Половое воспитание

Музыка в клубе играла слишком громко, оглушая своими басами. Донхэ разливал напитки и мило улыбался гостям, но мыслями он был явно где-то далеко. Хичоль не понимал, что происходит. Вроде бы блондин был как обычно на веселе, но всё равно какой-то не такой. Он не бегал каждый час покурить, не строил глазки всем подряд в надежде стрясти побольше денег на чаевые, и вообще его гиперактивности как-то поубавилось. Лишь одна мысль о том, что Хёкджэ решился на подобный шаг, возбуждала Донхэ. Он думал о подобном опыте ранее, но ему было страшно вверять себя в руки незнакомого человека, поэтому когда на студии ему выдалась возможность сняться в тематическом порно, блондин согласился, но сильно разочаровался. Поначалу Хэ посчитал, что Хёкджэ решил позабавиться, что это на один-два раза, что он не сможет со своим характером подавлять, но тот в кротчайшие сроки доказал обратное, заведя Донхэ так, что он до сих пор чувствовал отголоски того сумасшедшего возбуждения. Конечно, его возмутили правила, но он подумал о том, что это неплохой опыт. Самое сложное — сигареты. Всё же он курил не пару лет и даже не семь или десять, но пока что его не крыло. В любом случае, Донхэ хотел честно играть, пока что… — Эй, красавчик, ты же раньше танцевал, разве нет? Донхэ поднял взгляд на какого-то парня, на вид ему было лет двадцать. Мужчина выгнул бровь, мол, малыш, чего ты от меня хочешь? — Хочешь я тебе хорошо заплачу, а ты мне лично станцуешь? Обещаю не разочаровать тебя, — усмехнулся парень, доставая из кармана платиновую карточку и пакетик травы. — Во-первых я не курю дурь, во-вторых, этому красавчику уже двадцать семь, а в-третьих, я занят, малыш, — устало произнёс Донхэ, будто бы за этот вечер он отшил уже десяток таких наглецов. Он пробовал курить траву лет в двадцать. Поначалу ему это нравилось, ведь он ощущал себя проще и легче, не думая о своих проблемах, но в какой-то момент понял, что пора остановиться. — Возраст не имеет значения, к тому же ты выглядишь очень опытным. Думаю, тебе понравится мой двадцати сантиметровый член. Донхэ засмеялся, разливая водку по рюмкам. С этим ребёнком не было смысла разговаривать. Детский эгоизм и избалованность деньгами не давали мальчишке понять саму суть — Донхэ занят. — Я сейчас позову охрану, если ты не прекратишь свои словесные домогательства. Не мешай мне работать. Хотелось, чтобы все видели его принадлежность одному человеку, но это было невозможно, поэтому оставалось лишь отмахиваться от этих идиотов. Из-за него захотелось курить. — Сука… Я не могу. Не сейчас. У меня всего лишь три сигареты в день… Прошептал он себе под нос, закидывая в рот маленький кусочек льда, который оказался под рукой. Настроение было немного подпорчено, собственно поэтому до конца смены Донхэ был менее дружелюбен с посетителями, особенно такими наглыми, как тот мальчишка. Снова вернувшись мыслями к Хёкджэ, Донхэ постарался сосредоточиться на нём. Интересно, что старший ещё придумал? Когда начнётся новая игра? Донхэ умел ждать, поэтому спрашивать не собирался, но его волновало то, что он мог не понять начала, мог облажаться из-за этого. И хотя Хёкджэ уже уверил его, что придумает что-то, Донхэ всё равно об этом думал. Его заводил момент неожиданности, эти невесомые прикосновения. Хёкджэ будто затаивался перед прыжком, его взгляд менялся, будто бы он внутренне перестраивался и становился более уверенным. — Что это с ним сегодня? — спросил Кюхён, который, кажется, прописался уже на втором этаже клуба. Хичоль пожал плечами и правда не понимая в каких облаках витает Ли Донхэ и что выдаёт его мозг. — Кто бы только знал… После смены Донхэ вышел из клуба, вдыхая прохладный утренний воздух и по инерции доставая сигареты. Одну можно. Он не может бросить за раз, как бы Хёкджэ не хотелось, поэтому затянувшись и блаженно улыбнувшись, Донхэ сел в машину. Усталость в перемешку с каким-то странным состоянием, которое он пока и сам не мог себе объяснить давили на плечи. Анчоус в подштанниках 05:04 «У тебя сегодня приём у врача в четыре часа. Я заеду за тобой.» Рыбка гуппи 05:06 «Какой ещё