Под солнцем Кабула...

Мужчина подошел к зданию и перевел дыхание. Возле двери Хромов столкнулся с молодой симпатичной женщиной, которой он придержал двери. Зайдя в приемное, он осмотрелся, вежливо поздоровался с регистратором и, узнав, где находится кабинет главного врача, поднялся на нужный этаж. Иван постучал в дверь и после негромкого «войдите» открыл её. Хирург сразу представился, окидывая любопытствующим взглядом двоих людей, сидящих в кабинете. Зименская, про которую он уже слышал от главного врача серпуховской больницы, сразу приветливо улыбнулась, здороваясь с ним. А вот мужчина, который представился Пастуховым, снисходительно улыбнулся. Судя по бейджу, он и был заведующим того отделения, в котором ему, возможно, предстоит работать. Но разговаривал он с ними недолго. От разговора с Зименской и новым хирургом Пастухова отвлек зазвонивший мобильный. Извинившись перед коллегами, он ответил на звонок и, извинившись еще раз, быстро покинул кабинет, оставив Зименскую и Хромова наедине. Вера Георгиевна продолжила тем временем беседовать с Хромовым, попутно читая его личное дело. Вчитавшись в написанное, она в удивлении вскинула брови и подняла глаза на сидевшего напротив хирурга. — Иван Николаевич, Вы в Афганистане служили? Я, признаться, не вчитывалась особо, а тут смотрю… — Да, служил, — спокойно подтвердил мужчина. — Ранение в бедро, награды. Медаль за отвагу, — подметила Зименская уважительным тоном. — А нога как? Часто беспокоит? — С работой я справляюсь, Вера Георгиевна, — чуть заметно улыбнулся ей Хромов, успешно скрывая то, что такие вопросы его всегда напрягали и заставляли нервничать. Или только ему казалось, что у него получалось это скрывать. Зименская тоже ответила мужчине улыбкой и вскинула руки в примирительном жесте. — Я верю, Иван Николаевич. И Денис Сергеевич это подтвердил. Просто любопытствую. — Временами, — уже серьезно ответил ей хирург и замолчал. Зименская понимающе кивнула, перевернула страницу и мудро решила не акцентировать на этом внимание, поскольку видела, что Хромову говорить об этом не хотелось, и сама тема была ему неприятна и наталкивала на воспоминания, которые мужчина, видимо, старался забыть. — Хорошо, Иван Николаевич, — ободряюще улыбнулась она. — Вера Георгиевна, если можно, я бы хотел, чтобы это между нами осталось, — попросил Хромов. — Это возможно? — Да, возможно, Пастухова только предупредите, — кивнула Вера Георгиевна и решила задать последний вопрос. — Иван Николаевич, а почему к нам? Почему хотите уйти из той больницы? Денис Сергеевич Вас отпускать не хотел. Хромов, подумав, решил ответить на вопрос начальства — поскольку не ответить не мог, — но выдать минимум информации. — По семейным обстоятельствам, — Зименская хмыкнула. Видимо, она уже не один раз слышала от соискателей работы такую отговорку. Но только вот у него это была вовсе не отговорка. — Я и хотел давно, на самом деле. Но сначала долго работал в другой больнице, а когда была возможность перевестись сюда, пришлось уехать в Серпухов. Теперь сюда приехал. — Хромов закончил рассказ и постарался беззаботно улыбнуться. Зименская, не став вдаваться в подробности, просто согласилась. — Хорошо, Иван Николаевич. Сейчас Ваше дело мы оформили как стажировку. Если все будет удачно, то мы возьмем Вас в штат. Я надеюсь, что Вы у нас останетесь, потому что, как мне говорили, специалист Вы сильный. — Я тоже надеюсь, Вера Георгиевна, — сказал Хромов и тут он не врал. Он действительно надеялся, что задержится в этой больнице. Потому что он хотел здесь работать, хотел начать новую, если можно так