happy valentine's day

      Утром Юнги, едва разлепив глаза схватился за телефон и даже почувствовал укол разочарования, увидев сообщения только из рабочего чата с просьбой не опаздывать к праздничному эфиру и выяснений, кто останется на корпоратив в офисе. Но чувство предвкушения, пузырящееся, как газировка, плескалось в нем с утреннего душа и по дороге на работу. Если бы у этой газировки была этикетка, на упаковке сто процентов были бы изображены блядские губы Пака Чимина.  — Слишком очевидно, Душнила, — говорит Намджун, когда они отбивают привычное приветствие друг другу. — Ты еще значок повесь с надписью «сегодня я собираюсь хорошенько потрахаться». Юнги критически осмотрел себя в отражение в стекле. По его мнению, Намджун слегка преувеличивал. Ничего такого в своем сегодняшнем образе он не видел: все та же кепка с надвинутым козырьком, черное худи и узкие джинсы с кроссовками. — Я ровно в том же, в чем хожу всегда. Не понимаю о чем ты, — Юнги покрутился вокруг своей оси и натянул худи ниже, будто это способно придать ему более целомудренный вид. — А у тебя на ебальнике написано, — гыгыкнул Намджун, и поймал ртом брошенную в воздух красную конфету M&Ms. — На себя посмотри! Намджун поддерживал корпоративную культуру в отличие от Юнги и сегодня щеголял нарисованным на щеке сердечком, облаченный в розовую футболку с крылышками на спине и ободок с ангельским нимбом отвратительного качества. — А я что? Я Купидон, со мной порядок. Кто дал тебе его номер? Я. Кто устраивает твою личную жизнь с первого курса? Тоже я. А кто вытирает твои сопли, когда тебе это необходимо? Опять я, гребанный ты Душнила. Так что ни слова о моем потрясающем костюме. До эфира пятнадцать минут, иди готовься, придется много импровизировать. Плэйлист сегодня — ты закачаешься, я прям положил тебе блевотные пакеты, как в самолете. Юнги сделал жест выстрела себе в висок пальцами и драматично осел на диван. Помолчав немного, он все решил поделится некоторыми опасениями, мучавшими его последние несколько дней. — Слушай, я думал об этом ночью… — Не желаю знать о твоих влажных фантазиях, — прошипел Намджун, не оборачиваясь.  — Ты не думаешь, что он просто хочет попиариться за мой счет? — Юнги задумчиво укусил себя за кончик ногтя. — Рассчитывает на то же, что и Шихёк, просто в несколько ином плане. Хочет популярности и все такое. Может работать у нас, или на телевидение. — Возомнил себя звездой? — хмыкнул Намджун, — Пару сотен репостов в Твиттере и у тебя уже корона с головы съезжает? Если честно, я так не думаю. Тем более он отказал Шихёку, когда тот настойчиво уламывал его организовать внезапную встречу с совсем не внезапными журналистами. — Я не понимаю, почему я до сих пор не в курсе того, что он ему звонил. Чего еще я не знаю… — ПОТОМУ ЧТО ТЫ ИДИОТ, ИГНОРЯЩИЙ МОИ СООБЩЕНИЯ, — взревел Намджун, — Но послушай. Если бы он хотел тут работать — ты не думаешь, что намного проще просто отправить свое резюме на электронку и не морочиться, отправляя лимитку Изи через нашу службу безопасности? — Может ты и прав, — скорее про себя сказал Юнги, уперся ладонями в колени и встал, намереваясь приступить к рабочему дню — последнему на этой неделе. После «марафона любви» ему определенно нужен отдых. — Ты главное сильно не очаровывайся, чтобы не разочаровываться потом. — Поздно, Задрот, — тихо произнес Юнги и добавил уже громче и вежливее. — Как с Наён? — О, зацени-ка — Намджун открывает дверцу шкафа, в котором они хранят барахло типа запасных кабелей, батареек и сломанных микрофонов. Огромный плюшевый белый медведь восседает на алтаре сломанной техники, глядя на Юнги безжизненными пластиковыми глазами пуговками. — Отвратительно. Мишка Тедди, серьезно? Я бы тебе не дал. — Даже если бы мы оказались одни во всей чертовой Вселенной, я скорее выебу этого медведя, чем тебя. — Заметано, — Юнги остановился у дверей, показав Намджуну средний палец, но быстро превратил его в сердечко из