***
— А я тебя нашла, — заявила мне с порога Рей, когда я уже вышел из душа и стоял у раковины с лезвием для бритья. Её ехидную ухмылку я заметил через зеркало и остановился. Она пялилась в открытую, но мне это только нравилось. Алые глаза сияли в полумраке комнаты, а чёрные волосы, казалось, стали ещё темнее. Но я старался игнорировать ее хищный взгляд и продолжил своё занятие. — Оставил бы щетину. Тебе очень идёт так. — заметила она и направилась ко мне. — Она меня напрягает, — сосредоточено проводя по подбородку лезвием, ответил я. — Ненавижу бриться… — Давай я помогу, — выхватив бритву из моих рук, она сразу же принялась за дело, аккуратно сбривая остатки щетины. — У меня что, её было так много?! — возмущался я, но Рей только шикала на меня и слегка щипала. — Ау, у тебя когти острые! Поаккуратнее! — Мне казалось, ты и не такое терпел. — Терпел, но не от своей девушки. Рей лишь закатила глаза и вновь провела лезвием уже по скулам. Она делала это аккуратно и нежно, стараясь не повредить кожу лица. Видно было: она очень старалась. Сосредоточенно нахмуренные брови, внимательный взгляд, закушенная губа. — Всё, закончила, — объявила она, но не успела Рей даже отойти от меня, как я схватил ее за затылок и поцеловал. Ахнув мне в губы, девушка не стала сопротивляться и ответила с ещё большим жаром. — Господи, целуешься ты отменно, — прошептала она, касаясь моих губ своими, на что я усмехнулся. — Приятно слышать, — и вновь прижался к ее губам, задействовав свой язык. Голодные, тонкие руки стали хаотично двигаться по спине, острые когти задевали кожу, а женское тело прижималось ещё теснее. Одежда на ней неприятно ощущалась на обнаженной коже моей груди. Чертов нагадзюбан… Держи себя в руках, Кёджуро! Что-ж ты рядом с ней как подросток себя ведёшь? С усилием оторвавшись от таких манящих губ, я прошептал ей на ухо: — Ты почти каждый день меня совращаешь, женщина. — А тебе не нравится? — Где-то было слово «не нравится» или «не делай так»? Она посмотрела прямо мне в глаза. Вроде бы, привычный блеск в глазах, привычная улыбка на губах, но что-то было не то. Блеск был каким-то… тусклым? Блеск бывает тусклым? В глазах словно была какая-то пустота, но фальшивый блеск пытался убедить в обратном. Чутьё подсказывает, что здесь что-то не так. «Рей подозрительная ещё с того дня, как рассказала о своём прошлом…» — Милая, все хорошо? Ты странная какая-то. — Нет, — и опять та улыбка, — все хорошо. «Но я тебе не верю, дорогая…» Она вышла из ванной и оставила меня наедине со своими мыслями.***
Когда я позавтракал, а отец с Рей и Сенджуро выпили чаю, часы пробили уже одиннадцать утра. Легкое предвкушение праздника ощущалось во всех присутствующих. Особенно странно воодушевленным был отец. Он как белка в колесе бегал по всему дому и что-то прибирал, а потом когда пришли нанятые им какуши для организации вечера, то вообще вёл себя как типичный организатор. Это было не так, то было не так — вечно его что-то не устраивало, шум поднялся такой, что у меня заболела голова. Также отец решил украсть наш двор и поставить временную уличную кухню, чтобы пригласить шефа из своего любимого ресторана для приготовления различных блюд со всего мира. Господи, вот учудил! Рей всячески ему помогала, все время таская что-то в руках, либо с помощью своей магии, а Сенджуро был своего рода заместителем. А меня спрашивали лишь, нравится ли мне то или иное. Как оказалось, отец всё-таки знает обо мне что-то и вполне удачно выбирал украшения и блюда. Так как гостей будет много, нам пришлось вынести все качели и скамейки