***
— Хе-хе. — Это только пока ты не уснешь, Майки, — Дон пытается делать строгое лицо, но брат лишь сильнее прижимается к его груди, словно тот и правда был подушкой-обнимушкой. От его одежды пахло машинным маслом и пылью, но Майки вдыхал этот запах полной грудью, ощущая, как спазм в его груди, с которым он уже сроднился, постепенно проходит. Ему было невыносимо быть вдали от семьи. Вдали от него. Пусть сейчас он и ведет себя эгоистично. Пусть его и дальше считают несмышленым ребенком — все это не важно, пока Донни остается рядом с ним. Тут над ухом послышалось негромкое сопение, и Майки поднял голову. «Ха, кто тут еще заснет, Дон-ни?» — ехидно улыбнулся он, вглядываясь в лицо спящего брата. Даже сейчас оно было искажено тревогой и усталостью. Под умными глазами темнели глубокие тени, а его подбородок покрывала редкая щетина. «Ничего себе, — Майки осторожно коснулся жестких волосков. — Колется…» Неожиданно для самого себя Микеланджело открыл истину — Донателло взрослее него, и теперь это заметно не только благодаря росту. «Завидую», — мысленно вздохнул он, проводя ладонью по своей щеке, — все еще девственно гладкой. Тут Донни внезапно нахмурился и чуть повернул голову — должно быть, ему было неудобно. Майки осторожно, чтобы не разбудить, немного отодвинулся, однако объятий не разомкнул. Ему казалось, что если он сделает это, то вновь проснется на жестком матрасе в логове Кожеголового, чтобы вновь сходить с ума от тревоги и неизвестности. — Нгх… — Дон что-то невнятно простонал сквозь сон, который, кажется, был не самым приятным. — Тише, — Майки ласково коснулся его лба, убирая всклокоченные волосы. — Я рядом, Дон-ни. Все хорошо. Это просто сон. То же самое говорил он сам, когда маленький Микеланджело просыпался от очередного кошмара. Обнимал, гладил по голове и обещал, что не уйдет, пока страх не отступит. Была ли это какая-то уловка, которой его научил сенсей, или же Донни придумал это сам, но Майки всегда успокаивался и мог проспать до самого утра без сновидений. Сейчас это тоже подействовало — Донателло еще пару раз вздрогнул, но его дыхание стало ровным, тонкие, чуть потрескавшиеся губы немного приоткрылись. Микеланджело довольно улыбнулся и сам не заметил, как коснулся их. Несколько бесконечно долгих секунд длился этот поцелуй, а потом Майки резко отстранился. Сердце колотилось об ребра с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется наружу и сбежит. Но вместо этого он поспешно вскочил с футона и бросился к дверям. Дрожащими руками отодвинул перегородку, но потом не удержался и оглянулся на брата. Донателло мирно спал на футоне, словно ничего и не было. Но Майки нервно закусил губу и прикрыл дверь. А потом сполз вниз по стене, прижимая ладони к пылающему лицу. «Что это сейчас было?!»***
На экране телефона высветилось время — одиннадцать утра, когда Донателло наконец-то смог открыть глаза и сесть на смятом футоне. Несколько секунд все расплывалось перед глазами, а потом он нашарил в изголовье очки. Казалось невероятным, что он смог проспать так долго — почти десять часов. Но голова практически не болела, ломота в теле стала гораздо меньше. Сходить бы в душ и точно будет как новенький. Дон потянулся, разминая затекшие мышцы, и в этот же миг резкий порыв ветра со стороны отсутствующей стены принес в комнату знакомый с детства запах. — Доброе утро, Донателло, — поприветствовал его Сплинтер. Он сидел у импровизированного очага в саду, а над огнем была установлена большая чугунная форма для такояки. — Доброе утро, сесней, — Дон озадаченно почесал затылок. — Не думал, что вы захотите готовить снаружи. — К сожалению, — Сплинтер вздохнул, — состояние этого додзё такое, что грань между внутри и снаружи стерлась. И да, это была не моя идея. А твоих братьев. Донателло удивленно моргнул, но тут из-за угла показался Рафаэль, в руках у него была стопка циновок для сидения. — Здорово, Дон, — произнес он. — Проснулся наконец? — Раф, когда ты вернулся? — Донни был окончательно сбит с толку. Ведь еще вчера между ними произошел конфликт. А Раф был не из тех, кто быстро отходит. — К утру, да еще и с уловом, — он кивнул на готовящуюся закуску. — После шторма в скалах полно всякой живности. Майки тут же пристал с идеей сделать