пальцев. Он увернулся от летящего в него кабеля зарядки. — Я тоже тебя люблю. Привет Наён. *** — С Днем Святого Валентина, дамы, господа, гендерфлюиды и просто мои котики. Хотя, думаю то, на что рассчитывает большинство людей в сегодняшний день очень далеко от понятия святости. Пока другие радиостанции вставляют рекламные интеграции с парными кулончиками, колечками и скидки на доставку, реклама на радиостанции Хорни ФМ всегда только полезная для вас. Прошу оценить, как ваш Душнила заботится о вашем здоровье и напоминает вам о важности контрацепции в этот непростой вечер, — Юнги хихикнул, вчитываясь в слоган, — Спонсор нашего сегодняшнего эфира: Презервативы «Honest». Презервативы «Honest» — пусть у тебя будет такой секс, как ты рассказываешь друзьям. От себя добавлю, что любовь это очень романтично, а венерические заболевания — совсем нет, поэтому не позволяйте романтической чепухе заставить вас забыть о безопасности. Не забывайте о принципе активного согласия в сегодняшнюю ночь — даже если ваш Валентин очень просит, не делайте то, чего вы не хотите из каких -либо побуждений вины или стыда. Пусть ночь начнется со слов «Ты действительно хочешь этого?» и продолжится только в случае однозначного ответа «Да.». Для вас звучит последняя на сегодня композиция от Тейлор Свифт «Lovestory» и я прощаюсь с вами до следующего выпуска. Хорошего дня вам в любом случае, я люблю вас — и Святой Валентин тут совсем ни при чем. Шуга нажал кнопку завершения эфира и размял плечи. Сталкер так и не позвонил в эфир — снова, и Юнги уже честно говоря сомневался в том, что его предложение в силе. Хотя это и радовало его: значит весь этот цирк на публику исчез и это что-то из реального мира и настоящее. Боже. Он и правда сегодня встретится с Пак Чимином. Будто услышав его мысли, на его телефон пришло сообщение. «Я жду тебя, припарковался за углом. Со мной пакеты для собачьего дерьма и совок». Значит, слушал эфир и знал что закончил. Юнги выключил свет и направился вниз по лестнице, из всех сил стараясь не бежать вприпрыжку. «Я спускаюсь ». На улице приятно пахло морозом, что впрочем, позволяло комфортно чувствовать себя в распахнутой куртке. Юнги с наслаждением втянул в себя свежий воздух, прежде чем вытереть вспотевшие ладони о штаны и закурил. Из-за угла ему лукаво подмигнула фарами черная Ауди и Юнги пришлось выбросить сигарету после одной затяжки. Он открыл дверь и плюхнулся на кожаное сидение. — Ну привет, Сталкер. Чимин улыбается так, что Юнги не помешали бы солнцезащитные очки. В реальности он, конечно же, красивее чем на фото, и Юнги с усмешкой заметил, что он готовился — у Чимина на лице легкий макияж, волосы, которые он видел только в состоянии одуванчика мандаринового цвета, сейчас блестят и аккуратно уложены. На нем белый вязанный свитер с длинными рукавами, который отлично составлял пару с его белозубой улыбкой. — Привет, Золушка. Сегодня без цветов и мишуры, как ты просил, — Чимин демонстрирует пустые ладошки и смотрит на Юнги так, как коллекционер любуется своей самой дорогой покупкой. Смотрел ли еще кто-то на Юнги так за всю его жизнь? Юнги не уверен. Юнги пихнул его в бок локтем машинально, даже не задумываясь, что жесты, нормальные для Намджуна возможно не стоило бы использовать в общении с парнем который пиздецки ему нравится. — Ай! Больно же, — взвизгнул Чимин довольно жеманно, но он все еще улыбался во все тридцать два. — Скажи спасибо, что твой труп еще не плывет по течению, но это дело времени, — Юнги по-хозяйски нажал на экран чужого смартфона и забил в навигатор свой адрес. Почему-то неловкость ушла, и с Чимином было очень комфортно, как будто они и не виделись в первый раз в жизни — нет, как будто бы они были знакомы очень давно и успели соскучиться друг по другу за время долгой разлуки. Чувство было новым и пугающим. — Если ты все-таки маньяк, Сталкер, то мы еще посмотрим, кто кого, — добавил Юнги и провел пальцами по ручке двери. — Я