XII
Добравшись до Киото, я нашла улочку без камер в тихом районе и припарковала машину со словами: — Бросим ее здесь. Но перед этим стерла влажной салфеткой все отпечатки пальцев. Акаши наблюдал за мной с бесстрастным лицом. После разговора на заправке он сделался подозрительно молчаливым. Мы сели на автобус и добрались до ближайшего гипермаркета. Куда ехать и что делать — решала я. На подходе к магазину я сказала: — Акаши-кун, я еще раз предлагаю тебе вернуться в лагерь. Через три недели решающие игры Межшкольных, и тебе нужно тренироваться. Неужели не будет странным, если ты сейчас исчезнешь? В этот момент мы проходили мимо телефона-автомата, и парень, проигнорировав мои слова, сказал только: — Мне нужна мелочь. Я вытряхнула ему на ладонь монеты из специального кармашка бумажника. Наблюдая сквозь стеклянную дверь, как он разговаривает с кем-то, я раздумывала, что же делать дальше. Свой телефон, предварительно полностью очистив память, я выбросила в окно машины по дороге сюда, чтобы по нему меня не могли отследить. В банкомате, попавшемся нам по пути, я сняла столько денег с карты, сколько позволял установленный банком лимит. И самым верным шагом сейчас было бы направиться в аэропорт, сесть в самолет и бежать в Россию. Но почему-то я никак не могла бросить Сейджуро и решиться уйти. Цепляться за него было глупо, опрометчиво и нерезонно, но я ничего не могла с собой поделать. Закончив разговор, парень вышел из будки и сказал: — Я позвонил Рео. Попросил его собрать наши с тобой вещи и сказать тренерам, что у тебя возникли серьезные семейные обстоятельства, и я, как твой жених, вызвался сопровождать тебя. — Жених?! — мой голос сорвался на визг. — Зачем ты сказал такое? Парень недобро прищурился: — Послушай, Мария. У тебя серьезные проблемы. Но сейчас не самое плохое время. Впереди три недели каникул. Моя команда справится на тренировках и без меня. Думаю, твоя тоже. Мы переждем это в безопасном месте, а твой отец уладит всё. Ты сможешь вернуться в начале нового семестра, не вызывая вопросов. Его слова показались мне нелепыми и странными. Он волнуется о такой ерунде, как учеба и клуб, в то время как речь идет о человеческой жизни! — Акаши-кун, но зачем говорить, что ты мой жених? Тебе же всего шестнадцать лет! Разве может в таком возрасте речь идти о помолвке? — Мой авторитет абсолютен. И возраст здесь не важен. Таким образом, в школе никто не будет задавать вопросов ни тебе, ни твоему отцу. К тому же рано или поздно наши отношения и так пришли бы к этому. Не вижу причины, почему нельзя сказать это сейчас. Конечно, пройдут годы, ведь нам еще нужно окончить школу и университет, но это не изменит того факта, что мы поженимся. Мне показалось, что передо мной разверзается бездна. Его холодный, бесстрастный, уверенный голос. Его прямой взгляд. Всё говорило о том, что в голову этого человека ни на долбанную миллисекунду не приходит задаться вопросом: а хочу ли я этого? Сейчас, когда якудза объявили войну моему отцу, а я оказалась в безвыходном положении, Акаши говорит о свадьбе, как о решенном факте! — А как же твой отец? Ты не думаешь, что не можешь решать такие вещи без него? — спросила я слабым голосом. Глаза Акаши холодно блеснули: — Мнение моего отца по этому вопросу — неважно. На меня обрушилось дикое желание завизжать, как ненормальная: а мое мнение тоже не важно? А потом пнуть его в колено и бежать без оглядки, но вместо этого я сказала: — Расскажи, пожалуйста, куда мы сейчас направимся. От этого будет зависеть список покупок. — В префектуре Нара, недалеко от поселка Асука, в горах находится старый дом моего деда с материнской стороны. Он умер три года назад. Сейчас специально нанятые люди бывают там раз месяц. В остальное время там никого нет. Дом в горах? Почему-то мне не очень понравилось услышанное — перед взором предстала какая-то лачуга без электричества, воды и газа. Увидев сомнения в моих глазах, Сейджуро сказал: — Не переживай. Там есть все удобства. У меня не осталось