для рассадки приглашённых. Наш двор был теперь украшен подстать европейским стандартам. Точнее, японские традиции остались, но все выглядело более пёстро и ярко. Как сказал бы Узуй, «блестяще!». Ему точно понравится. — Итак, первые гости прибудут в пять. Это глава со своей супругой. Так как Кагая слаб здоровьем, у него строгий режим и уйдёт раньше, так что прибудет он самый первый. Кивнув на это, я направился к Рей, которая запуталась в какой-то ленте с рисунком огоньков. — Ох, ну и зачем она? Не надо её уже, а то итак глаз режет. Девушка смутилась слегка, но улыбнулась. Она непривычно тихая сегодня. Да и странная улыбка на ее губах меня слишком смущает. Рей не улыбнётся просто так, если нет на то причины. Интуиция меня никогда не подводит. Если я чувствую что-то подозрительное, обычно оно вылезает наружу. — Спасибо, — поблагодарила Рей и направилась куда-то в дом. Ко мне подбежал Сенджуро с папкой в руках. — Что это у тебя? — Смотри, что нашёл, — он потянул меня к скамье у вишнёвого дерева. В руках Сенджуро оказалась папка с несколькими портретами внутри. Их было всего шесть: мамин портрет, где она сидит у сакуры, папин портрет в молодости, когда он ещё был столпом, а потом и наши с Сенджуро портреты. Я маленький и Сенджуро младенец. На одном портрете папа держит меня на руках с широкой улыбкой на устах и счастливый. Рядом стояла подпись: «Мой сын, 3 года, 19**» — Прелесть какая, — через силу улыбнулся я, хотя в груди образовалась пустота. — Пойду папе покажу, — Сенджуро быстро побежал к отцу, который уже успел начать жаловаться каком-то какуши. Я думал, отец опять отпихнет Сенджуро, мол, не мешай, но вместо этого он присел на корточки и взял с мальчишеских рук портреты. В руках его был портрет со мной. — Пойду повешу его в своём кабинете. Возможно, чудо всё-таки существует? До сих пор я не верил, что отец когда-нибудь снова станет таким же добрым и заботливым как в детстве. До этого, конечно, ему ещё далеко, но попытки он делает хорошие. Я смогу простить его. Не знаю, почему, просто чувствую, что могу простить его.***
— Так-так-так, минуточку внимания! — буквально проорал отец, встав на веранду, чтобы видеть всех гостей. — Ого, Шинджуро будет говорить тост, — отпил у себя сакэ Санеми, что стоял рядом со мной. — Это будет блестяще, если он это сделает. Вам давно уже пора примирится, — хлопнул меня по спине Узуй, — Эй, ты чего такой молчаливый. С самого утра меня не покидает странное ощущение опасности. Меня прям коробит и дергает. Однажды Сенджуро даже встряхнул за плечи, чтобы я успокоился. — Ты что-то бледный. Хорошо себя чувствуешь? — потрогал мой лоб Узуй, с беспокойством глядя на меня. Его жены придерживали меня за локти, чтобы я окончательно не свалился. — Он слишком горячий, Тенген-сама, — заметила Хинацуру, взяв меня под локоть. — Присядьте, Ренгоку-сан. — Эй, ты как, с нами вообще? — помахала рукой перед моим лицом Сума, на что Макио хлопнула ту по плечу, рявкнув: — Ты что делаешь?! Не видишь, человеку плохо?! — Ай, опять Макио на меня орет, — захныкала Сума, а я начал хихикать от комичной ситуации. — Он с нами, да, Кёджуро? — Тенген сжал мое плечо. — Д-да, просто волнуюсь. — Из-за чего? — отпивая свой напиток, спросила Томиока присев рядом со мной. — Насчёт Рей. — А что с ней? — С самого утра она какая-то странная. Улыбается все время, но при этом в глазах улыбки нет. Какая-то дёрганная и нервная, не разговаривает ни со мной, ни с Сенджуро. А отца вообще избегает. А ещё она очень бледная. — Вот она, — Санеми рукой показал на стоящую в дверях Рей. Ее холодный