наставлю тут отпечатков повсюду. — Из этого могла бы получиться отличная история для криминального подкаста, — парировал Чимин и Юнги был очарован, беспросветно и безвозвратно. После эфира Юнги часто хочется помолчать и Чимин будто считал это без слов: они едут молча, наслаждаясь очень тихой фоновой музыкой. Юнги наблюдал за Чимином украдкой в зеркало заднего вида, пытаясь сохранять логику и объективность, но раз за разом глаза спотыкались о пухлые губы, Чимин ловил его взгляд, улыбался немного смущенно и нежно, и Юнги просто не мог этого выносить дольше пары секунд и отворачивался к окну, на котором образовались тонкие ниточки накрапывающего дождя. Типично февральская погода. — Ты красивый, — сказал Юнги больше как констатацию факта, преследуя цель получить от Чимина живую реакцию. И о, она превосходит все его ожидания — самоуверенный Сталкер краснеет, закрывается челкой и крепче сжимает руль маленькими пальчиками. — Я выведу Холли сам, посиди в машине — продолжил Юнги, пока Чимин пытался припарковаться, преодолевая свое смущение. — Да, конечно. Надеюсь, твоя собака на тебя не похожа и мы подружимся, — почти шепотом сказал Чимин, поднял глаза на Юнги и воздух в машине загустел, стал тягучим и спертым. Абсолютное преступление иметь такие губы и делать ими что-то кроме поцелуев. Что он вообще сейчас сказал? Юнги не запомнил. Он вылетел из машины и успокаивал свое дыхание примерно всю поездку в лифте до седьмого этажа. Холли уже скребся у порога, держа поводок в зубах, потому больше шансов привести себя в порядок и задержаться дома у Юнги не было. — Холли, знакомься, это — Чимин, — Юнги спустил пёсика с рук и тот приветственно завилял пушистым хвостом, разглядывая незнакомца. — Будет нашим компаньоном на прогулке. Руками не трожь, он пугается чу… — Господи, какой он милый! — всплеснул руками Чимин и присел рядом с собакой на корточки. Он погладил его пару раз и Юнги с радостью отметил, что Холли Чимин нравится — судя по тому, как тот обнюхивал его лицо и лез облизать с ног до головы. — Не могу поверить! У Душнилы декоративный пудель. ПУДЕЛЬ! — Что тебя так удивляет? — спросил Юнги спокойно, чуть развернув плечи Чимина влево и кивнул в сторону парка рядом с его жилым комплексом. Они втроем пошли по дорожке из брусчатки под накрапывавшей моросью и Юнги накинул капюшон на голову. — Ну, ты производишь совсем другое впечатление. Я думал, у тебя доберман. Не знаю, питбуль может быть. Какая-нибудь большая и злобная псина с клыками, которая на деле милая и только и ждет чтобы ей почесали животик. Но кучерявый пудель — это сильно. Сколько ему? — Пять лет. Бывший подарил, чтобы я научился о ком-то заботиться, как он выражался, — Юнги краем глаза заметил, как поникли плечи Чимина и мысленно стукнул себя по лбу за это упоминание. — Мы давно расстались, а Холли остался со мной… Я хорошо забочусь о нем. У меня даже есть дневник его взросления, хочешь покажу? — О, перестань, — Чимин потряс головой из стороны в сторону. — Ты не можешь делать этого со мной. Прекрати меня сиропить, пожалуйста, я все еще не могу привыкнуть к тому что Холли не монстр в бронированном наморднике — вздохнул Чимин горестно, взяв предложенный телефон — Ты не можешь быть таким. — Каким? Чимин оставил его реплику без ответа. Юнги наблюдал за ним, пока Чимин восторженно реагировал на каждую фотографию Холли, особенное внимание уделяя, конечно тем, где присутствовал его хозяин. Чимин рассказывал о своей кошке Нарме, о своем доме в Пусане, откуда переехал, немного о своей семье, но больше молчал, искоса разглядывая Юнги с ног до головы. Разрыв шаблона случился не только у Сталкера: Юнги не понимает, куда девалась эта напускная уверенность, если Пак Чимин в реальности это просто какой-то клочок сахарной ваты, не иначе. От накрапывающего дождя его волосы начали намокать, становясь темнее на пару тонов: из мандариново-рыжих они постепенно стали медными. — У тебя шнурок развязался, — сказал