врач? У меня сегодня танцы, а потом я хотел расслабиться…» Анчоус в подштанниках 05:07 «Травматолог. Нужно узнать что с твоей рукой.» Донхэ тяжело вздохнул, переводя взгляд с экрана телефона на руку. С виду она выглядела здоровой, но последнее время, возможно, из-за нагрузок на танцах и в баре, она начинала неметь и с трудом двигаться в районе запястья. Каждый сустав неприятно ныл. «Ты сделал всё, чтобы я был ни к чему не пригоден?» От этой мысли стало тошно. Руки задрожали и вся усталость вылилась в виде злости на руль машины. Хорошо проматерившись и откинувшись на спинку кресла, Донхэ пошевелил пальцами на руке, неосознанно вспоминая те отравляющие сознание прикосновения, горячий шёпот на ухо и единственную угрозу, которую он боялся по сей день: «Я сделаю всё, чтобы ты был моим». Рыбка гуппи 05:20 «Ок. Я буду в студии» Откинув телефон на соседнее сидение, мужчина выкурил ещё одну сигарету и тронулся с места. Хотел бы он просто стереть себе память и вычеркнуть из жизни лет десять, особенно те несколько лет после школы и до армии. Сейчас мужчина считал, что достоин был лучшего, но повёлся на ту притворную заботу, что ему подарили. Хёкджэ ещё был дома. Донхэ лишь надеялся быстро пробежать в спальню и уснуть, хотя сна не было ни в одном глазу. Он чувствовал себя измучено. — Привет, — улыбнулся Хёкджэ, выглянув в прихожую. Донхэ лишь кивнул, разуваясь. — Сколько выкурил? — Две. Можешь спросить у Хичоля. Я не выходил всю ночь из-за стойки на перекур. Выкурил одну после смены, а вторую в машине, — отчитался Хэ, смотря в глаза Хёкджэ. Кажется, его это вполне удовлетворило. Рука старшего легла на светлые волосы младшего, слегка взъерошивая. Мужчина уже был в брюках от костюма и белой рубашке. Конечно, выглядел он чертовски горячо. — Могу я тебя поцеловать? — тихо спросил Донхэ, ловя на себе взгляд Хёкджэ. Получив утвердительный кивок, он немного привстал на носки и поцеловал старшего, прикрывая глаза. На сердце сразу же стало поспокойнее. Хёкджэ чувствовал напряжение в теле. Чувство, будто что-то тревожило Донхэ и заставляло его быть в подвешенном состоянии не отпускало. Казалось, оставь его сейчас одного и он вытворит что-то страшное и разрушительное для себя. — Завяжи мне галстук, — это была не просьба, и для приказа прозвучало достаточно мягко, но всё же требовательно. Донхэ кивнул, уводя Хёка в гостиную и начиная завязывать четвертной узел. — Не забудь сходить в душ, прежде чем лечь. Я поменял постельное бельё и не хочу чувствовать посторонние запахи. Донхэ вновь закивал, поправив галстук и опустив руки. Рука Хёкджэ легла на щёку младшего, придерживая его голову. — Может просто подождёшь меня дома? Не напрягай руку, к тому же выглядишь ты очень устало. Я погулял с Мео, так что за это можешь не беспокоиться, но я хочу, чтобы когда мы вернулись из больницы ужин уже был готов. — Думаю, ты прав, к тому же у меня нет настроения. Да, я приготовлю и постираю вещи. Хорошо тебе поработать. Хёкджэ удовлетворённо улыбнулся, взял кожаный рюкзак, пиджак и пошёл в гараж за машиной. Вскоре Донхэ остался один. Спать не хотелось совсем, поэтому с самого утра он занялся стиркой и готовкой. Мео от такого счастья даже спряталась под кровать в спальне, чтобы не слышать все эти маты и шумы. Донхэ был как на иголках. Желание Хёкджэ сходить к врачу было понятным, но оно напомнило о таких неприятных и болезненных воспоминаниях, которые мужчина пытался забыть все эти годы. К обеду он даже почувствовал себя параноиком, зашторив все окна и закрыв все двери. Ужин, как и обед уже были готовы, а всё бельё развешано на сушилке. Хёкджэ обещал приехать около трёх часов. Донхэ одолевали различные мысли и за ними он не услышал стук в дверь, а потом как его позвали по имени. По ту сторону двери стоял старший. — Ты чего закрылся на все замки? — поинтересовался он, проходя в прихожую. — Ты готов? Он осмотрел с ног до головы младшего, замечая на нём короткие шорты. — Ты уверен, что в них поедешь? — Да, мне нормально, только ветровку возьму и поедем. — Подожди… — Донхэ несколько удивлённо посмотрел на Хёкджэ, замерев с курткой в руках. — Я