***
— Ага, блять, подождали, — начал злиться уже семнадцатилетний я, когда девушка в очередной раз с пронзительным писком сбежала от меня, когда я просто спросил время. Госпожа Нагаи лишь посмеялась и подала мне чай. В этот раз в доме доброй, уже в возрасте, женщины был ещё и мой брат. Мы остались на ужин, а госпожа Нагаи была рада только принять нас. Отец уже видел десятый сон после очередной порции алкоголя, так что мы были свободны. Брат жадно поедал приготовленный удон, а я попивал чай, стыдясь есть при женщине. Во мне есть странная особенность: я когда ем что-нибудь аппетитное и действительно вкусное, постоянно восклицаю «вкусно!». Многих это пугает и смущает, и я стараюсь не есть при людях. Слишком много во мне странностей, которые только пугают людей. Обидно, но что делать. Зато вот брат приковывает внимание свои ранимым и миловидным личиком, грустным взглядом и тихим голосом. Да, у него такая же дикая внешность, но он тихий и спокойный, в отличие от меня. И за это мне было до жути обидно. Стеснение было слишком сильным, а голодный желудок требовал что-нибудь из еды, но мне было так стыдно, что я сидел и терпел, ожидая, когда мы пойдём домой. Услышав урчание в моем животе, госпожа Нагаи удивлённо воззрилась на меня и спросила: — Кёджуро-кун, ты чего это не ешь? Вон, у тебя как живот урчит. Давай-ка. — Я-я не буду, — заикаясь, отказался я, но потом сморщился от ощущения, будто желудок переваривает сам себя. — Так, я кому сказала есть! Ты юноша и растущий организм, тебе еда необходима! — Согласен, братец, — жуя, поддакнул Сенджуро. — Поешь, правда. Подобрее будешь. Стиснув зубы и сжав кулаки, я все отказывался, ведь мое упрямство мало кто переспорит. Госпожа Нагаи уже начинала злиться и раздражаться на мое упрямство и хотела уже начать кормить как маленького ребёнка. Поставив передо мной мой любимый сладкий, картофельный мисо-суп, госпожа Нагаи хорошенько раздразнила меня. Теперь слюнки были готовы вытечь изо рта. Хотелось жадно слопать всю миску и попросить ещё, но, опять же, я упрямился. — Ренгоку Кёджуро, если ты сейчас на поешь, я в тебя насильно все запихну! Слышишь меня?! Выдержка дала сбой, и я жадно стал поедать суп, буквально впихивая каждую ложку, чтобы я не успел ничего сказать. Даже то, что я все съел, смутило госпожа Нагаи. Она подозрительно склоняла голову: — Ты так быстро все съел… А ты здоров вообще? Приложив ладонь к моему лбу, женщина всмотрелась в мое лицо. Пот струился холодными каплями по виску, стекая прямо на форму. Нервно кусая нижнюю губу, я старался не смотреть на неё. — Что с тобой происходит? Почему ты не можешь нормально есть при людях? — Мммм… ДА ПОТОМУ ЧТО КОГДА Я ЕМ, Я КРИЧУ «ВКУСНО!» И ЭТО ВСЕХ ПУГАЕТ! Стукнувшись лбом о стол, я тяжело выдохнул, чтобы немного успокоиться. Ожидая какой-нибудь колкости или едкого замечания, я услышал в ответ лишь звонкий смех. Причём двойной. Сенджуро тоже смеялся, так заливисто и громко, что я сам невольно улыбнулся. — Ох господи Боже мой, дорогой, ты этого так стесняешься?! Тебе не нужно этого стыдится, потому что в этом нет ничего такого. На деле же, когда ты говоришь, многие повара хвалят себя внутренне, потому что понимают, как вкусно они приготовили еду. — Да? Правда? — Конечно, — женщина тепло улыбнулась, — Будешь ещё? — ДА! Я видел, как появляются морщинки в уголках ее губ, когда она глядела на меня. Она искренне радовалась и улыбалась. Ну что ж, если такая еда будет постоянно, я готов есть ее всегда. Доев свою порцию и сказав в очередной раз «вкусно!», я поблагодарил госпожу Нагаи за такой вкусный ужин. Сенджуро тем временем тоже доел своё блюдо. — Я рада, что мои мальчики накормлены и сыты. Вы ещё совсем юнцы, а сил нужно много. — Спасибо большое, госпожа Нагаи! — мы с Сенджуро поблагодарили женщину синхронно, отчего она посмеялась и, как всегда, заметила: — Одинаковые, просто не отличить. Сенджуро вот подрастёт, вообще будете как