Чимин резко и ткнул телефон Юнги, присаживаясь на одно колено перед ним. Юнги остолбенел в первые секунды, непонимающе глядя на то, как Чимин осторожно завязывает ему шнурки. Есть ли шанс не влюбляться в Пака Чимина, пока он делает все эти восхитительные вещи? — Эй, я начинаю думать, что ты футфетишист, у тебя нездоровые фиксации на обуви — попытался вырваться Юнги, дергая ногой, но маленькие пальцы оказываются очень цепкими, а хватка сильной. Чимин поднял на него глаза снизу вверх и эта картина слишком ассоциативна для Юнги, чтобы думать о чем-то ином и он замер ледяным изваянием, умоляя собственную физиологию сжалится над ним. — Будет легче, если ты просто спросишь напрямую, помнится, ты упоминал в эфире про активное согласие — сказал Чимин, любуясь результатом своей работы — аккуратным бантиком из шнурков, и поднялся, — И нет, — Чимин лукаво улыбнулся. Хитрый рыжий лис. — Все очень тривиально, ты будешь разочарован. Они правда говорят об этом? Это похоже на обещание, и Юнги не может врать самому себе, что он очень рассчитывает на его исполнение. Чимин красивый. Чимин слушающий. Чимин восторженный. Чимин смешной. Черт, он нравится его собаке, как минимум. — Холли, домой! — Юнги позвал пуделя, увлеченно обнюхивающего очередное дерево, и накинул на Чимина свою куртку: жест отвратительно тривиальный, но благодарный взгляд Чимина окупил его с лихвой, — Пойдем, становится холодно. Ты промокнешь.

***

— Честно сказать, меня до сих пор пугает то, что ты…ну…фанатик? Тебе правда звонил Шихёк? — крикнул Юнги из ванной, пока вытирал лапки Холли влажной тряпкой. Неловкости по возвращению домой не было — Чимин снял куртку, встряхнул волосами и, оглядевшись, прошествовал в комнату совершенно по-хозяйски. Когда лапки пса стали достаточно чистыми для дорогущего ковролина, Юнги вошел в кухню, где уже грелся чайник, а Чимин мычал какую-то мелодию, расставляя чашки. — Да. И ты наверное уже знаешь, что я отказался. Мне это неинтересно, если ты опасаешься того, что я хочу покозырять твоей известностью или что-то в этом духе. Я не публичный человек совсем, — Чимин задумчиво поднял лицо с нечитаемым выражением, — Обычный. Я совершенно обычный. Я не хотел, чтобы это выглядело так, будто я больной. Ничего, что я тут по шкафчикам полазил? У тебя есть что-то сладкое? Чимин уселся на подоконник, подперев кулачком щеку. Он смотрелся на этом месте удивительно органично: будто он всегда и был здесь, просто Юнги слишком редко бывал дома, чтобы это заметить. Юнги сел рядом на стул, чуть ниже и облокотился на чужое бедро. — Ничего, — Юнги взял чашку в ладони и подул на обжигающий напиток. — Спасибо. Из сладкого только… — Юнги осекся, катая слово «ты» на языке, — только твои блядские палочки в шоколаде. Ты не сказал где работаешь, я вроде бы спрашивал. — О, боюсь ты разочаруешься. Но это так или иначе, связано с…тобой? — Чимин задумчиво достал соломку из пачки и зажевал одну, будто собираясь с мыслями. — У меня пару лет назад случился…бунт. Ну в общем, мы не поладили с родителями и на какое-то время я лишился дотации на обеспечение. Сейчас уже все хорошо, конечно. А я тогда только на второй курс перешел, выбрал специализацию… А, ну да. Я работаю программистом в Футура, ты наверняка не знаешь, что это за контора, но если интересно, мы делаем софт для медицинских центров — электронная регистратура, справки и прочее, ничего интересного. Ну в общем, днем я учился, вечером делал тестовые проекты, а ночью работал в такси. Убер, да. — Чимин сжал пальцами подоконник, будто признавался в чем-то постыдном. — Собственно поэтому… Я слушал твое шоу на протяжении года и подумал что мы…похожи. Мне нравились твои суждения, твои шутки, как ты читаешь новости и добавляешь свои комментарии. Я тогда был очень одинок, но казалось, что у меня есть... друг, с которым мы катаемся по вечерам по Ильсану пару часов. В общем, твой голос часто сопровождал меня в поездках. — Мило, — слово