***
Она проснулась резко, словно ее насильно вытолкнули из мира снов. Вначале перед глазами была пелена, но она быстро рассеялась, и Вэнь Цин увидела над собой темный деревянный потолок. Однозначно, это был не камень подземелий тюрьмы и не хлипкие доски хижины на Луаньцзан. Она смотрела на добротные балки какого-то иного жилья. В теле обитала странная легкость, и ничего не болело. Не хотелось ни есть, ни пить. Женщина откинула расшитое голубыми облаками белое одеяло и присела на край кровати, осматривая комнату. Красиво, уютно, хотя и несколько пустовато. Словно этой комнатой редко пользовались — не было вещей, которые обычно появляются в жилье людей, где те обитают постоянно. — Постоялый двор что ли? — пробормотала Вэнь Цин и поняла, что губы тоже залечены. Слова были произнесены легко, не болели ни горло, ни губы. — Вэнь Нин! — встрепенулась она. Встала с кровати, обувшись в стоящие у кровати белые тканные туфли, чуть покачнулась, но устояла и направилась к выходу из комнаты. Оказалось, что она находилась в просторном доме, что стоял посреди довольно большого двора со множеством хозяйственных строений, и даже сад с беседкой здесь имелся, но ни в доме, ни на улице не было ни следа присутствия кого-то еще. Вэнь Цин была здесь абсолютно одна. Не найдя никого, она вернулась в ту комнату, где проснулась, и осмотрелась. В одном из углов стояло большое зеркало, и, подойдя к нему, женщина поняла, что одета явно не в ту одежду, что была на ней в тюрьме. Белое ханьфу из мягкой теплой ткани на голое тело, туфли на ногах и больше ничего. Она бегала на улице в этой одежде и даже не почувствовала холода. Но не это главное, кто-то ведь ее не только переодел, но и помыл. Эти мысли промелькнули вскользь, и Вэнь Цин вновь вернулась к переживаниям о Вэнь Нине. Нервно пройдясь по комнате, женщина остановилась у стола, где рядом с письменными принадлежностями лежал небольшой белый конверт. Он оказался не запечатан и, присев за стол, Вэнь Цин погрузилась в чтение. «Госпожа Вэнь, к сожалению, у меня нет возможности дождаться Вашего пробуждения, поэтому надеюсь, что Вы дождетесь моего возвращения. Но Вы вправе покинуть этот дом, когда пожелаете. В ящике стола лежат деньги и талисман перемещения, в шкафу есть немного женской одежды и теплые сапоги. Ваша семья уже должна находиться в безопасности, талисман перемещения перенесет Вас в то место, которое должно стать новым домом для всех вас. Вашего брата мне не удалось найти, смею надеяться, что получится изменить решение Верховного заклинателя в день казни. Сомневаюсь в этом, но Ваш брат не убил Цзинь Цзысюаня, хоть и серьезно ранил, причем при крайне странных обстоятельствах. Это дело требует тщательных разбирательств. Если Вы решите дождаться моего возвращения, то на кухне имеются продукты. За свою безопасность не переживайте, этот дом надежно сокрыт от посторонних глаз». Вэнь Цин не увидела имени или инициалов автора письма, как и никаким образом он не дал знать о своей личности в тексте. Она не могла даже предположить, кто этот благодетель, помогающий им. В ящике стола действительно оказался мешочек цянкунь, в которых обычно хранят деньги, и талисман перемещения. Едва взглянув на них, она закрыла ящик и устало выдохнула. Хотелось сорваться с места и отправиться к семье, но судьба Вэнь Нина неизвестна. Что делать дальше — непонятно. Хотелось плакать, но ни одной слезы не пролилось, лишь пустота в душе ширилась. Вэнь Цин была полностью истощена морально. Ей остается только ждать. Просто сидеть в ожидании новостей она не смогла и, одевшись в найденную в шкафу одежду и обувь, пошла бродить по дому и двору, уже рассматривая их подробно. Четыре жилых комнаты, библиотека с рабочей зоной, общий зал, просторная кухня, где действительно нашлось немного продуктов, дров