Рядом с тобой

Тэн пораженно вскидывает брови, тщательно готовя себя к анальному сексу. Кто бы мог подумать: ему через пару месяцев двадцать семь лет, а он тут вот занимается… Парень бросает взгляд на тюбик смазки в душевой и думает, что пора. Кто вообще сказал, что всё это не больно и супер-приятно? Потому что до сих пор таец переживает не самые сладкие ощущения и начинает сомневаться, что секс с проникновением — отличная идея, мать её! Расслабляющая музыка не расслабляет, хорошая фантазия начинает дразнить, нисколько не помогая. Так что спустя минут пятнадцать самоистязаний, Читтапон забивает, и поднимается на ноги в душе, чтобы ещё раз ополоснуть себя, насухо вытереться и надеть то самое платье, отличной для него длины, а только потом — черные боксёры. («Вполне себе соблазнительные ножки получились — сам себя бы меж бёдер трахнул!») Парень выходит из ванной и хватает телефон: жалкие минуты до визита особенного человека. У них всего четыре дня выходных, после которых группа NU на три месяца отправится в тур, а хореограф после дебюта мальчишек заменит Пи Сон у девушек на полгода — подруга едет на курсы повышения квалификации в Австралию, как он тогда в Японию. Так что Тэн собирает часть прядей отросших волос в небрежный хвостик на макушке — как это нравится особенному человеку, ставит в зале бутылек смазки на столик и кидает рядом две пачки презервативов, а сам забирается на тумбу в прихожей. Дверь открывается. Тэён в коридорном мраке здоровается, скидывает кроссы, касается пальцем пластика выключателя и замирает. Потому что не ожидал. Читтапон расплывается в самодовольной улыбке, закидывает ногу на ногу:  — Привет,  — Тэн-а?  — М? — таец играет бровями и жмурится, довольный произведенным впечатлением, — Я подскажу тебе, хорошо?  — Платье? — Тэён всё ещё приходит в себя,  — Подумал, что так тебе будет проще. Типа я весь такой слабый, беззащитный, а ты такой крутой и сильный, — он выпрямляет ногу в колене и тянет ту в сторону долгожданного гостя. И Ли не подводит: ловит щиколотку, медленно склоняется, чтобы коснуться губами гладкой, сладкой кожи:  — Ты на вкус как мёд! — младший недоумевающе вскидывает голову,  — Шугаринг! — Читтапон смеётся, но вскрикивает от ощущения того, как чужая ладонь скидывает одно колено с другого, сжимает кожу на бедре, Тэён неожиданно слишком близко между его ног. Смотрит в глаза не испуганно или настороженно — восторженно-предвкушающе. Это заставляет затейника зазывающе провести языком по нижней губе, закинуть голову, открывая шею и себя самого на полную власть. Но Ли продолжает смотреть и наглаживать бедра до горячего, пустораздражающего трения.  — Ты такой развратный, — Тэён машет головой из стороны в сторону, скользя пальцами под ткань белья, шурша юбкой громче положенного,  — Зато ты такой сдержанный, не сдерживайся сегодня со мной, — Читтапон закидывает руки на шею особенного человека, тянет его лицо для поцелуя, Но у этого Ли другие планы: он неожиданно резко поворачивает шею и цепляется зубами за выглядывающую из-под одежды линию плеча. Пальцы тайца оказываются в окрашенных каштановым волосах, пока губы корейца оставляют маркие следы на шее.  — Это горячо в прихожке, — Тэн пытается привести особенного человека в себя, но Тэён всего лишь подхватывает его на руки за бедра, тащит в ванную и роняет на стиральную машинку, Читтапон не успевает рассмеяться — от того с какой тщательностью его любимый моет руки и неожиданно серьёзно предлагает ещё раз искупаться — потому что младший, заметив смешинки в этих хитрых глазах, тут же опрокидывает его на спину, прижимая к белой поверхности.  — Я могу его порвать? — Тэён не спрашивает — умоляет, скребет пальцами одной руки член Читтапона через ткань трусов, а второй комкает интересный элемент одежды по шву подмышкой,  — Делай, что хочешь, — таец уже не соображает, цепляясь за декоративную выемку в машинке и шланг у стенки, когда парень над ним зубами и пальцами одной правой по шву распарывает ткань на боку, нарочно царапая ногтями и облизывая больше положенного, Тэён останавливает варварство у линии юбки, чтобы только подхватить любимого на руки и понести в спальню. Читтапон отчаянно цепляется за его широкие плечи, тянется за поцелуями, которые и получает: Ли целует тягуче-медленно, прикусывая губы. И таец понимает: он делает это нарочно, не просто наслаждается, а заявляет свои права, ставит свои метки.  — Ён-а, ты прекрасен, Боже, Ён! — Тэн оказывает на собственной кровати, наблюдая за тем, как особенный человек вытряхивает себя из одежды,  — В зале на столе захвати всё,  — Ты …? — парень лишь замедляет свои движения, перешагивая штаны,  — Да, но нужно, чтобы ты растянул меня, — Тэён вмиг оказывается на коленях рядом, он ладонью скользит по щеке тайца, смотрит исподлобья и ответственно кивает, принимается целовать выпирающие коленные чашечки по очереди, кусать их, оставить болезненные засосы на внутренней стороне бедер, не обращая внимания на высокие стоны Читтапона, его отчаянные удары кулаком по кровати — ну не Ли же бить, в самом деле? И всё же он отлепляет себя от Тэна, вылетает из этой комнаты в другую на несколько секунд за смазкой и защитой, возвращается. Тэён коротко смеётся с того, как Читтапон уже улёгся на живот, подложил под бедра подушку и задрал юбку — приготовился. Ли стягивает с себя трусы, и откидывает бутылек в сторону — до него ещё дойдет дело, пока только нужно придержать внутреннего торопыгу любимого: парень сжимает пальцами мышцы икр, скользит выше, с ног переходит на спрятанную одеждой спину, колено ставит на самый край кровати, и наклоняется с поцелуем. Кусает за шею, намеренно царапает резцом кожу, ищет разодранное ранее в одежде место, чтобы хоть так касаться медовой кожи. Позволяет пищать и громко стонать Читтапону, позволяет цепляться за протянутую к острому подбородку ладонь.  — Да возьми меня уже! — задушенно прикрикивает таец, ложась красной щекой на простынь, чтобы хоть так бросить взгляд на особенного человека, Тэён ухмыляется до дьявольского жестоко, но согласно кивает. Крышка падает на пол, холодная смесь попадает на пальцы и течёт сквозь под смешок.  — Трусы надо было снять для начала, — бурчит Тэн, приходя в себя в момент небольшой заминки между ними,  — Ты сказал, что будешь подсказывать, так что пеняй на себя! — парень дует губы и в обиде кусает чувствительное место под коленом, продолжая смеяться с естественного рефлекса. Тэён всё же стягивает боксёры, бросает их куда-то на пол, большими пальцами по приводящей мышце скользит к ягодицам, и дальше. Он наклоняется, целует покрытую мурашками кожу, разводит половинки в стороны и замирает на несколько секунд, побеждая внутреннего мизофоба. Читтапон шипит от ощущения холодной смазки на горячей коже копчика: Тэён как-то по-дурацки размазывает ее сверху вниз, лишь касаясь сфинктера.  — Я начинал, — понимающе говорит таец, побуждая к действию ещё и несильным ударом пятки по плечу,  — Это так странно, — младший смеётся, но всё же проталкивает внутрь большой палец, Его глаза тут же округляются, он выдыхает, толкаясь глубже:  — Нихрена себе,  — О дивный новый мир, да Ён-а? — Читтапон пытается расслабиться, дышать ровнее, — Давай ещё, нужно больше и глубже,  — Это ж нихрена себе! Парень льёт на дырочку смазку, погружая внутрь указательный палец, сразу по костяшки. Ведомый предвкушением новых ощущений, Тэён не замечает течения времени и не слышит даже перевозбужденных вздохов Читтапона.  — Ён-а, пожалуйста-пожалуйста, хватит! Смазки уже больше снаружи и на кровати, чем там, где положено; три пальца Ли свободно ходят туда и обратно, однако парень продолжает получать это садистское удовольствие, просто играясь с любимым. Тэн рвёт простынь короткими ногтями, просит и стонет, выгибается в спине до ещё более болезненных ощущений, чувствует треск платья по коже и тяжёлое возбуждение, ноющее о разрядке. Тэён целует крестец и поднимается на колени, ставя Читтапона в коленно-локтевую. Он смеётся с кряхтения тайца и тут же затихает, распаковывая квадратик защиты и раскатывая латекс:  — Читта~?  — Просто войди в меня! — парень уже не может уверенно держать себя в таком положении, роняет голову на предплечья, Одну ладонь Тэён кладёт на поясницу старшего, второй держит свой член, приставляя головку ко входу. Он медлит ещё секунду, начиная осторожно погружаться внутрь. И его глаза опять округляются, изо рта сам собой вырывается пораженный стон: потому что внутри Тэна горячо и узко, пульсирующе приятно. Парень всё же выходит почти до конца, лишь на последних отголосках сознания боясь вовсе выскользнуть и причинить боль повторным вхождением.  — Давай, Ён, блять! — Читтапон каменеет, когда ощущает, как толстый член снова погружается внутрь, причиняя болезненное удовольствие — до полной потери адекватности, Тэн в каком-то тумане приходит в себя, когда руки Тэёна уверенно держат его под животом, не позволяя скользить коленям и локтям по простыням. Тайца выгибает в спине, силы начинают покидать, горло сжимает сухой воздух: он даже стонать как следует не может, не то, чтобы попросить своего парня ускориться. Тэён тоже ощущает эту усталость, но теперь уже из принципа должен довести их обоих до финала. Одной ладонью он скользит к члену Читтапона, несильно сжимает тот в кольцо пальцев, даже не пытаясь что-то делать: гибкое, податливое тело тайца само справляется. Тэн сосредотачивается на работе бёдрами, толкаясь в кулак вперёд и на член — назад. Весь во власти жестокого Тэёна. Голова идёт кругом, и он все же повисает в руках особенного человека, шепчет с мольбой:  — Ён, пожалуйста, Таец вдыхает пьянящий воздух, выдыхает; и так ещё разок, когда понимает: следующие несколько секунд его ждёт забег на оргазмом, один из самых ожидаемых, самых болезненных и ярких. Потому что Тэён понимающе начинает ускоряться, целиком перенимает инициативу, проявляя несвойственную себе прыть. Падает грудью на лопатки Читтапона, приказывает:  — Держись, От нового угла проникновения Тэн пытается не пропускать вздохи, когда всё же сдаётся и, выгнувшись в спине, кончает в ладонь младшего. Он скользит локтями, падает на кровать, но…  — Потерпи, Тиа! Пожалуйста, всего чуть-чуть, — Тэён выходит и переворачивает почти бессознательного Читтапона на спину, цепляет того за бёдра и снова входит, Таец затылком упирается в матрац, тянет руки к широким плечам корейца и неожиданно высоко попискивает, задыхаясь слезами и кажется, даже, конденсатом на крыльях носа, пока Ли доводит себя до кульминации. Тэн когда-то думал, что Тэён скорострел, тяжковозбуждаемый? Он хочет вернуться в каждый такой миг и постучать себе по голове кувалдой, потому что Тэён лишь спустя долгую минуту достигает собственного наслаждения, наваливаясь всем весом, смачно целуя плечи и грудь. Читтапона трясёт ото всех ощущений, от физической усталости. Он до последнего мига держится в сознании, просит Тэёна хотя бы выйти, но тот, будто назло, обнимает за плечи, теснее прижимаясь. Чтобы они оба так и уснули. / Тэён просыпается первым. Он всегда просыпается первым, но позволяет любимому думать иначе — позволяет тому думать, что всего лишь ведомый, что слабже… Просто этому Ли так нравится быть смешным ребенком, а другому — ответственным взрослым. Правила этой игры Тэён усвоил как-то сразу, даже быстрее, чем Читтапон стал проявлять к нему больше своих чувств, наверное, даже скорее, чем сам осознал свою зависимость от тайца. Тэён понимает, что во сне как-то слез с Читтапона, всё ещё удерживая того в объятиях. И хотя лица тайца не было видно, масштаб своего успеха парень оценил: тряпки и нитки на искусанной коже, следы спермы на ногах и простынях, застывшая на воздухе смазка, одежда на полу. Ли гордо улыбается и осторожно поднимается, переваливается через старшего, стараясь не будить, собирает вещи по полу.  — Ты сумасшедший, — бормочет Тэн, приоткрыв глаз,  — Доброго утра?  — Добрейшего,  — В душ?  — Бляяя, ты, наконец-то, дождался совместного душа! Так и знал, что всё к этому идёт, — таец сгибает ногу колене, нарочито мелодично стонет, продолжая посмеиваться,  — В чем была проблема совместного душа? Или у тебя боязнь воды из лейки? Я думал, что ничего дебильнее фруктофобии нет, — Ли встаёт перед кроватью на колени и одной рукой обнимает старшего, гадая: как удобнее подхватить того и донести до душа,  — Кто бы говорил, — Читтапон сам скатывается на руки Тэёна, Они заходят в ванную, где Ли дорывает на своем парне платье, затаскивает того на негнущихся ногах в кабину и особенно тщательно принимается мыть.  — Ты, блять, перевернул меня и продолжил, — Тэн ладонями держится за плечи корейца,  — Ты разве был против? — младший вскидывает голову на секунду, продолжая пальцами осторожно обмывать Читтапона под небольшим напором теплой воды,  — Нет, — таец довольно улыбается. Они смеются, наполняя кабинку паром и звуками мокрых поцелуев, оба вымотанные, но жутко довольные.  — Вот бы всегда так перед моими отъездами, — бросает Тэён, растирая их одним на двоих полотенцем,  — И без отъездов всё блять будет, когда я приду в себя,  — Такой грубый сегодня, — хихикает Ли,  — В следующий раз я трахну тебя, искусаю и исщипаю, — Читтапон демонстративно тыкает пальцем в многочисленные синяки на бёдрах, животе, плечах, — Спасибо, что не сломал! Я блять, не ожидал, что ты такой дикий. Я просто в ахуе!  — Я не против, чтобы ты трахнул меня. Только извини сразу — без юбки: после пиздюлей от сестры боюсь носить женское,  — Мы оба это… — таец будто забывает нужное слово за обилием мата на всех известных языках,  — Да, очень любим друг друга, — Тэён повязывает полотенце на талии Читтапона и накрывает израненные губы того своими.