном. Смотрю на время и замечаю полдесятого. В голову резко врывается напоминание о съемке, что осуществиться в половине дня. Открываю вкладку «контакты» и нахожу Диму, записанного как «Рабочее Масло»… Хорошо, что он об этом не знает… Подношу телефон к уху, одновременно с этим заваривая утренний кофе. Гудки, гудки, гудки… Хмурюсь, вытягивая ложку из кружки.  — Слушаю, — через пару долгих гудков отвечает он, взволновано.  — Ты о съемке не забыл? — говорю.  — Нет, — коротко отвечает.  — Тогда полдвенадцатого жду, — так же четко выговариваю и сбрасываю вызов, услышав в конце скупое: «Окей». Хмурюсь и сажусь за стойку, попивая утренний кофе. *  — Дим, так ты расскажешь? —спрашивает Эмиль, заходя в квартиру друга. Масленников бросает ключи на тумбочку, снимает обувь и идет в сторону кухни.  — Как зовут того пидора, что угрожает Диане? — слишком угрюмо спрашивает Дима.  — Паша, — будто выплевывает имя Эмиль, садясь за стол на кухне. Масленников попил воды и направился в ванную, собираясь принять душ. Эмиль вздохнул и обреченно стал ожидать друга. Сидел в телефоне, просматривая ленту Инсты. Немного нервно дергал рукой, проводя вдоль фотографий блоггеров. Его нутро подсказывало, что просто так Дима не стал бы спрашивать имени, а утренние события только доказывали эту теорию. Разве что-то может быть хуже того видео, что «тот» прислал? Эмиль даже не догадывался насколько. Вскоре, как только Масленников вышел из душа и пошел в спальню за одеждой, Эмиль уже нервно теребил край куртки. — Тот тип позвонил ей, но говорил не он. Скорее всего, заставил какого-то мужчину. Со слов Дианы, тот был напуган, и говорил против своей воли, — произносит нахмурено он, заходя в комнату. Эмиль приоткрыл рот, но сразу же закрыл его, как только Дима продолжил.— Угрожал какими-то загадками. Сказал, что если не придет, то близкие сделают разрез в сердце. Масленников выглядел нервно, часто проводил пальцами по подбородку или носу, скрестил руки на груди и смотрел в окно. Эмиль озадачился через слова друга, нахмурился, ощущая тревогу.  — Я сказал Диане, что она ни за что не пойдет туда, и что лучше пойду туда я. Прятаться и ждать неведомого чего точно не нужно, — низко проговаривает Дима.  — Блять, а с какого перепугу ты туда пойдешь сам? — возмущенно спрашивает Эмиль, всплескивая руками.  — Вот это я и хочу с тобой обговорить, — говорит ему Масленников. Из дальнего угла квартиры звучит звонок телефона, от чего Дима обращает внимание и идет на звук. Он оставил телефон в куртке. Нервно достает и отвечает на звонок, проговаривая серьезное: «Слушаю», после чего слышно: «Нет», и скупое: «Окей». Масленников возвращается обратно к Иманову.  — Так вот, я предлагаю пойти туда и сделать что-то с этим ублюдком, — говорит мужчина, скрещивая руки на груди.  — У меня к тебе два вопроса, — произносит задумчиво Эмиль.— Во-первых, с голыми руками я бы не советовал идти, а во-вторых, почему это ты такой ярый энтузиаст решил защитить ее? Масленников перевел на него слегка нервный взгляд, что не так часто встретишь у этого мужчины. Эмиль хитро прищурился, что-то задумывая.  — Нет, Эмиль, — говорит Дима, направляя на него руку. Парень начал хохотать.  — Что, нет?  — Давай без твоих этих «Эмиль-Шерлок». Я хочу защитить ее, так как, во-первых, она мой менеджер, и очень хороший. Во-вторых, она твоя близкая подруга… Да и я не могу пройти мимо этого, — начал оправдываться Масленников. Его друг начал хохотать сильнее.  — Ты про что? — включил дурачка он.  — Я знаю твои приемы, — серьезно втирает Дима, но потом даже слегка улыбается, первый раз за это утро.  — «Эмиль-Шерлок» все равно в деле, — поутихнул он.  — Эмиль, голыми руками мы так точно не пойдем, но может связаться с ним? — выдает глупую идею Масленников.  — Ты в своем уме? — покрутив палец у виска, спрашивает Иманов.  — Почему? — звучит удивленно из уст Димы.  — Тот пидор будет знать, что она тебе доверяет, а потом начнет… Стоп…— резко прерывается он и опять прищуривает глаза.— Она тебе доверяет? Иманов состроил хитрую мину. Масленников же закатил глаза.  — А я откуда могу знать? — соврал он, вспоминая вчерашние слова Дианы, что так грели душу. «…я доверяю тебе, как Але и Эмилю…» Воспоминания в его голове состроили цепочку событий, которые заканчивались сном в обнимку. Честно, ему было приятно обнимать эту девушку и засыпать под запах вишни, что так приятно убаюкивал сладко-страстными нотками. Мужчину искренне удивил его порыв смахнуть слезы с бархатистых щек. Вспоминая ночь, на лице Масленникова промелькнула тень улыбки, которую Эмиль заметил, прищуриваясь еще больше.  — Так-та-а-к, что-то здесь не чисто, — хитро говорит он.  — Заткнись, я убирался, — произносит Дима и кидает взгляд на часы.  — Мы оставим эту тему на позже, — уже серьезнее говорит Иманов и продолжает.— Ты говоришь, дал неделю? Масленников кивает.  — Тогда в воскресенье проведаем старую квартиру, я думаю, что он опять камеры поставил и будет знать, кто пришел, — постукивая пальцами по столешнице, говорит Эмиль.  — Нам нужно, чтобы Диана была в безопасности, — четко выговаривает мужчина.  — Тогда оставим ее в студии с Даником и Сударем.  — Может, Сударя с собой? — что-то задумывая, спрашивает Масленников.  — Не знаю, что ты придумал, но дополнительные руки не помешают, — соглашаясь.  — Невская, конечно, не хотела, чтоб мы сами решали… но я бы оставил этот вопрос решенным без нее, — серьезно говорит Дима, смотря в упор на друга. Тот же поднимает руки, сдаваясь.  — Честно скажу тебе, этот пидор настолько ненормальный, что окончил школу на отлично, так что он не тупой, — как бы невзначай бросает Иманов другу.  — Так я тоже, — ухмыляется Масленников, потирая подбородок. Эмиль начинает хохотать.  — А что мы будем делать, если пидор будет не один? — приподнимая бровь.  — А мы одни, чтоли? — спрашивает Дима.  — Блять, если мы сдохнем, Аля меня убьет, — выдыхает Иманов.  — Пиздец логика у тебя, — хохочет мужчина.  — Знал бы ты, если девушка была бы, — чуть ли не угрожая пальцем, произносит Иманов. Дима сильнее захохотал, представляя это зрелище.  — Тогда, предлагаю пойти в 6 вечера, — успокоившись, говорит Масленников.  — Я тут подумал о том, что мы будет идти к какому-то психу вечером, что хочет убить Диану. Звучит слишком…— держась за голову, произносит Эмиль.— А это еще Аля не знает…  — Я думаю, что знать ей необязательно.  — Скажу только на счет угроз, сам понимаешь, что после того, как все скажу, она лично захочет его замочить, — устало говорит Иманов, под хохот Масленникова.  — Прорвемся, — произносит Дима и собирается. Что-то намечается. *  — А у тебя классно получается…— присвистывая, замечает Артем. Я отрываю взгляд от предмета и смотрю на Чернеца. Либо он очень тихо зашел в комнату, либо это я слишком увлеклась. Такие слова заставляют меня слегка краснеть, от чего я отвожу взгляд и возвращаюсь к кисти.  — Спасибо, — шепчу. Я рисовала реквизит для нового видео Димы, проводя краской по предмету. Сидела на полу, слушая музыку. День прошел более менее, кроме того, что на приглашенном интервью нас выгоняли со студии. С этого мы немного смеялись с Димой по дороге в офис, а я возмущалась из-за слишком настойчивых вопросов о деньгах. На вечер блоггер уехал по некоторым делам, оставляя мне задачу. Сейчас же было поздно, но в офисе все еще был Чернец, что вышел на кухню по кофе.  — Ты рисуешь? — спрашивает Артем.  — Иногда, — отвечаю, промывая кисть в воде. Все пространство вокруг было завалено красками, какими-то бумагами, салфетками и вспомогательными элементами.— Я бы сделала кофе.  — Та-а, — махнул рукой он, ставя чайник, — я решил пройтись. Ты же не мой менеджер. Я пустила смешок.  — Это не значит, что я не могу сделать тебе кофе, с простой доброты, — смотря на парня, говорю.  — Я бы все равно отказался, — подмигивает он.  — Ах ты, — щурюсь и возвращаюсь к работе. Чернец хохочет и уходит в монтажерную с чашкой кофе. Вывожу аккуратные линии, сосредотачиваясь на полоске. Подпеваю играющей песни girl in red— bad idea, не задумываясь о смысле. Встаю с места от внезапного порыва. Поправляю волосы свободной рукой и утопаю в песне, отдаваясь быстрому ритму. Для меня музыка, как наркотик, предназначена для того, чтобы расслабиться и забыться. Пою, забывая о парне, что сидит в соседней комнате. Поднимаю руки вверх, удерживая кисть, а потом качаю бедрами. You put your hands under my shirt Undid my bra and said these words «Darling, you're so pretty, it hurts» Немного