и свежей воды. В хозяйственных помещениях во дворе было пусто, но вот одно небольшое здание даже вызвало подобие улыбки на губах женщины. Здесь имелся домик целителя. В нём нашлось множество сухих трав и порошков; зелья, восстанавливающие духовные силы и заживляющие мази, запечатанные талисманами сохранности; медицинские инструменты и справочники с рецептами и процедурами. Ничего необычного, обычный домик целителя средней руки, но именно здесь ей стало немного легче. Вэнь Цин пересмотрела всё, что ей удалось найти. Проверила свежесть трав и порошков, убрала те, которые уже не подойдут для лечения; рассортировала зелья и мази по назначению, аккуратно переставляя, чтобы не повредить талисманы на них; проверила остроту хирургических инструментов. До самого вечера она занимала себя разными мелочами, лишь бы вновь не погружаться в мысли о судьбе брата. Вечером приготовила нехитрый ужин и после того, как съела его, попыталась лечь спать, но это оказалось провальной идеей. Устав нервничать и терзать себя, Вэнь Цин поднялась с постели и, накинув на себя теплую накидку, отправилась в домик целителя, приготовить успокаивающий отвар. Несколько свечей осветили уютную комнату, на огне закипала вода, в ступке, измельченные в пыль, лежали растения для будущего напитка. За окном тяжелые тучи начали просыпаться первым снегом этой зимы, мягко укрывая промерзшую землю воздушными белоснежными хлопьями. Когда молодая женщина собралась добавить травы в воду, на улице, совсем рядом с домиком, что-то громыхнуло и полыхнула яркая вспышка, перекрыв свет свечей в помещении. Предположив, что это может быть только ее спаситель, Вэнь Цин взяла фонарь, с которым пришла сюда, и вышла из дома, направляясь к источнику шума и света. Пройдя пару десятков метров, она столкнулась с идущим к ней навстречу мужчиной, несущим кого-то на руках. В бледном свете фонаря и посреди усилившегося снегопада, сложно было рассмотреть, кто это, но эти два человека явно были ранены. Запах крови пропитал их одежду, кожу и волосы, и ярко ощущался на фоне морозной свежести. — Быстрее, вносите в дом, — тут же распорядилась Вэнь Цин, ткнув в сторону окон, что пятнами света виднелись даже свозь такую непогоду. Шаги мужчины были несколько неуверенными, он тоже ранен. Каждый его шаг сопровождался пятнами крови, то ли его, то ли того, кого он нёс на руках. Но скорее всего эта кровь проливалась из ран обоих людей. Имелся в доме и стол для операций. Накрытый тонкой тканью, он явно давно никем не использовался, но пришла и его очередь послужить для спасения жизни. Уложив свою ношу на стол, мужчина начал делиться с ней своей духовной энергией. Но, будучи уже на грани истощения, много отдать не мог. — Хватит, — резко проговорила Вэнь Цин, отодвигая руку Лань Хуаня. Она уже поняла, кто перед ней, рассмотрев его в пламени свечей. Он был перепачкан кровью, но женщина смогла узнать его. — Хорошо, — устало произнес он, отходя в сторону. — Госпожу Цзинь ранили в живот мечом. Посмотрите, можно ли ей помочь. Вэнь Цин не требовалось просить. Она всю жизнь спасала людей и была уверена в своих знаниях и таланте. Влив в рот молодой женщине восстанавливающее жизненные силы зелье, она занялась раной на животе. Разрезала ткань, добравшись до тела, и осмотрела повреждение. Рана оказалась небольшой, но задела важные органы. Работа предстоит кропотливая и долгая, но жизнь этой госпожи целительница сохранит. Лечила она и более серьезные повреждения. Время превратилось в вязкую субстанцию и будто замедлилось. Вэнь Цин не замечала более ничего вокруг, сосредоточившись на операции. Лишь пару раз отвлеклась на Лань Хуаня, который был сильно изможден, растратив слишком много духовных сил. Он пил восстанавливающие зелья и не лез под руку целительнице, вверяя жизнь Цзинь Яньли