***
— Карен, зайди ко мне в кабинет, немедленно. Длинноногая секретарша забегает в двери самого известного, но теперь не единственного мафиози в Тотспеле. Деймон Солсбери — это имя внушает страх у всех, кто знает о нём даже самую малость. Опасен, серьёзен, не любит оставлять свидетелей, а главное — до сих пор холост. Девушки кучами вьются у его ног, но ему не интересна ни одна. Причиной такого несвойственного для Солсбери поведения оказалась рыжеволосая, длинноногая и невероятная***
Оказавшись в спортивном зале для спаррингов и тренировок различных видов боя, Солсбери немного удивляется, но затею рыжей улавливает. Умеет же удивить эта особа… — Там вещи есть, переоденься, — Селена бросает фразу как бы невзначай, направляясь в раздевалку. В конце концов, переодевшись, оба выходят на ринг: — Без прелюдий. Начнём. Селена сразу же делает выпад в сторону Солсбери, хватая одной рукой за шею, и, развернувшись, почти сразу кидает его на пол. Не ожидавший такого, Дей быстро перехватывает инициативу — перекатившись, он делает подножку, и теперь Селена тоже на полу. Быстро поднявшись, мужчина хватает её за руки и заламывает назад, заставляя прогнуться. Девушка не теряется — перевернувшись на спину через поперечный шпагат, она освобождает руки и рывком встаёт на ноги, выламывая мужчине руку, заставляя прогнуться теперь его. — М-да, проигрывать девушке — позор. — Я поддаюсь, сладкая. Он почти шепчет ей это в лицо, а после, развернув голову и быстро вырвав руки из её хватки, берёт Селену за талию и перекидывает через плечо. Оба падают на пол. Перекаты, руки, мокрые от пота лица и тяжёлое дыхание обоих в абсолютно пустом зале — всё перемешивается. Спустя несколько минут непрерывной, яростной борьбы Селена сдаёт позиции. Деймон хватает её за бедро и она падает прямиком на его грудь. Оба оказываются лицом к лицу, опасно близко. Его дыхание на её губах, мокрые лица блестят под светом лампы, а сильные руки удерживают хрупкое, красивое тело девушки. Опасная близость. Деймон уже готов сдаться и поцеловать эту искусительницу, но не тут то было. Селена, удерживая мужчину за плечи, одним рывком разворачивает его и вжимает лицом в пол, шепча на ушко последнее: — Ты проиграл, Солсбери. Оставив свою победу для Дея, она быстро уходит в раздевалку, оставляя его лежать на полу ринга. Мысли душат. Что это вообще такое сейчас было? Сердце бешено стучит то ли от нагрузок, то ли от чего-то иного, но стараясь игнорировать мельтешащие мысли, она быстро направляется в душ, смывая с себя грязь и странные наваждения. Когда человек теряет цель, он, как правило, на некоторое время перестаёт чего-либо хотеть, кроме базовых потребностей. И вот сейчас, когда Селена наконец отомстила за всю свою семью и добилась цели, встал вопрос… а что дальше? Чего теперь она хочет? Отрываться по полной? Или всё забыть и уехать как можно скорее? Селена не знает. И это пугает. А Деймон? Он всё портит. Всегда портил, мешал. Наверное, если б не он, у Селены вообще была бы другая жизнь. Но он тоже её изменил. Полностью. И вот в чём проблема — кажется, на фоне всего произошедшего хаоса, он единственный заставляет её встать с кровати и что-то сделать. Единственный кто заставляет её чувствовать… Наконец выйдя из раздумий, собравшись, девушка выходит на улицу, где оказывается всё это время её терпеливо ждал занимающий мысли Солсбери: — Я думала ты ушёл. — Ты помогла мне, но мы так и не поговорили о случившемся. Тяжёлый вздох со стороны их обоих показывает, что ещё не отпустило: — Ну, ты отомстила, легче? — Нет. Я убила человека. Это потрясает, знаешь ли. А ты… ненавидишь меня? — спрашивать Деймона об этом страшно, но Селене надо знать… — Нет. За что? — он спрашивает искренне, глядя на опустившую взгляд девушку. — Я убила твою мать. Разве можно такое прощать? — отважившись, она всё-таки