По алому полю

— Вы идиот! — Высокий, лощеный мужчина в белом одеянии набирает что-то прозрачное из ампулы в шприц, раздраженно сдувая длинную челку, упавшую на глаза. — Или вы в маразм впали на старости лет? Чем вы думали, стоя как ронин в поле?       Он недовольно цыкает и вводит иглу в катетер капельницы, нависая над дедом, как коршун над добычей, а Урю только и может, что жаться в угол, сидя на кушетке у стены напротив. Его трясет от шока и пережитого ужаса. Меньше часа назад на них напало пять огромных пустых, с которыми дедушка с трудом справился, а потом нагрянули шинигами, выбили душу деда из тела и едва не забрали в загробный мир.       Вдруг яркая голубая стрела пронеслась мимо испуганного младшего Исиды и боги смерти кинулись до открытых ими врат. А Урью ведь до сегодняшнего дня искренне верил, что их семья последние из квинси. Он и пикнуть не успел, как вместе с дедом оказался в белом дворце, в медицинском крыле во владениях некого Рыцаря Накк ле Вара, имевшего мнение о его дедушке прискорбно низкое, если не отрицательное.       Вокруг было множество воинов в одеждах квинси, с такой сильной духовной энергией, что дышать рядом с ними становилось трудно. Урью сидел на лавочке, не смея шелохнуться, пока деда лечили странными незнакомыми приборами и ругали по чем свет стоит, громко и экспрессивно; на секунду младший из Исид даже подумал о жителях Испании, которые славятся своей эмоциональностью. Дедушку наругали за то, что один полез против пятерых пустых, за то, что вообще поселился на духовной миле, когда твари, жрущие души, там чуть ли не каждый день по дюжине вылезают, да еще и семью решил потащить! Ладно бы сам да один, но зачем же подрастающее поколение опасности подвергать? И тяжёлые взгляды, бросаемые на самого Урью, не добавляли настроения и спокойствию не способствовали: пусть решил в отшельники податься, но меры безопасности, живя на духовной миле, принять-то надо было!       Урью хотелось задать множество вопросов: оправится ли дедушка? что с ними теперь будет? вернутся ли они домой? тут все правда квинси? как они выжили и почему никогда не появлялись рядом? почему дедушка ничего не рассказывал? Но при одной лишь мысли об этом становилось так страшно, что язык прилипал к нёбу. Урью не нашел в себе сил пересилить дрожь. У папы точно бы нашлось, что ему сказать об этом... Если бы он, конечно, знал. Отец ведь не хотел быть квинси.       Урю так задумался, что не заметил, как кто-то осторожно коснулся его плеча. Он вздрогнул, едва не подпрыгивая. Но рядом оказался просто мальчик. Его ровесник. В белых одеяниях. Невозможно рыжий. — Привет, — улыбнулся он. — Меня зовут Ичиго. А тебя?       Урью изумленно посмотрел на мальчика, осторожно кивнул в приветствии, осторожно — оглянулся на окружающих, занятых приказами, которые раздавал им Накк ле Вар, и осторожно тихо прошептал: — Я Урью.       Ичиго внезапно как-то подозрительно посмотрел на спешащих офицеров, на недовольного Аскина и только вздохнул. — Иногда он может быть таким ворчливым, — пожаловался новоявленный знакомый, а потом снова нетерпеливо качнулся на носочках и потянул Урью за собой, — пошли отсюда, здесь ужасно скучно. — Куда? — взволнованно, но также тихо воскликнул Урью. — Ко мне! — Рыжеволосый мальчик улыбнулся. — Немного поиграем, а потом и вернемся, твой дедушка, наверное, уже придет в себя.       Урью остановился и удивленно посмотрел на такого же ребенка, как и он, перед собой: похоже тоже квинси. Казалось, такой жизнерадостный, что это выходило за рамки нормы, потому что никого из сопровождающих Урью не мог представить таким ярким и добрым в детстве, как его новый друг. — Откуда ты знаешь? — осторожно спросил Урью.       