в ее золотые руки. Сичэнь был уверен в мастерстве Вэнь Цин. И если бы ее сейчас здесь не было, то ему пришлось бы переместиться в Облачные Глубины, а они расположены гораздо дальше этого места, и забрали бы у него намного больше сил для использования талисмана перемещения, ведь у него остались только пустышки без капли энергии, и их следовало напитать прежде, чем использовать. Скорее всего, это бы привело к выгоранию. Он слишком много в последнее время тратил своей ци. Когда Вэнь Цин завершила операцию и помыла руки, смывая чужую кровь, Лань Хуань немного пришел в себя. Он поднялся со стула, где сидел всё это время, и подошел к молодой женщине. — Как ее состояние? — спросил Сичэнь. — Непосредственно ее жизни ничего не угрожает, — ответила целительница. — Но могут быть некоторые последствия. Во время дальнейшего лечения будет более ясно. Господин Лань, что произошло? — события последних дней не укладывались в ее голове в единую картину, и разум требовал логических объяснений. Лань Хуань в ответ сложил ладони в жесте благодарности и поклонился. — Госпожа Вэнь, я благодарен Вам за спасение жизни Цзинь Яньли и за то, что Вы остались здесь, — и мужчина поклонился еще раз. — Мне необходимо вновь покинуть Вас, но прошу опять дождаться моего возвращения. Я объяснюсь с Вами. Вэнь Цин внимательно смотрела на него, видя дикую усталость, печатью легшую на красивое лицо, всё еще перепачканное чужой кровью. Подойдя ближе, она взяла его руку за запястье и вслушалась в пульс. — Зелья помогли, но советую в ближайшее время воздержаться от сильных нагрузок, — спокойно произнесла она, отпуская его руку через пару минут. — Я дождусь Вас. Тем более за госпожой Цзинь кому-то следует присмотреть. Сичэнь едва заметно выдохнул. После этого направился к выходу, но был остановлен окликом Вэнь Цин. — Господин Лань, — начала целительница и запнулась, — мой брат… Сичэнь напряженно замер. Медленно повернулся, сглатывая вставший вдруг в горле ком. Ему было нечем обрадовать Вэнь Цин. — Мне не удалось найти его, — проговорил он. — Цзинь Гуанъяо сжег Вашего брата, казнив за серьезный проступок. Я не присутствовал на казни. Мне… — но целительница перебила его, не позволив завершить предложение. — Не стоит, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Идите, я буду здесь, когда Вы вернетесь. Кивнув в ответ, Лань Сичэнь покинул дом, оставляя ту, что желал видеть своей супругой, один на один с болью. Его душа разрывалась, хотелось одновременно быть везде, помочь всем своим близким людям, но подобное было невозможно.***
Сичэнь вернулся на следующий день вечером. Выглядел очень уставшим, но был одет в чистые одежды и шагал через двор уверенным шагом. Вэнь Цин только завершила делать перевязку Цзинь Яньли и убирала пропитанные мазью и кровью бинты. Еще утром она сняла с нее золотые клановые одежды и обтерла тело, смывая кровь, поэтому та сейчас лежала голая, но под тонким покрывалом. Следовало перенести раненую в более подходящее место, но Вэнь Цин не обладала такой физической силой. Она могла только ухаживать за всё еще пребывающей в беспамятстве женщиной, да поддерживать тепло в домике. Забота о Яньли отвлекала от желания впасть в истерику. Лишь порой тихие слезы скатывались по бледным щекам целительницы, да ладони непроизвольно сжимались в кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу ладоней. Когда Лань Хуань вернулся, Вэнь Цин почему-то выдохнула с облегчением. Оставаться один на один со своими мыслями дальше было невыносимо. Когда раненую устроили в доме в одной из имеющихся комнат, оба, не сговариваясь, прошли в общий зал и присели за чайный столик. Сидя друг напротив друга, они молча рассматривали лицо собеседника в свете нескольких свечей, озаряющих помещение. — Зачем? — первой тишину нарушила Вэнь