ни одной причины для отказа, и мы отправились в магазин за покупками. Взяв на входе большую тележку, мы быстро заполнили ее необходимым: пара вместительных рюкзаков, две кепки, футболки, штаны, шорты, носки и нижнее белье, умывальные принадлежности и другие вещи, которые могли нам понадобиться в горах. Все это время лицо и тон Акаши оставались спокойными. Его не смутило даже, как я выбирала себе бюстгальтера и трусики. И он был совсем не против дешевой одежды из обычного гипермаркета. Хотя привык в обычной жизни носить вещи из дорогих бутиков. Было решено купить еду только для перекуса в дороге. Парень заверил меня, что в доме имеется запас непортящихся продуктов, а в близлежащем посёлке можно будет докупить остальное. Оплатив покупки, мы переоделись в туалетах. Кепки и медицинские маски помогли нам замаскироваться. В находящемся в этом же здании магазине электроники мы купили пару предоплаченных телефонов, которые невозможно было бы отследить. Оставалась последняя вещь, которую я хотела сделать в одиночестве, поэтому сказала: — Акаши-кун, мне нужно в аптеку, купить средства женской гигиены. Можешь, пожалуйста, подождать меня снаружи. — Да. Откровенно говоря, прокладки были всего лишь предлогом. Мне не повезло, и месячные выпали на последнюю неделю лагеря, закончившись за пару дней до этого внезапного побега. В аптеке я набрала лекарств, которые могли бы понадобиться, и продавались без рецепта: от головной боли, от отравления, от диареи, бинты, антисептик, пластырь. По поводу заключительного пункта моего воображаемого списка я сомневалась до последнего, но все же, внутренне сопротивляясь этому, кинула в корзину две коробки презервативов по двенадцать штук в каждой. Можно сколь угодно говорить, что это пошло и неправильно думать о подобных вещах в такую минуту, но будучи взрослым человеком, я понимала одну вещь: парень и девушка, состоящие в отношениях, будут наедине в каком-то горном домике. И пусть даже один из этих людей — шестнадцатилетний герой спокона с замашками социопата, и пусть за ними гонятся якудза, но это повествование рано или поздно должно прийти к сексу. Кому знать, если не Автору? Оплачивая покупки, я удивлялась своему спокойствию. Даже зная, чем все это закончится, я не сопротивляюсь. Что это? Усталость и нежелание бороться дальше? Какой-то фатализм? Или я уже начала испытывать настоящие чувства к Акаши? Пусть и всего лишь к скрытой его половине… К сожалению, у меня не было ответов на эти вопросы. Чтобы добраться до цели, нам нужно было сделать несколько пересадок. Сначала мы сели на поезд в Киото и добрались на нем до станции Осака Абенобаши, откуда доехали до станции Кашихара в префектуре Нара, и, наконец, пересели на местную линию, идущую да городка Асука в уезде Такаичи. Несмотря на множество пересадок, расстояния были не большие, и вся поездка заняла у нас пару часов. Если бы со мной не было Акаши, я бы запуталась в названиях линий, поездов и пересадочных терминалов. Он же довольно уверенно ориентировался во всем этом, даже учитывая тот факт, что это был парень, привыкший ездить на автомобиле с водителем. По дороге он вдруг разговорился и рассказал о своем деде. Сидя в полупустом вагоне поезда, идущего из Осаки в Кашихару, Сейджуро начал вдруг свой рассказ: — Мой дед со стороны матери родился в очень богатой семье в Токио и со временем стал известным этнографом, который специализировался на традиционных музыкальных инструментах. Он ездил по всей стране, записывая ноты, собирая мелодии и звучания. Его не интересовало ничего кроме музыки. Ему уже было за пятьдесят, когда он оказался в префектуре Нара. Здесь в одной из деревень он познакомился со своей будущей женой. Она была из довольно зажиточной крестьянской семьи, и очень хорошо играла на сякухати — это такая разновидность флейты фуэ. Слышала когда-нибудь о таком? Я отрицательно покачала головой, а он продолжил: — Ей было шестнадцать, а ему пятьдесят три. Когда ей исполнилось восемнадцать, они поженились. Поймав