< Тогда что там делает Тэён? >
Сообщение от Лэя заставляет и самого тайца задуматься. Тем не менее, он продолжает просматривать и вилайв в гримёрке, заполняя своим смехом кухню от потерянного в пространстве Сяоцзюня и дерущихся Тэёна с Доеном. / — Тэн-ним, — около хореографа возникает один из мальчишек-трейни, — А когда Вы решили стать преподавателем танцев? — А ты что, разве не хочешь стать популярным? — Читтапон мягко улыбается Уену, — Я не уверен: мне слабо даётся рэп, а петь я и вовсе не умею. Я даже не уверен, что достаточно хорош в танцах, — Сомневаться всегда хорошо, — старший падает на пол и хлопает ладошкой по месту рядом с собой; дождавшись, когда мальчишка сядет, он продолжает, — Я работаю сейчас с одной группой, и хорошо общаюсь с ребятами. Каждый день они усердно тренируются, а потом качественно отдыхают: читают книги, играют в игры, едят вредные чипсы и газировку, — Я не верю! — Поверь мне! — таец смеётся, — Каждый день они задаются вопросом: 'А тот ли я человек? Я, в самом деле, так популярен? '. И эти сомнения заставляют их двигаться вперёд, превозмогать себя, становиться лучше. Сомнения помогают нам идти вперёд, анализировать себя. И это хорошо, что ты решил поговорить об этом — разгружает голову, и получать советы от старших — полезно, Уен во все глаза смотрит на сонбэ, как-то вымученно кивая. Он поднимается на ноги, благодарит Тэна и выходит. Оставшись с самим собой в пустой комнате, Читтапон бросает взгляд на своё отражение: он испытывал нечто подобное, когда госпожа Чхве выбрала его? Он не помнит. Но знает, что он танцует каждый день, живёт музыкой, всегда пребывает в движении. Парень набирает наставницу и отворачивается от зеркала, когда слышит знакомый голос: — Тэн-а? — Госпожа Чхве, почему Вы тогда позвали меня? — Почему ты спрашиваешь? -… Почему? … Читтапон и сам не до конца знает. Но может, ему важно услышать, что он не ошибся, что не отказался от мечты, что не струсил. — Ладно, мальчик мой, видно, у тебя такой период в жизни, — женщина низко смеётся, когда продолжает, — Видишь ли, я долго наблюдала за твоим потоком, ища себе последнего преемника, после Лэя. Ты сразу бросился в глаза: талантом, наблюдательностью, манерами и внутренней уверенностью. Ты не особо понимал, чего хочешь от этой жизни: просто любил танцевать. Поэтому я и позвала тебя, сразу после тренировки. Менеджеры текущей группы Лэя хотели мне выцарапать глаза за тебя, но ты уже поступил в Академию, уже стал там одним из лучших студентов, получал стипендию. Ты оказался даже умнее, чем я ожидала. Неужели ты начал сожалеть об этом поступке? -… — Не будь дураком, Тэн-а! — в голосе Соен Тэн слышит знакомую угрозу, — Не становись посмешищем, как Сыльги. Она прыгнула в свой последний вагон, который привел её — куда? О ней было слышно месяцев пять, но потом? Знаешь, я с того самого момента думала, да и сейчас так считаю, что ты — отличный парень, живой, соображающий. Так что не смей выкидывать чего-то подобного! Лучше участвуй в шоу, но не лезь в индустрию, в которой работаешь, не кичись и не бросай вызов своим же ученикам! — Наставница, я не разочарую Вас. Просто хотел… — парень шмыгает носом, — Я вообще соскучился, — Ах, мальчик мой, — женщина смеётся, — Всё в порядке: ведь это важно для тебя. Надеюсь, что у тебя сейчас всё в порядке в жизни? — Да, просто загнался, как дурак. Спасибо! / Тэён устраивается на коленях Тэна, оглядываясь на союнитовцев. Весьма забавно, что в этот самый момент привычный дуэт распался: 'Боль' наблюдал, как Сяоцзюнь прячется за Джонни от Юты, пока 'Паник' виснет на руках Доена в отчаянной попытке поцеловать того в щёку. Ох, кажется, тут произошли какие-то перемены. Однако Тивай уже оставляет невесомый поцелуй на виске Читтапона, возвращая внимание хореографа на себя. И Тэн, широко раскрыв глаза, оборачивается к айдолу, но тот роняет голову ему на плечо: — Я устал. Давай просто мы репитнем выступление, и разойдемся на месяц? — Ох, я буду безработным, В их мирке на двоих среди общего шума комнатки практик