подумал о том, что было бы неплохо подарить тебе что-то, что было бы символом твоей принадлежности мне. Обычно это ошейники, либо подвески, но я знаю, что ты не очень любишь такое в повседневной жизни, к тому же у тебя могли бы возникнуть проблемы на работе, поэтому я хочу подарить тебе это, — мужчина протянул блондину бархатную коробочку, в которой лежали небольшие серебряные колечки-серёжки. У Донхэ были проколоты уши, но он уже давно ничего не носил, потому что забывал. — Спасибо, — мужчина немного смутился и крепко обнял Хёка, утыкаясь носом ему в плечо. — Я сейчас их надену и поедем, хорошо? Донхэ шли маленькие колечки в мочках. Они были почти не заметны, но так уже дороги ему, что даже паранойя немного отступила. Сев в машину и обняв руками ветровку и небольшую папку со всеми выписками из больницы, они поехали. Донхэ стал просматривать документы, справки. — Почему так получилось с рукой? — Я не хотел больше сниматься в порно. Шивон тогда только открывал свой первый клуб и у него раньше был немного другой концепт. Там была живая музыка и, он предложил мне подучиться игре на гитаре, выступать. Кристофер узнал об этом. Запретил, а когда узнал, что я всё же играю на гитаре, сломал руку. Я долго лежал в больнице, а потом пошёл на социальную службу. Больше мы с ним не виделись. Он так больно давил на руку, я думал, что умру от этой боли. — Он был не против того, что ты снимаешься в порно? — Он был только за. Кажется, ему доставляло удовольствие видеть меня сломленным. В тот период у меня ещё не было никакого авторитета в компании, и Крис сам договаривался о всех съёмках, выбирая то, после чего я даже стоять не мог. Один раз я обманул его. Не поехал на съёмки, попросил таксиста высадить меня в одном из районов Сеула. Было очень холодно, а потом страшно. Он долго кричал. На тот момент я уже выплатил все долги и не хотел всем этим заниматься, но Крис удерживал меня в этом бизнесе, а потом… Я был в армии, рукой не мог даже чашку нормально держать и тогда понял, что порно — это выход. Я продолжил. И смог вылезти из того дерьма и перебраться в район, где живу сейчас. Мне было страшно возвращаться в те общежития и снимать комнату. Хёкджэ молчал. Донхэ ещё ни разу не был настолько откровенным, обычно уходя от разговора. Слушая весь этот рассказ, мужчина и подумать не мог о том, что всё сложилось так. Теперь он больше понимал срывы Донхэ, его страхи, его депрессию и алкогольную зависимость. Он пытался выбраться, но не смог. Из такого в одиночку невозможно выбраться. — Теперь всё иначе, мы выберемся из этого вместе. Сейчас проверим твою руку и если назначат лечение, то будешь выполнять все предписания врача. Донхэ лишь кивнул, кутаясь в ветровку и думая о том, что на Хёкджэ можно положиться. — Кстати, проблема, о которой ты говорил, решена. Я купил кожаные перчатки. Когда я их буду надевать — это и будет знаком того, что игра началась, понял? — Да. В больнице было не так много пациентов. Донхэ немного нервничал, хотя и не понимал почему. В самом деле, не выйдет же Кристофер сейчас из-за угла. Врач оказался мужчиной лет сорока с густой бородой и европейской внешностью. Пришлось рассказывать всё, что было, подкрепляя это выписками. На рентгене мужчина с удивлением обнаружил штук пять металлических пластин и два штыря. Работа была сделана прекрасно, но со временем суставы стали стираться о пластины, да и в принципе стали не выдерживать физические нагрузки. — Вам придётся минимизировать нагрузку на запястье и походить в бандаже. Я напишу название мази и дам направление на физиотерапию. Это должно помочь снять неприятные ощущения. Донхэ уже перечеркнул в своей голове занятия танцами. На что он тогда годен? Просто разливать напитки в баре? С очередными бумажками и в расстроенных чувствах, он вышел в коридор к Хёкджэ, который и не понял как расценивать подобное настроение. — Что сказали? — Мазь, физиотерапия, никаких нагрузок и теперь вот это на моей руке… — он показал на бондаж. — А ещё… — Простите… — Донхэ запнулся, посмотрев на милого симпатичного медбрата. — А вы, случайно, не тот актёр… — Бог