мой удивленный взгляд, Акаши добавил: — Пойми, раньше дочери считались обузой для крестьянских семей, ведь они не могли работать наравне с сыновьями. Даже родившись в зажиточной семье, бабушка была шестым ребенком из восьми. Замужество за богатым и известным профессором из Токио посчитали тогда большой удачей. В оправдании деда скажу, что он очень любил жену и после ее смерти больше не женился. — Акаши-кун, извини, что спрашиваю, твоя бабушка давно умерла? Он вздохнул: — Бабушка умерла, когда ей было двадцать восемь лет от перитонита. Тогда не было узи, и поздно поняли, что с ней такое. Даже учитывая то, что они жили в Токио. После этого дед выстроил дом на родине жены, и, прожив там остаток жизни, умер три года назад в возрасте девяносто трех лет. Внутри меня появилась странная грусть: бедный человек — он пережил жену на много лет, а потом потерял и дочь. Я взяла Акаши за руку и сплела свои пальцы с его: — Прости, что мои вопросы бередят старые раны. Он сжал мою руку в ответ: — Не переживай. Я смирился. Смерть невозможно победить. Помолчав немного, он добавил: — А ты? Я сначала опешила, не поняв, о чем он спрашивает. Но потом до меня дошло — мама Маши! Мне никогда не понять, каково это — не знать материнской любви. Ведь моя собственная мама жива и здравствует. Последний раз, когда мы виделись, она с увлечением рассказывала, какие сорта помидоров в этом году посадит на рассаду. Я покачала головой и сказала уклончиво, отведя глаза в сторону: — Не знаю. Я не понимаю своих чувств. Когда мы, наконец, добрались до Асуки, выяснилось, что дом находится не совсем в поселке, и до него не ходит никакой транспорт. Сейджуро сказал: — Если идти через лес, будет быстрее. Я знаю короткую дорогу, там всего четыре километра. Мы вышли со станции и, отойдя недалеко, ступили в густые заросли. Парень двигался уверенно, легко отыскивая еле видную тропинку. — Акаши-кун, ты хорошо знаешь эти места, — сказала я, следуя за ним. — Раньше каждое лето мы приезжали сюда с мамой, примерно в это же время. А потом я продолжал делать это один до смерти деда. Было очень странно видеть Сейджуро таким разговорчивым, но он впервые казался мне похожим на живого человека, а не ходячего робота, нацеленного на победы. Час спустя мы добрались до дома. Он показался вдруг в просвет среди деревьев, и мы вышли прямиком на задний двор. И если я ожидала увидеть традиционный японский деревянный дом, то заблуждалась. Передо мной предстал двухэтажный оштукатуренный особняк с большой верандой и панорамными окнами. Впечатление усиливало то, что этот дом стоял буквально посреди леса. — Вау, — вырвалось у меня. Акаши легко усмехнулся: — Мой дед был большим поклонником всего европейского. В этом доме ты не найдешь футонов и циновок. После смерти бабушки он, чтобы поддержать свой дух, занялся постройкой этого дома. Сам разработал проект. Знаешь, скольких усилий и денежных средств стоило доставить сюда материалы для постройки и провести электричество? Упрямый был старик. После его смерти, дом вместе с остатками его состояния перешел ко мне. Так что в финансовом плане я уже три года не завишу от отца. Мы договорились с ним, что я сам буду распоряжаться этими деньгами. Мне просто нужно окончить школу на первом месте и поступить в университет, выбранный им, а затем унаследовать семейное дело. Он сказал это со спокойным лицом, как будто обсуждал прогноз погоды. Я поняла, что отношения Сейджуро с отцом — не здоровы и построены на принуждении. Мы двинулись к главному входу. Я обратила внимание на аккуратно подстриженную лужайку. Поняв, о чем я думаю, Акаши сказал: — Специально нанятые муж и жена приезжают сюда раз в месяц из поселка. Они убирают дом, стригут лужайку и делают другие необходимые дела. Они были здесь несколько дней назад, поэтому внезапные гости нам не грозят. Из одной из клумб, обильно покрытых какими-то цветами, Акаши вытащил ключ от дома, завернутый в целлофан. Войдя внутрь, мы попали в большую прихожую, из которой