Пакетик брать будете?

Тяжела и неказиста жизнь студента, решившего устроиться на работу. А если эта работа еще и не по специальности, то остается только помолиться. За упокой. Именно с таким настроением Антон входил в уже родное помещение пункта выдачи заказов Вайлдберриз, и каждый день начинался со слов: — Ну, помянем. Помянем здоровье, сон и нервы, но Шастун уже привык к распорядку дня и к веселым кадрам, которые иногда забирают заказы. За полгода работы произошло столько всего, что можно было смело идти сниматься в «Зашкварные истории», а этих самых историй хватило бы на год выпусков. Вайлдберриз больше походил на самую суровую школу, готовившую хладнокровных бойцов, потому что характер тут закалялся как надо, а после нее любая трудность или запара на работе показались бы слабым пуком. Здесь ты узнавал все прелести жизни и, собственно, приспосабливался к этой самой жизни. На первом курсе Антону казалось, что он в своем сознании преисполнился, когда только заехал в общагу и познакомился с соседями по комнате, которые не имели вообще никакого уважения к еще зеленому маленькому студенту, и Антон, как инфузория туфелька, боролся за свою жизнь с коварными амебами. Ну, там еще и тараканы соседствовали, но они были не так страшны. Это тогда казалось, что общежитие научило жизни, ты выучил все правила и тактики боя с чудовищами, но не подозревал, что босс тебя ждал не после окончания вуза, когда ты слепым котенком тычешься хоть куда-то, где можно заработать копеечку, а прямо во время обучения, а именно в пункте выдачи Вайлдберриза по адресу улица Пушкина, дом двадцать четыре. Антон тоже в неком роде был Пушкиным. Рифмовать наитупейшие строчки, пока вертишься на стуле в ожидании клиентов, уже стало привычным делом. — Я заказ тебе отдам, только если за анал. — Наш девиз для всех указ: взял заказ — съеби с моих глаз. — Лучше сесть очком на штык, чем принять вайлдберризовский грузовик. Иногда Антону казалось, что он — воплощение всех существующих профессий. Он был и грузчиком, когда принимал этот самый ебучий грузовик с поставкой, а потом стоял в окружении коробок аки маленький мальчик, потерявшийся в лесу, потому что на фоне внушительных размеров товара он выглядел ничтожно маленьким. Он был и кладовщиком, сортируя и выгружая посылки, не забывая при этом много материться. Он был и упаковщиком, потому что многим было плевать, в каком виде возвращать товар после примерки, поэтому зачастую все вещи просто скидывали на его рабочую стойку. Он был и психологом, потому что бывали и такие клиенты, которым хотелось попиздеть прямо перед закрытием магазина и поведать свою увлекательную историю из жизни. И он был просто бедным парнем, на смены которого выпадали самые абсурдные случаи. Антон старался брать больше рабочих дней, чем среднестатистический адекватный человек, потому что съемная квартира сама себя не оплатит. Вот и приходилось пропадать неделями без выходных, зато благодаря этому пополнялся топ кринжовых историй. Они бы уже даже в сеттинг зашкварных не уместились, нужно было идти на ЧБД или открывать собственное шоу. Однажды пришла девушка за большим заказом неебически дорогой посуды. Там было четыре коробки, которые Антон носил по отдельности, чтобы не дай бог ничего не произошло. Предложил пакеты, широкие и вместительные, но девушка отказалась, поставила коробки друг на друга и трех шагов не прошла, как один из наборов полетел вниз. — Блять, Ирина, еб твою мать! — хотелось сказать Антону, но деловая этика не позволяла, поэтому он ответил одной емкой фразой: — А я вам говорил. Потом была бабуля, притаранившая с собой кучу пакетов с какими-то банками, одна из которых то ли лопнула, то ли крышка дала по съебам, но на пол вытекла красная жидкость. Антон тогда представил себя в фильме «Сияние», потому что лужа, такая густая-густая, тянулась тоненькими струйками по помещению и напоминала кровавое пятно. Зайди бы сейчас полицейский, долго пришлось бы объяснять, что они не экранизацию «Преступления и наказания» собрались снимать. В итоге Шастун потратил остаток смены на оттирание пола от томатного сока. Бывают и такие индивиды, которые приходят прямо к открытию или задолго до него, караулят, ждут и просят тут же отдать заказ. В такие моменты Антон смотрит на них смайлом булыжника — таким же помятым, примятым и охуевшим лицом. Бывают и те, кто заходят за заказом, когда поставка еще не рассортирована. — У меня написано, что заказ доставлен. Почему вы тогда не можете мне его отдать? — У вас должен быть статус «готов к выдаче», а пока что ваша посылка еще не выгружена, — повторяет как мантру. Выучил на пять с плюсом. — Давайте я подожду, когда вы со всем разберетесь. И снова это лицо булыжника. И бывает просто хамло, которое не учили в детстве хорошим манерам. После таких не то что осадочек остается, там желание ручку в глаз воткнуть появляется и повесить в примерочную мем со Шреком «фиксирую гниду». Одним словом — цирк, а Шастун в нем главный клоун. И вечер каждого дня проходит одинаково — лицом в подушку. Сил готовить даже нет, но Антон бьет себя по заднице — во всех смыслах — и идет варить макароны. Хотя бы что-то, иначе желудок после двенадцатичасовой смены без еды сожрет сам себя. Пока закипает вода, Антон заходит на Порнхаб, на уже определенную страницу конкретного пользователя, и видит новое видео. Вечер уже кажется не таким плохим, губы в какой-то глупой улыбке расплываются, будто на экране не порнуха, а самое романтичное признание в любви, да и настроение само собой поднимается вместе с кое-чем другим. У Антона вечер после смены всегда сопровождается девизом «устал морально, отдохни аморально». Нет, не каждый раз он бежит, снимая трусы и спотыкаясь, лишь бы быстрее передернуть, но эти слова подходили как нельзя лучше. Такая разрядка Антону нравилась, а когда были силы, то он использовал и свой небольшой запас игрушек, но чаще всего это происходило на выходных. В обычный же день хватало и дрочки, но какая она была! Давайте честно признаемся — найти достойное порно очень трудно. Вот, поднимите руки, кто находил идеальный ролик за пять минут? Или сразу, как только заходишь на сайт? Не стесняйтесь, мои маленькие шалуны! Как говорится, вижу лес рук. Так что, согласны? И Антон с этим тоже был согласен, потому что облазил кучу сайтов с сомнительными названиями — hardgayporno или ebuboyzzz особенно в него вселяли ужас, — просмотрел сотни роликов и прямых трансляций, чтобы остановиться на чем-то конкретном, а точнее, на ком-то. Как-то вечер выходного дня Антон, как всегда, провел на Порнхабе. Для него эта площадка стала более-менее стабильной, со своим избранным и некоторыми понравившимися аккаунтами — на остальных сайтах он тоже искал что-то новое, но такие поиски затягивались, а дрочить хотелось вот прямо сейчас, — и в копилочку к остальным попал еще один, который назывался коротко и лаконично — G.R.A.F. Шастун сначала пытался понять, что значит эта аббревиатура, но ничего в голову не пришло. Потом осознал, что название аккаунта, скорее всего, так и читается — ГРАФ, слитно и без пауз. Но не морфологическим разбором Антон собирался заниматься. Его привлек контент на странице этого Графа, и Антон собирался его досконально изучить. Зашел на страницу, промотал до конца, бегло посмотрев на превьюшки видео. Их было всего десять — по сравнению с другими аккаунтами этот был малюсеньким, крошечным, но не менее привлекательным, — а сам парень снимался исключительно соло. В каждом ролике он пробовал новую игрушку и примерял какой-то образ. Здесь он в чулках с милыми бантиками и с пробкой, стоппер которой был в виде сердечка, а здесь — в колготках в широкую сетку отвешивает удары стеком — по груди, животу и ногам. Самому себе делать это не так удобно и вряд ли приносит много удовольствия, но Граф тихо стонет на каждом ударе, оставляет красные метки на теле и уж слишком изящно мастурбирует. Каждое видео снято исключительно по шею. Ни сантиметра больше, ни сантиметра меньше, но Антон может представить удовлетворенное лицо и так — за столько лет просмотра порно фантазия развилась сама. Он засматривается