О змеях и кроликах

Младшие шиди прибежали посреди приёма, что Юньмэн Цзян устраивал делегации из Гусу Лань. С бледными перекошенными лицами, дети кричали, что к Юньмэн движется большая армия. Старшие адепты пытались увести их до того как поднялся шум, чтобы не мешались, но не успели. Юньмэн как раз оговаривал условия, по которым клан должен заключить союз с Гусу Лань, чтобы совместными силами противостоять нарастающей мощи клана Вэнь. Цзян Ваньинь, сын главы клана Цзян, был центральной фигурой этого союза. Именно ему предстояло вступить в брак с вторым наследником клана Гусу Лань — Лань Ванцзи. Цзян Ваньинь поджал губы и окинул сидящих напротив него гостей быстрым взглядом. Лето подходило к концу, совсем скоро природа начнет увядать, а пока ещё можно было повеселиться: пострелять с шиди из лука, поохотиться, поплавать в озере или отправиться собирать семена лотоса. Ему вовсе не хотелось сидеть в душном павильоне и смотреть на эти отрешённые, равнодушные лица. Они уже пожертвовали его сестрой и её свободой — в конце зимы Яньли должна была выйти замуж за наследника клана Цзинь. Теперь настала его очередь. Цзян Ваньинь всю жизнь нёс бремя ответственности и не смел даже мечтать о свободе, и никогда не надеялся, что ему хотя бы позволят вступить в брак по собственному желанию. Цзян Ваньинь напряжённо сидел за низким столиком, пил безвкусный чай и молчал, слушая, как его родители, дядя его жениха и его старший брат обсуждают детали предстоящей церемонии и мечтал исчезнуть, когда крики его шиди прервали их. Дальше всё закружилось в круговерти. Он наблюдал, как его мать выпытывает у бледных и трясущихся от ужаса детей о том, что они увидели: большая ли армия, далеко ли она от резеденции, не разглядели ли они знамёна? Но дети перебивали друг друга и не могли сказать ничего путного. Кто-то коснулся руки Цзян Ваньиня под столом и осторожно сжал её. — Кто это может быть? — тихо спросила его сестра. И в блестящих глазах её промелькнула тревога. Цзян Ваньинь успокаивающе сжал её ладонь в ответ, решительно глядя вперёд, встречаясь взглядом с непроницаемыми глазами Лань Ванцзи. Лань Ванцзи был женихом Цзян Ваньиня и оба они были не рады этой перспективе. По крайней мере Цзян Чэн был уверен в этом, потому что всякий раз когда он пытался заговорить с Ванцзи, то натыкался на глухую стену отчуждённого молчания. Очень скоро Цзян Чэн оставил свои попытки сблизиться с человеком, которому это было не нужно. Он не мог осуждать Лань Ванцзи. Он был самым талантливым и красивым молодым господином их поколения, и наверняка считал оскорбительным связывать свою жизнь с кем-то таким не выдающимся как Цзян Чэн. Вновь погрязший в своих самоуничижительных мыслях, Цзян Чэн отвёл взгляд от своего жениха и тихо шепнул сестре: — Я хочу посмотреть на эту армию. Цзян Яньли вздрогнула рядом с ним и он ощутил её пламенный взгляд на себе, когда она крепче вцепилась в его руку. — Не вздумай, А-Чэн, — тревожно зашептал она, — это опасно. Опасно? Опасно?! А сидеть здесь и делать вид, что ничего не происходит, разве не неопасно? Цзян Чэн посмотрел сестре в глаза и успокаивающе заверил: — Я просто пошутил, А-Цзе, — он улыбнулся, давно и отлично изучив свою сестру, желая успокоить её. В конце-концов она была единственным человеком в его жизни, кто по-настоящему заботился о нём. Цзян Чэн пренебрежительно дёрнул плечом, стараясь выглядеть как можно равнодушнее и ничем не выказывая интерес. А он был, это точно. Даже если там нет никакой армии — можно просто погулять ночью. Может быть, даже искупаться в озере. Что-то смутное тянуло его уйти с этого праздника, перестать слышать разговоры и быть объектом этой странной торговой сделки. ------- Цзян Чэн долго шёл в том направлении, которое ему указали его шиди, которые утверждали, что видели