Под солнцем Кабула...

Кабул, 1983 год. Июль. Массивная железная птица грузно приземлилась на взлетно-посадочную полосу, поднимая в воздух осевшую пыль. На аэродроме было шумно. Постоянно летали военные вертолеты. Лопасти их вращались с большой скоростью и при своем приземлении служили причиной, по которой у многих не успевших отойти солдат порывом ветра сносило головные уборы. По территории аэродрома передвигались БТР с солдатами, сидящими на машинах. Кто-то из них курил, кто-то просто рассматривал только что прибывших. И было многолюдно. Были техники, проверяющие машины перед выездом и вылетом. Были кинологи, были пилоты. Было много солдат. Действительно, много солдат. Одни организованной колонной шли в сторону самолетов, одетые в парадную форму, и счастливые оттого, что они улетают из этой красивой, но опасной и не гостеприимной страны живыми. У многих на груди висели награды, а белый форменный ремень выделялся на желто-пыльном фоне. Другие тоже шли организованной колонной. Но направление их движения было не к самолету, а от него. В этой колонне были преимущественно молодые парни, одетые в полевую форму, которой дали неофициальное название «Афганка». На спинах у них были вещмешки, а в глазах — страх. У этих парней главной задачей было выжить, чтобы и они потом могли пройти в парадной форме к самолету, который доставит их на родину. Много было людей и в повседневной офицерской форме, которые тоже шли в разном направлении. Одни шли рядом с радостными солдатами в парадной форме, другие шагали рядом с только что прилетевшими парнями. Одним из таких офицеров, идущим по аэродрому вместе с только что прибывшими солдатами был старший лейтенант медицинской службы Хромов Иван Николаевич. Молодой мужчина шел по аэродрому, крепко вцепившись в ручку своей сумки. Он то и дело водил глазами, в которых таились растерянность и некий интерес, и рассматривал все вокруг. Об Афганистане он знал не так много. Знал только то, что эта страна была стара, как мир, бедна и опасна. Был наслышан, что зимой здесь стояли крепкие морозы, а летом людей мучила невероятная жара. Что красота этой страны завлекала и пугала одновременно, поскольку горные пейзажи были живописными, но в то же время таили в себе опасность. Сейчас здесь было жарко, и старший лейтенант отчетливо ощущал это на себе. Воздух был горячим и сухим, а взлетающая в воздух пыль попадала в глаза и носовые проходы. Даже в повседневной форме летнего образца было жарко и душно. Тогда еще, идя по аэродрому, молодой врач не знал, что его ждет. Не знал, что ему придется пережить в этой стране и даже не думал, что все то, что он узнает и увидит здесь, он будет пытаться забыть в течение всех последующих лет. Это был июль восемьдесят третьего. Пока они добирались до госпиталя, Хромов, в отличие от остальных сослуживцев, молчал и только рассматривал пейзажи вокруг. После привычного для него Московского климата и хвойных деревьев, жаркий и знойный Афганистан с бесконечными горами казался ему другим миром. Незнакомым, новым, загадочным миром. И опасным. Об этом он вспоминал уже который раз за столь небольшой промежуток времени. Поэтому, по прибытию в госпиталь, когда он вылез из машины и осмотрелся, хирург увидел бетонное здание госпиталя, в котором было три этажа, и вздохнул с некоторым облегчением. Это здание отдаленно напоминало ему их родные серые и однотипные постройки. Хромов поправил на голове фуражку, подошел к массивной деревянной двери и уже протянул руку, чтобы открыть её, но кто-то с другой стороны сделал это раньше и он почувствовал, как ударился головой о дверь. Хромов отскочил в сторону. Из-за этой самой злополучной двери показалась молодая рыжеволосая девушка, благодаря которой, вероятно, его фуражка лежала сейчас на земле. Девушка с погонами сержанта виновато, даже перепугано посмотрела на него. — Товарищ старший лейтенант, извините, — затараторила она, и уже было кинулась поднимать фуражку, но Хромов её остановил. — Ничего, товарищ сержант, — улыбнулся он ей и сам поднял фуражку, стряхивая с нее