на тело, и в глаза с первых же секунд бросается живот, усеянный родинками. Такой красивый, не сухой и с кубиками, а вот настоящий, мягонький, и это почему-то умиляет. В жесткий образ не вписывается, и Шастун опять начинает улыбаться в экран, будто «я тебя люблю» получил от краша, а не порно смотрит. Антон смотрит и другие ролики. На одном из них просто красивая дрочка, уж слишком эстетичная. Комната окутана светом фиолетового неона, полумрак добавляет интимности, на кровати мягкий белый плед, и он, Граф, восседает перед камерой, смазывает член смазкой, обильно льет на живот и на грудь и массирует особо чувствительные точки. Антон это видео сразу добавляет в избранное, пересматривает — и дрочит — не один раз, и потом перед глазами еще несколько дней стоят кадры из видео. И не только кадры. После этого Графа никто не воспринимается, больше ни на кого так не дрочится, как на него, и Шастун совсем с головой уходит в контент до одури возбуждающего незнакомца. В некоторых видео он тестирует игрушки, чем-то похожие на антоновские. Например, вибратор мягкой овальной формы, отлично стимулирующий стенки. И Антон устраивает тест-драйв вместе с этим Графом на пару. Тот себя подготавливает, и Шаст, удобно расположившись, чтобы и видеть парня, и себя тоже растягивать, повторяет действия. Игрушку вводит точно так же, двигает в таком же темпе, и хочется глаза закатить от удовольствия, раствориться в ощущениях, но Антон считывает реакцию тела Графа: как грудь тяжело вздымается, как живот дергается, как ноги дрожат, и кончает только от этого. Получается одновременный оргазм, и Шаст проматывает назад на несколько секунд, чтобы еще раз услышать приятный высокий стон. Наверное, это странно выглядело со стороны, но Антону такие практики нравились. Создавалось ощущение, что ты с этим человеком один на один, вот прямо сейчас, в моменте, кончаешь с ним, и Шаст пробовал подобное не один раз. Граф не так часто выкладывал новые видео, но зато вел трансляции, на которых так же развлекался с разными девайсами. За каждое действие ему прилетали донаты с просьбой что-то выполнить: чем чаще поступали деньги, тем сильнее была мощность игрушки или продолжительность ее использования. Антон заставал и такое, что Граф кончал несколько раз подряд от вибропробки, потому что ему нескончаемо приходили деньги. Зрители его не щадили, донатили сразу после первого оргазма, не желая, чтобы игрушка переставала действовать, и в какой-то момент Антону по-человечески стало жалко парня. По заторможенным движениям можно было понять, что Граф уже истощен, что вот-вот просто свалится на очередном оргазме и трансляцию экстренно нужно будет прерывать, поэтому Антон задонатил определенную сумму для использования игрушки, но оставил подпись: «Просто погладь себя. Где хочешь. Не спеши». Такая просьба, видимо, удивила, потому что несколько минут ничего не происходило, Граф не двигался, а просто сидел. Кто знает, может быть, в ресурс входил, но потом вылил немного смазки и стал размазывать по телу, как в любимом видео Антона: обычные массажные действия, скольжение ладоней и тихие вздохи. Граф даже к члену не притрагивался, даже к паху не спускался, а просто расслаблял себя и изможденное тело, но Антон испытал какой-то необъяснимый трепет к этому. Это было красиво и совсем не пошло, а как-то слишком чутко и любовно, что Антон проморгал момент, когда трансляция закончилась. Именно после его доната, и это было лучшим ее завершением. Шастун старался поддерживать его: заходил на трансляции, если позволяли силы; каждый месяц донатил определенную сумму, какую мог отчислить из своей зарплаты, потому что Граф этого заслуживал. Да, определенно, Антон был его фанатом. Частенько видео Графа залетали в рекомендованные, получали большой отклик, и Шастун думал, что большая часть просмотров его, потому что видео он пересматривал не по одному разу. Было странно такое говорить, но сексуальная жизнь Антона стала интереснее с появлением этого загадочного молодого человека. Дрочить в одиночку было уже скучно, поэтому каждый раз сопровождался стонами Графа и его крышесносной пластикой, а выгибался он отлично, демонстрируя изящную спину и округлую задницу. Иногда у него выходили простые видео, без какого-либо проникновения и использования игрушек. В таких роликах он демонстрировал свое тело в тех самых ебучих колготках, которые хотелось порвать и услышать характерный треск. Шлепал по заднице, лишь доказывая, что та отменная и сочная. Раскрывал ягодицы, демонстрируя свою узость. Изображал танцевальные движения, двигаясь плавно и мягко, пуская волну по телу и вновь выгибаясь в пояснице. Так появился еще один излюбленный вид видео у Антона. И работа в пункте выдачи казалась уже не такой стрессовой и ужасной, потому что у Антона был отличный секс — с самим собой, но какая разница, если мастурбация и игрушки теперь приносили двойное удовольствие. Заказы выдавались быстро, поставки принимались четко, и Шастуну уже было глубоко насрать, кто и чем недоволен, а раздраженное настроение посетителей больше не передавалось воздушно-капельным. Даже после неожиданного наплыва покупателей, по несколько часов примеряющих свои заказы, было спокойно на душе. Шастун крутился в своем кресле, смотрел тиктоки и ждал конца рабочего дня, до которого оставалось пятнадцать минут. И Антон бы рад закрыться раньше, начать убираться, если требуется, и закрыть смену вообще, но в это время прибегают опозденыши за своими посылками. Так и сейчас пришел один. — Добрый вечер. Ваша фамилия, — спокойным тоном произносит Антон и даже улыбается. Для человека, которому закрываться вот-вот, он выглядит слишком счастливым. — Попов, — кратко, емко и лаконично отвечает парень и прочищает горло. Першит. — Пару секунд, — Шастун ищет заказ, кликает на его номер и ему раскрывается содержимое, как и всегда. В голове тут же всплывает фраза «вечер перестает быть томным, да?», ее так и хочется сказать, но это будет ужасно некрасиво и неэтично, поэтому Антон поджимает губы, еле скрывая улыбку, и быстро просматривает наполнение заказа: анальная елочка, комплект пробок «3+1» (вот это выгода!) и эрекционное виброкольцо, с которого Антона выносит, но он героически держится. Само кольцо как кольцо, но называется Баттерфляй, розовое такое, и бабочка на нем нарисована, что придает то ли комичности, то ли умиления. Антон слишком долго изучает заказ, из-за чего парень устремляет на него пристальный взгляд, ожидая ответа. Шастун издеваться не намерен, задерживать тем более — самому домой хочется, — поэтому отыскивает заказ и вручает клиенту. — До свидания. Хорошего вечера, — ляпает Антон и закусывает язык. А что? Это стандартная фраза, которую обязаны говорить сотрудники, только в данном случае звучит она двусмысленно. Парень улыбается и быстро ретируется, а Антон думает, что сегодня тоже нужно хорошо провести вечер. *** Граф не выкладывает новых роликов, не проводит трансляции, и становится даже как-то грустно. Нет, Шастун не слушает слезливые треки и плачет по ночам в подушку, просто хочется чего-то новенького, но Антон понимает, что парень по ту сторону экрана — не машина, до сих пор с холодком вспоминается, как он кончал раз за разом. Старые ролики он все равно любит, если порно можно любить такой любовной любовью, и прикладывает к ранам души после тяжелых смен. Тянется еще одна рабочая неделя, еще сотни клиентов забирают заказы, по сто часов их примеряют, потом все сменяется другими людьми. В этот раз Антон решил себя немного разгрузить и поставил только три смены. Да, зарплата выйдет меньше, но сейчас нужно было немного остепениться, потому что по учебе он стал заметно проседать, а четвертый курс, на минуточку, хотелось окончить спокойно. Антон старался выбить себе дни с минимальной загруженностью, то есть с наименьшим наплывом клиентов. Такое случалось редко, чтобы практически весь день просидеть без дела, и предугадать, естественно, было невозможно, поэтому Антон тыкнул пальцем в небо и выбрал первые три дня недели. Понедельник — день тяжелый. Наверное, именно поэтому все спасают себя какими-то покупками