царила уютная тишина. / Читтапон тусуется в кабинете звукозаписи Куна просто потому, что может. Сам композитор не обращает на постороннее присутствие внимания, полностью увлеченный созданием музыки, так что хореограф продолжает хрустеть кукурузными чипсами, листая ленту социальный сетей. Так проходит около получаса, когда к своему времени на работу приходит Марк. Парень садится рядом с тайцем, нагло ворует у того снэки, а потом уже спрашивает: — Слушай, а в группе 'Ну' всё в порядке? — А почему не должно быть? Они две недели в концертах, что может быть не так? — парень хмурится и гасит экран телефона, — Я же пишу им песни. И иногда мальчишки подкидывают свои стихи. Тэён-хен выдал мне две песни. Одна — ничего такая, но эротичная; а вторая — она едва не вогнала меня в депрессию. Так что мне, правда, очень интересно узнать, что с ним происходит, — текстовик достаёт из портфеля разноцветные папки, выуживая уже из них распечатки песен, доставая те, что от Тивая, и протягивает Тэну, Хореограф пробегается глазами по тексту, уточняет пару иероглифов у Марка, и только теперь понимает. Потому что глупый-глупый Тэён писал о своей тупиковой любви к человеку, об опасной близости и невозможности коснуться, о желании зайти дальше и невозможности сделать этого из-за собственных страхов: и так по кругу до бесконечности. Лицо Читтапона держит маску уверенности и естественного любопытства, легко обманывая Марка, когда он отвечает: — Это глубокие стихи, тяжёлые, но хорошие; не думаю, что знаю о причине. Кстати, не стоит говорить об этом его менеджеру или ещё кому, — Я не первый год тут, Тэн-хен, так что об этом не волнуйся. Просто хотел спросить как друг у другого друга, — парень берёт листы обратно, невольно снова пробегаясь глазами по тексту, — Хочешь увидеть его вторую песню? Я доработал, правда, чтобы было в рамках группы и приличий, — Очень хочу, — таец заискивающе улыбается, получая в руки другой лист. / Ожидая занятий у трейни, Читтапон смотрит интервью Тэёна и других ребят, подозрительно странно замирая на вопросе:< — Господин Ли Тэён так старателен в последнее время. Это объясняется опытом или чувствами?
-Какими чувствами? — айдол тупит из-за перегруза, чем интервьюер и пользуется,
— Романтическими, преимущественно! В новом альбоме три баллады, как это можно объяснить?
— Вдохновением, общим ощущением влюбленности: приближается весна, — мальчишка выкручивается…>
— Тэн-ним! — хореограф возвращаешься в мир, услышал своё имя из уст одного из мальчишек. Он сдерживается всю тренировку с детьми, пытаясь отсрочить приближающийся загон. («Вы думали, что только айдолы имеют ряд психических расстройств? Иногда задевает рядом стоящих») Отпустив детей раньше срока, Читтапон выматывает себя в тренировках. Он не обращает внимания на звонки, сообщения — только отражение и его мысли. Даже если бы начался конец света, таец бы трижды подумал, прежде, чем оторваться от танца. В конце концов, он именно тот человек, который постоянно тормозит развитие отношений между ним и Тэеном. Нет, конечно, виноваты всегда оба: но если айдол сразу показал свою позицию, постоянно делает робкие шаги в его сторону, то хореограф умело прячется за стеной призрачных убеждений, нарочно не давая им стать ближе. Сохраняя линию. Читтапон обессиленно падает спиной на пол. Неужели Тэён так сильно хочет его? Он вообще в курсе, как их отношения могут повлиять на его характер, на группу? Что айдол будет говорить на бесконечных шоу о своей второй половинке? («Привет загон!») Не будь таец хореографом, давно бы спился в своей деревне именно по причине таких частых загонов. / Вупсень и Пупсень вполне привычно сидят в обнимку на диване в зале общежития. Рядом за столом Джонни играет в карты с менеджером Ким Чонуном. Так что Тэн здоровается и сразу спрашивает про Тивая. Великолепная четверка машет в сторону вечно закрытой комнаты лидера, чему хореограф не удивляется. И, перед тем, как зайти, палит все карты Со, срывая игру под басовитый смех Джехёна и попытки в его имитацию — Чону. На прежней белой двери висит стикер от Юты:< Хен, мы ушли с Хекджэ-щи в кино, не теряй. (Юта, Доен, Сяоцзюнь)>