Цин. — Это мое личное желание, — ответил Сичэнь кратко. Он не знал, как лучше объяснить целительнице свои действия, и решил говорить правду, да и не было желания что-либо от нее скрывать. — Глава великого клана просто решил помочь мятежникам и беглецам? Вы, конечно, справедливый человек, но, полагаю, не до такой степени, — с сомнением проговорила Вэнь Цин. — Вы правы, у меня есть определенные мотивы для данного поступка. — Господин Лань, я даже предположить не могу, что лежит в их основе, — со вздохом ответила женщина. — Теперь я обязана Вам жизнью. — Госпожа Вэнь, Вы не обязаны мне ничем, — спокойно ответил Сичэнь. — Вы спасли меня, мою семью, — она запнулась на мгновение, когда в мыслях возник образ брата, — мне никогда не расплатиться с Вами. — В этом нет необходимости, — отрицательно качнув головой, произнес Лань Хуань. — Тогда я тем более не понимаю причин Вашей щедрости, — ответила Вэнь Цин. Она внимательно следила за мимикой главы Лань, ловя каждое движение. Печать усталости была на его облике, залегла тенями под глазами, но взгляд Лань Сичэня, которым он смотрел на нее, был чуть настороженным, но с затаенной теплотой и надеждой. — Если Вы позволите, я хотел бы оберегать Вас и защищать, — произнес Сичэнь. — В этом… — Вэнь Цин хотела ответить, что она не нуждается в подобном, но сейчас эти слова были бы ложью. Она нуждалась в защитнике, ее семья в нём нуждалась. Какой бы сильной и волевой она ни была, ей необходим тот, кто будет способен помочь, кто встанет за ее спиной и будет опорой. — Вы желаете, чтобы я стала Вашей наложницей? — спросила первое, что пришло в голову и подходило бы под эту ситуацию. — Но в моем облике уже нет былой красоты. Я умею лишь лечить, — пожав плечами, добавила она. — Мы не в Лань Линцзинь, — чуть опешил от такого заявления Сичэнь. — Действительно, — со вздохом проговорила женщина. — Любовницей? — Госпожа Вэнь, я предлагаю Вам стать моей супругой! — несколько громко, но с уверенностью в голосе произнес Лань Хуань, пресекая попытки Вэнь Цин придумать нечто, выходящее за рамки адекватности. Вэнь Цин удивленно взглянула на него, ища подвох, но Сичэнь смотрел на нее решительно и явно не собирался забирать свои слова назад. — Зачем Вам это? — через время спросила она. — Вы мне нравитесь. Еще со времен юности. Я корю себя за то, что сдался тогда и перестал за Вами ухаживать, — ответил Лань Хуань. — Это бы не изменило положение дел, — отрицательно кивнула головой целительница. — У меня есть право выбора или время подумать? — Госпожа Вэнь, Вы абсолютно свободны. Если желаете присоединиться к семье, то я не посмею Вас удерживать. Помочь Вам было моим выбором, ведь я делал это для женщины, к которой тянется моя душа. Как имеете и право всё обдумать. Вэнь Цин понимала, что она не в той ситуации, чтобы размышлять о чем-то долго. Она не юная девушка, за которой ухлестывает столь же юный ухажер. Ей следует принять решение здесь и сейчас. Лань Хуань достойный претендент, и за подобное предложение множество девушек и молодых женщин отдали бы всё, что у них есть. Он очень помог всем им, и она должна отблагодарить его. Тем более, что такая благодарность не вызывает в ее сердце и душе неприятия. Еще на Луаньцзан у нее были мысли о том, что она могла бы в него влюбиться, и вот этот шанс может полностью воплотиться в жизнь. Молчание затягивалось. — Я не тороплю Вас, — через время произнес Сичэнь. Вэнь Цин, что в задумчивости опустила глаза к столу, глядя не на деревянную поверхность, а в никуда, подняла взгляд на Лань Хуаня. — Я буду верной супругой. Буду уважать Вас и следовать за Вами, куда бы ни отправились, — ответила женщина, тем самым ввергая Сичэня в растерянность. Он не ожидал такого быстрого согласия. — И если Вы думаете, что я делаю это только из благодарности, то