и странными штуковинами. Антон помнит необъяснимо дикий наплыв этих поп-итов, симплов-димплов и прочих антистрессов, а еще вазы для цветов в причудливых формах, коих заказали минимум двадцать разных человек, как будто где-то это добро прорекламировали. И он точно еще отдал несколько коробок книг, что тоже, по сути, являлось антистрессом. И вот подходила к концу среда, и пришел он. — Попов, — называет фамилию парень, и Антону она кажется знакомой. И лицо молодого человека тоже. А потом все складывается в пазл, когда Антон видит заказ. Точно, тот самый Попов с заказом из секс-шопа, и Антон вспоминает только эрекционное кольцо с рисунком бабочки. Через него проходят столько клиентов, что помнить каждую фамилию и заказ невозможно, но именно этот почему-то откладывается в памяти. Шастун смотрит на дилдо в тридцать шесть сантиметров и прикладывает ладонь ко рту, скрывая свой ахуй. Хочется глазами забегать туда-сюда, чтобы прикинуть, как такой размер может вместиться в человека, но это тоже будет слишком палевно, поэтому Антон молча уходит на склад. Возвращается с коробкой, обернутой в черный мешок, словно выносит какую-то часть тела — фактически именно это и происходит, — и ловит обеспокоенный взгляд парня. Точнее, нервный, бегающий по помещению, скользящий по всему, что попадается на глаза. Пальцы отстукивают ритм по стойке, и не хватает только произнести что-то в духе «пу-пу-пу, заварю-ка кофейку». Вот тебе еще один антистресс. Антон выполняет еще кое-какие махинации в компьютере и только потом протягивает коробку Попову. — Пакетик брать будете? — слова лезут сами, и Антон еле сдерживает истерический смех. Нет, он ни в коем случае не собирается осуждать или издеваться за покупку секс-игрушки, наоборот, очень даже приветствует, просто ему кажется, что шутка про пакетик действительно смешная. Парень перед ним, кажется, вообще дыхание задержал, в коробку вцепился и забыл, где дверь — стоит и не шевелится. Антон позволяет себе капельку наглости и рассматривает лицо молодого человека: несколько родинок на щеке и линии челюсти; яркие глаза, которые горят даже в унылом свете пункта выдачи; кнопочный нос. Кнопочный в прямом смысле, так и хочется тыкнуть в него. — Нет, спасибо, — отвечает парень и уходит. Зачем-то уже дома Антон решает проверить — сколько это, тридцать шесть сантиметров, и множечко охуевает. Он такими размерами никогда не интересовался, да и все его игрушки были в разы меньше. У всех разные предпочтения, это понятно, но все время до сна Шастун пытался представить, как входит 36-сантиметровый дилдо в того парня. *** Тянется день, два. Так проходят все выходные аж в четыре дня, которые Антон проводит по большей части за дрочкой — дрочкой учебы, потому что долгов скопилось, глава диплома еще даже не написана, а сдать уже хоть что-то надо. Про другую дрочку он тоже не забывает, и вечер субботы становится чуть ли не самым лучшим за последнее время, потому что Граф проводит трансляцию. В этот раз она длится долго. Сначала он себя долго ласкает, подготавливает и растягивает. Антон уже забыл это чувство, когда сердце в необъяснимом порыве долбится при виде тела этого парня. Можно уже сказать, что Шастун — влюбленная в порно нищенка? Граф медленными движениями водит по телу, заигрывает со зрителями, коих собралось чуть больше семисот. Этот факт заставляет немного охуеть, потому что Антон помнит, как раньше было не больше двухсот. Как говорится, гоу литтл рокстар. Граф начинает свое маленькое шоу: вертит задницей, шлепает себя, садится в позу лягушки, раздвигает ягодицы и демонстрирует узкий вход. Гладит пальцами, на сухую пытаясь войти в себя, а потом обильно льет смазку, размазывая по ягодицам. Обводит вход подушечкой пальца, но войти не спешит, как будто дразнит. Антон не спешит засунуть руку в трусы, ему сейчас куда важнее эстетичная сторона происходящего, если сочащуюся от смазки дырку можно считать искусством. Граф насаживается на свои пальцы медленно, растягивает неторопливо, тихо постанывая. Антон непроизвольно закусывает губу и голову наклоняет, желая посмотреть с другого ракурса. Правда, что хочется увидеть, сам не знает, все получается само собой. Шастуна слишком возбуждает прелюдия, вот эти мягкие, нежные действия, долгая ласка. В этом что-то есть, и он готов кончить без рук только оттого, как Граф себя растягивает. Дальше все происходит по стандартному сценарию: донаты, игрушки и долгие оргазмы. На трансляциях Граф не распыляется ассортиментом, идя уже по выученному плану — использующиеся действия и девайсы приносят много денег, поэтому менять в ближайшее время их нет смысла. Антон донатит ближе к концу, указывая в комментарии, что хочет, чтобы Граф просто себя погладил. Просьба воспринимается усмешкой — или Антону кажется, — но парень «указание» выполняет, снова заканчивая трансляцию именно после этого действия. И после этой трансляции Шастун совсем забывается в бегущем ритме жизни. Снова загружает себя сменами, совершенно не следит за временем и домой вваливается мешком говна. Ни о каком Порнхабе и речи не идет, поэтому две недели Антон на него и не заходит и от воздержания, кажется, становится только раздражительнее. В долгожданный вечер пятницы, когда все должны прибухивать в барах или лежать у телевизора, по мнению Антона, наоборот, бегут в пункт выдачи Вайлдберриз на улицу Пушкина. За полчаса до закрытия прибегает весь город, примерочных не хватает, а в помещении стоит галдеж, что хочется застрелиться. Голова раскалывается, в горле сухо, кожа лица приближается к оттенку Шрека, но Антон с улыбкой всех провожает, хотя понимает — похуй. Достаточно обычных фамильярностей и заученных фраз, а твое дружелюбие особо никто не оценит. И вот, когда становится тихо, когда только тишина гудит в ушах и Антон откидывается на спинку кресла, запрокидывая голову, что аж кровь приливает, слышится колокольчик — дверь открылась. «Да, блять!» — очень хочется сказать, но вместо этого Антон принимает вертикальное положение и выдает заученное «Ваша фамилия», понимая, что фамилия ему не нужна. Он уже ее знает. — Попов, — отвечает парень и улыбается. Сегодня он выглядит очень даже уверенно. Антон людей никогда не запоминал, заказы их не помнил тем более. Да и смысл? Все друг друга сменяют, как в колесе Сансары, только тут все живы-здоровы, никто смертный круг не делает. Шастун видел уже тысячи покупателей, а сколько заказов через него прошло! Знать каждого в лицо было невозможно, но почему-то этот Попов ему запомнился. И не из-за того, что покупал секс-игрушки, что раньше на сменах Антона еще никогда не случалось, а из-за самого себя, что ли. У Шастуна всегда была проблема описывать людей, но от парня, стоящего в ожидании своего заказа, исходил какой-то особый вайб. Так же говорят, когда у человека какая-то особая энергетика, да? В этот раз заказ Попова больше прошлых: несколько разных смазок; анальные шарики длиной в тридцать сантиметров; стандартный вибратор с большой круглой головкой; насадки на член с ребристой поверхностью; стимулятор простаты; пэстисы, соединенные тонкой золотой цепочкой между собой, которая крепится еще к кожаному чокеру. Антон сглатывает, что явно не утаивается от взгляда покупателя, но самообладание сохраняет до конца. Последняя позиция Шастуна особенно будоражит, и он невольно начинает представлять, пока роется на складе, как же выглядит портупея с накладками и цепями на теле. Про пакетик он не шутит в этот раз, молча отдает заказ и говорит обычное «до свидания». Попов прощается аналогично. *** Наконец-то выдается выходной, полноценный и ленивый, поэтому Антон заходит на Порнхаб. Он там не появлялся чуть больше двух недель, и каково было его удивление, когда на канале Графа появилось аж четыре новых ролика. Антон многообещающе присвистнул, перекатился на живот, чтобы достать из тумбочки смазку, и сразу снял трусы. На последнем опубликованном видео Граф полностью голый (ого!), на нем ни чулок, ни колготок, ни дополнительных аксессуаров. Его красота ничем не прикрыта, и Антон только от этого получает удовольствие. Рассматривает родинки на животе, расположение