армию. Отчего-то их слова никто не воспринял в серьёз и не отправил никого на разведку. Поэтому, к холму у озера Юньси восточнее резиденции, Цзян Чэн добрался в одиночку не боясь быть обнаруженным. Сердце его то тревожно замирало, то принималось колотиться в груди и он все пытался заставить себя принять, что очень скоро у него вероятно не будет возможности вот так бродить где ему вздумается и делать, что пожелает. Что очень скоро он будет навсегда связан с человеком, который его не хотел. Это такое страшное слово — «навсегда». Вечность и то казалась короче, может быть, оттого, что никто ему её не предлагал. Было трудно поверить, что уже совсем скоро состоится свадьба, что Лань Ванцзи нужно будет называть своим мужем. В целом такие мысли не отвращали его. Он всего лишь не мог представить лицо Лань Ванцзи в своих мечтах рядом с собой. Словно кто-то специально и старательно замазывал его, размывал черты, мешал сосредоточиться. Словно ему было предначертано совсем иное. С этими мыслями Цзян Чэн добрался до берега озера и сердце его дрогнуло. Шиди были правы. На берегу озера стояли походные палатки. Много палаток, несколько десятков, а может быть, и сотен. Спрятавшийся за ближайшими деревьями Цзян Чэн наблюдал, как рядом с ярко горящими кострами прохаживались солдаты. В надвигающейся темноте трудно было различить флаги и доспехи, но отчего-то был уверен, что это люди клана Вэнь. Кто ещё посмел бы так дерзко вторгнуться на территорию другого ордена, кроме тех, кто самопровозгласил себя хозяевами мира? Именно поэтому другие великие кланы и стали спешно организовывать союзы, чтобы не остаться без поддержки когда разверзнется настоящая буря. В лагере кто-то громко смеялся, кто-то кричал и отдавал указания. Цзян Чэн продолжал пристально наблюдать из своего укрытия, не обращая внимания на холодок, внезапно пробежавший вдруг по спине. — Не советую пробираться туда, если не хочешь нажить неприятностей, — раздался весёлый голос откуда-то сверху. Цзян Чэн вздрогнул от неожиданности и принялся озираться по сторонам. Голос в ответ заразительно расхохотался. Цзян Чэн поднял голову вверх, поняв, что говоривший вероятно сидит на дереве. — Такой забавный, — проговорил незнакомец, и тон его наполнился нежным поддразниванием. — Боишься, но всё же в одиночку пришёл сюда. Цзян Чэн не успел возмутиться или испугаться, когда молодой человек, немногим старше его самого, вынырнул вдруг из теней. И Цзян Чэн замер, увидев, красивое лицо, с сияющими глазами и ослепительной улыбкой. Небрежно облокотившись на ствол дерева, незнакомец сидел на толстой ветви и смотрел на Цзян Чэна сверху вниз, ярко улыбаясь. Цзян Чэн отчаянно прикусил губу и желая выдрать себе все волосы за то, что был так неосторожен. Оставаться здесь не было смысла, следовало бежать домой, предупредить об опасности! Но не мог пошевелиться. Словно весь его мир средоточился на этом человеке, которого он видел впервые в жизни. Но казалось, словно знал, лучше, чем кого-либо другого. Незнакомец деликатно кашлянул, отвлекая Цзян Чэна от пристального рассматривания себя. И Цзян Чэн вдруг с ужасом осознал, что если этот незнакомец поднимет сейчас шум — ему несдобровать. Что он здесь совершенно один, а рядом сотни солдат, которые могут сделать с ним и его домом всё что только захотят. Страх юркой змеёй задел сердце, обвился вокруг него, сдавил, вынудив слабый вздох сорваться с пересохших губ, когда Цзян Чэн осторожно отступил на шаг. Зачем он пришёл? Кто этот человек? И сможет ли он теперь выбраться отсюда? От молодого мужчины веяло силой и чем-то неземным, будто потусторонним, несмотря на то, что выглядел он совсем юным. Незнакомец всё продолжал смотреть на Цзян Чэна, осторожно отступающего, а затем вдруг быстро облизнул губы. Цзян Чэн на мгновение обмер. Тело словно