знайте, Вы мне тоже нравитесь и я нисколько не возражаю стать Вашей спутницей. — Тогда завтра мы преклоним колени в ближайшем храме, и Вы перед ликами богов и предков станете моей женой, — произнес Лань Хуань. После всего произошедшего за последние дни этот ответ был словно глоток чистой воды. Он еще не знал, как сказать ей о том, что Вэй Усянь погиб. Она потеряла брата, а теперь еще один близкий для нее человек покинул этот мир. Защитить ее от этой боли он не сможет, как бы ни хотелось, как и держать в неведении не станет. — Почему так быстро? — удивленно спросила Вэнь Цин. — После того, как мы станем супругами, мне необходимо вернуться в клан и уведомить старейшин о моем решении. Мне придется понести наказание, скорее всего, это будет запрет на встречи с Вами на какое-то время. Навредить Вам они не смогут, так как Вы уже к тому времени будете супругой главы клана. Это защитит Вас. — Я услышала Вас. Мое согласие в силе, — ответила целительница. — Господин Лань, ответьте мне на остальные вопросы. — Спрашивайте, — чуть приглушенным голосом ответил мужчина. — Как я поняла, моя семья в безопасности? — Сичэнь в ответ кивнул. — Что произошло? — Кланы организовали зачистку Луаньцзан, но господин Вэй не позволил им сделать это. — Как состояние Вэй Усяня? — спросила Вэнь Цин, понимая, что этот бой дался темному заклинателю тяжело. На этом вопросе Лань Хуань напрягся. Он должен ответить ей, сказать правду. Держать в неведении просто не имеет права. — Так что с ним? — обеспокоенно проговорила целительница. — Его ранили? Сильно? С ним Лань Ванцзи? Нет? Тогда мне нужно к нему! — Вэнь Цин встала со своего места и с ожиданием взглянула на Сичэня. Тот остался молчалив и недвижим, лишь пристально смотрел на нее. — Господин Лань, что с Вэй Усянем? — Он мертв, — тихо, но четко проговорил Сичэнь. — Мертв? — женщина сделала шаг назад. Лань Хуань в ответ лишь прикрыл глаза и кивнул, не в силах повторить страшные слова. — Невозможно… Как же так? Где в это время был Ваш брат? Почему не защитил его? — Он сумел унести господина Вэя с поля боя, но, когда его силы закончились, их догнали другие заклинатели, и чтобы спасти Ванцзи и не дать убить себя, Вэй Усянь уничтожил свою печать и превратился в пыль во время взрыва, — ответил Сичэнь. Ему показалось, что его слова прозвучали как оправдание действиям младшего брата, но по факту в них не было обмана. Вэнь Цин задрожала. Эта новость стала последней каплей для ее истерзанной души и уставшего разума. Слезы, пролившиеся из глаз, превратились в рыдания и истерику. Она не могла остановиться. Дышать стало сложно, словно воздух вдруг стал водой, а в груди и вовсе будто дыра образовалась. Бездонная пропасть, что затягивала в себя всё светлое, что осталось еще в сердце Вэнь Цин. Сделав еще пару шагов назад, она развернулась и побежала прочь из комнаты, на улицу. Там, на морозе, под тихим снегопадом, женщина упала на колени и закричала. Пронзительно громко, словно раненый зверь, что предчувствовал приближение охотника и свою скорую гибель. Вэй Усянь стал ей как младший брат. Она дважды потеряла одного и теперь лишилась второго. У нее вновь забрали всё самое дорогое. У нее всё еще есть остальная семья, но она, по сути, одна. Они все живут своими жизнями, а эти двое были неотъемлемой частью ее мира, который теперь разрушен до основания. Вэнь Цин не чувствовала холода под коленями, не ощущала ледяных прикосновений снега, падающего на плечи и волосы. И не услышала тихие шаги Лань Хуаня, подошедшего к ней. На плечи опустилась тяжесть теплой накидки. — Я не знаю, что мне следует сказать Вам, как успокоить. Все слова не имеют смысла, ведь они не вернут Ваших близких, — проговорил Сичэнь. Обойдя Вэнь Цин и встав перед ней, он протянул ей ладонь. — Пойдемте в дом. — Господин Лань, почему