можно было либо подняться наверх, либо пройти в гостиную, или, нырнув в коридор, открыть одну из трех дверей, ведущих в кабинет, кухню и санузел. Акаши показал мне второй этаж, где было три больших спальни и еще один санузел. — Я буду ночевать в комнате деда, а ты займешь соседнюю комнату для гостей. Почему-то внутренне я почувствовала облегчение, что парень не предлагает ночевать в одной комнате. Мы оставили вещи и, ожидая, пока бойлер нагреет воду, провели разведку на кухне. Шкаф был забит такими непортящимися продуктами, как макароны, рис и другие крупы, кофе, чай, хлопья, галеты и консервы. Акаши сказал: — Сейчас мы можем сварить рис, открыть пару банок с концентрированным супом и поесть печенья. Но нам, в любом случае, нужно будет съездить в город. Кстати, здесь в доме в сейфе есть запас денег, так что о расходах можешь больше не беспокоиться. Я посмотрела холодно на собеседника: — Акаши-кун, ты же понимаешь, что у меня есть деньги? Я сняла в банкомате триста тысяч йен. — Мария, если ты думаешь, что я позволю тебе за что-то платить, то очень сильно заблуждаешься. По дороге сюда у меня не было выбора. Но теперь всё. Я начала злиться и сказала, повысив голос: — Но это глупо! Ведь проблемы у меня! Его глаза сузились: — Мы больше не будем это обсуждать. Ты сейчас оскорбляешь меня. Мой рот открылся от неожиданности. Мать твою, что за рыцаря я тут насочиняла? Я не знала, что сказать, а парень уже переключился на другое: — Иди за мной. Оказалось, что из кухни можно прямиком пройти в гараж. Оказавшись там, Сейджуро сдернул ткань с того, что оказалось белым автомобилем. — Это автомобиль деда — Тойота Королла V восемьдесят четвертого года. Он поддерживал его в хорошем состоянии и до последнего ездил в город. Здесь в гараже есть запас бензина. Как думаешь, сможешь вести эту машину? Пошарив на одной из полок стеллажа, парень вытащил ключи от автомобиля и отпер его. Я села за руль. Машина была на механике, но праворульная. Расположение педалей было таким же, как в леворульных машинах. Для меня главная проблема заключалась в том, что передачи придется переключать левой рукой. Хорошенько все осмотрев, я вынесла вердикт: — Немного непривычно, но я попытаюсь. Нам нужны свежие продукты. Вытащив из угла канистру, Акаши залил полный бак. Нужно отдать должное его деду — машина завелась с первого раза, и я легко вывела ее на подъездную дорожку. Закрыв гаражную дверь, Сейджуро сходил в дом за деньгами. Прежде чем отправиться в путь, я спросила у него: — Слушай, а у нас не будет неприятностей? Все-таки я несовершеннолетняя. Вдруг кто-нибудь заинтересуется нашим приездом? Он покачал головой: — Моего деда здесь все знали, знают и меня. Им будет достаточно, если я скажу, что тебе восемнадцать лет. В любом случае, местные люди не любят, когда суют нос в их дела, и сами никогда не вмешиваются в дела других. Сейчас мы проедем пару километров по грунтовке, а потом выедем на асфальт. Я буду говорить тебе, куда ехать. Все оказалось, как он сказал. Я была очень сосредоточена, стараясь не перепутать передачи и правильно ехать по левостороннему движению. Когда мы добрались до магазина, на моем лбу выступила испарина. Протянув мне платок, парень сказал: — Ты хорошо справилась. В магазине бабка божий одуванчик поздоровалась с Акаши, как со старым знакомым, с которым рассталась буквально вчера, но не стала задавать никаких вопросов. По мне же она скользнула нелюбопытным взглядом. В четыре больших пакета мы набрали продуктов: свежие фрукты и овощи, минеральную воду, рыбу и курицу, молочные продукты, яйца и немного выпечки. Так же спокойно бабка приняла от Акаши деньги, не задав ни единого вопроса. Загрузив все в машину, мы отправились в обратный путь. Остаток дня прошел в бытовых делах, которые непременно возникают, когда оказываешься на новом месте. С Акаши мы распрощались в десять часов вечера, и я, уставшая после событий этого долгого трудного дня, уснула мгновенно. На следующее утро, проснувшись в девять