взгляд вперился в спину Урокодаки и отца, а также она все время поглядывает на главу. — Что-то здесь не чисто. Жаль тут нет того пацана с чувствительным нюхом. — Танджиро? — Да, — присоединилась к нам Шинобу и села рядом с Томиокой. — Когда мы однажды пересеклись на крыше, он почувствовал, что от меня исходит гнев, хотя маскировала я очень хорошо. Обоняние у него и вправду чувствительное. — Кажется, парень хотел с тобой поговорить насчёт какого-то дыхания. Твой отец, вроде, дал добро прийти сюда, — проговорил Тенген. — А вот и он! Я обернулся и увидел идущего через наш двор невысокого паренька с темно-красными волосами. Двое его друзей шли рядом с ним, точнее юноша с желтыми волосами жался к Танджиро, а в кабаньей маске пытался сожрать всю еду со столов. Увидев главу, Танджиро и его друг вежливо поклонились и поприветствовали бывших столпов, моего отца и Урокодаки. Отец пренебрежительно отреагировал на его приветствие, зато Урокодаки был рад видеть бывшего ученика и тепло обнял парня. — Рад видеть тебя в добром здравии, Танджиро, мне рассказали о твоих травмах и о суде. — Все в порядке, учитель. Сейчас мне гораздо лучше благодаря Шинобу-сама. — Я очень рад этому. Здравствуй, Зеницу, — паренёк с желтыми волосами пискнул от удивления, когда услышал, что к нему обратился бывший столп. — З-здравствуйте, сенсей Урокодаки. — Ученик Джигоро Куваджимы? — спросил отец, глянув на Зеницу. — Да, — с грустью сказал Урокодаки, а на глаза Зеницу навернулись слёзы. — Дедушка…он… — Он смотрит на тебя с небес и гордится тобой. — Урокодаки сжал плечи парня. — Я знаю… спасибо. — Фига, я не знал, что этот трусливый парень — ученик бывшего столпа грома. — присвистнул Санеми, а потом сморщился, увидев как юноша в кабаньей маске стал поедать всю еду со столов. — Кажется, ты искал моего сына, — вдруг заговорил отец. — Вон он, сидит за столом с остальными столпами. Я видел, как Танджиро слегка нервничал, поэтому встал навстречу ему и первый протянул руку. — Здравствуй, юный Камадо. — Добрый вечер, Ренгоку-сан. Всем вам, — так странно слышать, но приятно. Танджиро поклонился всем столпам. — З-здрасьте, — дрожа от страха, проговорил Зеницу, но потом собрался и встал прямо. — Ваш отец разрешил мне присутствовать здесь, потому что хотел бы знать кое-что. — Что тебя мучает? Присаживайся. — Серьёзно? Ты просто так разрешишь ему здесь сидеть с нами, столпами?! Ты че… Ай! — Заткнись, Шинадзугава, — мило улыбнулась Шинобу, но крепко удержала его за ухо. — Ты портишь вечер. Позволь Камадо узнать что ему нужно, и после он уже не будет тебе мешать. — Иноске! — Зеницу сорвался с места, когда увидел, как мой пёс прицепился к меху на бёдрах парня. Боже… — Коичи! Отстань от паренька, вот так, иди ко мне, малыш. — Ого, у тебя собака есть? Какая прикольная! — Узуй погладил гладкую шерсть пса. — Папа подарил. — Иноске, етить твою мать, ты достал уже лезть куда не просят! Мы в гостях! — А ну отвали! Пусть этот пёс сразится со мной! Он показал, что якобы крут, но пусть докажет! — Господииииии… — Эээ, Иноске, кажется, тебе лучше успокоится… — Танджиро резко замер и повернул голову к ящику, что был на его спине. — Незуко? Что такое? Она задрыгалась там сильно! — Незуко-чан! Мальчики добежали до веранды и открыли ящик, и оттуда сразу вылезла девочка, которая очень тяжело дышала. Из ее носа капала кровь, руки дергались как в конвульсиях, сама она дрожала, глядя на брата со слезами на глазах. Сеточка из капилляров заполнила белки глаз, а бамбуковый кляп уже треснул. — Что происходит? — я подбежал к девочке и тут же замер. На