смотрит Дею в глаза. — А кто сказал, что я требую извинений? Мне плевать. Жозефина не была мне матерью, все мои воспоминания, связанные с ней, отрицательны. Она не хотела детей и, как выяснилось, убила отца. Так что мне не за что её не то что любить, хотя бы уважать. Короткая пауза, право пересекающая в долгое молчание. В конце концов они медленно проезжают знакомые улочки Тотспела, навеянные воспоминаниями. У каждого в голове своя картина, свои мысли, своё видение. И почему-то в этой тишине им обоим становится так комфортно. Доехав к дому Селены, они выходят из машины и перед тем, как уйти, Деймон в последний раз смотрит в зелёные глаза, что сводят с ума, а затем шепчет ей: — Не останавливайся. Пора что-то менять. Всё менять.***
Выражение лица владелицы приюта, которой только что вручили чек на сумму, количество нулей в которой, мягко говоря, выбивал из колеи, просто бесценно. Селена ощущает растекающееся внутри вязкой патокой удовлетворение, а вместе с ним — чувство выполненного долга. На горячие слова благодарности отвечает простым кивком, особо на этом не сосредотачиваясь: о, насколько нужно быть наивной, чтобы начать считать себя хорошим человеком, пожертвовав кругленькие суммы денег приютам по всей стране? Нет, она не хороший человек, но способна поступать правильно. Прежде Селена не могла позволить себе оказывать кому-либо настолько крупную финансовую поддержку, но времена меняются. Может те, кто однажды выйдет из этих стен, тоже найдут в себе силы что-то изменить… Оказываясь в салоне автомобиля, Селена позволяет себе устало прислониться к стеклу. Оно холодит висок, и на краткий миг это даже приносит облегчение. Жаль только, что оно не длится вечно.***
— Знаешь, Деймон, я бы не хотела, чтобы ты умер. Она так близка и так далека одновременно — Деймон чувствует её присутствие, жадно вслушивается в голос, кажется, даже улавливает тонкий аромат её кожи. Следующим становится прикосновение её пальцев — уверенных, мозолистых у самых кончиков, но прямо сейчас неимоверно осторожных. Хочется потянуться навстречу, сжать тонкие запястья в ладонях, не отпускать, вот только двинуться не получается. Даже глаза не открыть: отяжелевшие, словно сделанные из свинца веки просто-напросто отказываются подниматься. И Деймон понимает: он снова прикован к больничной койке, обессиленный и уязвимый. Почему этот кошмар всё никак не закончится? О, Селена, точно ли ты желаешь бесконечно наблюдать за неспособным и пальцем пошевелить калекой? Если да, то ты выбрала крайне специфический способ себя развлечь. — Если бы я хотела развлекаться, то делала бы это не в больничных стенах. Её голос звучит буквально у него в голове; мужчина вздрогнул бы, если б мог, но вместо этого пытается дотянуться к невидимой и недостижимой женщине хотя бы разумом, в котором сейчас бьётся единственный вопрос: почему тогда ты до сих пор рядом? Селена не даёт ответа. Ощущение её присутствия растворяется, точно дым на ветру, оставляя после себя пустоту настолько всепоглощающую, что из груди вырывается крик. Деймон кричит. А потом просыпается абсолютно разбитым. Чёрт возьми, что дальше? Она будет являться к нему и наяву, как призрак? Мужчина медленно садится на кровати и запускает обе ладони во взмокшие волосы. Так дальше продолжаться не может, а он не может постоянно думать о ней, пытаясь ухватиться за тонкую материю неопределённости. Им нужно увидеться. Поговорить. Расставить все проклятые точки над не менее проклятыми «i». И он даже знает, с чьей помощью встрече суждено произойти — без участия этого человека едва ли получится быстро выйти на Селену. Хватая лежащий на прикроватной тумбочке телефон, он ищет единственный важный сейчас номер. Вариант с тем, что ему могут отказать даже в такой помощи, не рассматривается. Возможно, потому что в глубине души на лучшее хочется надеяться абсолютно всегда. Длинные гудки всё никак не заканчиваются. Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем на другом конце раздаётся хорошо знакомый голос: — Ты решил удивить меня звонком с утра пораньше? Что ж, тогда поздравляю, ты охерительный мастер сюрпризов. — Дело не терпит отлагательств. — Всегда знал, что у тебя специфические способы сказать «мне требуется помощь, Лиам». Деймон отвечает не сразу и, судя по смешку в трубке, Белый прекрасно понимает, что попал в яблочко: — Я бывший наркоман, но не идиот, Дей. Сюрприз-сюрприз. Поэтому позволь мне вложить всю суть твоей проблемы в одно слово — Селена. — И в этом ты абсолютно прав, — Солсбери остаётся только длинно выдохнуть. — Мне правда нужно поговорить с ней. — Секретничать собрались? Так как я знаю об этом, вы должны рассказать всё и мне. — Лиам. — Шучу. Напряжение между вами сейчас заметно любому, кому довелось с вами обоими быть знакомым. — А ты что, следишь? — ирония в голосе Деймона кристально-чиста, но Лиам её словно не замечает, отвечая прямо. — Нет, но тебе ли не знать, что наша девчонка в спокойствии и на взводе — два разных человека. А уж про твой характер, Дей, мне распинаться вовсе нет нужды. — Так ты поможешь или нет? — Помогу. И сделаю это только потому, что вы оба мне небезразличны. Ответить что-либо на это оказывается трудно. Лиам не из тех, кто прежде так просто говорил о собственных чувствах, но чудеса в этом мире всё же случаются. А ещё он и не ждёт ответа, сразу же продолжая: — Она будет в доме на набережной сегодня во второй половине дня. — Что за дом на набережной? Звучит знакомо. — В прошлом — приют, сейчас — заброшка, которую местный муниципалитет тщетно пытается кому-нибудь сдать. — Вот как. — Надеюсь, вам удастся нормально поговорить, Деймон. — Я тоже надеюсь. Спасибо. — Будешь должен! — Лиам сбрасывает вызов до того, как Солсбери успевает что-то сказать.***
Дом на набережной оправдывает своё название: с одной стороны его окна, заколоченные досками, выходят на узкую ленту реки. Солнце клонится к горизонту, бросая на воду золотистые блики, и Селена думает, что это место когда-то давным-давно могло зваться прекрасным. Она же запомнила его другим: холодным и злым, с ожесточившимися детьми и безразличным ко всем и вся персоналом. Попав сюда, у тебя было только два пути: либо становись сильнее и жёстче, либо ломайся, превращаясь в понукаемую всеми грушу для битья. Селена не сломалась, ведь вот она, стоит здесь, когда приют давно уже остался в прошлом. Так зачем она пришла сюда, посмотреть на руины прошлого? Может быть. Именно прошлое лучше всего умеет напоминать о том, кем ты являешься сейчас. Первым делом она слышит рычание мотора машины, остановившейся рядом с её собственной. Успевает напрячься, а потом оборачивается и вместе с узнаванием ощущает ещё сильнее навалившуюся усталость, за которой умело прячется дурацкое волнение. Было бы ей всё равно, она бы реагировала куда спокойнее: — Лиам всё-таки сдал тебе, где я сейчас нахожусь, — констатирует факт она, стоит только Деймону выйти из машины и приблизиться. — Как будто ты не знала, что это случится, — Селена в ответ только пожимает плечами и сразу же напрягается, стоит прозвучать следующему вопросу. — Давай поговорим? — Не уверена, что готова говорить на ту тему, которую ты хочешь. — Тогда почему? — Что почему? Деймон щурится и спрашивает напрямую, в лоб: — Почему приходила в больницу? Почему сидела со мной, когда я был овощем, а? Не очень похоже на поведение той, кто постоянно к чему-то не готов. — Ты не понимаешь. — Ну так объясни мне! — требует он. С несколько секунд Селена смотрит в сторону неизменно текущей речки. Ласково шелестят лижущие берег волны. — Поступая на службу в ФБР, я надеялась, что сумею очистить этот город от Жозефины и ей подобных. У меня