Пятьдесят оттенков Поттера

      Гарри быстро выходит из меня, садится на постели и бросает использованный презерватив в мусорную корзину.       — Вставай, нам надо одеться. Если, конечно, ты хочешь познакомиться с моей мамой, — Гарри ухмыляется, быстро встает с постели и натягивает джинсы прямо без белья! Я пытаюсь сесть, но по-прежнему связан.       — Гарри, я не могу пошевелиться.       Его улыбка становится шире, он наклоняется и развязывает галстук. Рисунок ткани четко отпечатался у меня на запястьях. Очень сексуально. Он доволен, в его глазах танцует веселый огонек. Он быстро целует меня в лоб и широко улыбается.       — Это тоже в первый раз, — признается он. Я совершенно не представляю, о чем он. — У меня здесь нет чистой одежды, — внезапно на меня накатывает волна паники, и, если учесть последние события, паника просто жуткая. Его мама! Мерлин! У меня нет чистой одежды, и она практически застала нас на месте преступления.       — Лучше я останусь здесь.       — Нет, ни в коем случае, — Гарри настроен решительно. — Можешь надеть что-то из моего, — он натягивает белую футболку и проводит рукой по всклокоченным волосам. Несмотря на волнение, я тут же забываю, о чем думал. Я когда-нибудь привыкну к тому, как он выглядит? Его красота ошеломляет.       — Драко, ты и в мешке будешь хорошо смотреться. Не нервничай. Я хочу познакомить тебя с мамой. Одевайся быстрее. Я пока пойду и успокою ее, — Гарри поджимает губы. — Жду тебя через пять минут. Если ты не выйдешь, я приду и вытащу тебя в любом виде. Мои футболки — в комоде, рубашки — в шкафу. Не стесняйся.       Он окидывает меня оценивающим взглядом и выходит из комнаты.       Черт возьми. Его мама. Я на такое не подписывался. Хотя, возможно, знакомство с ней поможет положить на место очередной кусочек пазла: ведь я хочу понять, почему Гарри таков, каков он есть… Да, мне очень нужно ее увидеть. Поднимаю с пола свою рубашку и с радостью обнаруживаю, что она прекрасно пережила ночь, почти не помявшись. Однако без чистых трусов жизнь невыносима. Я роюсь в комоде и обнаруживаю стопку белья. Натянув на себя серые трикотажные боксеры «Кельвин Кляйн», влезаю в джинсы и «конверсы».       Схватив жакет, мчусь в ванную и вижу свои сияющие глаза, порозовевшее лицо… и волосы! Бог мой! Нельзя же выйти с таким беспорядком. Я обшариваю ванну в поисках расчески и быстро расчесываю волосы, а затем завязываю их в аккуратный пучок и в отчаянии смотрю на свою одежду. Может, и правда стоит воспользоваться предложением Гарри насчет шмоток. Мое подсознание надувает губы и произносит слово на букву «б», но я не обращаю на него внимания. Теперь пиджак. Какое счастье: рукава прикрывают следы от галстука. Я бросаю последний оценивающий взгляд в зеркало… Нормально. Теперь можно идти в гостиную.       — А вот и он, — Гарри встает с кушетки. На его лице я читаю нежность и восхищение.       Рыжеволосая женщина рядом с ним сияет улыбкой в тысячу мегаватт. Она тоже поднимается на ноги. На ней безупречное трикотажное платье цвета верблюжьей шерсти и туфли в тон. Ухоженная и элегантная; мне немного стыдно, что я в таком виде.       — Мама, это Драко Малфой. Драко, это Лили Поттер.       Миссис Поттер протягивает мне руку.       — Очень приятно познакомиться, — вежливо говорит она. Мне кажется, в ее голосе звучит удивление и отчасти облегчение. Взгляд зеленых глаз лучится теплом. Я пожимаю ее руку и не могу не улыбнуться в ответ. Ее глаза почти такие же, как у Гарри, но у него они ярче. В конце концов, они не являются биологическими родственниками.       — Миссис Поттер, — я пожимаю ее руку и улыбаюсь в ответ.       — Зовите меня Лили, — улыбается она, и Гарри хмурится. — А как вы познакомились? — она вопросительно смотрит на Гарри, не в силах скрыть свое любопытство.       — Драко пришел брать у меня интервью для студенческой газеты Хогвартса. На этой неделе я буду вручать дипломы.       Черт возьми! Я совсем про это забыл.       — Так ты выпускаешься на этой неделе? — спрашивает Лили.       — Да.       И тут у меня звонит телефон. Наверняка Пэнси.       — Прошу прощения, — я иду на кухню и беру телефон, даже не посмотрев на номер. — Пэнс.       — Треклятый Мерлин! Драко! — о черт, это Блейз. Он звучит отчаянно. — Где ты? Я пытался связаться с тобой. Мне нужно встретиться с тобой, извиниться за свое поведение в пятницу. Почему ты не отвечаешь на мои звонки?       — Послушай, Блейз, сейчас не самое подходящее время, — я с тревогой смотрю на дверь, где, как ожидаю, в любую секунду может появиться Гарри. Я оборачиваюсь назад.       — Где ты? Пэнси мне ничего толком не сказала, — хнычет Блейз.       — Я в Лондоне.       — Что ты делаешь в Лондоне? Ты с ним?       — Блейз, я позвоню тебе позже. Я не могу говорить с тобой сейчас, — и я повесил трубку. Я как ни в чем не бывало возвращаюсь к Гарри и его матери. Лили выговаривает сыну:       — …Тео звонил и сказал, что ты здесь… Я не видела тебя уже две недели, дорогой.       — Он уже вернулся? — интересуется Гарри, пристально глядя на меня. Его лицо непроницаемо.       — Я думала, мы вместе пообедаем, но вижу, у тебя другие планы. Тогда не буду мешать, — она забирает свое длинное пальто кремового цвета, поворачивается к сыну и подставляет щеку. Гарри нежно ее целует. Она к нему не прикасается.       — Я должен отвезти Драко обратно в Шотландию.       — Конечно, дорогой. Драко, было приятно познакомиться. Надеюсь, мы еще встретимся, — она протягивает мне руку, и ее глаза лучатся.       Непонятно откуда появляется Уизли.       — Миссис Поттер? — спрашивает он.       — Спасибо, Рон, — он вместе с ней выходит из комнаты и провожает ее через двойные двери фойе. Уизли был здесь все это время? Как долго? И где?       Гарри сердито смотрит на меня.       — Это фотограф звонил?       Черт.       — Да.       — Что ему нужно?       — Просто хотел извиниться… за пятницу.       Гарри прищуривается.       — Понятно.       Снова появляется Уизли.       — Мистер Поттер, в Дарфуре возникли проблемы с доставкой.       Гарри коротко кивает.       — Мотоцикл в гараже?       — Да, сэр, — Уизли кивает мне. — Доброе утро, мистер Малфой.       В ответ я нерешительно улыбаюсь. Он разворачивается и выходит из комнаты.       — Он живет здесь? Уизли?       — Да, — его тон отрывистый. В чем его проблема?       Он идет на кухню, берет «блэкберри» и, как я понимаю, просматривает почту. Его губы плотно сжаты. Потом он набирает чей-то номер.       — Гермиона, в чем дело? — резко спрашивает он. Он слушает, внимательно наблюдая за мной, пока я стою посреди огромной комнаты и размышляю, что мне делать, чувствуя себя необычайно неловко и не в своей тарелке.       — Я не могу рисковать экипажем. Нет, отмените… Сбросим с воздуха… Договорились, — Гарри отключает телефон. Быстро взглянув на меня холодными глазами, уходит в кабинет и возвращается через минуту.       — Это контракт. Прочти, и в следующие выходные мы обсудим условия. Думаю, тебе надо изучить вопрос, чтобы ты знал, что тебя ожидает, — он на секунду замолкает. — Если ты согласишься, конечно, на что я очень надеюсь, — добавляет он более мягким, тревожным тоном.       — Изучить вопрос?       — Ты не поверишь, сколько всего на эту тему можно найти в Интернете, — ухмыляется он.       Интернет! У меня нет доступа к компьютеру, только ноутбук Пэнси, и я не мог использовать школьные, не для такого рода «исследований».       — Что такое? — спросил он, наклонив голову на бок.       — У меня нет компьютера. Обычно я пользуюсь школьными. Я попробую одолжить ноутбук Пэнси.       Он протягивает мне конверт.       — Думаю, я смогу… э-э, одолжить тебе компьютер. Бери вещи, я отвезу тебя обратно в Шотландию. Пообедаем где-нибудь по дороге. Мне надо одеться.       — Я пока позвоню, — мне хочется услышать голос Пэнси. Гарри хмурится.       — Фотографу? — его челюсти сжимаются, во взгляде — ярость. Я изумленно хлопаю ресницами. — Я не люблю делиться, мистер Малфой. Запомните это, — окинув меня ледяным взглядом, он уходит обратно в спальню.       Черт возьми. Я только хотел позвонить Пэнс!.. Куда делся благородный, спокойный, улыбающийся мужчина, с которым я занимался любовью всего полчаса назад?       — Готов? — спрашивает Гарри, стоя в дверях.       Я неуверенно киваю. Он снова холоден, сдержан и вежлив, публике предлагают любоваться его обычной маской. В руках у него кожаная сумка. Зачем она ему? Может, он собирается остаться в Шотландии? И тут я вспоминаю про выпускной. Ах, да… он будет там в четверг. В черной кожаной куртке Гарри похож не на миллиардера, а на парня из бедного района, эксцентричную рок-звезду или топ-модель. Я внутренне вздыхаю: мне бы хоть десятую часть его самообладания. Он так спокоен и уверен в себе. Тут я хмурюсь, вспоминая его вспышку насчет Блейза… Ну, по крайней мере, внешне.       Уизли маячит на заднем плане.       — Жду завтра, — говорит Гарри Уизли, и тот кивает.       — Да, сэр. Какую машину вы берете, сэр?       Он бросает на меня короткий взгляд. Машина! Какого черта мы путешествуем по-маггловски?       — «R8».       — Счастливого пути, мистер Поттер. Всего доброго мистер Малфой, — Уизли смотрит приветливо, однако в глубине его глаз я вижу жалость.       Он, конечно же, считает меня новой жертвой сомнительных сексуальных пристрастий мистера Поттера. Рано. Пока речь только о необычном сексе, хотя, возможно, в этом нет ничего особенного. От этой мысли я хмурюсь. Мне не с чем сравнивать, и я не могу спросить Пэнси. Придется просить разрешения у Гарри. Надо же мне с кем-то поговорить, а как я могу обсуждать это с ним, если сейчас он нежен и ласков, а буквально в следующую секунду холоден и враждебен.       Уизли, провожая нас, придерживает дверь.       — В чем дело, Драко? — откуда он знает, что у меня на уме? Он протягивает руку и берет меня за подбородок.       — Прекрати кусать губу, или я затащу тебя обратно и трахну, независимо от того, будет Уизли смотреть или нет.       Я вспыхиваю, но на его губах мне чудится улыбка.       — Гарри, у меня проблема.       — Да? — он весь внимание.       — Ну, в общем… — я краснею. Как это сказать? — Мне надо поговорить с Пэнси. У меня очень много вопросов про секс. Если ты всего этого хочешь, то как мне узнать… — я замолкаю, стараясь подобрать слова. — Это выходит за рамки моего понимания.       Он закатывает глаза.       — Поговори с ней, если нужно, — в его голосе звучит раздражение. — Убедись, что она ничего не скажет Тео.       Что за намеки! Пэнси не такая.       — Она ему ни словом не обмолвится, и я тоже не буду пересказывать тебе, что узнаю у нее про Тео, — добавляю я быстро.       — Разница в том, что меня не интересует его сексуальная жизнь, — с кривой улыбкой произносит Гарри. — Тео — любопытный гаденыш… Она, скорее всего, возьмет меня за яйца, если узнает, что я тебе предлагал, — добавляет он очень тихо. Похоже, эта фраза не предназначалась для моих ушей.       — Договорились, — с готовностью соглашаюсь я. Мысль о Пэнси, держащей Гарри за яйца, мне не очень нравится.       Он кривит губы и качает головой.       — Чем быстрее ты станешь моим сабмиссивом, тем лучше. Тогда с этим будет покончено, — бурчит он.       — Покончено с чем?       — С твоим открытым неповиновением, — он приподнимает мой подбородок и запечатлевает на губах быстрый, легкий поцелуй. Потом берет меня за руку и ведет к машине.       «Открытое неповиновение…»       — Красивая машина, — ехидно замечаю я.       Он поднимает взгляд и ухмыляется.       — Я знаю, — на мгновение я снова вижу молодого и беззаботного парня. У меня теплеет на душе. Вот они — игрушки больших мальчиков. Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбку. Гарри открывает дверь, и я залезаю на сиденье. Ух, как низко… Он с непринужденной грацией обходит машину и, несмотря на свой рост, изящно устраивается на соседнем сиденье. Как у него так получается?       — А что это за машина?       — «Ауди R8 спайдер». Погода хорошая, мы можем опустить верх. Там должна быть бейсболка. Даже две, — он указывает на бардачок. — И темные очки, если тебе надо.       Он включает зажигание, и двигатель ревет позади нас. Гарри кладет сумку на свободное место за сиденьями, нажимает на кнопку, и крыша медленно открывается. Щелкает переключатель, и нас окружает музыка.       Машина трогается с места, въезжает вверх по крутому пандусу и замирает, ожидая, пока откроется шлагбаум. Я достаю из бардачка бейсбольные кепки. Я передаю ему кепку, и он надевает ее. Распускаю волосы, надеваю кепку и надвигаю козырек пониже.       Когда мы едем по улице, на нас пялятся люди. Сначала мне кажется, что это из-за него… потом у меня мелькает параноидальная мысль, что все смотрят на меня, потому что знают, чем я занимался в последние двенадцать часов, но наконец я догадываюсь, что это из-за машины. Гарри, кажется, ничего не замечает, погрузившись в свои мысли.       Вскоре мы выезжаем на автостраду, в песне поется об огне и желании. Актуально. Я краснею, вслушиваясь в слова. Гарри смотрит на меня. На нем очки «Рей-Бен», поэтому я не вижу, о чем он думает. Его рот слегка изгибается, он тянется к моему колену и легко сжимает его рукой. Я задерживаю дыхание.       — Голоден? — спрашивает он.       Да, но этот голод едой не утолишь.       — Не особенно.       Он поджимает губы.       — Надо есть, Драко. Я знаю отличный ресторан по пути. Мы остановимся там, — он снова сжимает мое колено, а потом возвращает руку на руль и давит на газ. Меня вдавливает в спинку сиденья. Боже, эта машина умеет двигаться.       Ресторан маленький и уютный — деревянное шале посреди леса. Интерьер выдержан в деревенском стиле: простые стулья и столы, накрытые клетчатыми скатертями, полевые цветы в маленьких вазочках. «Дикая кухня» — гласит надпись над дверью.       — Давно я тут не был. У нас нет выбора — они готовят то, что им удастся поймать или собрать, — он поднимает брови в притворном ужасе, и я не могу удержаться от смеха. Официант спрашивает, что мы будем пить. При виде Гарри он краснеет, опускает глаза, пряча их под длинной светлой челкой. Он ему нравится! Я не один такой!       — Два бокала «Пино Гриджио», — распоряжается Гарри.       Я в негодовании поджимаю губы.       — В чем дело?       — Я хотел диетическую колу.       Его зеленые глаза сужаются.       — Здесь подают вполне приличное «Пино Гриджио», оно будет сочетаться с любым блюдом, — терпеливо объясняет он.       — Что бы мы ни заказали?       — Да, — он улыбается своей ослепительной улыбкой, наклонив голову набок, и у меня все внутри переворачивается. Я не могу не улыбнуться в ответ.       — Ты понравился моей матери, — сухо говорит он.       — Правда? — его слова заставляют меня покраснеть от удовольствия.       — О да. Она никогда не видела меня с кем-то раньше.       Я раскрываю рот от удивления и вспоминаю тот вопрос на интервью. Ужас.       — Ни с кем из пятнадцати?       Он улыбается.       — Ты запомнил. Нет, ни с кем из пятнадцати.       — Она знала, что ты… би?       — Да, я открылся своей семье давным-давно.       Ох.       — Знаешь, Драко, в эти выходные я тоже многое делал в первый раз, — говорит он ровным голосом.       — Что именно?       — До вчерашнего дня я всегда спал один, никогда не занимался сексом в своей постели, никогда никого не катал на мотоцикле, никогда не знакомил никого со своей мамой. Что ты делаешь со мной? — его глаза горят таким огнем, что у меня перехватывает дыхание.       Нам приносят вино, я немедленно отпиваю глоток. Гарри открывает мне душу или просто фиксирует происходящее?       — Лично мне все понравилось, — смущенно бормочу я.       Он сужает глаза.       — Прекрати кусать губу, — рычит он и добавляет: — Мне тоже.       — Что такое ванильный секс? — спрашиваю я, чтобы хоть как-то отвлечься от его напряженного, жгучего, сексуального взгляда. Он смеется.       — Просто обычный секс, Драко. Никаких игрушек, никаких дополнений, — он пожимает плечами.       — О, — я думаю, наш секс был похож на шоколадный брауни с вишенкой сверху. Но эй, что я знаю?       Официант приносит суп. Мы оба смотрим на него в недоумении.       — Суп из крапивы, — сообщает парень, прежде чем развернуться и снова скрыться на кухне. Наверное, ему неприятно, что Гарри не обращает на него внимания. Я неуверенно пробую. Очень вкусно. Мы с Гарри с облегчением смотрим друг на друга. Я хихикаю.       — Какой чудесный звук, — говорит он вполголоса.       — А почему ты не занимался ванильным сексом раньше? Ты всегда занимался… э-э, а как это называется? — спрашиваю я, заинтригованный.       Он медленно кивает.       — Типа того, — отвечает он осторожно. На его лице отражаются следы внутренней борьбы. Приняв решение, он поднимает на меня глаза. — Одна из подруг матери соблазнила меня, когда мне было пятнадцать.       — А-а.       Черт возьми, так рано!       — У нее были очень специфические вкусы. Я был ее сабмиссивом в течение шести лет, — он пожимает плечами.       — Ох, — от такого признания я замираю, как громом пораженный.       — Поэтому я знаю, что это такое, Драко, — его глаза светятся проницательностью.       Я таращусь на него, не в силах произнести ни слова. Даже мое подсознание молчит.       — У меня было не обычное знакомство с сексом.       Мое любопытство разгорается с новой силой.       — Так ты ни с кем не встречался в школе?       — Нет, — он отрицательно качает головой.       Официант прерывает нас на минуту, чтобы забрать тарелки.       — Почему? — спрашиваю я, когда он уходит.       Поттер насмешливо улыбается.       — Ты действительно хочешь знать?       — Да.       — Я не хотел. Она была всем, чего я хотел, в чем нуждался. И, кроме того, она бы выбила из меня всю дурь, — он ласково улыбается воспоминаниям.       