я всегда ошибаюсь? Если бы я действовала иначе, они бы не погибли. Почему я не могу различить, где верный путь? — хрипло спросила целительница. — Госпожа Вэнь, никто не в силах ответить на этот вопрос. Я полагаю, нет правильного или неправильного пути. Он просто есть. Просто дорога, по которой мы идем через эту жизнь. Она пересекается с другими дорогами, порой на ней вдруг появляются ямы и трещины. А еще она может соединиться с чье-то еще тропой и стать лучше, крепче, увереннее стелиться вперед, позволяя идти по ней уже не в одиночестве. Я хочу идти с Вами по одному пути и в одном направлении. Позвольте быть рядом сейчас и всегда, — проговорил Лань Сичэнь. Он всё также держал свою руку протянутой, предлагая Вэнь Цин опереться на нее и встать с земли. — Хорошо, — произнесла она спустя время. Ее промерзшая ладонь легла в руку Лань Хуаня, и тот крепко сжал ее, помогая любимой женщине подняться. Ей было больно и страшно, и совсем не хотелось жить, но она не одна. Есть тот, кто сможет идти рядом с ней по одному пути. Исправить то, что уже случилось невозможно, но можно попытаться построить нечто новое.***
Они преклонили колени в небольшом храме в одном из ближайших поселков. У них не было красных свадебных одежд, а церемониальное вино, имеющееся в храме, оказалось кислым и невкусным. Служитель засвидетельствовал обряд, назвав их супругами перед небом, землей и предками. Лань Хуань и Вэнь Цин вошли в этот храм чужими друг другу, а вышли мужем и женой. Там же, перед воротами храма, Сичэнь отдал А-Цин свою лобную ленту и поклялся в том, что она не пожалеет о своем выборе. — Это странное чувство, но я верю Вашим словам, — ответила Вэнь Цин, слабо улыбнувшись. — Мне нечего подарить в ответ, — добавила женщина, кивая на полученную ленту, — но я обязательно что-нибудь придумаю. — То, что Вы уже делаете для меня, лучший подарок, — произнес Сичэнь. В первую брачную ночь они не прикоснулись друг к другу. Лань Сичэнь осознавал, что его супруге не до нежностей, а она была благодарна за понимание. Утром в общем зале их встретили две девушки и юноша из клана Гусу Лань. — Я пригласил их Вам в помощь, пока меня не будет рядом, — ответил Лань Хуань на немой вопрос А-Цин. — Они целители, помогут ухаживать за госпожой Цзинь и присматривать за домом и двором. Им можно доверять. Целительница в ответ лишь кивнула, принимая в помощники молодых адептов Гусу Лань. Молодежь была немного напряжена, но в глазах блестело любопытство, ведь каждому из них вечером прилетела бабочка-вестница с приказом от главы клана явиться по названному адресу для того, чтобы стать помощниками супруги своего главы. И строго-настрого было запрещено рассказывать кому-либо, куда они отправляются. И теперь им интересно посмотреть на ту, что завоевала сердце первого нефрита. — К сожалению, я вынужден покинуть Вас, — произнес Сичэнь после знакомства А-Цин с младшими адептами. — Как только у меня появится возможность, я пришлю вестницу или отправлю письмо талисманом перемещения. Краткое прощание, и вновь Вэнь Цин, теперь уже Лань Цин, госпожа Лань, осталась одна. Одна, но не одинока. Загрузив себя работой, она запретила себе плакать и страдать. Ни Вэнь Нин, ни Вэй Усянь не были бы рады ее печали и не хотели бы, чтобы их так сильно оплакивали. За привычными делами вернулся ее характер, и молодежь из Гусу Лань уже не рада была, что их сюда направили. Но со временем, познакомившись поближе с такой невероятной целительницей, привыкнув к ее нраву, который, собственно говоря, был явно не хуже, чем у учителя Лань Цижэня и некоторых других наставников, они мысленно поблагодарили главу клана за то, что позволил им помогать ей и заодно учиться у нее мастерству.***