получилось — частично, — но что в итоге? Я сама увязла в этом по уши. Мафия, нелегальщина, теневые дела — не то, что я хотела бы увидеть в своей жизни. А ты, Деймон — неотъемлемая часть этого проклятого мира. Они молчат. Молчат долго — мужчине кажется, что волны бьются о берег до чёртиков однообразно, как зацикленная пластинка. — Почему я привлекаю тебя? — Селена спрашивает тихо, и Деймон может только усмехнуться. — Ни одна женщина ещё не отшивала меня только потому, что я большой и страшный босс мафии. Но взгляни на себя — ты ещё как подстать такому злу, как мне. И чем дольше я смотрю на тебя, тем сильнее понимаю, насколько проебался в начале знакомства, не рассмотрев, какой хищник прячется за личиком танцовщицы. — Не ты один проебался. Пойми, Деймон, я просто хочу жить спокойно. — Хочешь сказать, что готова отказаться от наследия отца и деда? Селена смотрит ему в глаза — прямо и открыто: — То, что построено на крови, даст лишь кровавые плоды. Я всё для себя решила. Проходя мимо него, Селена не удивляется, понимая, что мужчина удерживает её за запястье. Высвобождается мягко. — И куда ты пойдёшь? Что собираешься делать? — Жить полной жизнью, Деймон. И ты должен научиться этому тоже, должен решить, чем будешь заниматься вне зависимости от того, какой путь выберу я. — Ты предлагаешь мне отказаться от всего, чем я прежде жил? — Ничего я не предлагаю, глупый. Это твоя жизнь — решаешь ты. А я… я уезжаю из Тотспела навсегда через три дня. У нас ещё будет время попрощаться. Солнце играет на её волосах, из-за чего они кажутся совсем огненными — это красивое зрелище всё ещё находится перед мысленным взором Деймона, даже когда девушка уходит. Да, он смотрит на закат, но всё равно видит лишь густые рыжие пряди, переливающиеся золотом.***
(Месяц спустя) Хорошо. Господь, как же Селене сейчас хорошо! Дело не в том, что с момента заветного отмщения прошёл целый месяц, и даже не в том, что находится девушка сейчас в месте куда более солнечном, нежели порядком приевшийся туманный Тотспел. Раз так, в чём же причина восторга, спросите вы? Солнце, морской бриз, свобода… Глядя на тропический рай Доминиканы, живописной картиной расстилающийся по ту сторону распахнутых панорамных окон, Селена пребывает в томном экстазе. Да, именно так. Джакузи вольготно ласкает её нежную кожу, доставляя приятную усладу шаловливыми пузырьками, пока в воздухе витает глубокий аромат кокоса и шоколада. С некоторых пор игра с баночками для водных процедур стала в разы интереснее! Картину дополняет послевкусие первоклассного Лонг-Айленда, выпитого минутой ранее, и кое-что ещё, более пикантное, горячее… — О, да, не останавливайся! — шепчет она мужчине, нырнувшему в пучину роскошного джакузи только для того, чтобы губами прильнуть к средоточию её женственности. Слышит ли он шёпот удовольствия, управляясь языком, словно орудием сладострастных пыток? Вряд ли, однако наверняка чувствует, как пылко отзывается тело Селены на его чародейские ласки… Делать это под водой — далеко не самое лёгкое занятие, но кто мог знать, что её партнёр окажется настолько ловким? Казалось бы, всё, что случилось до этого момента, к нему и вело. И если кто спросит, Селена без капли сомнения ответит, что ни о чём не сожалеет. Абсолютно. Особенно о том, что теперь она и мужчина, страстно ласкающий её в эту секунду, вместе. О прошлом не жалеют, в конце концов — что не убивает, делает нас сильнее, и Селена отныне однозначно таковой является, ведь больше не одна плывёт по буйному океану жизни. Женское тело струной выгибается от умопомрачительной разрядки, а затем слышится всплеск воды. Вынырнувший мучитель, отдышавшись, целует её, и Селена принимает решение вовсе не открывать сомкнутых глаз, растворяясь в моменте окончательно. Страстный партнёр, тем временем, нагло исследует сексуальное женское