О, слишком много информации — но я хочу еще больше.       — Если она была подругой твоей матери, то сколько ей было лет?       Он хмыкает.       — Достаточно, чтобы быть осмотрительной.       — Вы с ней по-прежнему видитесь?       — Да.       — И ты по прежнему… э-э?.. — я краснею.       — Нет, — он качает головой и снисходительно улыбается. — Она просто хороший друг.       — А твоя мать знает?       Он смотрит на меня как на дурачка.       — Разумеется, нет.       Официант возвращается с олениной, но аппетит у меня пропал. Какое откровение. Гарри в роли сабмиссива. Я делаю большой глоток вина — он прав, конечно, оно восхитительно. Боже, все эти откровения, столько всего надо обдумать. Мне нужно время, чтобы все это обдумать, когда я буду один, а не когда меня будет отвлекать его присутствие. Он такой подавляющий, такой альфа-самец, а теперь он еще и бросил эту бомбу. Он знает, каково это.       — Сабмиссивом… все время? — я в полном замешательстве.       — Да, хотя мы не были вместе. Это было… трудно. Ведь я еще учился в школе, а потом в колледже. Ешь, Драко.       — Я правда не хочу.       Я потрясен его рассказом.       Гарри мрачнеет.       — Ешь, — говорит он тихо, слишком тихо.       Я пристально смотрю на него. Этот человек — подвергшийся сексуальному насилию в подростковом возрасте — его тон такой угрожающий.       — Не торопи меня, — тихо бормочу я. Он моргает пару раз.       — Хорошо, — произносит он и продолжает трапезу.       Вот на что это будет похоже, если я подпишу контракт: он будет приказывать мне. Я хмурюсь. Хочу ли я этого? Взяв нож и вилку, я осторожно разрезаю оленину. Она очень вкусная.       — Наши… э-э… отношения будут строиться таким образом? — шепчу я. — Ты будешь мне приказывать? — я не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.       — Да.       — Понятно.       — Более того, ты будешь хотеть, чтобы я это делал, — добавляет он низким голосом.       Честно говоря, сильно сомневаюсь. Я отрезаю еще один кусочек оленины и подношу ко рту.       — На это трудно решиться, — говорю я и кладу кусочек в рот.       — Согласен, — Гарри на мгновение закрывает глаза. Когда он снова их открывает, они мрачно-сосредоточенны. — Драко, ты должен прислушаться к внутреннему голосу. Проведи исследование, прочитай контракт — я буду рад обсудить любой аспект. Я пробуду в Шотландии до пятницы. Если захочешь поговорить раньше, позвони или напиши мне, мы поужинаем. Скажем, в среду? Я очень хочу, чтобы все получилось. Если честно, я в жизни ничего так не хотел.       Я вижу по глазам, что он говорит искренне, что он в самом деле хочет этого всей душой. Но тут, должно быть, что-то не так. Почему я? Почему не один из пятнадцати? Может, дело просто в числе?       — А почему ты расстался с пятнадцатью другими? — спрашиваю я.       Он поднимает брови, потом сдается и качает головой.       — По-разному, но все сводилось к… — Гарри замолкает, подыскивая правильное слово. — Несовместимости.       — И ты думаешь, что со мной все будет по-другому?       — Да.       — Так ты больше не встречаешься ни с кем из них?       — Нет, Драко. Я моногамен в своих отношениях.       Ого… вот это новость.       — Понятно.       — Покопайся в Интернете, Драко.       Я кладу нож и вилку. У меня совсем пропал аппетит.       — Это все? Ты больше ничего не будешь?       Он явно злится, но молчит. Я вздыхаю с явным облегчением. Мой живот переваривает новую информацию, а голова чуть кружится от вина. Я смотрю, как Гарри поглощает все, что лежит у него на тарелке. Ест как лошадь! Сколько же надо заниматься спортом, чтобы поддерживать такую форму? И тут я внезапно вспоминаю, как свисают с его бедер пижамные штаны. Эта картина совершенно сбивает меня с мысли. Я смущенно ерзаю на стуле. Гарри смотрит на меня, и я краснею.       — Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем ты думаешь в этот момент, — пробормотал он. Я краснею еще больше.       Он улыбается хулиганской улыбкой.       — Впрочем, я, кажется, догадываюсь, — поддразнивает он.       — Хорошо, что ты не можешь читать мои мысли.       — Твои мысли — нет, Драко, но вот язык твоего тела я узнал довольно хорошо вчера, — его голос наводит на размышления. Как ему удается так быстро переходить от одного настроения к другому? Он такой меркантильный, что за ним трудно уследить.       