Ичиго пожал плечами: — Просто знаю, — сказал он и потянул Исиду за собой. — Ты, может, есть хочешь? — продолжал спрашивать Ичиго, ведя его белыми коридорами, украшенными лепниной, с попадающимися время от времени стеклянными садами. — Или может лучше на воздух, а то ты бледный, как Эс Нодт после очередного приступа. — Эс Нодт? — удивленно повторил незнакомое имя Урью, держась за руку сопровождающего. — Ты его еще, наверное, не видел, это такой высокий тип, с длинными волосами. Он когда-то сильно траванулся реацу пустых, его выходили, но все равно болеет иногда, — ответил Ичиго, сворачивая на лестницу. — Так что, есть хочешь? — Немного, — смущенно признал Исида, полыхнув румянцем на бледных щеках.       По дороге — куда бы она ни вела, им встретилось несколько постовых. Они провожали их внимательными взглядами, но не окликали. Урью даже показалось, что некоторые из них были готовы вот-вот уснуть, но подозрениями он поделиться не решился. — Это хорошо, — кивнул мальчик, целеустремленно таща Урю в глубь дворца. — Если хочешь есть, значит, живой и все будет в порядке. Опять же, Эс Нодт, кажется, вообще ничего не ест. — Он хихикнул и на мгновение обернулся, в глазах его сверкали смешливые радостные искры. — Ты извини, если что. Просто тут не так много детей. Близнецам Бамбиетты и Жерара пять лет, с ними не очень интересно пока, дочке Базза вообще три, а Аскин своего никому не показывает, потому что тот еще не овладел способностью и может случайно травануть. Есть еще ученики из академии — они нас года на три старше будут, их много, но они вечно заняты учебой, и я для них мелковат. Пришли!       Они остановились у больших белых дверей, покрытых прекрасной резьбой. Ичиго не раздумывая толкнул их, и Исида поежился. Тут почему-то оказалось холоднее, чем в том же медицинском крыле. — А ты из Мира Живых, да? Тебе, кстати, хоть что-то объяснили, или поступили по любимому методу Опье: оставили в раздумьях с кучей вопросов, толком не объяснив?       Урью в замешательстве кивнул, не совсем понимая, кто такой Опье. Но, судя по сказанному, возможно люди этого Опье его и дедушку как раз и забрали? Ничего же толком и не объяснили, пусть вообще для младшего Исиды и казалось, что информации было слишком много: незнакомые имена, какая-то академия, менос, целая куча квинси и какой-то то ли знакомый, то ли друг Ичиго по имени Эс Нодт, который болен.       Урью, совсем запутавшись, покачал головой и последовал за своим знакомым на небольшой диванчик, напротив которого стоял невысокий столик с несколькими вазами, заполненными фруктами, и парой графинов с разными соками. Рыжеволосый ураганчик кинулся к еще одному небольшому столику, хотя скорее к тумбе со стоящим на ней подносом. Он приподнялся на носочки и с трудом, но раздобыл им парочку таких же хрустальных, как и графин, стаканов, а потом, подойдя и сев рядом с Урью, выжидающе уставился на него. Исида осторожно потянулся к винограду и начал отрывать по ягодке: он медленно жевал, наслаждаясь вкусом, и с удивлением заметил, что косточек совсем не было. С широко раскрытыми глазами он повернулся к мальчику и хотел было спросить, точно ли это виноград, когда заметил камин, который равномерно и довольно сильно горел, грея комнату. Но в ней только становилось прохладнее. Исида чуть передернул плечами, и Ичиго насторожился: — Ты совсем замерз, — недовольно отметил он и тут же подскочил со своего места, — я попрошу нам чаю!       Урью хотел было остановить активного знакомца, но не успел, и Ичиго уже выбежал из комнат. Исида с тоской оглядел гостиную, а может и игровую, посмотрел с любопытством на кресло в другой части комнаты, повернутое к камину. Отложив сорванные виноградины, Урью встал и начал медленно обходить комнату, которая была просто огромной. Он, обойдя книжные шкафы и не решившись что-либо трогать, думал уже направиться обратно к диванчику, но, когда он обернулся, его взгляд упал на кресло, и Урью заметил, что там уже кто-то сидит.       