пыль. — Бывает. — Еще раз простите, — в ответ на такую спокойную реакцию сержант тоже улыбнулась. — Шевцова! — Извините, — с этими словами молодая и красивая девушка резво побежала в сторону прибывшей машины, оставив старшего лейтенанта стоять в одиночестве. Хромов, глядя ей вслед, не смог почему-то сдержать улыбку. Когда сержант скрылась из виду, Иван поправил форму, потер место удара, где обязательно будет синяк и пошел в кабинет к начальнику. Дойдя до нужной двери, где висела самодельная табличка с надписью «Начальник отделения. Подполковник медицинской службы, Исаев Андрей Викторович», Хромов постучал в дверь и после четкого «да», вошел в кабинет. Возле окна с кружкой в руке стоял невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти и смотрел в окно. — Здравия желаю, — поприветствовал его Хромов. Исаев повернулся к нему лицом и поправил очки на переносице. — Товарищ подполковник, старший лейтенант медицинской службы Хромов. Представляюсь по случаю прибытия для прохождения службы. — Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — поздоровался он. Голос у Исаева был спокойным, размеренным. Исаев сел за стол и сложил руки в замок. — Вы у нас молодой специалист, торакальный хирург… — Так точно. — Ну, хорошо. Вас на довольствие поставят, где Вы будете проживать покажут. Если все будет в штатном режиме, приступаете к работе завтра, — сразу сказал он. — Есть, — быстро ответил Хромов и покинул кабинет начальника, где он не простоял и пяти минут. Так же быстро его нашел рядовой, который и показал дорогу к так называемому общежитию, где Хромову в ближайшее время предстояло жить. — Вот Ваша комната, — проводив его, солдат указал рукой на деревянную дверь. Услышав сдержанное «спасибо», солдат удалился, а Хромов, постучав в дверь, открыл её. — Здравия желаю, — он поздоровался с сидящим на подоконнике мужчиной. Тот обернулся и кивнул, делая очередную затяжку. Потом он потушил сигарету, выдохнул дым, спрыгнул с подоконника и подошел к Хромову. Он протянул руку, которую Хромов тут же пожал. — Старлей, — бросив короткий взгляд на погоны Хромова, криво ухмыльнулся его новый сосед по комнате. — Шутов Георгий Васильевич, капитан медицинской службы. Сосудистый хирург. Можно Гоша и на «ты». — Хромов Иван Николаевич, торакальный хирург. Можно Ваня и на «ты», — улыбнувшись, ответил ему Иван. — А ты всегда такой…с приподнятым настроением, Ваня? — на лице у его собеседника снова отразилась все та же кривоватая ухмылка. Это заставило Ивана растеряться. Он поставил сумку на кровать и неоднозначно пожал плечами, искренне удивляясь подобному вопросу. — Это разве плохо? — Да нет. Просто… кроме Лизки здесь таких нет, — заметив немой вопрос в глазах нового врача, он добавил. — Это медсестра наша операционная. Шило в одном месте. — Понял, — Хромов снова улыбнулся и замолчал. Он открыл сумку и стал доставать оттуда привезенные с собой вещи. Шутов тем временем завалился на свою кровать и потянулся. — Ты не так давно ординатуру окончил, я так понимаю. Сколько тебе лет? — Двадцать восемь. — Служил? — Хромов, не отвлекаясь, кивнул. — И где? — ВДВ. Шутов присвистнул. — Не похож ты на десантника. — Почему? — Хромов сел на кровать и взглянул на собеседника. — У меня должны быть перекачанные мышцы, и я всегда должен быть в тельняшке и берете? — Посмеялся он. — Да нет, — впервые на лице Георгия появилась едва заметная улыбка. — А я вот погранцом был. — Товарищ капитан, — после короткого стука в дверном проеме показалась молодая светловолосая девушка в белом халате. — Везут. Все нужны. — Сказала она. Шутов молча кивнул и дверь закрылась так же быстро, как и открылась. Хромов проводил девушку взглядом. После он посмотрел на Шутова, который подорвался с кровати и стал быстро собираться. — Чего сидишь, старлей? Пойдем, — скомандовал он. Хромов кивнул и резво подскочил с кровати. Минута у хирурга ушла на то, чтобы переодеться. Потом он подошел к окну, выглядывая на улицу. Там ко входу уже съезжались машины и суетливо бегали их коллеги. — Чего ты стоишь? Пойдем? — Да, — Хромов