Гарри знаком подзывает официанта и просит принести счет. Расплатившись, встает и протягивает мне руку.       — Пойдем, — взяв мою руку в свою, он ведет меня обратно к машине. Совершенно неожиданно наше соприкосновение такое нормальное, такое близкое. Я никак не могу примирить этот обычный, нежный жест с тем, что он намерен делать в той комнате… В Красной комнате боли.       Остаток пути мы едем молча, оба погруженные в свои мысли. Когда он паркуется на стоянке отеля, уже пять часов вечера. Он выключает двигатель, и я понимаю, что мне придется его оставить.       — Зайдешь? — спрашиваю я. Не хочу, чтобы он уходил. Я хочу продлить наше время вместе.       — Нет, у меня много работы, — отвечает с непроницаемым лицом.       Я скручиваю пальцы, не поднимая взгляда. Вдруг на меня накатывают эмоции: он уезжает!.. Гарри берет мою руку и, прижав ее к губам, нежно целует тыльную сторону ладони, в старомодном, милом жесте. Сердце у меня подкатывает к горлу.       — Спасибо за выходные, Драко. Это было… прекрасно. В среду? Я заберу тебя с работы? — мягко говорит он.       — До среды, — шепчу я.       Гарри снова целует мою руку и опускает ее на колено. Потом выходит, открывает мне пассажирскую дверь. Почему я вдруг чувствую себя покинутым и одиноким? В горле стоит комок. Главное — не подавать виду. Нацепив на лицо улыбку, я выхожу из машины и направляюсь по тропинке к ближайшему переулку, зная, что сейчас мне предстоит непростая встреча с Пэнси. На полпути я поворачиваюсь и смотрю на него. Выше голову, Малфой, подбадриваю я себя.       — О… кстати, на мне твое нижнее белье, — я слегка улыбаюсь и вытаскиваю резинку от боксеров так, чтобы ему было видно. У Гарри отваливается челюсть. Какая замечательная реакция. Мое настроение сразу же меняется, и я стремительно выбегаю в переулок, аппарируя на окраину Хогвартса.       Когда я возвращаюсь в комнату, Пэнси в гостиной уменьшает свои книги и упаковывает их в сундук.       — Ты вернулся! Где Гарри? Как ты? — в ее голосе лихорадочная тревога, и она подбегает ко мне, хватает за плечи, поминутно анализируя мое лицо еще до того, как я здороваюсь. Черт… Пэнси настойчива и проницательна, а у меня в сумке лежит юридический документ, согласно которому я обязуюсь хранить тайну. Не самое лучшее сочетание.       — Ну, как все прошло? Я не могла перестать думать о тебе, после ухода Тео, то есть, — она озорно улыбается.       Я не могу не улыбнуться ее заботе и жгучему любопытству, но внезапно начинаю смущаться. Я краснею. Это было очень личное. Все это. Видеть и знать то, что Гарри приходится скрывать. Но я должен рассказать ей некоторые подробности, потому что она не оставит меня в покое, пока я этого не сделаю.       — Было хорошо, Пэнс. Очень хорошо, мне кажется, — говорю я тихо, пытаясь скрыть свою смущенную улыбку.       — Тебе так кажется?       — Ну, мне не с чем сравнивать, — я виновато пожимаю плечами.       — Ты кончил?       Ну вот. Нельзя же так, прямо в лоб, спрашивать. Я заливаюсь краской.       — Да!       — Это хорошо. Должно быть, он действительно знает, что делать.       О, Пэнси, ты даже не представляешь.       — А когда ты встречаешься с ним снова?       — В среду. Он пригласил меня на ужин.       — Он тебе все еще нравится?       — Да. Но я не уверен насчет… будущего.       — Почему?       — Он сложный, Пэнс. Знаешь, он живет в совершенно другом мире, чем я, — отличное оправдание. И правдоподобное. Гораздо лучше, чем: «У него есть Красная комната боли, и он хочет сделать меня своим сексуальным рабом».       — О, пожалуйста, Драко. Тео сказал, что Гарри никогда ни с кем не встречался.       — Правда? — мой голос подскакивает на несколько октав.       Не умеешь ты притворяться, Малфой! Мое подсознание сердито смотрит на меня и грозит длинным костлявым пальцем, а потом превращается в весы правосудия, как бы напоминая, что он привлечет меня к суду, если я разболтаю его секреты. Ха… И что он со мной сделает? Заставит выплатить штраф? Не забыть бы спросить в поисковике про «штрафы за нарушение договора о конфиденциальности», когда буду «изучать вопрос». Похоже на домашнее задание. Возможно, за это еще и отметки будут ставить… Я краснею, вспоминая утреннее приключение в ванне.       — Драко, в чем дело?       — Да вспомнил кое-что.       — Ты выглядишь по-другому, — ласково говорит Пэнси.       — Ага. И чувствую себя по-другому. Мне больно, — признаюсь я.       — Больно?       — Немного, — я краснею.       — Мне тоже. Мужчины, — говорит она с насмешливым отвращением, возможно, забыв, что я тоже мужчина. Я закатываю глаза. — Они животные, — мы оба смеемся.       — Тебе больно? — удивляюсь я.       — Да… немного перестарались.       Я хихикаю.       — Расскажи мне про такого старательного Тео, — прошу я, когда перестаю смеяться. Наконец-то можно расслабиться. В первый раз с тех пор, как я стоял в очереди в баре… до телефонного звонка, с которого все это началось — когда я любовался мистером Поттером издалека. Счастливые, незамысловатые дни.       Пэнси краснеет. Вот это да… Пэнси Паркинсон поменялась местами с Драко Малфоем. Смотрит на меня доверчиво простодушно. Я никогда не видел, чтобы она так реагировала на мужчин. Моя челюсть падает до пола. Где моя Пэнси? Что вы с ней сделали?       — Ах, Дрей, — захлебывается подруга. — Он такой… Необыкновенный. И когда мы… ох… просто чудесно, — она даже не может связать слова в предложение.       — Я думаю, ты пытаешься сказать мне, что он тебе нравится.       Она кивает, ухмыляясь как сумасшедшая.       — И я встречаюсь с ним в субботу. Он поможет нам переехать, — она сцепляет руки вместе, вскакивает с дивана и пируэтом подходит к окну. Переезд. Черт — я совсем забыл об этом, даже с учетом окружавших нас сундуков.       — Очень мило с его стороны, — говорю я признательно. Познакомлюсь с ним поближе. Надеюсь, он поможет разобраться в своем странном, внушающем страх брате. — Так чем ты вчера занималась? — Пэнси наклоняет голову и поднимает брови, делая вид, что изумляется моей глупости.       — Почти тем же, что и ты, хотя мы сначала поужинали, — она улыбается мне. — Ты действительно в порядке? Выглядишь немного ошеломленным.       — Так оно и есть. Гарри не дает расслабляться.       — Могу себе представить. Но он с тобой хорошо обращался?       — Да, — уверяю я ее. — Слушай, есть хочется ужасно. Давай я что-нибудь приготовлю?       Она кивает и берет еще две книги, чтобы положить в коробку.       — А что ты собираешься делать с нелепо дорогими первыми изданиями? — спрашивает она.       — Вернуть ему.       — В самом деле?       — Это слишком дорогой подарок. Я не могу его принять, особенно сейчас, — я ухмыляюсь Пэнси, и она кивает.       — Я понимаю. Тебе пришло несколько писем, да и Блейз звонит каждый час без перерыва.       Он кажется в отчаянии.       — Я позвоню ему, — уклончиво бормочу я. Если я расскажу Пэнси о Блейзе, она съест его на завтрак. Я собираю письма с обеденного стола и открываю их.       — Эй, меня приглашают на собеседование! На следующей неделе, в Лондоне, для стажировки!       — В какое издательство?       — В оба! И в магловское, и в волшебное.       — Я же говорила, что люди с университетским образованием везде нужны.       Пэнси, конечно же, уже устроилась на стажировку в крупную газетную компанию. Ее отец знает кого-то, кто знает кого-то.       — А что думает Тео о твоем отъезде? — спрашиваю я.       Пэнси заходит на кухню, и впервые за этот вечер выглядит расстроенной.       — Он все понимает. С одной стороны, мне не хочется уезжать, но так соблазнительно поваляться на солнышке пару недель. И мама очень настаивает, она думает, что это наш последний семейный отдых перед тем, как мы с Итаном пойдем работать.       Пэнси уезжает на Барбадос со своими родителями и братом Итаном на целых две недели. Я буду без Пэнси в нашей новой квартире. Это будет странно. Итан путешествует по миру с тех пор, как закончил школу в прошлом году. Мельком думаю, увижу ли я его до того, как они уедут в отпуск. Он такой милый парень. Гудение каминой связи выводит меня из задумчивости.       — Это Блейз.       Я вздыхаю. Я знаю, что должен поговорить с ним. Подхожу к камину и бросаю в него летучего пороха.       — Привет.       — Драко, ты вернулся! — Блейз явно рад.       — Очевидно, — мой голос сочится сарказмом, я закатываю глаза. Он на пару секунд замолкает.       — Можно я приеду? Прости за вечер пятницы. Я был пьян… и ты… ну. Драко — пожалуйста, прости меня.       — Конечно, я прощаю тебя, Блейз. Только не делай так больше. Ты знаешь, что я не испытываю к тебе таких чувств.       Он тяжело, печально вздыхает.       — Я знаю, Драко. Я просто подумал, что если я тебя поцелую, это может что-то изменить.       — Блейз, я люблю тебя, и ты очень много значишь для меня. Ты как брат, которого у меня никогда не было. Это не изменится. Ты знаешь это, — я ненавижу расстраивать его, но это правда.       — Ты теперь с ним? — его тон полон презрения.       — Я сам по себе.       — Но ты провел с ним ночь.       — Какая разница?       — Из-за денег?       — Блейз! Как ты смеешь! — кричу я, ошеломленный его дерзостью.       — Драко, — он хнычет и извиняется одновременно. Я не могу сейчас иметь дело с его мелкой ревностью. Я знаю, что ему больно, но моя голова переполнена проблемами с Гарри Поттером.       — Может быть, мы сможем выпить кофе или что-нибудь еще завтра. Я позвоню тебе, — я настроен примирительно. Он мой друг, и я его очень люблю. Но прямо сейчас у меня нет сил с ним общаться.       — До завтра. Ты позвонишь? — надежда в его голосе трогает мое сердце.       — Да, спокойной ночи, Блейз, — и я прерываю связь, не дожидаясь ответа.       — Что это было? — требует Пэнси, положив руки на бедра. Она определенно наблюдала и знает, как я выгляжу, когда злюсь.       — Он приставал ко мне в пятницу.       — Блейз? А потом Гарри Поттер? Драко, твои феромоны работают с двойной нагрузкой!.. Но на что этот болван рассчитывал?       Через сорок пять минут мы прерываемся ради фирменного блюда — моей лазаньи. Пэнси открывает бутылку вина. Мы сидим среди коробок, запивая еду дешевым красным вином, и смотрим по телику какую-то муть. Это нормальность. Это так приземляет и радует после последних сорока восьми часов безумия. Впервые за это время я могу спокойно, без понуканий поесть. Интересно, что у него за проблемы с едой?.. Пэнси убирает со стола, я заканчиваю упаковывать гостиную. Остается только диван, телевизор и обеденный стол. Что еще нам может понадобиться? Надо упаковать только кухню и постельные принадлежности, а впереди еще почти целая неделя. Отличный результат!       У Пэнси звонит телефон. Это Тео. Она подмигивает и убегает в спальню, как четырнадцатилетняя девчонка. Я знаю, что она должна писать свою речь для выпускников, но, похоже, Тео важнее. Что такого в мужчинах из семьи Поттер? Что делает их абсолютно отвлекающими, всепоглощающими и неотразимыми? Я делаю еще один глоток вина.       Я листаю каналы телевизора, но в глубине души знаю, что оттягиваю время. Контракт прожигает в моей сумке зияющую дыру. Хватит ли у меня сил прочесть его сегодня?       Я положил голову на руки. Блейз и Гарри, они оба чего-то хотят от меня. С Блейзом легко. Но Гарри… Гарри требует совсем иного подхода и понимания. Часть меня хочет убежать и спрятаться. Что же мне делать? Перед глазами встает его пристальный зеленый взгляд, и при этой мысли все мое тело напрягается. Я тяжело вздыхаю. Гарри сейчас далеко, а я уже наполовину твердый. Но ведь дело не только в сексе? Я вспоминаю, как он добродушно подшучивал надо мной за завтраком, с каким восторгом управлял мотоциклом, как среди ночи играл на фортепиано проникновенную, но невыразимо печальную мелодию.       С ним все очень непросто. И теперь я отчасти понимаю, почему. Подросток, лишенный юности, подвергшийся сексуальному насилию со стороны гнусной миссис Робинсон… Неудивительно, что он кажется старше своих лет. Мое сердце наполняется жалостью, когда я представляю, что ему пришлось вынести. Я по своей наивности не знаю, что именно, однако, наверное, узнаю, заглянув в Интернет. Другой вопрос, хочу ли я этого? Надо ли мне погружаться в этот мир?       Не встреть я Гарри, так бы и пребывал в блаженном неведении. Я снова вспоминаю вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро… и невероятный, чувственный секс, который у нас был. Хочу ли я от всего этого отказаться? «Нет!» — кричит мое подсознание.       Пэнси возвращается в гостиную, ухмыляясь от уха до уха. Возможно, она влюблена. Я таращусь на нее. Она никогда так себя не вела.       — Дрей, я пошла спать. Глаза слипаются.       — Я тоже, Пэнс.       Она обнимает меня.       — Я рада, что ты вернулся целым и невредимым. В Гарри есть нечто пугающее, — добавляет подруга извиняющимся тоном. Я отвечаю ей успокаивающей улыбкой, а сам в это время думаю… Откуда она знает? Из Пэнс получится потрясающий журналист: интуиция ее никогда не подводит.       Забрав сумку, я вяло бреду в спальню. Я устал от плотских утех и от стоящей передо мной трудной дилеммы. Сев на кровать, осторожно достаю из сумки конверт из оберточной бумаги и кручу его в руках. Хочу ли я узнать степень испорченности Гарри? Мне страшно. Я делаю глубокий вдох и с бьющимся сердцем вскрываю конверт.