ее шее появилась какая-то метка в виде глаза, перечеркнутого крестом. — Блять! — вдруг вскрикнул Санеми и стал отхаркиваться кровью. Жены Узуя заверещали, столпы все обратили внимание на странное происшествие. — Да что происходит?! Незуко… — Б-братик… — пролепетала девочка, отчаянно цепляясь за брата. Кровавые слёзы катились из больших, розовых глаз. Тем временем, Санеми все сильнее кашлял кровью и никак не мог вдохнуть. — СЕНДЖУРО!!! Это был отец, который сразу подбежал к брату, у которого… были точно такие же конвульсии, как у Незуко и Санеми. Я в панике побежал к Сенджуро, который начал захлёбываться. Но его склера стала алой, кровавой. На руках вздулись вены темно-фиолетового цвета, странные ожоги покрывали все тело брата, а кровь так и вытекала из его глаз. — Брат, смотри на меня, слышишь? — я пытался собраться, но выходило слабо. Ещё чуть-чуть и он умрет… «Что за чертовщина?!» — ААААА, ЧЬЯ ЭТО ГОЛОВА?! — заорала Сума, увидев отрубленную голову одного из какуши. — Походу, сюда прокрался демон! Живо отведите главу в дом! Столпы, вытаскивайте клинки! — обьявил отец. — Сын, — обратился он ко мне, — сиди с братом. Я защищу вас, слышишь? Уже много лет я был бестолочью и жил в неведении, больше этого не повторится! — Ренгоку-сама, — к нам подбежала Шинобу с каким-то мешочком в руках, — несите Сенджуро в гостиную, я и мои помощники поможем им! Кёджуро нужен остальным! Пока что нужно его переложить на носилки и немедленно отправить в мое поместье. — Я посижу тогда с Сенджуро! — объявил отец и посмотрел на меня, — Иди и спаси остальных! Решимость во мне возросла. Я уже хотел встать, как вдруг позади меня что-то треснуло. Это было наше дерево, которое росло всю мою жизнь. В него будто ударила молния. Оно сгорело моментально, осыпаясь чёрным пеплом по всему газону. — Вот он, тварюга! — заорал Обанай и понёсся за демоном, который выглядел слишком противно для могущественного. Кто-то проскочил мимо меня. Это был Танджиро, который бежал за моим отцом в укрытие, где лежали заколдованные. «Один из них…» Слабенький демон, похожий на духа, с длинными когтями, тремя рядами зубов… стоп… — Это мононокэ! — заорал я, поняв, что этих тварей не разрубишь клинком. Их не убить отсечением головы. — Что? Это те, что были в ресторане? — отрубив конечность одному из духов, спросил Узуй. — Да! Их не убить клинками! В прошлый раз Рей победила их с помощью мелодии, которая взорвала их головы. — Но тут запах демона, — заметил Томиока, — И не тот, который исходит от Незуко. Кёджуро, это Рей. — Что?.. — Берегись! — закричала Мицури, подскочив к Обанаю, потому что на них напала какая-то… рука? Огромных размеров плоть с несколькими рядами зубов в пасти, что находилась снизу. Противная склизкая кожа, несколько глаз алого цвета с кандзи «смерть» и «кровь». Господи… Я моментально разрубил эту плоть, пусть и с трудом, потому что тварюга задела мое лицо. Теперь образовалась огромная царапина, пересекающая лицо от лба через переносицу и до щеки. — А ну, иди сюда! Чего ты трусишь, а?! — заорал Иноске, пытаясь разрубить мононокэ. Раздался приятный женский смех, который я узнаю из тысячи. — ААААА, ТЕНГЕН-САМА, ЭТО ТА САМАЯ ДЕВУШКА-ДЕМОН! С болью глядя в глаза любимой, которая покусилась на жизнь моего брата, я не понимал, какой исход будет после этой битвы. Конец POV Кёджуро… Начало POV Автора… Что он чувствовал в тот момент, когда увидел свою любимую девушку, которая сидела на крыше, свесив ножки, в своём любимом чёрном кимоно с дьявольской ухмылкой на губах? Огромная пустота? Боль? Обида? Злость? Ярость? Все