Читтапон срывает послание и входит без стука. Он сразу видит играющего в наушниках в огромном кресле Тэёна: парень ничего не слышит, ничего не видит, а этим надо воспользоваться. Так что хореограф закрывает дверь на щеколду, а потом, всё же подумав, поверх прежнего послания пишет своё и, на секунду открыв дверь, лепит стикер на прежнее место:< Вы все молодцы. Но если будете стучать в эту комнату раньше 10 следующего дня, я отправлю вас на вертел. Тэн ❤ >
/ Читтапон терпеливо дожидается конца раунда игры, только после этого выдавая своё присутствие в комнате Тэёна: опускает ладонь на чужое плечо. Айдол вздрагивает и оборачивается, но испуг сразу превращается в радость встречи. Он спускает наушники на шею и спрашивает: — Что ты тут делаешь? — Я захотел не просто увидеть или услышать тебя, я захотел коснуться тебя, — хореограф скользит пальцами к шее парня, дотягивается указательным и средним кадыка, ласково поглаживая тот. — Давай я все выключу, хорошо? — Тэён тут же отворачивается к экрану, закрывая все вкладки и окна, выключая компьютер и снимая наушники. И когда он уже собирается подняться, Читтапон резко разворачивает его кресло, упирая руку в высокую спинку. Хореограф нависает над айдолом, будто стараясь заглушить чужую ауру своей силой воли. Таец поднимает колено, впихивает то в небольшое пространство между бедром корейца и подлокотником: — Поддержи меня, Эти слова тихие, но властные — у Тэёна нет ни шанса не подчиниться. А потому он хватает талию Читтапона, и тот закидывает вторую ногу прямо на пластиковую ручку кресла, тем самым оказываясь в достаточно интимной позе на бедрах парня. Тэн опускает кисти на широкие плечи своего особенного человека, устраиваясь удобнее, чтобы затем, опустив глаза, медленно потянуться носом к чужой шее. К его удивлению, кореец сидит каменным: он просто в ладонях держит талию тайца и терпеливо ждёт действий. А потому Читтапон продолжает в своей инициативе: касается носом местечка за ушком, дразня выдыхает, чтобы в следующую секунду запрокинуть голову и, вытянув губы, мазнуть ими по линии челюсти. Этого мало, а потому юркий язык Тэна скользит по коже выше. Парню приходится снова слегка изменить своё положение, заставив кресло издать удивлённый скрип — всё, чтобы увидеть зажмурившегося Тэёна. — Ён-а, что-то не так? Глаза Ли тут же раскрываются. Он испуганно смотрит на тайца и отрицательно машет головой. — Ты боишься такого? Я тоже не особо уверен в себе, — Читтапон очень хочет успокоить, — Всё… Окей, — Тэён поджимает губы, неосознанно сжимая пальцами чужие бока, — Это неожиданно, — Если всё хорошо, то зови меня настоящим именем, если поймёшь, что происходящее для тебя — слишком — 'Тэн', договорились? — таец разворачивает кисть руки так, чтобы обхватить ладонью лицо корейца, поглаживать большим пальцем гладкую щёку, — Это будет сложно, но я постараюсь, — 'Читта' тоже подойдёт, — подбадривает парень, — 'Чиа', 'Тиа'… — Я не хочу играть с твоим именем, я хочу, чтобы ты заткнулся и просто поцеловал уже меня, — в голосе Тивая звучит нотка нервного ожидания и потому — разочарованной злости. Эти эмоции вызывают улыбку на лице Читтапона, так что пальцы второй руки зарываются во все ещё синие волосы, устраивая чужую голову в своих руках под удобным углом. Это только кажется простым — целоваться, меняться слюнями. Но Тэн раскрыл для себя как-то, что в поцелуе можно передать эмоцию. Он долго облизывает свои губы, выдерживая паникующий взгляд Тэёна, чтобы только выбрать верную нотку из спектра самых разнообразных чувств к особенному человеку. Читтапон решается. Он не закрывает глаза, но позволяет это Тэёну. Таец осторожно касается губами чужих расслабленных губ, выдыхает и, на секунду оторвавшись, обхватывает своим ртом два тонких лепестка. Верхняя губа спадает, когда кореец приоткрывает рот, так что таец подаётся ближе к сердцу особенного человека, хватая зубами нижнюю. Он