которых он выучил наизусть, что ночью разбуди — он нарисует схематично. Цепляется взглядом за изящные худые щиколотки, которые наверняка бы отлично смотрелись на плечах. И не отрываясь смотрит на задницу. Опять и снова, потому что такую задницу грех не ебать, прости господи! Граф уже растянут, доказывая это вводом трех пальцев сразу. Дальше идет что-то наподобие вибростимулятора, который также свободно входит. Слышится легкая вибрация и тихие стоны, которые Антон впитывает всем своим существом. Стонет Граф красиво, мелодично, это можно слушать долго и заводиться с пол-оборота. Антон тоже выливает смазку, размазывает по животу, спускается к паху и проводит по всей длине члена. Он массажным действиям научился у Графа, запомнил движения рук и сам ласкал себя по такой же схеме, и надо было признаться — это приносило двойное удовольствие. Когда ты расслабляешь сам себя, находишь еще более чувствительные точки и буквально кайфуешь от своего тела. Надо отдать должное, Шастун свое тело и вправду принимал с каждым просмотром видео. И мастурбация выходила уже за грани обычной разрядки. После стимулятора в ход пошли анальные бусы. На глаз Антон диаметр определять не умел, но Графу требовалось усилий протолкнуть в себя первый шарик. Может быть, он был еще недостаточно растянут для такой большой игрушки, и стенки с трудом обволакивали силикон. Антон внимательно следит, как погружается каждый шарик, как Граф их в себя принимает и как расширяется вход при каждом вводе и тут же сужается. Шастун вновь тяжело сглатывает, из-за чего заходится в кашле. Становится неимоверно жарко, лицо горит огнем, но Антон продолжает медленно водить по члену. Бусы были длинными, явно больше двадцати сантиметров, так что ушло еще дольше времени, пока Граф с наслаждением вытаскивал каждый шарик, медленно потягивая за кольцо на конце. Антон не сдержался и кончил где-то на десятом шарике, но видео не выключил, а как истинный фанат продолжил смотреть. После бус Граф еще какое-то время развлекался с разработанным анусом и вводил по несколько пальцев, а потом взялся за другую игрушку, и у Шастуна этот момент пролетел вьетнамским флешбеком. Он замер, перестал дышать, поставил на паузу, чтобы убедиться, что ему не показалось, перемотал и еще раз посмотрел. Эрекционное кольцо. С бабочкой. Розовое. Ладно, а вдруг это хит продаж? Но после эрекционного кольца ролик смотреть без мыслей было тяжело, а когда появился вибратор, похожий на тот, что забирал Попов недавно, сердце забилось сильнее. Ладно, таких вибраторов уйма. Это база, как говорится, но чем дольше Антон смотрел видео, тем сильнее в голове выделялась одна мысль, вырванная из кучи других. И для ее проверки он открыл другое видео, идущее сразу после этого, и мир точно схлопнулся в этот момент. На этом видео Граф был в той самой портупее и накладками на соски, сцепленные цепочкой. И это тоже можно было свести на совпадение, подобных аксессуаров тысячи, многие порно-актеры используют подобное в видео, но это было слишком правдоподобным совпадением. И когда в кадре появился тот самый 36-сантиметровый фаллоимитатор, пазл сложился. Граф и Попов — один и тот же человек. Граф Попов. Попов Граф. Попа Графа. Несколько месяцев Антон смотрел на задницу этого Попова, а эта самая задница закупалась в секс-шопе на Вайлдберриз и забирала свои заказы. С приятной стороны, однако, Антон увидел одного из своих покупателей. Душ валится из рук, завтрак почти сгорает, в кружку летит четыре ложки кофе, потому что Антон пытается осознать увиденное. Нет, задница на экране ему очень нравится, любые сексуальные практики Графа тоже, только теперь низушка соединяется с верхушкой, и Шаст представляет порно с лицом Попова. Вспоминает все просмотренные ролики, все его показы тела на камеру, все его массажные действия в совокупности с эмоциями. Интересно, как он реагировал на каждые фрикции, стимуляции и ласки, какое было его лицо в тот момент? Попов красивый, Антон уже в этом убедился, и кончает наверняка также красиво. — Блять, подожди, а вдруг это не он, и ты представляешь рандомного чувака, — Антон с собой даже разговаривать начинает, потому что мысли его ведут далеко-далеко и очень глубоко. — Такие игрушки есть у многих, дилдо на тридцать шесть тем более! Потом Шастун задумывается, что у него, например, дилдо такого нет, не все любят огромные члены, так что данное убеждение отпадает. Да и сказать, что Попову нравилось развлекаться с такой игрушкой, сложно. Хоть он осилил чуть больше половины и пытался ввести еще больше, Антон чувствовал дискомфорт по ту сторону экрана, но иногда, к сожалению, приходилось жертвовать собственным комфортом, отдавая предпочтение желаниям других людей. Антон думает, что Попов к ним в ближайшее время не придет. Игрушек он заказал в последний раз много, реквизита для видео и трансляций хватит еще на месяц точно, так что нет надобности обновлять ассортимент, но никогда не знаешь, что может произойти и случиться завтра-послезавтра, где окажешься и кого встретишь. Граф заходит за заказом спустя неделю, и у Антона приятное удивление читается в глазах, словно он друга увидел, с которым десять лет не общался. — Попов, — называет фамилию парень, но Антон вбивает ее раньше, чем она произносится. На этот раз для выдачи только смазки, сразу несколько видов и вкусов. Шастун видит первую — обычная карамельная, — но потом все-таки издает непонятный звук, вырывающийся вместе со смехом. Лицо прикрывает, начиная изображать чихание, рыгание и кашель одновременно, лишь бы не показывать, что привело в такой восторг. В заказе, помимо карамельной, смазка с названием «Айс бэйби», и в голове автоматически начинает петь Гуф, а потом Антон крутит колесико мышки вниз, окончательно разъебываясь. Набор смазок «Во все тяжкие» для орального, вагинального и анального секса, и Шастун уверен, что Попов купил этот набор только ради анальной смазки, потому что называлась она «Analгин». Продолжая излучать невозмутимость, Антон скрывается на складе и быстро находит нужную коробочку. В этот раз она маленькая, компактная, не сравнится с предыдущими заказами. Граф рассматривает что-то в телефоне больше для вида, чем реально, пока Шастун расправляется с выдачей. Что-то еще забивает в компьютере и кидает мимолетные взгляды на парня. Антон еле держится, чтобы не заговорить, губы поджимает, медлит с выдачей, чем заставляет Попова явно напрячься и тоже бросить быстрый взгляд. — Слушай, можно совет дать? — не выдерживает все-таки Антон. Коробочку протягивает, но пальцы не расцепляет, когда Попов хватается за нее и тянет на себя. — Бля, не, не так! Рекомендацию. Бля, хуйня какая, — Шастун уже жалеет, что заговорил. Слова начинают от волнения путаться, а сердце биться сильнее. Он серьезно собирается это сказать? — Короче, не сочти за диванного критика и всезнайку, ты лучше в этом всем разбираешься… Антон прикрывает глаза, понимая, что морозит бред, не знает, как подойти ближе к теме, чтобы не спугнуть вообще парня. Попов брови хмурит, коробочку на себя тянет сильнее, явно желая скорее съебаться от этого странного сотрудника, и Антон вообще его добивает следующим действием. Матерясь под нос и пыхтя, ищет что-то в телефоне, а потом разворачивает экраном к Попову: — Это промокод в секс-шопе, где я сам закупаюсь. Там выбор намного больше и ассортимент лучше. И смазки там качественнее, можешь с любым запахом и вкусом вообще найти! — Антон пытается говорить ненавязчиво, чтобы его за долбаеба не посчитали, потому что, согласитесь, ситуация — сюр. А еще Антону очень страшно, что своим поведением он спугнет Графа и тот вообще больше никогда не появится в их пункте выдачи. Попов — очаровательный невдупленыш. Смотрит выпученными глазами, такими голубыми-голубыми и яркими, ресницами длинными хлопает, а на языке так и вертится «а что говорить? Ну…». — Этот промокод будет действовать, если ты закажешь на пять… — Ты что, каждый раз видел, что я заказываю? — спрашивает Попов на грани шепота и истерики, и Антон наконец ослабляет свою хватку, переставая вцепляться в заказ. — Да. — Пиздец, — парень многозначительно прикрывает