короткое, совсем не показывающее ураган внутри Юнги. — Я как-то даже тебя подвозил. Но ты наверняка не помнишь. — Вот это точно пиздец, Сталкер. — Нет-нет, так совпало! Я…тогда не знал, что ты, это ты, честно, — смущенный Чимин — это конечно зрелище. — Если бы я знал, что ты Душнила, то открыл бы окна на всю и включил кондиционер. — Это бы тебя не спасло, ты же знаешь, — сказал Юнги, имея в виду совсем не это. Он наблюдал за лицом Чимина, его реакциями, будто это последняя серия его любимого аниме и сейчас наступит развязка. И она наступает — неумолимо. — Я знаю, — произнес Чимин, повернув голову к Юнги: его взгляд был отчаянно влюбленным. Юнги оценивающе осмотрел его последний раз, вздохнул и стянул с подоконника себе на колени одним движением: клочок ваты был действительно легким, как пушинка. Чимин уткнулся ему в плечо и с тихим смешком шепнул на ухо: — Мы будем играть в Пепперо или нет? Юнги что-то пробормотал, его пальцы взялись за подбородок Чимина и опустили его вниз, их губы соприкоснулись, тёплые, влажные и открытые: можно долго игнорировать неизбежное, но Юнги давно уже потерял причину, по которой он должен это делать. Чимин ответил мгновенно, шире открывая рот, впуская в себя влажный язык, готовый взять все, что Юнги ему может предложить. Ладони Юнги легли на чужую талию и смыкаются в районе позвоночника большими пальцами и это абсолютный пиздец, превосходящий все его ожидания. Юнги мягко пробежал пальцами по чужим ребрам, будто пересчитывая их, заботясь, все ли из них на месте. Чимин сдавленно вздохнул, сильнее прижался бёдрами к Юнги, выгибаясь абсолютно кошачьим движением и усаживаясь четко на начинающий подниматься член. Юнги зашипел. — Что там по принципу активного согласия? — хрипло произнес Юнги, оторвавшись от чужих губ. — У тебя секунда или я завалю тебя прямо тут. — Поскорей бы, — Чимин ответил, не отвлекаясь от поставленной самому себе важной задачи вылизать шею Юнги от уха до ключиц. — Тогда слезай. Пройти путь от кухни до комнаты с каменным стояком еще та задача, но они справились, даже учитывая мельтешащего и скулящего жалобно под ногами Холли, от которого пришлось закрыть двери, и невозможностью прекратить целоваться даже на одну секунду. Одежду они снимают частями: свитер Чимина белым капитулирующим флагом распластался в коридоре, позднее накрытый черной бездной в виде трикотажного худи Юнги. Юнги сел на диван, стягивая джинсы вместе с носками, пока Чимин копошился в заднем кармане своих штанов. — Иди сюда, — Юнги откинулся на спинку дивана и поманил Чимина к себе, хлопая по своим коленям. Чимин хитро улыбнулся в ответ, опускаясь на колени перед ним с вполне определенным намерением, протягивая Юнги блестящую упаковку. — Сам надевай только, — Чимин стянул с Юнги белье, посмеиваясь, украдкой наблюдая как расширяются глаза Юнги, когда он читает надпись «Honest» на упаковке презерватива. — Я, между прочим, пять аптек обежал, пока нашел. Услышал отличную рекламу по радио. — Какой старательный малыш, — Юнги принял правила игры, разорвал зубами упаковку и натянул презерватив на блестящий от выступившей смазки член. Покончив с этим, он нежно провел рукой по рыжим волосам, с наслаждением наблюдая как Чимин завороженно следит за процессом, как голодно смотрит на его член и как его кожа розовеет от прилившего возбуждения и внезапной похвалы. — Я впечатлён. — Я, блять, тоже, — Чимин не лукавил, примеряясь к размеру и обхватил член Юнги маленькой ладонью, сделав пару пробных движений. Юнги никогда не думал о своих размерах в таком плане, всегда считая себя обладателем средних размеров, но контраст маленьких почти детских пальцев на его члене заставлял его выглядеть чертовски большим. Юнги запрокинул голову с хриплым стоном, почти умирая внутри от открывшегося внизу зрелища и неосторожно ударился головой о стенку. У него так давно не было секса, что сейчас он, атеист и циник призывал все пантеоны богов чтобы не кончить