припрыгиваю от ритма и полностью попадаю под влияние. Перекидываю мешающие волосы на другую сторону, нежно проводя по своей талии. «Darling, are you ready for more?» Еще недавно я проснулась с леденящей хваткой на шее, а сейчас отрываюсь под песню про женщин. Разве мне нельзя нормально жить? Наслаждайся, пока жива. Плюю на все и сильнее раскрепощаюсь, крутя бедрами под эротичные мотивы. Поднимаю голову вверх, выдыхая слова. Я все еще держу кисть в ладони, то приподнимая, то опуская ее. Уверенна, что выгляжу круто, танцуя здесь с красками. Даже сказала бы, что сексуально. Провожу ладонью по бедру, покрытому джинсой, а потом вверх по телу, приподнимая футболку. От накопившихся чувств чуть громче пою слова песни, совсем не заморачиваясь. На куплете возвращаюсь к рисунку, но как только приближается взрывная часть, подскакиваю и танцую от удовольствия. You put your hands under my shirt Undid my bra and said these words «Darling, you're so pretty, it hurts» Звучит слишком сексуально, от чего я, опять-таки, кайфую от своих движений. Песня заканчивается, и я возвращаюсь к работе. Слышу небольшой шорох сзади, оборачиваюсь… и замечаю Чернеца. Парень хитро улыбался, опираясь на дверной косяк, и, что самое главное— держал в руках телефон.  — Я не мог не придти на твой вой, — возмущаясь, оправдывается он. Складываю руки на груди, грозно глядя в его сторону.  — Лучше скинь мне, — шокирую Артема. Ну а что? Я слишком наслаждалась, и хотела увидеть это со стороны.  — Я думал, что сейчас голову открутишь, — удивляется Чернец.  — Откручу, если мне не понравится результат, — хмыкаю. Странно, но я была слишком добра, даже для себя. — Сейчас, — хмыкает он и залазит в телефон, а я продолжаю рисовать. Спустя некоторое время, Дима вернулся, оглядывая мои старания.  — Ничего себе, — поднимая брови, говорит мужчина. Он только пришел, вешая куртку. Из монтажерной появилась голова Чернеца, что слишком уж хитро лыбился. Масленников прошел ближе ко мне, обдавая ароматом парфюма. Провожаю его взглядом, слегка краснея от реакции на мою работу. Мужчина присвистывает, оглядывая всю конструкцию.— Я думаю, что ты теперь будешь придумывать разные элементы.  — Давно пора! Я ее талант первый увидел, — подает голос он. Масленников улыбается и оборачивается к парню.  — Это когда ты его увидел?  — Полчаса назад, — хохочет Артем и скрывается за дверью.  — Ты реально молодец, — уже глядя на меня, изумляется моему рисунку. Опять краснеют щеки, но я продолжаю глядеть на Масленникова.  — Ты слегка краской запачкалась, — хохочет по-доброму он и подходит ближе, протягивая руки к моему лицу. Цепенею от такого жеста и его аромата, ощущая жар на лице, но продолжаю улыбаться. Мне стало непонятно от реакции на его жесты. Чувствую прикосновение холодной руки к щеке, и вздрагиваю.  — Руки холодные, — смеюсь с его удивленного лица. Масленников опять подходит, улыбается и стирает одной рукой остатки краски, вглядываясь.  — Терпи, — хохочет он и опять трогает щеку, обжигая холодом руки. Прикрываю глаза, ощущая непонятную ранее радость от прикосновений и мурашки, но не успеваю обратить внимание, как мужчина убирает руку… но продолжает стоять. Открываю глаза, замечая его взгляд, что наполненный озадаченностью. Хмурюсь тоже.  — Что случилось? — спрашиваю от этой резкой перемены эмоций. Масленников продолжает молчать, а я все продолжаю вглядываться в его душу. Что он скрывает, смотря вот так? Может он думает о том, что я вчера сказала, и говорит себе: «какая же она дур…». Вздрагиваю от таких навязчивых мыслей. Я все же сказала правду о том, что доверяю ему, и отказываться от слов не собираюсь.  — Как спалось? — спрашивает неожиданно Масленников, слегка отходя от меня.  — Довольно нормально, — отвечаю, все еще пытаясь отгадать мысли Димы. —Мне тоже, — говорит он и опускает взгляд на секунду. Не выдерживает напряжения?  — Как себя чувствуешь? — еще один вопрос.  — Нормально, — стандартно говорю ему. Когда мы успели поменять радостные эмоции на озадаченные выражения?  — Не врешь? — приподнимает бровь.  — Нет, я не собираюсь паниковать, — отвечаю довольно спокойно, убеждая и его и себя. Эта битва взглядом могла означать только одно: кто-то из нас хочет одержать победу.