сказать, жизнь. Собственно, именно поэтому он здесь. И он начал, в первый же день помогая мальчику, мать которого пропустила момент, в который парень умудрился засунуть себе в нос маленькую, но опасную для его здоровья и жизни деталь от конструктора. Мама мальчика оказалась типичным любителем ставить диагнозы и назначать лечение сама, с помощью интернета. Таких пациентов и их родственников Хромов не переносил на дух, хоть и старался разговаривать с ними вежливо и учтиво. Разговор с этой дамой закончился тем, что она сама захотела его отблагодарить, несмотря на то, что он сам её методы не одобрил и прямо сказал об этом. Сначала Хромов отказался, как делал в большинстве случаев, но потом вдруг согласился, попросив маму мальчика принести в отделение препарат, который старшая медсестра сегодня хотела идти и просить у других отделений. Это было первое, за что его невзлюбили некоторые коллеги. — Петь, представляешь? — в кабинет Пастухова без стука вошла Полина. Её недовольный голос и заданный вопрос заставили Петра отвлечься от работы с документами и переключить внимание на супругу. Его немой вопрос дал понять Полине, что она может продолжить. Тогда Пастухова села на стул и, закинув ногу на ногу, принялась докладывать мужу. — Мне мама мальчика, которым Хромов этот занимался, притащила несколько упаковок меропенема. Сказала, доктор попросил. Пастухов, ничего не ответив, просто вскинул брови в некотором удивлении и продолжил писать дальше. — Какой-то странный этот Хромов. Он сегодня мальчика без УЗИ хотел оперировать. Он ему диагноз так поставил. Благо, я Брагина позвала. — Так он прав оказался, насколько я знаю, — спокойно констатировал мужчина. — Прав, — нехотя подтвердила Полина. — Но не отменяет того факта, что он собирался разрезать мальчика без всяких видимых на то причин. — Он врач, Поль. Притом опытный, — не меняя интонацию, ответил ей Петр. — А чем он тебе так не нравится? Пастухова задумалась, неопределенно пожала плечами, но все же ответила. — Непонятный он какой-то. Странный. Я вообще побаиваюсь таких людей, как он. Тихий, спокойный, сам себе на уме. Кстати, я не одна так думаю, — уточнила Полина. — А кто еще? — Нина, Лазарев, Таня. — Я поговорю с ним, — пообещал Петр, проигнорировав последнюю информацию. Обещание свое Пастухов выполнил. Закончив с документами, он отправился на поиски их нового врача. Нашел он Хромова в ординаторской. Хирург, пользуясь отсутствием работы в данный момент, сидел за столом с книгой в руках. Пастухов сел напротив мужчины и тот, отложив книгу в сторону, вопросительно взглянул на заведующего. — Что-то случилось, Петр Викторович? — проницательно поинтересовался у него Иван Николаевич. — Да, Иван Николаевич. — Что? — Мне только что Полина сказала, что нам в отделение мать одного из пациентов, которым Вы занимались, принесла меропенем. — Действительно, принесла, — не стал отрицать Хромов. — Вы же помните, как я говорил, что это не принято у нас? У нас хватает лекарств, мы не просим родственников приносить что-либо. Тут Хромов неоднозначно хмыкнул и улыбнулся. Пастухова такая реакция со стороны собеседника слегка смутила, но вида он не подал. — Именно поэтому ваша старшая медсестра просила у другого отделения препарат, потому что его хватает, — продолжая улыбаться, с иронией сказал Хромов, но после продолжил уже серьезно. — Петр Викторович, я прошу прощения, но эта женщина сама спросила, как может отблагодарить. Вот я и попросил, если у нее есть возможность, принести этот препарат. Он в любом случае пригодится. Уже пригодился, если я не ошибаюсь. Хуже будет, если лекарств не будет