перестало принадлежать ему. Дикая мысль, что он и вовсе не желает уходить отсюда вспышкой всколыхнулась в голове. Цзян Чэна бросило в жар. Желая не видеть, мечтая забыть об этой странной ночи, он развернулся и бросился прочь. Что стоило незнакомцу закричать и выдать Цзян Чэна? Но ничего не случилось. Никто не погнался за ним. Цзян Чэн благополучно добрался до дома, миновав всех часовых и незаметно прокрался в свою спальню. В темноте ему долго ещё виделись блеск глаз, яркость улыбки и мягкий смех незнакомца, от которого не хотелось уходить. ------- Утро наступило вместе с ритмичным стуком барабанов, и Цзян Чэн едва не упал с постели. Он не успел проснуться, а уже знал, что что-то случилось. Не нужно даже выглядывать в окно. Воины клана Цишань Вэнь стояли ровными шеренгами, плечом к плечу. Смотрели вперёд, дышали в едином ритме. Единое целое, выдрессированное, молчаливое и смертоносное. Он выехал вперед на черном жеребце, и черные одежды его причудливо украшены алым. Ночной незнакомец с глазами цвета грозового неба. — Мое имя Вэй Усянь, — сказал он мягче, чем можно было бы ожидать. Улыбка его сияла как солнце и сам он был прекрасен словно небожитель. Люди, собравшиеся у резиденции, дружно выдохнули, в то время как Цзян Чэн задержал дыхание. Вэй Усянь. Покоривший полмира бессмертных, главный генерал Вэнь Жоханя, что вёл его армии и одерживал победу за победой. Тот кого Вэнь Жохань ценил больше собственных бесполезных сыновей. Так вот кто был его полуночный незнакомец! Цзян Чэн выдохнул. Слишком громко. Взгляды присутствующих дружно обратились к нему. Повернув голову, Вэй Усянь улыбнулся ещё ярче. Чуть сощурив глаза он смотрел прямо на Цзян Чэна, игнорируя людей вокруг. — Мой ночной гость, — мягко сказал мужчина, чуть наклоняясь вперёд в седле. Что-то плеснулось в его ясных глазах, разливаясь жаром по телу Цзян Чэна. — Я искал тебя, — выдохнул он голосом, в котором было слишком много обещания, и протянул Цзян Чэну руку: — Пойдем. Это не прозвучало просьбой, приказом или предложением. Это было так, словно Вэй Усянь оставлял Цзян Чэна в Пристани лотоса на время, а теперь вернулся, чтобы забрать. Словно он принадлежал ему и им суждено было всегда быть вместе. Почему-то это казалось правильным. Не успевший шевельнуться Цзян Чэн не увидел — почувствовал — как Лань Ванцзи неожиданно рванулся наперерез, отгораживая его. На миг Цзян Чэн почувствовал волну изумления, и в ту же секунду один из солдат Вэнь натянул лук, отпуская на волю стрелу с черно-алым оперением, вонзившуюся Ванцзи в плечо. — Я не хочу смертей, — равнодушно сообщил Вэй Усянь, оглядывая похолодевшим в один миг взглядом людей вокруг. — Но я пришёл за ним. Цзян Яньли схватила двинувшегося было вперед Цзян Чэна за руку. — А-Чэн, — дрожащим шёпотом протянула она. Её чистые глаза наполнялись слезами. — Он пришёл за мной, — сухо проговорил Цзян Чэн, нахмурившись, и отчаянно пытаясь смирить бешено бьющееся сердце, в котором было слишком много неуместного счастья, отчего-то уверенный, что так и должно быть. Кто-то ещё пытался остановить Цзян Чэна, чей-то рыдающий голос бил по ушам. Окровавленный Лань Ванцзи попытался ухватиться за руку, но пальцы его лишь слегка коснулись наруча Цзян Чэна. Он спасал их. Он спасал их всех, убеждал он себя, чтобы не чувствовать себя чудовищем от того, что сам отчаянно желал пойти с Вэй Усянем. — Дай слово, что никто не тронет мою семью, — храбро сказал Цзян Чэн, глядя прямо в серые глаза напротив. Что-то подсказывало, что тот не откажет. Кто-то всхлипнул позади. Цзян Чэн готов был поклясться, что это сестра, но не смог заставить себя обернуться. Вэй Усянь вновь улыбнулся ещё ярче, не меняя позы, и не убирая руки. Нежность вспыхнула в его глазах. — Даю слово, — просто ответил он. — За то, что они подарили мне тебя.