близнецы. Кстати, сегодня уже девятое мая. У тебя завтра день рождения, Кёджуро. Как планируешь отмечать? «У меня день рождения? А я уже и забыл, когда оно у меня». На самом деле, я задумался: я ведь никогда не праздновал дни рождения с друзьями. Даже с семьей перестал, потому что отец в запое, а брат пусть и поздравлял и дарил что-то, все равно было мало, но мне хватало. Хватало внимание братика. Но все равно хотелось отметить с друзьями, которые бы пришли к тебе, принесли выпивку, мы бы сходили куда-нибудь и вкусно поели, а может и ещё в кое-какое место… Но друзей у меня не было из-за изнурительных тренировок и вечных заданий. Поэтому никаких вариантов отметить свой восемнадцатый день рождения у меня не было. Я заметил, как братик потускнел, потому что понимал безвыходность ситуации. Ему было жаль меня, а такая жалость довольно претила мне. Но я не говорил об этом брату, потому что он не заслуживает это знать. Все свои обиды и горечи я держал в себе, чтобы держать брата в узде и это хорошо работало, знаете ли. — Дорогой, у тебя совсем нет друзей? — опечалено спросила женщина, на что мне просто хотелось закатить глаза и послать всех к чертям собачьим, чтобы уже прекратили меня жалеть! «Спокойно, Кёджуро, только спокойно…» Натянув привычную улыбку, я ответил: — Нет, но мне не особо это и нужно, — красиво сплетённая ложь, которая больно ранит по самому сердцу. — Но это же так плохо. Без друзей человеку совсем невыносимо. — Я как-то жил без друзей и вот, жив же. — Но тебе одиноко, — замечание попало в самое яблочко. — Да, возможно, так и есть, но у меня есть брат, — Сенджуро тепло улыбнулся в ответ и пересел ко мне ближе, чтобы я мог его обнять и прижать к себе. — Вам повезло, что вы есть друг у друга. Так вам будет легче перенести все боли и тяжести жизни. Друзья придут со временем надо только подождать.***
— В принципе, подождал, — пробормотал я себе под нос, глядя, как моя первая ученица, Мицури Канроджи, веселится с моим братом. Девушка была очень симпатичной и до жути любвеобильной. Она с такой теплотой и любовью относилась ко мне и брату, что я невольно думал: а это вообще нормально? Такое отношение девушек к себе я не видел никогда. Мицури была необычайно сильна и владела огромным аппетитом, прямо как у меня. Оба мы съедали за раз мисок шесть удона после тяжёлых тренировок. Я стал ее наставником совершенно случайно, так как Мицури предложил стать охотником сам глава организации. Ей предстояло долго и упорно работать, чтобы добиться высоких результатов. Но Мицури была способной, и я верил, что у неё все получится, может, она даже меня превзойдёт. На данный момент мне уже восемнадцать и мой ранг уже киноэ. Ещё чуть-чуть осталось до звания столпа. — Ренгоку-сан, — вдруг позвала меня моя ученица, пока я стоял в тени на веранде в своих мыслях. — М? — У вас, кажется, завтра день рождения? Давайте отметим как-нибудь. — девушка легко подбежала ко мне и остановилась прямо передо мной, скрестив руки за спиной. Так она была похожа на маленькую девочку, смотрящую на своего старшего брата. Хотя разница в росте у нас была очевидной. Я возвышался над девушкой достаточно, хотя в душе мне нравилось видеть себя таким высоким по-сравнению с миниатюрными девушками. В уголках сознания закрадывались мысли, что мы с Мицури были бы неплохой парой: она симпатичная, я бы даже сказал, красивая, с пышными и очень привлекательными формами, умная, сильная, стойкая и порой соблазнительная. Какие-то ее мимолетные движения вызывали во мне трепет, словно я смотрел на какую-то диковинку. «М-да, Ренгоку, докатился же ты, думаешь о своей ученицей в таком ключе…бесстыдник». На самом деле, Мицури никогда принудительно не флиртовала со мной. Всегда утверждая, что я ей всего лишь наставник и как старший брат, Мицури тепло улыбалась и трепала меня по щекам, а я только больше стыдился за свои не очень хорошие мысли. Мое восемнадцатилетнее тело уже требовало