часов, я поплелась в ванную и столкнулась в коридоре со своим парнем, который возвращался с пробежки. — Доброе утро. Проснулась? Тогда я пойду в ванную внизу, а потом приготовлю завтрак, — сказал он бодро — Как закончишь приводить себя в порядок, приходи туда. За едой обсудим расписание. — Расписание? — мой голос был хриплым, и до меня вдруг дошло, что мои волосы всклочены, на щеке отпечатался след от подушки, а сквозь футболку очень явно проглядывают очертания сосков, потому что я забыла надеть бюстгальтер. Не было похоже, что хоть что-то из этого беспокоило или раздражало Сейджуро. — Нам нужно составить расписание тренировок. Мы не можем терять три недели. Можно бегать по лесу. Фартлек по пересеченной местности очень полезен. В гараже имеются спортивные снаряды, а на заднем дворе залита баскетбольная площадка и есть кольцо. К сожалению, здесь нет волейбольной сетки. Надо же было сбежать от якудза, чтобы попасть под начало тренера Акаши Сейджуро. Мне подумалось, что этот демон из меня теперь душу вытрясет. — Обойдусь без сетки, — пробурчала я и направилась в ванную. Покончив с банно-туалетными процедурами, я спустилась вниз. Кухня встретила меня ароматами свежесваренного кофе и поджаренных тостов с яйцами. На удивление завтрак оказался в западном стиле. Поймав мой удивленный взгляд, Акаши сказал: — Мой дед был большим оригиналом. Всю жизнь изучал традиционную японскую музыку, а жить любил по-европейски. В этом доме никогда на завтрак не ели рис и суп-мисо. Приезжая сюда, я подчинялся его привычкам. Выдвинув стул, я села за стол и улыбнулась: — Акаши-кун, мне заочно очень нравится твой дедушка. Жаль, что я не застала его. На его холодном лице мелькнуло слабое отражение улыбки, и парень сказал: — Вы бы поладили. А потом мы завтракали, и Сейджуро рассказывал, как мы будем тренироваться и проводить время. В доме имелась большая библиотека, и предполагалось, что между тренировками мы будем читать. Выяснилось, что есть большой список книг японской литературы, которые не проходят в школе, но которые мне, по его мнению, обязательно нужно бы прочитать. На фоне этого всего покупка презервативов показалась мне абсолютно ненужной. Похоже, я зря переживала о невинности этого тела. Ведь из одного тренировочного лагеря попала в другой, и, к сожалению, была здесь единственной подопечной дьявольского тренера. Первые два дня прошли так, как расписал Акаши — мы тренировались два раза в день (в первой половине дня — бег по лесу, во второй — упражнения с гантелями, приседания, отжимания и далее по списку), читали в библиотеке, готовили еду и занимались другими делами по дому. К вечеру я была такая выжатая, что сил еле хватало на душ. На третий день, работая ногами в слабой попытке угнаться за Акаши, я вдруг остановилась посреди леса, проводила глазами его спину и свернула на боковую тропинку. Меня объяло чувство какой-то безысходности — хотелось скрыться куда глаза глядят. Я вдруг поняла, что такой будет моя оставшаяся жизнь — я буду подчиняться его желаниям. Предполагаемый брак стоял кошмаром перед моими глазами. У меня была еще слабая надежда на проигрыш Ракузана Куроко и возвращение адекватного Акаши, но внутренний голос говорил, что в этом мире, отошедшем от канона, этого может и не случиться. А значит, мне придётся смириться с этим холодным, отстраненным парнем и провести с ним жизнь? Эта перспектива пугала меня, заставляя мой желудок сжиматься. Почему-то возможность расстаться с ним казалась зыбкой и неосуществимой. А самым мерзким было то, что я сама все это придумала и теперь пожинала горькие плоды своей фантазии. Напряженно раздумывая об этом, я поняла, что забежала в самую чащу — меня окружали только высокие деревья и непролазные заросли. Остановившись, я прислонилась к стволу толстого дерева. Не хотелось никуда идти или бежать. Да что уж там! Мне даже кричать не хотелось. Единственным моим желанием было упасть на землю и лежать там, медленно превращаясь в удобрение. Не знаю, сколько я