Da Hong Pao

      Агеро не планирует эту прогулку. Ему просто нужно время подумать. Или, возможно, как раз не думать.       Чтобы зайти в обнесённый толстой деревянной стеной сад, требуется перешагнуть с правой ноги через высокий порог восточных ворот. Жители Этажа, на котором решили немного отдохнуть Избранные перед встречей с Ямой, верят, что у злых духов нет колен, а потому те не могут попасть в сад. Интересно, что в чайном саду совсем нет кустов чая — они растут на особых плантациях, откуда засушенные листья разводят потом по всем уголкам Этажа. Особенностью этого сада является его приближенность его к нетронутой природе при условии того, что всё, до малейшего камушка, было расставлено, посажено с определённой задачей, умыслом. И чем ближе находится центр сада, тем более диким и нерукотворным кажется окружающий ландшафт. Дорожка из более-менее ровной брусчатки превращается в упорядоченно разбросанные в хаосе булыжники. Шаг замедляется, и Кун невольно любуется красотой природы.       В самом сердце сада располагается чайный домик — скромное строение, выполненное из светлого дерева криптомерии, благодаря чему вокруг него стоит приятный медовый аромат. Подле входа находится каменная чаша для омовения рук и лица. Рядом с ней — массивный фонарь из булыжника, на удивление кажущийся лёгким и очень естественным. Перед тем, как зайти внутрь чайного домика, принято снимать носки и ботинки, оставляя их носками к дорожке. Агеро проделывает всё это, неособо задумываясь. Просто что-то подсказывает ему, что без посещения чайной церемонии он не сможет считать свою спонтанную прогулку завершённой.       Интерьер домика донельзя прост: написанная тушью картина с изображением цапли, низкий столик да очаг в полу. В комнате парень замечает двух человек в белых одеждах, отдалённо напоминающих халаты; становится стыдно за свой индустриальный вид. Первый мужчина Куну незнаком, в то время как второго он узнает из миллиона: светловолосый Убийца из FUG. Агеро колеблется всего несколько секунд, а затем молча, повинуясь внутреннему голосу, присоединяется к церемонии. Чайный мастер, очень пожилой мужчина, будто предвидел появление ещё одного гостя: третье место для человека уже подготовлено.       На поддоне у мастера стоят чайник, высокий сосуд для разлива чая, несколько щипков и кистей, а также четыре комплекта чашек: одна вытянутая и узкая, символизирующая мужскую энергию янь, и вторая — широкая низкая пиалушка, служащая аллюзией на женскую энергию инь. Церемония начинается с того, что в глиняный чайник наливают кипяток, прогревая его. Для каждого сорта чая берут отдельные чайники: они сделаны из пористых материалов, сильно впитывающих вкус и запах. Только после того, как чайник опустошат от кипятка, в него насыпают заварку. Сами чаинки особенные: каждый лист скручен в особой спиральной манере, напоминая длинного изогнутого дракона с угольно-чёрной чешуёй. Сорт да хон пао — необычная разновидность улуна. Листья, подвергшиеся обработке на открытом огне, при заваривании по ферментации находятся где-то между зелёными и красными чаями, будучи всё же слегка ближе к последним. В самом начале, ещё не подогретые, сухие чаинки пахнут миндальным молоком и землей.       Первое заваривание чая особое: весь полученный чай возвращают обратно чайнику, аккуратно разливая ароматную воду обратно из пиал на глиняные бока. Комната наполняется слабым ароматом трав. Второй раз, когда кипяток касается листьев да хон пао, воду оставляют напитаться вкусом на пару мгновений дольше. Затем, высоко — так, чтобы струя преодолевала расстояние с человеческий локоть — подняв чайник, переливают напиток в так называемый «сосуд справедливости». Это высокая стеклянная ёмкость, в которой чай равномерно распределяется, не оставляя выделяющихся сильно или слабо заваренных мест. Потом наливают жидкость в узкие чашечки и накрывают их более широкими пиалушками. Первую «чайную пару» ставят перед окном — в дар давно покинувшим нас предкам. Мастер переворачивает пару чашек таким образом, чтобы высокий сосуд с напитком находился как бы внутри пиалы. Гостям подают чай на прямоугольных деревянных подставках, «лицом» к человеку. В культуре народа этого Этажа считается, что у каждого предмета есть душа и сознание, а потому для начала нужно с ним «познакомиться». Прежде чем пить чай чашки разворачивают рисунком от себя, а затем осторожно, постепенно поднимают верхний сосуд. Чем медленнее получается его поднять, тем больше удачи и счастья принесёт будущее. Разогретый, но уже пустой, сосуд пахнет горными лугами в жаркий день. А если чуть охладить чашку, остужая её перекатыванием меж ладоней, то появиться совсем другой аромат — гречишного мёда, что только-только доставили с пасеки. Вкус первого глотка будит воспоминания о неаккуратно, слабо заваренном утреннем чае, который в полусне свойственно пить людям, проснувшимся по непонятной причине летом ни свет ни заря.       