через несколько секунд. Вязкое напряжение и возбуждение, жившее в нем все эти несколько дней, будто разорвалось изнутри, заполняя его до краев. Он держался на какой-то неведомой ему ранее грани, когда Чимин легко облизал его член со всех сторон и погрузил в свой рот. Вот оно. Вот для чего эти губы были предназначены — просто быть обернутыми вокруг его члена и больше ни для чего, и вряд ли Юнги сможет забыть эту картину. Не сказать, что у него было много минетов в жизни, но ему было с чем сравнивать и это было восхитительно. Головка его члена прижалась к задней части горла Чимина — тот все еще давился, стараясь дышать через нос и это не-вы-но-си-мо. Рыжие волосы мазнули по бедрам легкой щекоткой, нос уперся в лобок и Чимин начал быстрее сосать, и Юнги в мгновение ока кончит, если они продолжат в том же духе еще пару минут. Он тронул его обнаженное плечо предостерегающе. — Иди ко мне. Чимин выпустил член изо рта, вглядываясь Юнги в лицо обеспокоенным взглядом. Ниточка слюны тянулась от губ, но Чимин будто не обращал на это никакого внимания. — Тебе не нравится? — боже, он даже не кокетничал: Чимин правда выглядел встревоженным и расстроенным, карие глаза были расширены и в уголках блестели слезы, выступившие от его усердия. Он и правда относится к себе так? В затуманенной от возбуждения голове Юнги пронеслись фразы, сказанные Чимином: «Обычный», «Ты будешь разочарован», «Ничего интересного» и он наконец понимает — Чимина нужно хвалить каждую секундочку этой жизни, потому что тот просто не осознает всей своей восхитительной и исключительной идеальности. Юнги ее хорошо видно с этого ракурса. Он улыбнулся и погладил порозовевшую щеку. — Просто не хочу закончить слишком быстро. Ты слишком хорошо это делаешь, такой красивый… Чимин откликнулся на похвалу мгновенно и заполз Юнги на колени, четко усаживаясь так, чтобы стоящий член оказался между ягодицами. Он нетерпеливо поерзал и поцеловал Юнги с такой силой, будто от этого зависела его жизнь, будто они в падающем самолете и Юнги — та самая выпавшая сверху кислородная маска. Он не против: он обхватил Чимина одной рукой, не разрывая их губ, прижимая теснее и чуть сдвинулся наверх, чтобы сесть удобнее. Левую руку он завел за спинку дивана и достал тюбик смазки. — Не буду врать, я специально сюда положил, — шепнул Юнги Чимину в губы, отвлекая его от звука открывающейся крышки. — Очень предусмотрительно, - Чимин хихикнул, пряча лицо в ладонях. — Хочешь быть сверху? — Юнги, конечно, уже знал ответ, но предпочитал убедиться в своих догадках о предпочтениях Чимина лично. — Боже, нет. Просто трахни меня уже, блять — Юнги видимо пропустил, когда возбуждение Чимина стало таким сильным, что мешает ему язвить и заставляет сдавленно матерится и терется текущим членом о чужой живот. Юнги откинул его влажную челку и подул на влажный лоб. — Мы никуда не торопимся, — нежно пробормотал Юнги, убеждая в этом прежде всего себя, покусывая шею Чимина и втягивая кожу, оставляя несколько отметин на нежной коже. В это же время, его пальцы вернулись к ягодицам Чимина, и, схватив половинки он слегка развел их, чтобы надавить одним указательным пальцем между ними. Он несколько раз дразняще обвёл края входа Чимина, и тот начал дрожать в его руках. Нетерпеливый скулёж сорвался с его опухших, греховных губ. Он прижался к пальцу Юнги и издал странный звук — наполовину смех, наполовину стон. Юнги взглянул через плечо на открывшуюся картину внизу — о, он желал бы сделать татуировку на сетчатке с этим зрелищем. — Ну как? Похоже… нха. На…сердечко-о? — Чимин выговаривал слова с трудом, хмурил брови, сосредотачиваясь на почти болезненном удовольствии внизу своего живота и Юнги оскорблен тем, что он все еще может отпускать какие-то шутки и заткнул его рот поцелуем. Юнги добавил второй палец, разводя их внутри податливого тела, уже сгорая от нетерпения сделать из Чимина абсолютный беспорядок и заставить его говорить только свое