так просидела в каком-то трансе. Вдруг послышался звук шагов, и из-за деревьев вынырнул мой парень. Он был взмокшим, как будто долго бежал, но выглядил спокойным, как всегда. — Мария! Я же тебе говорил не отходить от меня! Здесь очень легко можно потеряться. Но, похоже, что ты меня даже под землей найдешь, констатировала я про себя. Мне не о чем волноваться. У меня не было сил подняться, поэтому парню пришлось подхватить меня под мышки и поставить на ноги. Все-таки он сильнее, чем выглядит. — Почему ты молчишь? Ты испугалась? — спросил Акаши, поняв, что со мной что-то не так. — Я не могу, — сказала я хрипло. — Слишком большая нагрузка? Я уменьшу количество тренировок. Я слабо вздохнула: — Акаши-кун, ты не понял. Я не могу с тобой. — Что со мной? — Быть с тобой! — мой голос сорвался на крик, и, оттолкнув парня, я кинулась бежать в заросли. Я продиралась сквозь кусты, чувствуя, как они колют меня сквозь спортивные штаны и хлещут по голым рукам. Позади слышался шум погони. Долго я не продержалась — вскоре Акаши настиг меня и схватил за руку. Я дернула изо всех сил захваченную конечность, и мы полетели куда-то в траву. Я сопротивлялась, как могла, отталкивая его, пока Сейджуро не прижал меня к земле всем весом своего тела и не отвел мои руки за голову. Обездвиженная, я почувствовала, как глаза наполняются слезами, и сказала всхлипывая: — Я так больше не могу. Не могу. Он замер пораженный, а потом отпустил меня, и я поднялась, намереваясь вернуться в дом, забрать свои вещи и уехать навсегда из этой страны. — Мария, — окликнул меня Акаши и было в его тоне нечто, заставившее меня обернуться. Передо мной стоял другой человек. На лице парня застыло выражение сочувствия, жалости и участи. Он сказал мягко: — Прости меня. Тебе сейчас так тяжело, а я вел себя как бесчувственный идиот. Я смотрела, как он приближается ко мне, и была не в силах пошевелить ногами. На меня вдруг навалилось чувство ужасающей апатии. Подойдя вплотную, Акаши положил руку на мою щеку со словами: — Это нормально чувствовать себя плохо в подобной ситуации. Тебе кажется, что ты загнана в угол. Но ты не одна. Я не позволю ничему плохому случиться с тобой. И пусть он косвенно являлся причиной моего состояния, пусть еще минуту назад я была полна решимости уехать, но, услышав это и заглянув в его полные сочувствия глаза, я ощутила сильнейшее желание поддаться и позволить ЭТОМУ Акаши позаботиться обо мне. — Иди ко мне, — сказала он просто и крепко обнял. И как же приятно было стоять, прижавшись к нему с закрытыми глазами, и чувствовать, как ладонь парня успокоительно гладит меня по спине. Когда наше объятие закончилось, Сейджуро взял в ладони мое лицо и коснулся легко своими губами моих, как будто пробуя их на вкус. Чувствуя, как меня захватывает желание поддаться, я сама потянулась за поцелуем. И он оправдал мои ожидания, целуя жадно, долго и глубоко, пока мы не оторвались друг от друга со вздохом. — Ты можешь идти? Может, мне посадить тебя на спину? — спросил он. Я отрицательно покачала головой: — Со мной все хорошо. Он взял меня за руку, и мы отправились в обратный путь. Хорошо было идти вот так молча, слушая шелест листьев и щебетанье птиц, ощущая, как ветерок охлаждает наши разгоряченные лица и тела. Дома, приняв душ, мы принялись за приготовление обеда. Как и другой Акаши, этот делал все быстро и умело, но от него исходила такая аура спокойствия, что я чувствовала себя очень расслабленной, и мысли об отъезде отошли на задний план. Единственный червяк сомнения, то и дело всплывавший в моем сознании, был: надолго ли он задержится в этот раз? Но я его старательно гнала от себя. И даже то, что мы так и не обсудили мой срыв в лесу, я отодвинула куда-то на задворки разума. За обедом мы делились друг с другом историями из детства. Я рассказывала о своем, впрочем старательно фильтруя детали, чтобы ненароком не сболтнуть о несуществующей в этом мире сестре или Центральной Азии, откуда я родом. Сейджуро рассказывал, как они с