Первое письмо А-Цин получила вместе с неожиданными гостями. Посреди зимы к их подворью, спрятанному от всего, что только может быть, вышли несколько человек, идя впереди большой красивой повозки. Как оказалось, Лань Сичэнь, который для большинства людей якобы пребывал в уединенной медитации, организовал перевозку Цзинь Цзысюаня, раны которого лекари Лань Линцзинь не могли вылечить. Лань Цин приняла эту задачу с вызовом. Хваленые целители не сумели, но она сделает это. Женщина старалась не думать о том, что эти раны нанес ее брат. Она справилась. Но если бы Цзинь Цзысюань попал к ней раньше, то получилось бы даже сохранить меридианы в более лучшем состоянии. Однако супруги Цзинь были благодарны ей безмерно, не обращая внимания на последствия полученных ран. Они оба живы, относительно здоровы, а остальное пусть и было важным, но потерю пережить можно. Яньли не сможет больше иметь детей? У них есть сын, который получит всю их любовь и заботу. Цзысюань больше не встанет на меч? Но он всё еще отличный воин и его мастерство не растерялось. И самое главное — они есть друг у друга. Глядя на любовь Яньли и Цзысюаня, А-Цин думала о Сичэне. Какой будет их любовь? Будет ли она такой, как у четы Цзинь? Или останется на уровне глубокого уважения и симпатии? В первом письме Лань Хуань рассказал о принятом наказании и условиях, выдвинутых старейшинами клана, и она почувствовала ненависть к этим людям. Сможет ли она жить в Облачных Глубинах, зная, что рядом ходят те, кто столь жестоким образом посмели наказать своих лучших адептов? О, еще как сможет, да так, что они будут скрежетать зубами от злости и плеваться ядом. На протяжении всего времени наказания Сичэня они переписывались, рассказывая о своих делах, о себе, обсуждая какие-то события, в которых они не участвовали ввиду уединения, но слышали от других людей. Они общались, и с каждым письмом в словах было всё больше тепла, уходили официальные разговоры, и строки наполнялись нежностью. Незадолго до завершения наказания, Лань Сичэню доставили письмо и шкатулку, запечатанную простым заклинанием. Накладывал его явно адепт Гусу Лань, но не обладающий большой духовной силой. Послание было от Лань Цин. В конце текста она написала о том, что наконец-то придумала, что подарить ему в ответ на ленту, отданную в день свадьбы. «В саду дома есть несколько кустов красных роз. Они цветут пышно, ярко, но очень колючие и невозможно срезать цветок, чтобы не пораниться. Сейчас уже середина осени и все цветы осыпались, усеяв землю ярким ковром, что совсем скоро увянет и сольется с землей. Но сегодня я заметила, что один бутон всё еще не отцвел. Насыщенный красный цвет лепестков выделялся на фоне темных листьев и невозможно было его не заметить. Когда же я подошла поближе, чтобы рассмотреть красоту цветка, увидела, что на его стебле совсем нет шипов. Он не уколет пальцы, а лепестки бархатистые и нежные, к ним приятно прикасаться. Я сделала то, что никогда бы не увидела даже во сне — я срезала цветок и поцеловала бутон. Он в шкатулке, любезно запечатанной заклинанием сохранности моей ученицей, вернее, юной целительницей, что Вы отдали мне в помощь. Это подарок для тебя, мой дорогой супруг», — говорилось в письме. Сняв печать, Сичэнь открыл шкатулку. Внутри лежал очень красивый полураспустившийся бутон красной розы. Мужчина, едва касаясь, дотронулся кончиками пальцев до лепестков, а после прикоснулся к своим губам. Его любимая женщина подарила ему сладость первого поцелуя, пусть и таким необычным способом. Вечность назад он сравнивал Вэнь Цин с колючей розой, а теперь она прислала ему такой цветок в подарок. Но эта красная роза без шипов и на ее алых лепестках запечатлен поцелуй той, что стала ему супругой и приняла чувства, отвечая взаимностью. Совсем скоро она переступит порог Облачных Глубин, чтобы быть рядом, чтобы идти вместе по одному пути рука об руку.