Третий пролив чая уже совсем отличается от предыдущего. «Горячий» запах походит на свежеиспечённую булочку с корицей и карамелью, в то время как «холодный» — ни дать ни взять яблочный штрудель. На языке расцветает вкус чая, заваренного в деревне у какой-нибудь приветливой старушки, обязательно при помощи самовара. Четвёртый раз — это ароматы старой полузаброшенной конюшни, сменяющиеся свежескошенной травой. Вкус поражает своей образностью: словно грозовая тучка, готовая вот-вот разразиться дождём, вокруг которой летает маленькая красная птичка — насыщенный и округлый, с лёгкими нотками цветов. Пятое заваривание чая делает напиток ощутимо крепче, на языке появляется тихая терпкость. Запах отсылает к трагически-умиротворённой картине: торговцам подношениями, расположившимся посреди пепелища боя. Остывшая чашка напоминает о вечернем запахе домашней кладовки. Вкус по-своему осенний, в нём угадываются некоторые лёгкие нотки тыквы. Шестой пролив менее крепок, чем предыдущий. От горячего чая веет осенним клёном, под которым кто-то решил развести небольшой костёр. Более прохладная чашка подобна задорному ручейку, самоуправствено бегущему по лесу. Вкус напитка — что конец августа: приятная сладость, то и дело перекрываемая горечью. Седьмое, завершающее заваривание отличает от предыдущих ещё сильнее. От запаха перед глазами взрываются разноцветные фейерверки, запущенные над бескрайним солёным озером. Чуть позже от чашки начинает пахнуть кисло-сладким запахом ночного сбор диких ягод, когда приходится зажигать круглые фонарики из бумаги. От вкуса сознание переносится на пирс, с которого открывается захватывающий дух вид на жёлтый закат. Солнце заходит за горизонт, утопая в бескрайних озёрных водах, попутно окрашивая в бледно-золотой иголки горных сосен.       В самом конце выдохшиеся листья чая пахнут песчаной долиной, служившей сотни лет назад оплотом процветающей цивилизации. Говорят, что сорт улуна под названием да хон пао был обнаружен совершенно случайно. Однажды знатный вельможа сильно занемог, а на помощь ему пришёл монах, вылечивший чиновника при помощи одного только чая. В благодарность вельможа хотел подарить старцу свой расшитый красный халат, однако тот отказался. Тогда вместо монаха новым владельцем одеяния стал тот самый куст чая, что спас чиновника.       После церемонии всё тело пребывает в настоящем блаженстве, а расслабленный разум вовсе не желает вступать в ставшие такими привычными конфликты. Будь на месте Агеро кто-то другой — менее интересный собеседник или, может, обладатель более вкусной и чистой души, — такое спокойствие и беспечность могли бы стоить ему жизни. Однако Куну отчего-то не хочется обо всём этом думать. Не хочется возвращаться в мирскую суету. Наверное, именно поэтому юноша и соглашается провести время за медленной прогулкой вместе с Уайтом. Он, на удивление, оказывается необычайно сведущим человеком в культурных особенностях этого Этажа. Арье с удовольствием рассказывает легенды местных народов, комментируя их то и дело немного злыми, но уместными шутками. Агеро расслабляется. И правда: сад своей атмосферой помогает раскрыть шестое чувство — сознание, что приносит такую простую, но почему-то ранее неизведанную истину. Всё в мире просто. Отбрасывая ненужные заботы, существование оказывается на деле невероятно простым занятием.       Под вечер, когда на сад начали опускаться сумерки, Уайт уговаривает Куна согласиться на совместное посещение ротэнбуро — купален с горячими источниками. Сам по себе небольшой домик располагается на склоне холма, совсем рядом с естественным водопадом. Убранство одной-единственной комнаты аскетичное и состоит из двух мягких матрасов да низкого столика, окружённого четырьмя тонкими подушками. Что завораживает, так это вид, открывающийся за раздвижными дверями из плотной бумаги — сёдзи. Спокойное море вдали отражает закатное небо, расписанное алыми, пурпурными и лазурно-голубыми красками. Сразу за порогом начинается уютный сад камней, посреди которого располагается неглубокий источник.       Агеро сложно это признать, но после прогулки и чайной церемонии он чувствует настоящее опьянение. В голове стелется приятный густой туман, который помогает наконец расслабиться после всех испытаний, что подготовила им Башня и её боги. Понк. Звонкий хлопок ненадолго приводит Куна в чувства. Звук этот напоминает тот, что издают человеческие губы, если те сильно-сильно сжать, а потом в один момент расслабить. Понк. Это странная конструкция, сооружённая местными жителями у небольшого водопада. Вода наполняет сосуд из бамбука, и, когда она выливается, тот ударяется о свою же деревянную подставку. Понк. Кун не думает, развязно снимая халат и оставаясь в полном неглиже. Не думает, заходя по икры в воду, от которой шёл белый тёплый пар. Понк. Он определённо не думает, обнимая так же нагого Уайта со спины. И уж точно не думает, охотно отвечая на размеренный поцелуй — не проявление страсти, а скорее простая благодарность за проведённое время.       Понк.