имя. Пак Чимин — абсолютно нетерпеливый клочок сахарной ваты, насаживающийся на его пальцы, теребящий языком мочку уха и умоляющий дать ему больше. Юнги готов обеспечить ему все, что он пожелает: он взял второй ладонью уже мокрый член Чимина, отмечая, как Пак восхитительно поджимает мышцы пресса от каждого скользящего движения. Чимин обреченно захныкал от сладкой пытки, которую ему устроили, чувствуя как член истекает обильным количеством предэякулята каждый раз, когда Юнги нажимает на одно и то же место, под разными углами, имитируя случайные, нерегулярные толчки. Юнги сделал паузу на мгновение, прежде чем вставить третий палец. О да, он ему мстит: Пак Чимин очень хотел обучить Юнги всем романтическим вещам на День Святого Валентина и теперь он имеет возможность прочувствовать всю любовь Юнги в полной мере и до конца. Ха. — Блять, Юнги, — Чимин похлопал его по руке. Он попытался вырвать чужие пальцы из недр собственного тела, сообщая о своей готовности и нетерпеливо заерзал. От своего имени, сорванного в поцелуе, Юнги капитулирует полностью. Он обхватил бедро Чимина и одной рукой положил головку своего истекающего члена на растянутое отверстие, потирая его кончиком и смазывая месивом из смазки и предэякулята: в тишине звучит грязный и скользкий звук. — Блять, — Юнги уже не мог удержаться, чтобы не выругаться; он задыхался от неконтролируемого желания. Он на грани потери рассудка, когда Чимин начинает насаживаться на его член. Он хочет запрокинуть голову назад и вздохнуть, но не двигается, наслаждаясь видом потерянного, возбужденного и слегка болезненного выражения Чимина. Чимин со стоном опускался все ниже, тяжело дыша. Он чувствовал, что головка полностью погрузилась в него. Он сильно вспотел, так как старался не сгибать колени, мягко и осторожно опускаясь на болезненно горячую и твердую длину Юнги. Чимин опустился еще ниже, пока Юнги не толкается в него, отчего он скулит. — У тебя не могло быть члена поменьше? — раздраженно проворчал Чимин, пытаясь приспособиться. — Извини, — сказал Юнги, но в его голосе не было ни капли извинения. Вместо этого он начал ласкать соски Чимина, под таким напором мгновенно твердеющие и блестящие от слюны. Чимин почти хрипит, и его задница сжимается от этих ощущений, но он внезапно застывает, чувствуя, как другая рука Юнги хватает его брошенный член. — Нет, нет! Стой, я сейчас кончу! — вскрикнул он, держась за плечо Юнги. Но Юнги только мрачно смотрит на него и ухмыляется, неожиданно толкаясь вверх — Сталкер достаточно поебал ему мозги за это время, теперь настал его черед, не так ли? Рот Чимина образует «о», когда он издает беззвучный крик, задерживая дыхание, так как весь его вес падает на член Юнги. Юнги вошел до конца и Чимин уже чувствует себя невероятно заполненным. Он попытался найти опору, обхватив руками шею парня и начал двигаться, раскачиваясь, будто в трансе. — Так хорошо, Чимин. Ты отлично справляешься, — Юнги улыбнулся, целуя его за ухом, подаваясь бедрами вверх, — Такой красивый, такой восхитительный, вкусный, — в назидание Юнги провел языком широкую влажную полосу от кромки волос до плеча, едва держа себя в руках от того, как Чимин дрожит, нанизанный на него до предела и сжимается. Хвалить Чимина стоит хотя бы для того, чтобы иметь возможность наблюдать все эти его восхитительные реакции. Чимин начал двигаться быстрее и перед глазами все плывет: Юнги видит только смазанные очертания, абрисы, рыжее пятно волос и, кажется, звезды. Грязные шлепки такие громкие; он застонал, довольный тем, что непристойные звуки их любви заполняют всю его комнату, будто они свидетельство того, как он присвоил Чимина, переиграл Сталкера и одержал победу в этой партии и приобрел больше, чем мог желать. Он остановил Чимина, держа за подбородок — взгляд у того безумный, нуждающийся, щеки раскраснелись до цвета спелой клубники, а губы выглядели совершенно растерзанными: Юнги, возможно, слегка переборщил. Юнги