некоторой «разгрузки», а когда с тобой живет ну очень соблазнительная девушка, фантазия сама собой убегает не в ту сторону. Словно как по зову Мицури вновь позвала меня: — Ренгоку-саааааан, вы меня слышите? — А? Прости, задумался. Так что ты спрашивала? — Я спрашивала, как вы будете свой день рождения праздновать. — девушка резко поникла от обиды, ведь я не слушал ее. — Да я… — неловко почесал затылок, — Да я как-то не планировал отмечать. — Неужели вы никогда не праздновали свой день рождения? — Неа, да и как-то не хотелось особо. — Не верю, — насупилась Мицури. — День рождения — это же такой праздник! Как можно не отмечать свой день рождения?! — Бывают, вот, не отмечают. Вот я один из таких. — Но это же неправильно… — Я не хотел отмечать дни рождения, ясно?! Не было настроения, состояние хреновое было или я был на задании, всегда были причины! Теперь понятно? — разозлился я и вспылил на девушку. Она замерла и смотрела на меня с лёгким страхом. Фисташковые глаза были распахнуты так широко, что я увидел все зелёные и даже голубоватые вкрапления в ее глазах. Нижняя губа Мицури задрожала как у ребёнка. — Мицури, я… — Нет, все нормально, Ренгоку-сан, — перебила она, — я не должна была так на вас давить. Простите… Она развернулась и убежала из нашего участка. Куда убежала — неизвестно, но, скорее всего, к себе в поместье. От раздражения и усталости я пнул какой-то камень, да так сильно, что он улетел в чей-то забор с громким стуком. Ещё больше злясь, я утопал обратно в дом. Так прошёл день и наступил уже мой день рождения. Мицури так и не пришла, но я понимал, что должен сделать первый шаг. Сенджуро весь день говорил мне зайти с Мицури и извинится, ведь я просто так нагрубил ей. Я все никак не решался, потому что всегда чувствовал себя трусом перед девушками. Я никогда перед ними вот так не извинялся, а сейчас провинился достаточно. Всё-таки набравшись смелости, я уже открыл дверь, чтобы отправиться к Мицури, но она уже стояла перед нашей дверью с чем-то в руках. На лице девушки был милый румянец. Она то и дело кусала свои губы, будто нервничая. — Я-я испекла вам тортик, Ренгоку-сан, хотела поздравить вас хоть чем-то, — она закрыла глаза и протянула угощение мне в руки. Я поначалу опешил, но потом как понял… Какое-то странное ощущение возросло в груди, сдавило рёбра, будто мне не хватало воздуха. Эта девушка просто испекла мне тортик и просто поздравила, чтобы мне было приятно. Никто такое внимание, кроме Сенджуро, мне не оказывал. Поэтому я взял тортик, дал вовремя подошедшему Сенджуро в руки и притянул к себе Мицури. Девушки ойкнула, когда оказалась в моих крепких объятиях, но потом быстро расслабилась и обняла ещё крепче, показалось, будто мне сдавили рёбра. — Мицури… мне нечем дышать… — прохрипел я, когда я не смог даже полный вдох сделать. — Ой, простите, я всегда крепко обнимаюсь, давайте тогда кушать скорее! Я ещё не только торт принесла. Оказалось, она наготовила целый ящик сладостей. В свой день рождения я сладкого объелся на год вперёд. Мы вместе веселились, устраивали бои подушками как малые дети, рассматривали мои каракули в детстве и просто беседовали обо всем на свете. А потом начался звездопад, который мы видели прямо из окна нашего дома. Небо сияло словно звезды, как по зову, решили именно в эту ночь упасть. Может, это знак свыше? Мицури схватила меня и Сенджуро за ладони, чуть поднесла к себе и зажмурилась. Она загадывала желание, тоже самое делали и мы. Что загадали брат с Мицури, я не знал, но сам я загадал, чтобы в этой жизни у меня все было прекрасно. Чтобы было прекрасно у меня и моей семьи. А ещё, чтобы я своей следующий день рождения отпраздновал грандиозно, ведь я буду уже совершеннолетним. Интересно, как оно пройдёт?***