тело, упоённо лаская тут и там, вызывая крещендо её стонов, заставляя даже сквозь поцелуи шептать его имя вновь и вновь. — Деймон, я хочу тебя… — прервав очередной пылкий поцелуй любимого, Селена наконец распахивает глаза, в зрачках которых Дей видит своё полное желания отражение. Как же прекрасна его женщина, ну как же! — Это твой ответ? — лукаво ухмыляется, усаживая рыжеволосую красавицу на себя и прижимая покрепче, чтоб никуда не делась от ответа. — Скажи, Селеночка… Стайка мурашек пробегает по телу Селены от того, с какой нежностью звучит её имя из уст Деймона, но боязливая дрожь от сути вопроса, заданного ещё до погружения в джакузи, напоминанием кружит голову. Не найдясь с ответом, хитрая прикусывает мочку уха своего мужчины, шепча ему что-то несвязное, а между тем, разведя ножки, ловко седлает Солсбери, насаживаясь на член в полной боевой готовности. — Чертовка, — сквозь зубы шипит Деймон, оттягивая копну намотанных на кулак рыжих волос, — ты же знаешь, я всегда получаю желаемое. — Знаю, но всё равно хочу наглядной демонстрации… — Селена прекрасно осознаёт, как провокационно могут воздействовать её слова, но, кажется, именно провокация служит средством достижения цели под сладострастным названием «оргазм». Подхватив свою безумно вредную, порой, к слову, весьма регулярной, взбалмошную леди под ягодицы и не выходя из неё полностью, Дей покидает джакузи, ступая на узорчатую плитку. К чертям скидывая всякие баночки и прочую мелочь, он усаживает Селену на комод, оставляя после себя мокрую дорожку, ведущую прямиком к джакузи. Видимо, осознавая, что добраться к спальне — слишком уж долгий процесс, Деймон решает провести так называемую демонстрацию прямо здесь, на комоде, в конце концов, хорошему танцору любая площадка не помеха, даже такая мокрая, скользкая, твёрдая. Одна мужская ладонь плотно, точно вторая кожа, обхватывает талию Селены, пока другая медленно скользит по внутренней стороне её бедра. Миг… Взгляды… Желание… Деймон входит до упора и, пока опьянённая Селена жадно делает рваный вдох, наклоняется, кончиком носа проводя по тонкой шее: — Ты моя и больше ничья, знай это, — не дожидаясь ответа от рыжеволосой красавицы, Деймон ускоряет фрикции, параллельно лаская нежный клитор Селены большим пальцем. Страсть между парой разгорается. Наступает момент, когда у девушки уже дрожат конечности, она на пике, но Солсбери и не думает заканчивать, в ненасытности своей уподобляясь дикому зверю. Деймон позволяет женским ножкам обвить торс, а затем укладывает туловище Селены на скрипящий от бешеных толчков ванный комод, меняя этим угол проникновения. Вскрики, стоны, шлепки — уже одни только звуки воплощения их страсти способны вогнать в краску даже искушённых ценителей. Деймон берёт Селену, словно завоёвывает крепость, покоряет её тело и душу безвозвратно, достигая пика удовольствия вместе с ней. А после, выждав некоторое время дабы прийти в себя, он укутывает Селену махровым полотенцем и уносит прямиком в спальню, бережно укладывая в постель. — Ладно, ты был достаточно убедителен… я согласна, — с игривой улыбкой на лице, накручивая на указательный пальчик рыжий локон, шепчет она долгожданные слова. — Уже было подумал, дождусь ответа лишь у алтаря, моя ты язвочка, — Деймон одаряет её своей фирменной ухмылочкой победителя, а у самого глаза на радостях светятся. Предполагал ли он, что простое «я согласна», может заставить его сердце плясать канан? Вот уж нет! — Хи-хик, на кой только тебе такая язвительная жена, Деймон Солсбери? — Мы с тобой одной масти, Селена Солсбери. — Пока ещё Коэн! — Ну это ненадолго, дорогая невеста, будь спокойна. Я, как и полагается настоящему мужчине, улажу этот вопрос в самое ближайшее время. Кажется, на столь очаровательной ноте эта жгучая парочка вполне себе могла бы спокойно отправляться в царство Морфея, но вместо этого спальня превращается в политические дебаты. Селене, видите ли, страсть как хочется оставить при себе фамилию Коэн, а всякая попытка выпросить у жениха возможность носить хотя бы двойную фамилию — Коэн-Солсбери, воспринимается в штыки. Да, Дей с присущей ему властностью одаряет любимую недовольством. Найдут ли компромисс столь пылкие натуры?***