смотрел в карее безумие еще пару мгновений и провалился в Пак Чимина, падая, полностью побежденный. Он схватил его за спину крепко, практически вжимая в себя и начал двигаться в более быстром темпе, буквально поднимая и опуская Чимина на свой член практически без усилий. Чимину не требуется много времени: он закатил глаза, больно кусая чужое плечо и кончил без рук, выстреливая спермой Юнги на грудь и шею. Несмотря на то, что его глаза открыты, он будто ничего не видел: сокращения в простате будто высасывали из него жизнь. Юнги зарычал — он все еще был внутри Чимина, который плыл на волнах своего долгожданного оргазма и сжимал его член изнутри, и это так жарко и грязно, что у Юнги уже нет никаких сил сдерживаться и он отпустил себя с облегчением и громким стоном. Юнги не очень хорошо себя чувствовал: голос хриплый, он задыхался, все еще дергаясь от последствий, лицо красное, а глаза закрыты. В конце концов он посмотрел Чимину в глаза, который все еще сидел на нем с членом в заднице, и увидел, что его взгляд абсолютно осквернен и затуманен. — Вау, — сказал Чимин тихо, его голос звучал сорванно от криков. — Это было…хорошо? Юнги мягко поцеловал его во влажный висок. К этому предстоит привыкнуть: Чимину всегда нужны вербальные подтверждения того, что все в порядке, в то время как Юнги необязательно слышать похвалу, чтобы верить своим глазам и ощущениям. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — Юнги легко ущипнул его за ребра, — Что? Проверяю, настоящий ты или нет. — А говоришь не романтичный… Айщ! Ты себя должен щипать, если думаешь что спишь, — Чимин фыркнул, осторожно слезая с чужих коленей, морщась от дискомфорта и пустоты. Он присел рядом, повернув голову набок и принялся выводить фигуры пальцами по груди Юнги. Пальцы испачкались в сперме на животе и Чимин, хохоча, вывел на животе Юнги сердечко. — С Днем Святого Валентина, Душнила, — простебал Чимин, вновь становясь язвительным и Юнги подумал, что согласен с Чимином — они так похожи, особенно в том, какие маски они носят ежедневно. — Самая мерзкая валентинка в моей жизни, — пробурчал Юнги со скрытой улыбкой и встал. Чимин вежливо прятал глаза, пока он стаскивал презерватив и завязывал его, чтобы выкинуть в мусор. — Я старался, — блаженно усмехнулся Чимин, распластываясь по дивану сытым котом, и у Юнги внутри мягко давит в солнечном сплетении. Чимин красивый, а предрассветные сумерки, царившие в комнате придавали ему еще более магическое очарование. Он так давно не чувствовал ничего похожего, что не знает, куда деть себя от нежности, которая скоро польется у него из ушей: ее так много накопилось в нем за пару лет. Юнги немилостиво бросил в Чимина пачку влажных салфеток, просто чтобы снять наваждение и присел рядом. — Мы не пойдем в душ? — спросил Чимин, вытирая живот. — Мы? Я предпочитаю принимать душ один. — Юнги удивленно вскинул брови, увидев, как Чимин поменялся в лице. Сможет он когда-нибудь привыкнуть к этому и следить за своим языком? — А. Ясно, — Чимин суетливо заерзал, скидывая плед, — Я тогда схожу быстро и поеду, уже поздно. Да. — Мы, — Юнги намеренно выделил это слово паузой, чтобы Чимин понял его правильно, — Мы сейчас ляжем спать, потому что в шесть утра Холли начнет ныть и просится на улицу. И НАМ нужно вывести его на прогулку, — он взъерошил рыжие волосы на макушке. — Мне повторить? — Неа, — Чимин удволетворенно кивнул, просияв, и юркнул Юнги под бок, накрывая их пледом. — НАМ… — прозвучал его глухой голос из-под одеяла. — Нужно будет сходить еще за покупками. У тебя нет даже никаких сладостей, даже печенья и пустой холодильник, как можно так жить… Я напишу список. Юнги прижал ворчащий комок ваты к себе, призывая заткнуться и пообещал купить мешок сахара, только бы тот дал ему поспать. Он уткнулся в рыжий затылок носом и, уже засыпая, подумал о том, что быть влюбленным так приятно и сладко, что от наличия Пак Чимина в его жизни у него может начаться диабет.