скользит языком по ней, вновь шире раскрывая рот, желая поглотить, но всегда готовый позволить вот такие шалости, не подавляя, не управляя, а только властвуя до тех пор, пока позволяют. Читтапон вкладывает в мокрый поцелуй свою главную мысль: он согласен вести, но всегда оставит право выбора Тэёну; он согласен иметь меньше, чтобы Тэён имел больше; он согласен быть послушным и смиренным, чтобы Тэён мог раскрыть себя в полной мере. Чтобы его руки прижимали тело тайца всё ближе и ближе к себе, чтобы его губы были податливыми, но страстными, чтобы его желания выражались в любой из доступных ему форм: разговоры, танцы, стихи. Читтапон первым разрывает поцелуй, достаточно отдаляясь для того, чтобы не продолжить. Он видит поволоку на глазах Тэёна, ощущает чужую только вскипающую страсть через бьющую венку на шее. Это опасно — вот они скользнули по грани, за неё. — Читта, — М? — …! — …? — Ты сказал, что если всё в порядке, то я должен называть твоё имя: я называю его, — голос у корейца осевший от пережитой эмоции, Таец тихо смеётся: — Это ты так намекаешь на продолжение? — легкий кивок в ответ, — Ты поцеловал Доена, но не целуешь меня, — Это манипуляция? — А ты боялся не выговорить моё имя, Тэён отрывается лопатками от спинки кресла, затыкая Читтапона поцелуем. Он ладонями скользит по гибкой спине выше, не позволяя тайцу отдалиться от себя, пока язык толкается меж тонких губ. Тэн не ожидал такого напора — он крепче цепляется пальцами за широкие плечи, размыкает зубы, тут же ощущая скольжение чужого языка по дёснам. Ему не хватает дыхания из-за напора Тэёна, ему больно от того, как руки корейца сжимают кожу вместе с одеждой. Тэён топит Читтапона в своей любви, намеренно перекрывая доступ к кислороду, будто мстя за упоминание про поцелуй с Доеном. Таец болезненно стонет, а потом оказывается в воздухе: Ли поднял его на руки и направился к кровати. Кореец падает на матрац спиной, чтобы затем поменяться местами и самому нависнуть над Тэном: — Теперь твоя очередь, верно? — У нас есть очередь на поцелуи? — Айщ, ты такой ехидный, — Тэён падает своим телом поверх Читтапона, ныряет ладонями под его спину, слегка приподнимая для более удобного поцелуя. Ли целует подобно изголодавшемуся по сладости человеку: не позволяет отстраниться, не позволяет сделать нужный глоток воздуха, не позволяет самовольничать. Читтапон теряется в куче смешанных чувств, переплетений мыслей и эмоций. И да, у него встал. А от ощущения жара особенного человека легче не становилось. Тэн цепляется щиколотками за икры Тэёна, и сгибает колени. Кореец непонимающе разрывает поцелуй и только теперь вглядывается в лицо тайца. Тот необычно мягко улыбается и подносит свою ладонь к его щеке. Тэен послушно льнет к ней: — Я не понимаю, — Разве ты хочешь остановиться сегодня на одних только поцелуях? Парень тут же отстраняется от Тэна, садясь на пятки, оглядывает того и начинает смущаться. Читтапон приподнимается на локтях, спрашивая: — Что-то не так? Вместо ответа Тэён хватает его ладонь и опускает на свой пах. И тайцу приходится остудить мозги, чтобы понять: кореец не испытывает сексуального возбуждения от поцелуя. Это немного уязвляет, расстраивает. Немного — потому что Тэён объясняет: — Вроде как, он редко подрывается на подвиги, — его щёки заливаются огнем, как и шея, накрывает лицо ладонями, — Я не знаю, что с этим связано: диета, энергетики, витамины, моя природная особенность. Я как-то говорил об этом с Джонни, но у него всё в порядке, а дальше я и не стал спрашивать, — Всё в порядке, просто я удивлен, — спустя какое-то время Читтапон приходит в себя и старательно улыбается, он хлопает себя по груди, — Давай тогда целоваться до рассвета? — А что с тобой? — Если ты продолжишь вдавливать меня в кровать с такой же страстью, то я кончу, и проблем не будет, — таец приподнимается, чтобы ухватить корейца за запястья и уложить того на себя. Тэен устраивается в прежнюю позу, скользит своим пахом по чужому возбуждению и, поймав подбрадривающий кивок, возвращается к поцелую.