Дыхание перехватило, а по спине почему-то побежали мурашки, и он почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом при виде высокого — несмотря на то, что тот сидел, — невозможно высокого мужчины с длинными темными волосами. Закатав рукава белоснежной, выглядящей невероятно дорого рубашки, тот читал большую, толстую книгу в кожаном переплете, лежащую на его коленях, затянутых в светлые брюки. — Добрый день, молодой человек, — произнес он низким, немного хриплым голосом, поднимая багровые глаза, отливающие вином и кровью. — З-здравствуйте! — пискнул Урью и, спохватившись, поклонился. — Меня зовут Исида Урью, я... — Я слышал, — остановил его мужчина и усмехнулся. — Маленькое торнадо, притащившее тебя сюда, мой сын... — Папа! А ты с нами есть будешь? — Ичиго влетел в комнату, неся на руках большой поднос с дымящим чайником и большим блюдом с бутербродами. — Ты снова ограбил кухню, не дождавшись обеда? — немного устало вздохнул... видимо, хозяин комнат. — Это моя добыча! — радостно подтвердил мальчик.       Мужчина закатил глаза и, отвернувшись, снова погрузился в книгу. — Не сильно увлекайся, — обронил он и перелистнул страницу. — Конечно! — просиял Ичиго и что-то тихо прошептал в ответ.       Мужчина снова обернулся к сыну и нахмурился. Потом он устало прикрыл лицо ладонью и сказал в ответ, но уже громко: — Никакого хвастовства "вот этой вот крутой техникой", — он покачал головой, — я закончу с работой и там, если захочешь, покажешь, а то опять тюль сожжешь. — Спасибо, отец! — кивнул Ичиго.       Он снова усадил Урью, сел рядом и сам: схватив свой стакан с соком и пододвинув кружку с чаем, начал снова объяснять, как он рад, что Урью здесь, и ему больше не придется искать лазейки в академию — при этом из кресла позади них раздался тихий смешок и Ичиго неловко остановился, но тут же продолжил, пытаясь объяснить, как и что тут устроенно. Пока Урью слушал, периодически Ичиго сбивался с мысли, но упорно продолжал свой рассказ, так что к концу его Урью уже во всю улыбался, внимательно слушая друга и медленными глотками попивая горячий чай. — Я покажу тебе пока сад! — внезапно осенило Ичиго.       И он уже собирался снова утянуть Урью в лабиринт коридоров, как двери покоев после тихого стука открылись.       Пахнуло реацу и кольнуло силой, заставив затаить дыхание, когда в комнату, ступая ровно, но совершенно не слышно, вошёл молодой светловолосый мужчина с холодными, стальными глазами. Он казался ожившим ледяным изваянием. Все в нем было образцом величия и твердости. Немного это напомнило Урью отца, который никак не походил на доброго дедушку. — Ваше Величество, — поклонился он сидящему в кресле мужчине. — Ваше Высочество, — глубокий кивок в сторону мальчика, солнечно улыбнувшегося в ответ.       Самому Урью достался только холодный безразличный взгляд. — Хашвальт. — Голос Императора показался ирреальным, но всё же, кажется, благосклонным. — Рыцари собраны для совещания, Нота протеста подготовлена и ожидает только вашего заверения. — Названный Хашвальтом достал из-под плаща тяжелый футляр для важных сообщений — рисунок такого Исида видел в книге бабушки! — Прекрасно. — Тихий шорох страниц и едва различимый хлопок подсказали, что книга на коленях правителя была закрыта и отложена на стоящий рядом с креслом столик. — Ты оперативно сработал.       Правитель поднялся из кресла, оказавшись ещё выше, чем думал Урью, поправил рукава рубашки, проверил запонки и накинул тяжелый теплый плащ. — Ичиго, — обернулся Император к немного притихшему мальчику. — Я ухожу на совет до вечера. — А я слушаюсь Джозефа, — кивнул принц. — Не довожу адъютантов до седины, не хожу гулять в Уэко Мундо и не пытаюсь удрать в Мир Живых, не лезу на полигоны и не пристаю к Опье с просьбой потренироваться, — грустно и явно заученно перечислил мальчик. — А ещё не забываешь пообедать и не ждешь меня до ночи, — согласно кивнул Яхве и, когда Ичиго сорвался с дивана обнять отца, легким движением взлохматил рыжие, янтарные пряди.       И, подняв смеющиеся глаза на Урью, иронично хмыкнул. — Молодой Исида.       Лишь когда двери за ними закрылись, Урью заново понял, как дышать.