глаза, начиная борьбу со стыдом и похуизмом. С одной стороны, ему должно быть все равно. Это же его деньги, его жизнь и его сексуальные предпочтения, но с другой… Теперь понятны эти двусмысленные фразы про пакетик и взгляды от парня за стойкой, который наверняка посчитал его извращенцем… — Я и видео твои смотрю тоже, — решает довести Антон и прикусывает губу. — Что? — у Попова в ушах шуметь начинает от волнения, и он вцепляется в стойку, чтобы устоять на ногах. — Как ты узнал, что это я? — По твоим заказам. Антон выдает всю информацию разом. Нет, а что уже скрываться? Время исповеди. Ох, святой отец… — Пиздец, — снова только это и выдает Попов и опять закрывает глаза. — Ты не волнуйся, твои видео очень…ну, возбуждающие. И ты хорош в своем деле. Ну, в смысле очень классно… — Антон задумывается, что подразумевает под этим классно. «Классно пробки в себя засовываешь, что меня размазывает только от вида твоей влажной дырки?». Или «кончаешь красиво, что я пересматриваю по несколько раз?». Или «стонешь так, что голова кругом идет?». — Ты классный человек, в общем. Попов все еще не в силах открыть глаза. Слушает, что про него говорит этот парень, и внутри зарождается необъяснимое приятное чувство. Получается, перед ним его фанат? Раз по одним только игрушкам смог определить, что за человек закупается в их интернет-магазине, а видео с игрушками много, что значит — этот парень посмотрел все. И ему понравилось. И он его не стыдит сейчас, не унижает, а даже советует, где покупать девайсы лучше. Это все равно не укладывается в голове, и Попов быстро фотографирует промокод, потому что он все еще стоит перед глазами, кидает короткое «до свидания» и уходит. Слишком смешанные ощущения, слишком много откровений для десяти минут, поэтому не хочется ничего обсуждать, а просто скрыться. Антон думает, что навсегда потерял Графа, что он больше ничего не выложит. Его личность рассекретили, и один человек как минимум его знает. В пустом помещении пункта выдачи повисает недосказанность, как и рука Антона, держащая метафоричную коробку со смазками. — Пиздец, я все испортил. *** Если бы сцену из Сумерек, где Белла сидит у окна, за которым сменяются времена года, снимали в России, то на главную роль следовало бы взять Антона. Нет, с того момента прошло не больше двух недель, ничего страшного в жизни не произошло, просто остался неприятный осадок. Антон себя винил за слишком болтливый язык и непреодолимое желание что-то спиздануть, поэтому грузил свой мозг мыслями, что своим поведением напугал человека. Даже жизнь приобрела какие-то темные краски, и за все это время солнце ни разу не выглянуло из-за туч, а погода лишь навевала тоску. Как в лучших традициях всех фильмов, когда состояние героя соответствует внешним обстоятельствам. Но рано или поздно на улице наступает праздник, переворачивая грузовик с дилдаками. Метафорично, естественно. На улице Пушкина снова светит солнце, и в пункт выдачи входит Граф Попов. Антон чуть со стула не летит, так он рад видеть парня, но опять себя сдерживает, чтобы не показаться той самой девчонкой, думающей 24/7 о своей невзаимной любви. — Не сочти за долбаеба, — начинает тихо Попов и облокачивается на стойку, чтобы быть ближе к Антону. — Но я пришел поблагодарить. Заказал кое-что из секс-шопа, который ты посоветовал, и мне очень даже понравилось. У Антона лицо плывет (пиздец, накройте его кто-нибудь), и он кивает как болванчик, ожидая продолжения истории. — Я тут подумал, — Попов мнется, затылок чешет и губы кусает. Опять волнуется, как школьник, ей-богу. — Может, ты посоветуешь что-то? Ты сказал, что сам там закупаешься, и вдруг у тебя есть какие-то фавориты? Что тебе нравится? В мире появляется второе Солнце по имени Антон Шастун, который с упоением рассказывает про все девайсы, что у него есть. Поговорить нормально не получается, потому что влетают клиенты, и Шастун просит контакты Попова, чтобы связаться вечером и все обсудить. Так они и знакомятся. Антон в тот же вечер еще сто тысяч раз извиняется за свою прямолинейность, на что Арсений только присылает радостные смайлики с высунутым языком и подписью «все норм». Антон рассказывает обо всем, что сам знает: какие игрушки приносят больше удовольствия, у каких смазок приятный запах и вкус. Арсений только отвечает «ого», когда Антон рассказывает про свой опыт, про плюсы той или иной игрушки и что ему нравится больше. Арсений оказывается удивительным человеком — на Порнхабе он хорни, а в жизни софт, как говорит молодежь. Антон поражается такому контрасту. Нет, он знал, конечно, что все порно-модели такие же люди, как и все, и не всегда думают только о сексе и хотят кого-то завалить в постель, но не думал, что образы настолько отличаются в реальной жизни. Арсений оказывается очень тактильным и чутким человеком. Он обнимает на прощанье дольше обычного, и вот так они с Антоном стоят у подъезда, сцепляя руки на спине. Он заботится о здоровье Антона, когда тот заболевает с началом весны, и самостоятельно привозит продукты. Шастун его все отговаривает, потому что «а вдруг корона, Арс?», но Арсений возражения не слушает. Ныряет под одеяло и ложится вместе с сопливым Антоном. Обнимает, утыкаясь в плечо, и сам засыпает. Они проводят много времени вместе, если это позволяют смены Антона. Иногда Арсений заходит за ним после работы, и оба не спеша прогуливаются, вдыхая теплый весенний воздух. Они болтают обо всем и ни о чем одновременно, тут же цепляясь за новые темы. — Знакомое место, — говорит Антон, кивая на кровать в комнате Графа. Сейчас она выглядит иначе: вместо белого мягкого пледа стандартное постельное белье с цветами; пустая стена, на которой в видео обычно висит гирлянда, освещая все неоновым светом, и другие обои. Арсений потом объяснил, что перед съемкой всегда переделывает комнату и вешает фотообои, максимально снимая с себя подозрения. Арсений замечает эту ухмылку и закатывает глаза, хотя самому снова приятно становится. Антон смотрел каждое его видео и бывал на каждой трансляции, и они даже выделили целый вечер на обсуждение карьеры Арсения как порно-актера. Сам же Арсений себя таким громким словом назвать не мог. Это было хобби, развлечение и отвлечение от основной работы, которая точно так же, как и из Антона, высасывала все соки. Сниматься в соло на огромную аудиторию — аккаунт Арсения теперь постоянно висел в топе и имел первый ранг — было интересно и немного адреналиново. В начале его тоже посещали мысли, что его могут вычислить, узнать личность, его данные и все это куда-то слить, несмотря на полную анонимность и скрытность своей личности, но желание было сильнее, и Арсений попробовал записать первый ролик. Специально прождал месяц, ушел в затишье, и каково было удивление, когда спустя время он увидел несколько тысяч просмотров и десятки комментариев под роликом. Тогда сниматься захотелось больше. Арсений перед камерой никогда не стеснялся, потому что для него это был другой мир и другая сторона, где он позволял себе воплотить самые грязные — и не очень — фантазии. Он любил свое тело, уделял много внимания максимально чувствительным зонам, поэтому долго себя ласкал и готовил. Ему нравилось устраивать подобные перфомансы перед камерой и кайфовать от самого себя. Так он и узнал, что Антону это тоже нравилось и что это был любимый вид видео от Графа — без проникновения. Конечно, Арсению было это приятно. И не из-за того, что Антон был его фанатом и дрочил на каждый ролик, а из-за того, что не осуждал за такой сомнительный род деятельности, а только помогал разбираться в сфере. Арсений знал, как осуждается в обществе вебкам, какими словами называют моделей и как это не принимается в принципе, поэтому даже близким друзьям не рассказывал о своем занятии и на вопросы «что ты так часто делаешь дома?» отвечал максимально уклончиво, потому что боялся, что даже близкие люди от него откажутся, а тут вот как получилось. Появился Антон, совершенно незнакомый человек, чужой, а какой понимающий. Арсений ему доверял и знал, что Антон всегда поддержит и поможет, если это будет нужно. Они вместе выбирали игрушки для