(Два месяца спустя, Тотспел) — Эта выставка гениальна! — рассматривая очередную работу новомодного художника из Австрии, Селена Солсбери-Коэн не сдерживает восторга, заставляя держащего её под руку Деймона тихонько закатить глаза. — Ты слишком сильно льстишь Белому, дорогая, ещё зазнается, — поглаживая руку жены, Деймон специально говорит эту колкость, подначивая подошедшего к ним Лиама. — Как ты только вытащила нашего затворника Дея в это замечательное место, Лилитик?! — радостно приветствуя друзей в своём детище, спрашивает Лиам. — Имеются свои козыри, Лиам, — смеясь, Селена украдкой поглядывает на мужа. — Ой, ну скажешь тоже, козыри… Как я мог не прийти в галерею, которую открыл мой друг?! — Совесть значит взыграла? — в компании друзей появляется до умопомрачения ухоженный Берт, с некоторых пор ставший владельцем крупнейшего нотариального бюро в Тотспеле. — Дружище, Берти, рад видеть! — пожимая руку англичанину, Лиам продолжает радостную тираду. — Спасибо, что заглянул в мою сногсшибательную обитель. — Поздравляю, Лиам. Открытие галереи дело достойное, удачи тебе. — Извините… — вырвавшись из заботливых объятий супруга, Селена с олимпийским воодушевлением мчится в сторону уборной, оставляя компанию в гордом джентльменском треугольнике. — Что это с Селеной? — обеспокоенно спрашивает Лиам, смотря в сторону исчезнувшей девушки. — Мы ждём ребёнка, парни. — Да ладно, гонишь?! — перейдя на слэнг лихих деньков недавнего прошлого, Лиам лыбится во все тридцать два, пока Берт, задумчиво потирая подбородок, молчит. — Каким образом? — помня, что жена друга вроде как не может иметь детей, англичанин задаёт в целом очевидный вопрос. — Мы две недели назад узнали и были в шоке не меньше вашего, — издали начиная, рассказывает Деймон, — шанс был мал, но случилось какое-то чудо и мы его обрели. Видели бы вы, как она плакала от радости… — Ой, скажешь тоже, чудо, вы двое просто постарались как следует, вот и заделали бейбика, пха-ха-ха. Чур я крёстным буду! — Договор, Белый. — Вижу ты рад этому, Дей. — Я ещё никогда не был настолько счастлив, Берт. Селена подарила мне больше, чем я мог мечтать! — А с бизнесом что делать? Ладно, прикрыли, завязали, но жить за зарплату планируете? Так это, сначала работу найди, тебе ещё ребёнка поднимать, Солсбери. — К тебе в нотариальное пойду, возьмёшь, Берт? — приподняв бровь, ехидничает Деймон. — Паршивый из тебя юрист, одни убытки, может лучше к Лиаму, картинки тасовать? — Что значит тасовать, английская ты задница? У меня тут вообще-то тоже нешуточный бизнес! — возмущается Лиам, сцепляя руки в замок. — Ну хватит вам, ещё подеритесь, учтите, разнимать не планирую, — хмыкая, произносит Деймон, — а что касается бизнеса, половина виноградников Тосканы принадлежит мне, вино льётся, доллары капают… Чистый бизнес, не связанный с нарушением закона. — Странно, что капают, а не льются, мы ж эти самые виноградники собственноручно удобряли неправильными на понятия кадрами! — хохоча, выпаливает Лиам толком не подумав. — Придурок всегда остаётся придурком, — изрекает неведомую философию Берт и все разом начинают смеяться, привлекая внимание посетителей галереи. — Чего это вы такие весёлые, господа? — вернувшаяся из уборной Селена берёт под локоть мужа, искренне интересуясь причиной столь бурно веселого настроения компании. — Просто представь Лиама в роли крёстного отца, дорогая. — Хм, а ему подойдёт. — Полностью с тобой согласен, любовь моя.***