вместе. В душе образовалась огромная яма, которая болезненно задевала за живое. От такого предательства, от такой… ярости выворачивало наизнанку. Это был его праздник. Она была так счастлива планировать что-то для своего любимого, так нежно разговаривала с Сенджуро, чтобы подготовить сюрприз для него. Так вот он, сюрприз… Уничтожить его жизнь? Уничтожить всех, кто собрался в этом поместье в честь его дня рождения? Изничтожить все, что он любит? Чем он заслужил такого предательства. А самое главное, почему? По какой причине? Зачем? — Зачем, Рей? Почему ты это делаешь? — шёпотом спросил он, чувствуя, как горячие слёзы обжигают раненую кожу лица. Ее глаза… это были не ее глаза. У Рей были прекрасные, цвета вина или вишни очи, которые на солнце напоминали гранат, а у этой женщины они были темными, кровавыми и пустыми. Их цвет кардинально отличался от цвета очей Рей, но до боли знакомое лицо и до боли похожие волосы… Но вместо зрачка были символы. На одном главу был символ «смерти» и «крови», на другом число и ранг. Четвёртая, Высшая… — Это что получается, Рей — одна из дюжины? — задал вполне логичный вопрос Обанай. — Я не знаю… — хриплым шёпотом ответил Ренгоку, не отрывая взгляда от женщины, сидящей на крыше и держащей в руке огненную сферу. Запах был точно такой же как и от Рей, но все равно не отличался. Вдруг выбежал Танджиро из поместья и едва не был убит на месте, потому что демон выстрелила в него и огненная сфера могла прожечь парня насквозь. Но благодаря острому обонянию Танджиро почувствовал грядущий удар и увернулся. Подняв голову на стрелка, Танджиро сразу замер, разинув рот. — Это же… — Мы и так знаем, дурень, — съязвил Тенген. «Все мононокэ резко остановились, значит, они подчиняются ей...» Духи выстроились, окружая столпов и не давая им выхода. Жены Тенгена спрятались в доме, боязливо поглядывая на всех. Все были напуганы и шокированы, никто не понимал, что за нападение такое, причём при свете дня? «Демоны же боятся света? Они горят на солнце… все, кроме Рей…» Выводы напрашивались сами на себя. Рей либо использовала всех и сделала очень удачно, ведь ей поверили абсолютно все, либо это манипуляции какого-то другого демона, но слишком мало аргументов, чтобы подтвердить это, верно? Теперь под огромным риском находится брат Кёджуро, а ещё и Санеми. Многие помощники Шинобу были убиты на месте, а некоторые гости ранены. И все это началось с Незуко, которая тоже стала такой же жертвой. Чувство вины накрыло с головой молодого столпа. Теперь он понимал, что должен исполнить свой долг, дабы защитить всех, кто здесь присутствует. Возможно, это безрассудство, возможно, героизм, а, возможно, работа, но он знает точно: ради неё же самой он исполнить свой долг. «— Кёджуро, послушай меня внимательно, — Рей резко встала прямо перед ним и опустила его подбородок, чтобы он смотрел прямо на неё, — я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что… — Все что захочешь, милая, — резво согласился столп, с любовью глядя на Рей. — Это серьёзно… я хочу… чтобы ты поклялся. — Я клянусь. — Поклянись, что если я потеряю контроль, если я перейду на сторону отца… убей меня. — Что? — он расширил глаза, с непониманием глядя на Рей, — почему? С чего ты перейдёшь на сторону отца? — Дорогой… — она не могла сказать ему причину, он сам узнает, когда она умрет, — пообещай мне. Убей меня в тут же секунду, когда я нападу на человека или подвергну вашу жизнь опасности. Кёджуро с минуту молчал, глядя в молящие глаза девушки. Пелена слез заполнила глаза, но Кёджуро твёрдо ответил: — Я обещаю…