мамой проводили время в этом доме, когда он был маленьким. На губах парня играла полуулыбка, а глаза светились добром. После того, как была вымыта посуда, он сказал внезапно: — Мария, хочешь поиграть со мной в баскетбол? Я хмыкнула: — Да разве это будет игра? Ты же меня за три секунды сделаешь. Он покачал головой и погладил меня по руке: — Обещаю, что буду поддаваться. — Ну ладно. Видели ли вы когда-нибудь рекламные ролики или слащавые романтические фильмы, где влюблённые друг в друга парень и девушка дурачатся, подшучивают друг над другом, смеются, целуются и обнимаются? И все это, занимаясь каким-нибудь делом. Раньше я считала, что эта ванильная ерунда не имеет никакого отношения к реальной жизни. Но заблуждалась — мне просто не попадался верный человек. Так мы с Сейджуро играли в баскетбол. Оказывается, всё это выходит весьма естественно и легко, когда рядом тот, с кем ты чувствуешь себя расслабленно и комфортно. Акаши подшучивал немного над моей неумелостью, но позволял мне забивать и не ругал, если я делала пробежку. Да и сам парень не совсем придерживался правил, потому что в реальном баскетболе, ты вряд ли будешь требовать у противника, толкнувшего тебя в попытке отобрать мяч, поцелуй в качестве штрафа. А затем, притомившись, мы сидели на веранде и потягивали холодный чай. Впервые за много дней я чувствовала себя умиротворенной и спокойной. И как же хотелось, чтобы это чувство не кончалось. Но разве жизнь когда-нибудь обращала внимание на наши желания? Потому что, приняв душ второй раз за день и оказавшись в своей комнате, я опять вспомнила, кто я и откуда. С новой силой накатила тоска и кристальной четкостью оформилась мысль: все это ненастоящее. Это даже не мое тело. А я продолжаю играть чужую роль, да и мой партнер по сцене хорош — прячется за своим холодным двойником и выходит на свет лишь тогда, когда тот не справляется. Я села на кровать, и уткнулась лицом в ладони, пытаясь справиться с тоской. В дверь постучали, но я не ответила. Услышала только, как отворилась дверь, и по ковру протопали шаги. В этот момент я очень боялась поднять голову и увидеть, что тот — другой вернулся. Теплая ладонь легла на мой затылок и ласково погладила по голове. Я подняла глаза и встретилась со взглядом добрых глаз, а потом обхватила парня руками и уткнулась лбом ему куда-то в солнечное сплетение. Никто из нас не произнес ни слова. Когда наше объятие закончилось, Акаши присел на корточки передо мной. Он взял меня за руку и поднес ее к своему лицу. Я почувствовала прикосновение его губ на своем запястье, и мое сердце ухнуло куда-то в желудок. В этот момент Сейджуро был слишком хорош: не до конца высушенные волосы, откинутые назад, полностью открывали его красивое лицо, горячие губы ласкали мою руку, а в глазах притаился странный блеск. Я почувствовав, как ладонь второй руки парня оглаживает мое голое колено и медленно продвигается по бедру наверх. Он остановился только достигнув нижнего края моих шорт, замер на пару секунд, а потом скользнул ладонью под них. Мое дыхание стало прерывистым, в груди бухало набатом, там, где коснулась его рука, кожа горела, а живот скрутило от желания. Оторвавшись, наконец, от моей руки, Сейджуро сказал глядя мне прямо в глаза: — Я хочу заняться с тобой любовью. Оказавшись в этом мире и поняв, что это такое, я знала, что рано или поздно к подобному придет. Такова логика романтического фанфика с рейтингом семнадцать плюс. Мне ли, как Автору, не знать. Но мне казалось, что я сделала всё, чтобы избежать этого. Как же наивно было так считать! Ведь, на самом деле, я не приложила и минимальных усилий, чтобы оттолкнуть от себя Акаши — ни одного из них. Была ли это глупость, лень, наивность, фатализм или желание испытать чувство страстной любви, которое бывает в семнадцать лет? У меня не было ответа на эти вопросы. Но у меня был совершенно четкий ответ на предложение Акаши: — Я тоже этого очень хочу, Сейджуро-кун. Давай займемся любовью.XII.
4 апреля 2022 г. в 17:14