хватать. Пастухов понимающе кивнул, поскольку сам он даже частично разделял мнение коллеги. А, ознакомившись с его личным делом, он понимал, почему у Хромова есть такая привычка — врачи, которые работали там, где лекарств не хватало или их было ограниченное количество, привыкли запасаться всегда, когда есть возможность. Кстати, это еще один вопрос, который почему-то интересовал Пастухова. — Иван Николаевич, а я хотел спросить у Вас… Вы по какой причине не хотите, чтобы коллектив знал, что Вы бывший военный врач? — как можно деликатнее постарался спросить Пётр. — Ну… — замялся мужчина, не зная, как ответить. Он развел руками. — Пётр Викторович, это на работе никак не отражается. А я просто стараюсь…не хотелось бы упоминать об этом просто. Или это обязательно? — Да нет, — покачал Пастухов головой. — Не обязательно. Можете не говорить никому, это Ваше дело. Про лекарства мы договорились? — Да, — согласно кивнул Иван Николаевич. — Мы договорились, Пётр Викторович. — И хорошо, — с дружелюбной улыбкой ответил ему хирург. — Можете меня называть Петей, тут так все делают. — Хорошо, — не стал спорить Хромов. Пастухов встал со стула и направился к выходу из ординаторской. Возле двери он остановился, оборачиваясь на нового коллегу. — Иван Николаевич, а Вы…стреляли в человека? — Сам не зная почему, спросил у него Пастухов. Хромов, который уже успел вернуться к прочтению книги, поднял голову и с настороженностью посмотрел на заведующего. Сначала он было хотел уйти от разговора, но потом подумал, что Пастухов, даже если и услышат правду, никому её не расскажет. Во всяком случае, у него сложилось такое впечатление. — Да, — отозвался Хромов. — Я понял… До свидания, Иван Николаевич. — До свидания, Петь. Домой Иван вернулся уже ночью. Поднявшись на нужный этаж, Хромов открыл деревянные двери и вошел в квартиру. Он скинул ботинки с ног, бросил сумку на полку и, присев на стул, который всегда в коридоре, устало вздохнул. После тяжелых суток и дороги домой, которая осложнилось очередным пророчеством со стороны неизвестной цыганки, у него было только одно желание — принять душ и поскорее лечь спать. — Вань, привет, — в коридор из гостиной вышла Алла. — Есть будешь? — Привет, — поздоровался с ней Хромов. — Не хочу, спасибо. Я в душ и спать. — И дался тебе этот Склиф? — Алла покачала головой, глядя на мужа. — Вот чем тебя серпуховская больница не устраивала? Ты здесь на хорошем счету, тебя знают, тебя здесь ценят. А там что? И здесь больница в двух шагах от дома, а туда добираться больше двух часов. — Ничего страшного, добираюсь же, — с присущим ему спокойствием ответил мужчина. — И работа там хорошая, и зарплата больше. — Хорошо, — Алла не стала развивать дальше эту тему, а перешла к следующему вопросу, который она хотела обсудить с мужем. — Нас Кудрицкий на дачу звал в субботу. Поедем? — Нет, я не точно не поеду, — подумав, ответил ей Хромов. — Я к Грише в субботу еду. — К Грише… — в ответ женщина небрежно фыркнула. — Вань, ты думаешь, он это ценит, что ты приезжаешь, что ты делаешь для него? — Он мой сын. И не только мой, если ты помнишь. — Который руку поднимал на меня, на тебя. Которого ты силой успокаивал, которого ты силой в наркологию отвез. Это наш сын? — Наш! — неожиданно твердо сказал Хромов. — Он — наш сын. Каким бы он ни был. — Ничего, наш дорогой сын тебе еще нервы потреплет, и здоровье подпортит, — предупредила его женщина и вернулась в гостиную, оставив мужчину наедине со своими мыслями. Хромов невесело улыбнулся и встал со стула. Он зашел в ванную, закрыл двери, открыл кран с холодной водой и плеснул себе в лицо.