— Боже, не ожидал, что мое двадцатилетие пройдёт в таком месте, — пробубнил я себе под нос, завязывая долбанный галстук, который ну никак не хотел ровно завязываться. Сегодня мне исполняется двадцать лет и теперь, как заявил мой новоиспечённый коллега по цеху Тенген Узуй, я могу бухать от заката до рассвета. Насчёт коллеги… За этот год в моей жизни изменилось многое. Упорным трудом и стараниями я добился своей мечты и цели: я стал столпом после своего отца. Дошёл я до такого ранга, когда убил вторую Низшую Луну, Хаиро, который терроризировал центр Токио. Я смог его одолеть, хоть и с тяжёлыми ранами. Меня признали в качестве столпа, пусть один из них набросился на меня с кулаками при первой встрече. Это был Санеми Шинадзугава, который пытался вывезти меня из равновесия, ведь я заявился на собрание столпов вместо своего отца, который должен был быть. Время шло, и я сумел за столь короткое время заработать уважение и почитание со стороны коллег. Меня часто отправляли на совместные задания со столпом воды, Гию Томиокой. Парень был очень замкнутым и безэмоциональным, но я как-то не особо обращал внимания на столь мешающие общению факторы. Я болтал рядом с ним без умолку и мне нравилось, что меня слушают. Бывало, я выводил парня на разговоры, и тот сам начинал диалог или что-то рассказывал в ответ. Самое главное, он был сильным воином и искусным мечником. Стиль его дыхания меня завораживал, и я не скупился на комплименты. Парень сильно краснел и один раз сказал, что восхищается моим стилем дыхания. Ему нравилось мое упорство и твёрдость в бою. Что я был диким и необузданным, как огонь, но придавало мне какого-то о шарма. Вот так мы и подружились. Он стал для меня хорошим другом, с которым мне хотелось часто проводить время. А в этом году он согласился на приглашение на мое день рождения. Соберётся всего четверо человек, включая меня: Узуй, Шинадзугава и Томиока, ну и я. Обанай отказался от этой затеи, ссылаясь на «абсурд и бесстыдность», Муичиро был слишком маленьким, а Гёмей уже был отправлен на задание. Поэтому мы собрались некоторой четвёрочкой на мой праздник. Узуй ещё сказал, что приготовил мне сюрприз. Какой сюрприз — понятия не имею, учитывая, что мы вообще направляемся в самое пекло разврата и похоти, хотя это одно и то же. Для меня было серьёзным вопросом, в какой дом мы отправимся, потому что в Токио таких публичных домов уйма. Но самый известный квартал, где целая сотня таких домов — район Ёсивара или «токийский квартал красных фонарей». Ну, Узуй, держись у меня… Все также пытаясь завязать галстук, я психанул в итоге и выкинул куда-то в угол комнаты. Ну никак он не завязывался, да и вообще, он душит и жутко неудобный. Но Тенген сказал, что нам надо более менее прикрыться, потому что охотников там боятся. И если мы будем в нашей привычной форме, то нас попросту не смогут обслужить как надо. В сёдзи кто-то постучал, и я крикнул: — Кто там? — Я, — это был Узуй. Не дождавшись ответа, он сразу вошёл в нашу «раздевалку». — А вообще, какого хрена я стучусь в своём собственном доме? — сразу же начал свою лепту столп звука, на что я закатил глаза и поправил пиджак. Костюм, признаться честно, и вправду красивый и отлично подчёркивает все мои данные. Как сказал Узуй: «У тебя блестящая фигура, которой надо похвастаться перед самыми красивыми куртизанками и гейшами». Не, я всегда знал, что моя фигура что надо, но как-то и не задумывался, чтобы хвастаться перед девушками. — Ну что, готов блестяще показать себя? — с привычной ухмылкой произнёс Тенген, облокотившись о стену рядом с зеркалом, в которое я смотрелся. — Нет, — признался я, — Не нравится мне эта затея…зачем это? — Как зачем?! — тут же повысил голос Узуй, — Как зачем, дорогой мой?! Тебе исполняется двадцать лет, а это такая дата знаменательная. Ее надо отпраздновать как следует! — А нельзя это сделать где-нибудь в другом месте? — Нет, и не спорь! — он потянул полы пиджака вниз и, как какой-то дизайнер, критически осмотрел мой внешний вид. — Чувак, зад у тебя что надо. — Ээээ…спасибо? — Девочки будут твоими, готовься, в этот вечер ты будешь не один.