оторвал взгляд от окна и вышел из комнаты сразу за Шутовым. По мере того, как они приближались к госпиталю, шум и выкрики усиливались. Исаев махал руками, показывая солдатам, куда нужно нести носилки, и давал короткие и четкие указания медикам. Заприметив их, Исаев махнул рукой и им. — Шутов, — он указал на молодого рядового, что лежал на носилках без сознания. Георгий без всяких слов кивнул начальнику и тоже махнул рукой, показывая, куда нужно нести носилки. — Товарищ старший лейтенант. Хромов! — Теперь подполковник окликнул крутящего во все стороны головой Ивана. Услышав, как к нему обращаются, он тут же подскочил к начальнику. — Огнестрельное ранение грудной клетки. Гемопневмоторакс*. Сами оперировали? — Оперировал, — последовал короткий ответ. — Сможете? — спросил он у Хромова. Иван, глядя на раненого солдата в пропитанной кровью форме, перевел дыхание и утвердительно кивнул. Раз уж его сюда отправили — значит, может. Должен смочь. — Вперед. — Шестакова. — Исаев указал рукой на заходящего в госпиталь Хромова. Медсестра с пониманием дела кивнула и тут же побежала в госпиталь вслед за хирургом, пропуская перед собой только носилки с пациентом. Самые необходимые анализы, подготовка и вот уже заряженная бригада стояла в операционной. Хромов, сделал глубокий вздох-выход. Отбросив на задний план волнения, он заговорил: — У нас здесь огнестрельное ранение грудной клетки, гемопневмоторакс. Сейчас ставим дренаж, потом делаем торакотомию. Скальпель. — Дал короткую команду Хромов медсестре, и она тут же протянула ему нужный инструмент. Сделав прокол, хирург ввел в плевральную полость дренажную трубку и зафиксировал. Он опустил конец трубки во флакон антисептиком. Глянув на результат, Хромов угукнул. — Все, делаем торакотомию, — уже спокойно произнес Хромов. Сейчас он не волновался. Окунувшись с головой в работу и сосредоточившись на том, что он делает, хирург будто по щелчку выключил такое чувство, как волнение. В операционной для этого не должно быть места. В коридоре после первой успешной и по совместительству первой его самостоятельной операции в этом госпитале, устало облокотившись на стену, стоял Хромов. Поток раненых был большой, работы было много и сил для её выполнения постепенно оставалось все меньше и меньше. Молодой врач сам только что вышел из операционной. Наблюдалась небольшая передышка между бесконечным, как ему казалось, потоком пациентов, и мужчина решил этим воспользоваться, чтобы вдохнуть более-менее свежего воздуха. Подпирая спиной холодный бетон стены, Хромов неожиданно для себя подумал о той рыжеволосой медсестре, которая чуть не убила его сегодня дверью. Она же была сегодня в качестве операционной сестры на его первой операции. Почему-то товарищ сержант ему сразу понравилась. Даже толком не общаясь с ней, Хромову сразу показалось, что эта девушка излучала доброту и оптимизм, которого здесь практически ни от кого другого было и не увидать. — Товарищ старший лейтенант, — юная девушка, о которой он только что позволил себе подумать, вдруг появилась перед ним. На губах её вновь была легкая улыбка, а зеленые глаза излучали тепло и вечное любопытство. Хромов оторвался от стены. — Да, товарищ сержант? — Я извиниться еще раз хотела, — сержант подняла глаза на высокого мужчину, у которого над левой бровью уже виднелся результат её сегодняшней неаккуратности и невнимательности, за которую её порой отчитывал Андрей Викторович. — Не хотела травмировать Вас. В ответ на это врач только тихо посмеялся. — Все хорошо, товарищ сержант. С каждым может случиться. — Меня Лиза зовут. Шестакова Елизавета Александровна, — наконец, представилась она. — У Вас красивое имя, — сказал Хромов, чем заставил его новую знакомую смутиться. — Меня Иван зовут. Можете так и называть. — Иван? — переспросила Елизавета и вновь взглянула на офицера. Высокий, с короткими светло-русыми волосами, которые переливались на солнце, серыми глазами и спокойной, добродушной улыбкой. Но вот имя Иван ему, по скромному мнению девушки, не подходило. Слишком просто, что ли. А