Попова, проводили часы на сайтах секс-шопов и давали друг другу рекомендации — что понравилось, что нет. Есть книжный клуб, а есть клуб по секс-игрушкам, потому что они собирались у кого-то дома и обсуждали девайсы и свои ощущения. За бутылкой пива или вина, естественно. Кто ж просто так обсуждает такие темы. И однажды Арсений взял и скинул в телеге двадцатиминутное видео с подписью: «Решил протестировать, зацени». Совершенно обычная, блять, подпись, как будто мем скинул или ссылку на смешной ролик. У Антона тогда сердце, кажется, вообще отказало. На видео был Арсений, полностью голый, было прекрасно видно его лицо и все его эмоции, когда он себя растягивал или вводил игрушку. Он словно пользовался запрещенным приемом, потому что знал, как Антон любит подобные видео, и долго себя нежил, гладил, размазывал смазку по животу и груди. На видео был мини-вибратор, основание которого состояло из маленьких шариков, плотно соединенных между собой, и каждый из которых вибрировал. В нем было не больше десяти сантиметров, но удовольствия от стимуляции он приносил крышесносные и в использовании был удобен. Достаточно было тянуть за колечко на конце, чтобы имитировать фрикции. Антон эту игрушку знает, сам такой пользуется, поэтому и посоветовал Арсу. А тот, сукин сын, записал ему личное порно. Антон досмотрел все до конца, несколько раз просмотрел момент оргазма, но так и не прикоснулся к члену, хотя тот буквально кричал «свободу письке». Арсений кончил, смотря в камеру и не отводя взгляда, и тогда Антон понял — пиздец. Он упал в этого человека глубоко, надолго и бесповоротно. Ему казалось, что дрочить на такое видео будет неправильно. Херов моралист вдруг родился посреди апогея похоти, и заткнуть его не получалось. То видео было слишком личным, слишком интимным, даже интимнее самого секса или мастурбации. Антон тогда впервые увидел, как Арсений кончает с эмоциями, и в тот момент в груди что-то вспыхнуло. Вот романтические фильмы или сериалы начинаются зачастую с фраз «все началось с этой чертовой улыбки» или «все началось с вай-фая», а у Антона все началось с Порнхаба, члена и Графа. И где мы теперь? *** В один из вечеров Арсений зовет к себе, как и всегда, просто провести время вместе, посмотреть фильм и поесть пиццу. Такие дни — самые лучшие выходные, потому что не нужно ничего делать, напрягаться, а нужно только лениться и гладить Арсения по голове, пропуская прядки волос сквозь пальцы. В этом действии не было никаких романтических подтекстов или намеков, просто Антону и впрямь нравилось гладить Арсения по волосам и вдыхать запах шампуня. И обоих все устраивало. — Слушай! — вдруг резко вскакивает Попов. К этому Антон еще не успел привыкнуть, что Арс в любую секунду может вскочить и начать говорить на уже совершенно другую тему. — Я вообще хотел тебе кое-что показать. Ща, подожди немного! Антон только прослеживает взглядом, как убегает Попов и прикрывает за собой дверь. Фильм уже давно закончился, поэтому сейчас в комнате царит тишина. Только ноутбук шумит. Арсения подозрительно долго нет. Уже от интереса начинает распирать, что он приготовил, но только Антон собирается уткнуться в телефон, унимая свое любопытство, дверь тихо открывается и входит Арс. Блять. В той самой портупее с накладками для сосков и гартерах, так правильно и идеально сидящих на бедрах и талии и несколькими ремешками уходящих до колен. И апогей этого образа — пробка-хвост. Сам хвост черный, пушистый и длинный покачивается, когда Арс делает медленные, поступательные движения. Садится в ногах Антона, носом тычется в пах, ведет по животу и в грудь упирается. Дышит горячо, головой вертит, словно просит ласки, и Антон охуевает окончательно. Какой же Арсений в этом всем красивый, просто пиздец. Голова кругом идет. Антон не может и слова сказать, потому что его накрывает волной возбуждения и любви, а еще какой-то нежности, если к человеку в грубой портупее и с хвостом в заднице можно вообще подобное испытывать. — Ты кошечка? — первое, что приходит в голову Антону, и он кладет ладонь на щеку, заставляя Арсения посмотреть на него. Как же он смотрит, боже. В глазах напротив столько ласки и мягкости, что можно запросто подумать, что Арсений — котенок. Маленький и нуждающийся в ласке. Даже ластиться начинает, о ладонь тереться и просит погладить. Антон в этом желании не отказывает, гладит мягкую кожу, большим пальцем ямочку на щеке трогает, и Арсений правдоподобно начинает мурчать. — Мр-р-р, — даже на кончиках пальцев чувствуется вибрация. — Если хочешь, буду кошечкой. Можно и так попробовать. — А можно тебя поцеловать? — Антон сначала говорит, потом думает, но ему и вправду хочется поцеловать Арсения. Он абсолютно не знает, какие у них отношения — вместе они или просто друзья? Ну да, с учетом, что Антон иногда подрачивает на Арсения, а тот ему кидает персональные видео, которые, по его словам, он никуда не выложит, потому что они только для Шаста, с использованием новых девайсов, то да, определенно это новый уровень дружбы. Или же задротства (ха-ха, каламбур!). Арсений Антону нравится и не как модель с порно-сайта, а как личность. С ним хочется разговаривать не только о сексе, не только об игрушках, а общаться на какие-то бытовые обыденные темы. Антон до сих пор помнит, как Арс в прямом эфире (по фейстайму в смысле) чинил электрочайник, ругался и чуть не доломал его. Антон тогда насмеялся на год вперед, потому что попытки были и вправду смешные, а комментарии Попова стали крылатыми фразами, которые они до сих пор использовали в общении. Арсений — личность глубокая, и это не про талант принимать огромные дилдо. В нем столько интересов, каждый из которых не похож на другой, и можно только удивляться, как в человеке уживается столько всего кардинально противоположного. Вот, например, он охотно слушает про рэп, который любит Шаст, про комиксы и покупает себе парочку выпусков на изучение, а вот он уже смотрит серьезные фильмы или рассказывает про зарождение какого-то жанра. Вот он любит ходить в старой майке и шортах по дому, на завтрак съесть пиццу и шлифануть пивом прямо из бутылки, а вот уже готовит хитровыебанный ужин, открывает дорогое вино и пьет из высокого пузатого бокала, как настоящий аристократ. Антон все эти состояния видел и за это любил Арсения — за то, какой он есть, простой и многогранный одновременно. Арсений на вопрос про поцелуй улыбается, и глаза начинают сильнее искриться нежностью. — Нужно, — только это отвечает, в следующую секунду уже чувствуя тепло на губах. Антон заставляет его подняться, на свои колени усаживает аккуратно, чтобы не задеть пробку, но Арс все равно охает, чувствуя внутри движение. Антон целует без напора, без агрессии, а слишком трепетно и медленно — ему хочется насладиться их первым поцелуем. Поглаживает по щеке, чувствуя под пальцами улыбку, и чужие руки ложатся на плечи, а потом и вовсе обнимают за шею. Арсений жмется, ближе хочет быть и в грудь упирается, чуть приподнимаясь с колен. Антон второй рукой по спине скользит, оттягивает ремешок портупеи, и тот со шлепком возвращается на кожу. Спускается ниже, сжимает ягодицу, сминает, как игрушку антистресс, и Арсений действительно оказывается слишком жамкательным. Его везде хочется потрогать, везде зацеловать, везде залюбить, и если сейчас он так охотно подставляется под ласки, то Антон не может отказать ему в этом желании. Касается игрушки, чуть оттягивая хвост, и Арс мычит в губы, останавливая поцелуй. Антон проводит по краям ануса, размазывая вытекающую смазку, давит слегка снизу и чувствует игрушку внутри. Он видел Арса в разных амплуа и с разными девайсами, впечатляющих своими размерами, и обычная пробка не должна вызывать особенного восторга, но почему-то сейчас тот факт, что в Арсении хвост, с которым Антон может сделать все, что душе угодно, а сам он уже трется пахом, заставляет словить очередную волну возбуждения. — Ты хочешь заняться сексом? — очередной глупый вопрос. — Или это просто демонстрация твоих покупок? — Я хочу заняться сексом. С тобой, Антон, и с твоим реальным членом, — отвечает Арсений и снова смотрит с такой