простит, — показав фак мальчишке, Донхэ взял Хёкджэ за руку и потащил прочь. Старший даже не успел среагировать, как оказался на крыльце. — Блять, как же бесит… Где эти чёртовы сигареты… Найдя пачку, Донхэ зажал между губ никотиновую палочку, как вдруг… Хёкджэ резко вырвал её, сминая в руках и строго смотря на младшего. — Час будешь стоять на коленях полностью обнажённый. Двинешься с места — свяжу и ещё час добавлю, скажешь что-то ещё подобное — ещё час, — Донхэ широко распахнул глаза, и даже рот приоткрыл, не понимая из-за чего именно так поменялся старший, а потом вспомнил… Точно, нельзя материться. — Да… Господин… Тихо произнёс он. Пусть перчаток и не было на Хёкджэ, но весь вид старшего говорил сам за себя. Курить как-то перехотелось. Кажется, он нарвался на реальное наказание. — Запишись на физиотерапию, я пока куплю мазь. Хёкджэ сразу подумал про танцы. Он понимал злость Донхэ, но Хэ мог бы выбрать другое направление, где нет сильной нагрузки на руки, но также он понимал, что скорее всего младший злился на своего бывшего, который даже спустя годы не давал ему заниматься тем, чем он хочет. Домой они ехали в тишине. Донхэ был похож на клубок нервов. Весь дрожал и никак не мог сесть спокойно. Хёкджэ молчал, никак не реагируя на его психозы. Загнав машину в гараж, старший жестом приказал Донхэ идти за ним. — Раздевайся. Донхэ не стал медлить, стаскивая с себя одежду. Хёкджэ же натянул на тонкие пальцы новенькие перчатки, сжимая и разжимая пальцы. Вместе с деловым костюмом они выглядели просто прекрасно. — На колени. Донхэ сглотнул ком в горле, опускаясь на колени посреди комнаты. Лишь от одного вида по спине пробежались мурашки, скапливаясь где-то внизу. — Руки за спину и выпрямись. Час пошёл. Хёкджэ засёк время, а потом занялся своими делами. Сняв пиджак, он расстегнул верхние пуговицы и присел на кровать, отвлекаясь на телефон. Мужчина не обращал никакого внимания на Донхэ. Первые десять минут было нормально, и блондин даже подумал, что он сможет выстоять ещё пятьдесят, но уже через следующие десять он почувствовал как затекли ноги и как заломило поясницу. Захотелось хотя бы согнуться и размяться, но Донхэ лишь терпел, опустив голову вниз, и думая о том, что больше он никогда в жизни при Хёкджэ не заматерится. Это того не стоило совсем. Ещё через двадцать, Донхэ тихо заскулил, сжав здоровую руку в кулак. Ноги дрожали от слабости. Сколько он уже так стоял? Вечность? Скорее всего. В комнате не было ни одних настенных часов, чтобы узнать сколько ещё осталось до конца. Определённо это было самое настоящее наказание. Донхэ понимал, что заслужил. На глаза наворачивались слёзы от боли, от чувства брошенности, ведь Хёкджэ даже не взглянул на него за эти сорок минут. — Я не могу больше… Не выдержал он, зажмурившись, но ответа не последовало. Хёкджэ контролировал время и был уверен, что выстоять час на коленях возможно, особенно Донхэ. У него не было проблем с ногами, и его тело было намного тренированнее, чем у самого Хёкджэ, поэтому старший даже не дёрнулся. Пока не прозвучит стоп-слово, а он был уверен, что оно не прозвучит, он даже головы не поднимет. Донхэ должен был понять, что те правила — не игра, что нарушая их, он получит своё наказание. Спустя ещё двадцать минут, Хёкджэ поднялся, откладывая телефон и подходя к Донхэ. — Время вышло, Донхэ, — он присел на корточки рядом, придерживая младшего и помогая подняться. Ноги не держали совсем. Подняв на руки и донеся до кровати, Хёкджэ сел на кровать в ногах у Донхэ и стал медленно поглаживать голень и красные коленки. — Все твои нарушения будут караться наказаниями. Тебе стоит об этом подумать хорошенько и в следующий раз, как бы ты не был возмущён, использовать другие слова. Пойми, что запреты стоят на том, что тебя разрушает изнутри. Сильные руки разминали затёкшие мышцы, разогревая прохладную кожу. Донхэ потряхивало, но он понял всё. По крайней мере, на ближайший месяц точно. — Я понимаю… Я больше не буду… Хёкджэ хотелось бы в это верить, но верилось с трудом. Слишком мало времени прошло, чтобы у Донхэ выработались хорошие привычки, взамен старых.