этот человек был пусть и открытым, но не совсем простым. Имя Александр или Константин ему подошло бы больше. Или, может быть, Владимир… Петр… — Товарищ сержант, что-то не так? — полюбопытствовал мужчина. — А, нет, — опомнилась она. — Просто задумалась. Приятно познакомиться. А то целый день работаем и не знаем друг друга. А полное имя? Хирург усмехнулся. — Хромов Иван Николаевич. — Ребят, подъезжают, — они услышали крик Шутова. Елизавета вздохнула. — Ну что, вторая часть начинается? — Угу, — кивнула она. Хромов вновь перевел дыхание и вместе с товарищем сержантом пошел в сторону подъезжающих машин. Дальше его ждала еще одна самостоятельная операция… В таком бешеном темпе они работали до самой ночи. Уже ночью усталый и повергнутый в шок сегодняшний днем Хромов после душа, который ему посчастливилось принять, через силу доволок ноги до своей комнаты. Когда он открыл дверь, то, как и было ожидаемо, увидел там Шутов. Тот опять сидел на подоконнике, а во рту у него была дымящаяся сигарета. Хромов прошел к своей кровати и сел на нее, облокачиваясь на стену. — Ну что, Хромой, как тебе первый день? — Почему Хромой? — непонимающе спросил Иван, покосившись на сослуживца. Шутов сделал очередную затяжку и пожал плечами. — Ты же Хромов, — коротко пояснил тот. — Меня вот Шутом называют. Кто за глаза, кто в глаза. С детства пошло. Можешь присоединяться. Так ты не против? — Да называй, как хочешь. — А ты, кстати, хорошо держался. Две самостоятельные операции. Хорошее начало. Тут времени особо нет с молодыми возиться, — хмыкнул Георгий. Он докурил сигарету, потушил её. Шутов спрыгнул с подоконника, подошел к шкафу и извлек оттуда початую бутылку водки. — Будешь? Хромов покачал головой. — Я не пью. Шутов обернулся на своего соседа по комнате и глубоко вздохнул. — Это временно, — будто со знанием дела ответил он. Георгий подошел к своей кровати, сел на нее. Из прикроватной тумбочки он достал граненый стакан и плеснул туда водки. Капитан одним махом осушил стакан, с шумом выдохнул и закинул в рот карамельную конфету. У Хромова, что все это время наблюдал за ним, расширились глаза. Шутов, глядя на более чем удивленного старлея, только развел руками. — А тут так, да, — с этим словами он вновь потянулся за пачкой сигарет. Вытянув одну сигарету, Георгий протянул пачку Хромову, но тот отрицательно помотал головой. — Что же ты за человек? Не пьешь, не куришь. — Он поджег сигарету и сразу втянул в себя табачный дым. — Ты что-нибудь знаешь про Афганистан? Вопрос застал Хромова врасплох. — Почти ничего, я бы сказал, — честно признался Иван и увидел, как Шутов с пониманием покивал головой. — Я тоже об Афгане ничего не знал. Что-то, где-то, а так… — он махнул рукой и посмотрел в окно. На улице уже было темно, где-то вдалеке светили несколько фонарей и виднелись силуэты кишлаков и гор, которые были здесь практически на каждом шагу. — Афганистан — красивая страна, интересная. С историей, с культурой. Ты знаешь, они здесь все поэзию любят. — Поэзию? — Угу, — ухмыляясь, подтвердил Шутов. — Даже самые безграмотные. Новый год у них двадцать первого марта. Еда вкусная. Хромов улыбнулся, слушая собеседника. — А еще, — Шутов покрутил сигарету в руках, наблюдая за тем, как дым поднимается вверх. — Тебя здесь может пристрелить кто угодно и когда угодно. Даже женщина, даже ребенок. — Сказал Шутов и увидел, как улыбка быстро слетела с лица молодого врача. — Так что оружие далеко не прячь. — Да уж… — протянул мужчина. — Вот так, — будто закончив вводный экскурс, капитан опять налил водку в стакан и опять выпил. Ночью, когда Шутов залил в себя еще один, третий стакан водки, выкурил еще одну сигарету — тут уже Хромов просто-напросто сбился со счета, — они улеглись спать. Шутов отключился практически сразу, а вот Хромову, несмотря на дикую усталость, не спалось совсем. Новая информация, новая обстановка и новые эмоции — именно сейчас все это смешалось между собой и действовало на Хромова словно кофеин. Иван не знал еще, что ждет его в этой стране, но он знал одно — легко здесь не будет.