нежностью, мол, какой же ты дурачок, тут же все понятно. Взвыть от этого хочется. — Конечно, ты можешь использовать игрушки, я не останавливаю, но в первую очередь я хочу тебя. Арсений кивает на прикроватный столик с несколькими ярусами, на последнем из которых лежит коробка. В ней почти все, что покупал он когда-то, и глаза разбегаются, что использовать, потому что Антону в первую очередь тоже хочется именно Арса. — Можно сделаю тебе минет? — Ты такой очаровательный, — Арсений усмехается, но совсем по-доброму, треплет по кучерявым волосам и сам плывет с того, какой Антон трогательный в этих просьбах. Своими глазищами зелеными смотрит, не верит будто, что все взаправду. — Можно. Все, что хочешь, Шаст. Я тебе доверяю и знаю, что больно не сделаешь. Если хочешь, можешь взять тот дилдак на тридцать шесть сантиметров, любую змейку засунуть. — Нет, Арс, я любить тебя хочу. Долго и медленно, сколько ты заслуживаешь, — Антон слова в себе не держит. Они для него важны, их не хочется игнорировать. Эти слова должны быть и произнесены, и услышаны, потому что Арсений должен знать, что для Антона это не просто секс. Что в нем слишком много чувств, чтобы бесчувственно засовывать фаллоимитаторы в задницу, лишь бы унять свои сексуальные фантазии. И секса он хочет из-за чувств, а не потому что Арс — популярная модель на Порнхабе. Антон до этого задумывался, что симпатию себе надумал и что для самого-то Арсения это может быть очередной разрядкой, сексом без обязательств, потому что никаких намеков на отношения не было. Они просто помогали друг другу разнообразить сексуальную жизнь, но думать об этом с каждым днем становилось все тяжелее и больнее, питать себя надеждами тоже. И лучше с этим разобраться прямо сейчас. Да, именно перед самым интересным. — Я тебе нравлюсь? — спрашивает Арс и хмурит брови, ожидая, наверное, худшего расклада. — Да, Арс, очень, — непоколебимо отвечает Антон и сильнее сминает ягодицы, заставляя вновь прижаться к себе. — И как парень, и как человек, с которым ты хотел бы иметь отношения? — продолжает Арсений. — А ты хотел бы со мной быть? — А ты? — Арс! Я серьезно, — в подтверждении слов Антон опять тянет за хвост и ловит выдох в самые губы. Арсений в плечо лбом упирается и сопит, пока пробка медленно выходит из него, но вновь загоняется обратно. — Я же верчу задницей на сотню тысяч человек, получаю за это деньги и удовлетворяю чужие фантазии. Меня виртуально уже все поимели, и думаешь кому-то захочется встречаться с таким парнем? Который своим телом зарабатывает? Я же только на секс и способен. — Арс, ты что вообще такое говоришь? — Антон берет его лицо в свои ладони, глаза обеспокоенно бегают, считывая все те же хмурые брови и печальные глаза. Печальные во всех смыслах, потому что на него сейчас смотрят побитой собакой. — Скажи честно, ты задумывался над тем, что я с тобой продолжил общаться только ради того, чтобы уложить в постель? — в ответ кивок. — Боже, Арсюш. Антон его голову обратно на плечо укладывает, по затылку гладит успокаивающе. Он и поверить не мог, что Арсений так думает. Максимум переспать и все, не надеясь на продолжение, а тут, получается, он делает это из-за собственных соображений, что это нужно Антону. — У меня никогда не было и мысли насчет этого. Я с тобой, потому что ты мне интересен как человек, мне хочется быть рядом, слушать тебя, готовить вместе ужин, ходить в кино и еще кучу прочего, что делают люди. И я восхищаюсь тем, что ты занимаешься вебкамом, потому что это трудно, тяжело и не каждый решится на это. Я могу представить давление со стороны, осуждение, и не каждый это выдержит, а ты молодец, Арс. Понимаю, что для кого-то это и не повод для гордости, кто-то не видит в этом ничего хорошего, но ты, блин, собрал какую аудиторию, в топе постоянно и зарабатываешь на этом. И я хочу быть с тобой не из-за твоей популярности или умений, а из-за тебя самого. Мне неважно, чем ты занимаешься и как зарабатываешь. Если тебе нравится — продолжай, я только поддержу. У Арсения на лице читается благодарность, и брови хмурятся уже не из-за страха услышать что-то обидное, а в каком-то умилительном жесте. Он слышит эти слова и не верит, что Антон такой понимающий. В нем столько поддержки, доброты и искренности, что не верится в существование такого человека. А Арсений его нашел. И сейчас в его теплых руках и крепких объятиях. — Ты и впрямь очаровательный, Шастун, — Арсений целует в родинку на носу и ловит мягкую улыбку. — Не говори так больше про себя, хорошо? Ты потрясающий и заслуживаешь большего, — Антон целует его в ладонь так трепетно, будто они сейчас вовсе не собирались заняться страстным сексом, в Арсении нет пробки, а на теле грубой портупеи. — Тогда я заслужил секс с тобой. Прямо сейчас. — Секс со мной не нужно заслуживать. Просто скажи, если действительно хочешь. — Антон, трахни меня, а? — Арс валит на кровать, принимая позу наездника и устраиваясь поудобнее, и Шаст с охающими звуками приземляется на спину, тут же впиваясь в бедра. Арсений ими покачивает, хвостом трется о штаны, а сам прикрывает глаза от движений пробки внутри. Антон завороженно смотрит снизу вверх: на тонкие цепочки, соединяющие пэстисы; на кожаную портупею, так идеально сидящую на бледной коже; на ремешки, обтягивающие ноги. С такого ракурса можно рассмотреть все тело, каждую деталь, и Антон сейчас восхищается тем, что видит, а видит воочию родинки, выученные наизусть. Подушечкой пальца проводит по каждой точке, соединяя в невидимые фигуры. — Можно и так, — соглашается с формулировкой вопроса и тянет за портупею, слишком грубо впиваясь в губы. Сейчас поцелуй выходит совсем не таким, как несколько минут назад, и Шаст сильнее сжимает ягодицы в руках, карябая ногтями. Меняет местами, и теперь Арс лежит на спине. Антон разводит его ноги, устраивается между ними и снова целует. Непроизвольно трется пахом, хотя сам еще полностью одетый, но даже от такого контакта нихуево возбуждается. Зацеловывает грудь, вбирает цепочку в рот, тянет за нее, спускается ниже, к портупее на бедрах. Зубами цепляется, издавая рык, кусает кожу вокруг, и Арс пытается ноги свести от слишком приятных ощущений. Антона много, он везде — с языком, губами и зубами, и это чертовски правильно ощущать все это на своем теле. И в его рту тоже. Антон дышит горячо, ласкает сначала головку, губами размазывает предэякулят по всему члену. Он у Арсения красивый, как бы странно это ни звучало, и Шаст кончиком языка скользит по каждой венке. Рукой помогает, задавая медленный темп, пока спускается к хвосту. Там тоже мокро, видимо, Арс переборщил со смазкой, и теперь некоторые волоски на игрушке увлажнились из-за этого. Хочется вытянуть ее, слизать все, но еще сильнее хочется поиграть, поиздеваться, поэтому Антон сосет не спеша. В голове у Шаста, как всегда, сто и один мем/всратая фраза/неизвестный прикол во время чего-то важного, но сейчас вспоминается аж поговорка «тише едешь — дальше будешь», потому что минет выходит и впрямь медленным и довольно глубоким, из-за чего пальцы на ногах подгибаются, и Антон понимает, что хочет продлить Арсению удовольствие. Берет любимую его смазку — с кокосом, он запомнил — и обильно выливает на член. В руках приятно скользит, а вот эти хлюпающие звуки становятся усладой для ушей. Массажными движениями Антон размазывает гель, мнет бедра, аккуратно скользит по паховой складке, легко касается яиц, тоже уделяя внимание, и продолжает медленно надрачивать. Массажист из него хуевый (ха-ха, он же как раз держит хуй в руках, вот это совпадение), но Арсению нравится, учитывая, как часто он задерживает дыхание и рвано выдыхает, а иногда и дергается — видимо, Антон нащупывает чувствительные точки. Пока одной рукой он водит по члену, второй тянет на себя хвост, и пробка с такими же до одури пошлыми звуками выходит. Вытекает достаточно смазки, и Антон размазывает и ее, проникая внутрь сразу двумя пальцами. Пробка растянула достаточно, но Арсений и сам готовился заранее, это чувствуется. Шаст продолжает свои массажные действия уже в двух точках — внутри и снаружи. У самого штаны выпирать начинают, потому что слышать поскуливания Арсения невозможно без стояка. Это какая-то новая мелодия, и слышать ее хочется как можно чаще. Арсений крутит бедрами, сам насаживается на пальцы, а Антон ускоряет темп, сам того не замечая. Он слишком увлекается Арсом, его реакцией, его стонами, мокрым телом, что самому сдерживаться не получается. — Шаст-Шаст-Шаст, — зовет его Попов и вцепляется в запястья. — Ты… — пытается найти слова, но язык заплетается, а глаза закатываются от удовольствия и предстоящего оргазма. — Прости, я что-то не так… — Все охуенно, я только скоро кончу и не дождусь тебя. Дай минуту. — Хочешь, устрою тебе кам контрол? — Антон так смотрит вопрошающе, что на языке так и вертится «ебашь, зая, ебашь», сдаться хочется этому взгляду, лишь бы дойти вместе с Антоном до оргазма. — Ладно, я понял, сегодня чисто потрахаемся, — он вскидывает руки в примирительном жесте, и Арсений прыскает от смеха. Пока он настраивается на продолжение, Антон выбирает игрушку — мини-вибратор с шариками. Именно с ней Арсений устроил тест-драйв и скинул видео, так что было решено выбрать именно его. Он подставляет задницу, именно подставляет, это не преувеличение. Выгибается как кошка, и хочется пробку обратно вставить, лишь бы так не издевался. Только вместо пробки другая игрушка, свободно входящая без подготовки и промедлений — диаметр слишком мал, и Арс принимает в себя без проблем. Антон все равно добавляет еще смазки, выливает на ягодицы, жамкая их в руках, и включает вибрацию. Шарики приятно гудят, Арсений приятно стонет — это все, что нужно. Антон дополнительно стимулирует языком, обводя припухлые края. Вылизывает всю ложбинку, добавляет ощущений пальцами, слегка надавливая и чувствуя вибрацию. Иногда вытаскивает игрушку, погружая обратно, и эта блядская картина, как Арс принимает в себя, как сужается колечко мышц, снова раскрываясь и выталкивая смазку, вообще не оставляет шансов сдерживаться. Арс это тоже чувствует. Нет, он знает, как тяжело уже Антону только за этим наблюдать, поэтому наконец приглашает присоединиться: — Шаст, давай. Антон, уже полураздетый, только ускоряться начинает. Отключает игрушку, вытаскивает и тут же слышит: — Нет, я с ней хочу. — Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя с игрушкой? — на всякий переспрашивает Антон, пока надевает презерватив. Нет, вдруг он не так понял. — Да, — четко и ясно. Тоном, не терпящим возражений. — Ты уверен, Арс? — Да, Шаст, да, абсолютно. С ней пиздец как хорошо. Антон только молча соглашается, заново включает и вводит шарики. Сначала все же пробует ощущения с двумя пальцами, как бы дает понять, точно ли приятно и все нормально. Арсений в решении непоколебим, поэтому уверяет, что можно уже и член добавить. Как «H2O — просто добавь воды». Как по рецепту. Один член — и Арсений готов. Антон входит медленно, придерживая вибрирующую игрушку, и ловит такой высокий стон, что пугается. — Все хорошо, все хорошо, — повторяет, успокаивает, руку заводит за спину, цепляясь за чужую ладонь. — Продолжай. Антон двигается все еще осторожно, но с каждым толчком становится спокойней — уже не так узко, как казалось, и сама практика, если ее вообще можно так назвать, начинает приносить удовольствие. Антон чувствует вибрирующие стенки — он сейчас вообще становится гиперчувствительным к любой реакции арсеньевского тела, — саму вибрацию на собственном члене, и это сносит крышу. Он трется о шарики, чувствуя их ребристость, толкается в Арса, с каждым толчком слыша в ответ божественный голос, и внутри все взрывается от ощущений. Шаст гладит по бедрам, постоянно задевает гартеры и старается скользнуть под них, чтобы огладить каждый сантиметр. Кожаный поясок на талии, держащий эти самые гартеры, слишком пиздецки сексуально обтягивает, иногда сползая и обнажая красную полоску кожи, и Антон тянет за него на себя. Обнимает поперек талии, продолжая входить в такое податливое, разнеженное тело, и слышать голос Арса почти что у уха — какой-то новый уровень эйфории. Антон уже собрал кучу ачивок и заработал продвинутый скилл. Можно галочки ставить напротив каждого достижения: влюбиться в голос — выполнено; возбудиться — выполнено; сгореть к чертовой матери от стонов — перевыполнено. — Шаст, быстрее. Антон покорно слушается, придерживает за бедра, фиксируя в одном положении, и вгоняет член до предела. Продолжает в том же темпе, срываясь окончательно, потому что Арсений заводит руки, царапает загривок и вообще откидывается на плечо. Антон кусает шею вместе с портупеей, практически рычит, но все равно успокаивающие поглаживает бедра, паховую складку, не касаясь при этом арсеньевского члена — хочет, чтобы тот кончил без рук. От этой совокупности похоти и нежности размазывает сильнее, чем от одного шота самого крепкого алкоголя. Внизу все пиздецки течет от смазки, тонкими ниточками растягивается меж тел, но сейчас так кристаллически поебать и жемчужно похуй, потому что смазка только усиливает все ощущения. Антон мычит в плечо, сдерживая себя от укусов, и только продолжает гладить Арса, куда руки дотягиваются. Его тело пахнет кокосом из-за лубриканта и естественным запахом кожи и пота, что бьет по всем рецепторам, накрывая новой волной любви к человеку. Оба, как оголенные провода, как нервы, которые вот-вот откинутся, и ты лишишься еще одного помощника организма. Сердце долбится в таком же ритме, в каком член входит в Арса, и уже хочется повалиться без сил. Ноги дрожать начинают, и Антон чувствует, как зажимается на нем Арсений, чувствует дрожь внутри, сокращение мышц, и это точно не от вибраций шариков. Арс кончает без рук, цепляется руками за ягодицы Антона, прижимая к себе и заставляя остаться внутри. Антон заканчивает в этот момент и стонет так, что на арсеньевской коже выступают мурашки. Того до сих пор пробивает дрожь, и Шаст выходит, вытаскивая и игрушку. — Тише-тише, — шепчет на ухо и гладит по животу. Арсений все еще тихонько постанывает, отходя от секса, и дыхание еле выравнивает. Ложится на кровать, сворачиваясь клубочком, потому что сил ни на что не остается, и Антон заботливо вытирает влажными салфетками. Конечно, тут нужен полноценный душ, но для него нужно войти в ресурс, чтоб в принципе встать на ноги. Расправляется с портупеями, аккуратно снимая с тела, чтобы ничего не сковывало движения. — Ты как? — Антон ложится рядом. Одеяло все залито смазкой, поэтому приходится нырнуть под него и укрыть Арсения. На стирку тоже нужен ресурс. — Полный восторг, — отвечает Арсений и слабо улыбается. На это тоже еле находятся силы. Трогательная челочка выбивается из общей прядки, и Антон зачесывает ее обратно, гладит по голове, щекам и благодарно целует. — Это ты здорово придумал, конечно. — Тебе понравилось? — Ебейший восторг! — отвечает Антон, чем вызывает ангельский смех Арсения. За это тоже нужно поставить галочку и получить ачивку. — Слушай, а если я тебе предложу сниматься со мной в роликах, ты согласишься? Не на постоянной основе, конечно, хотя если ты хочешь, то я только за. У Антона так лицо меняется, что становится страшно за реакцию, и Арсений одеяло сильнее натягивает, желая скрыться: — Но я не настаиваю, Шаст. Ты можешь отказаться вообще от всего. Ты не подумай, я не ради секса это все! Просто мы вроде с тобой поговорили, что не против попробовать отношения друг с другом, я и подумал, что можно так нашу половую жизнь скрашивать… — Арс, боже, ты ж мой тревожный сырок, — Антон подтягивает ближе к себе, целует в лоб, и Арсений утыкается куда-то в ключицу. — Я не против вообще. По-моему, идея — огонь. Арсений задушено смеется и щекочет смехом кожу. Антон перебирает волосы, гладит так хорошо, что вся тревожность уходит, сменяясь вселенским спокойствием. Арсений чувствует себя любимым в надежных, любящих руках. Что может быть лучше этого чувства? Только вопрос: — Назовемся «Сексуальными кошечками»? И снова не получается сдержать смех. — Тогда нам нужно прикупить второй хвост. Если на просторах интернета вы вдруг наткнетесь на похожее видео и пару и вам покажется, что это до боли что-то знакомое и что-то напоминает, то знайте — вам не кажется. Это «Сексуальные кошечки».