такояки. Не пропадать же добру. На это Донни не нашелся что ответить, поэтому просто неопределенно кивнул, и тут услышал дробный звук шагов. — Раффи-Раффи! Помоги мне! — оскальзываясь на гладких половицах террасы, Майки тащил рисоварку, на крышке которой балансировали несколько глубоких тарелок и бутылочка с соусом. Донателло бросился было помогать, но Раф был быстрее. — Зачем сразу все тащил? Второй раз сходить не судьба? — Так ведь все голодные, — Майки лучезарно улыбнулся. — Спасибо, Раф! Привет, Дон-ни! — И тебе, — Дон нахмурился. Всего на долю секунды, но ему показалось, что при виде его Майки как будто бы помрачнел. Но он поспешил списать это на разыгравшееся воображение. Тем более, что сенсей уже выкладывал на блюдо готовую закуску. — Приятного аппетита, сыновья, — Сплинтер соединил ладони. — Приятного аппетита! — в унисон ответили Раф и Майки. Донни тоже присел на свою циновку и тут внезапно вспомнил. «Сегодня ведь 27 июля — день, когда они встретились со Сплинтером. День, который они обычно отмечали вместо дня рождения». — Навевает воспоминания, — произнес он, словно прочитав мысли Дона. — Пятнадцать лет назад мы также сидели у костра и ели жареных осьминогов. — Вот только одного не хватает, — глухо пробормотал Раф, сердито мешая палкой костер, и Дон понял, что брат вовсе не отошел от своего вчерашнего срыва. Просто спрятал свое беспокойство внутри, чтобы не причинять им неудобств. Принял ответственность, о которой говорил Сплинтер. — Мы обязательно вернем Лео, — выпалил Донни внезапно для самого себя. — Сегодня же возвращаемся в Токио. — Серьезно?! — Майки едва не уронил свой такояки. — Но вчера ты говорил, что… — Я просто… устал тогда, — Донателло отвел взгляд. — Считал, что мы слишком слабы для этой миссии, но теперь я уверен в успехе. Сенсей, вы ведь разрешите? Три пары глаз с надеждой уставились на Сплинтера, и он вздохнул. — Это очень опасная и сложная операция. На кону не только ваши жизни, но и жизнь вашего брата. Поэтому я пойду с вами. Настало время покончить с кланом Аси и перестать жить в страхе. — Вот это по-нашему, — Раф с хрустом раскусил палочку от закуски. — Идем спасать Лео! — Майки довольно рассмеялся, и Донни ощутил, как легкие, впервые за время побега из Токио, распрямляются, позволяя дышать полной грудью. Сразу же после завтрака он заглянул в гараж, чтобы еще раз проверить работоспособность панцеробуса. Рафаэль предложил помощь, и уже через пару часов их «боевая» машина была готова к заезду. — Сделаем как в прошлый раз, — пояснял он брату, показывая трехмерную модель башни Шреддера. — Пустим автомобиль как приманку, а сами проберемся через коллектор. Держу пари, что там обновили систему безопасности, и мы совершенно точно попадемся. — Ты уверен, что Лео в башне Шредддера? Что если, его держат в особняке? — Раф нахмурился, проверяя целостность и остроту своих саев. — Уверен, — Дон забросил на плечо панцерзак. — Там лаборатория Стокмана. Если они схватили Лео, значит, он нужен им для экспериментов. — Ублюдки, — рыкнул Раф и раскрутил в ладони сай. — Урою всех до единого. — Поэтому имей в виду, — Донателло вздохнул, — возможно, тебе придется сражаться с самим Лео. И это будет сложнее, чем убить Шреддера. — Поверь мне, Донни, — Рафаэль усмехнулся краем рта. — Драка с Лео — это то, от чего я никогда не отказываюсь. Даже если его вновь превратили в бесчувственную марионетку, я выбью из него всех наноботов, какие есть.***
Нагасаки окутали душные июльские сумерки, во тьме таинственно мелькали светляки. Где-то в отдалении слышалась музыка и гомон многотысячной толпы, должно быть, в центре города проводили очередной летний фестиваль. Микеланджело оглянулся на сияющее огнями скопление домов, а потом дернул ручку двери. — Ты чего? — Рафаэль удивленно выгнул бровь. — Можно сесть? — робко спросил Майки. — Тебе же не нравится ездить впереди, — Раф поджал губы, но, увидев скисшее лицо младшего, сжалился. — Ладно уж, запрыгивай. Но если будешь доставать меня своей болтовней, пересядешь назад, все ясно? — Ага, — Майки радостно просиял и забрался на сиденье. Однако не успел он захлопнуть дверь, как за стеклом мелькнул Донателло. — Майки? — он нахмурился. — Ты же не любишь езд… — Это было раньше! — выпалил Майки. — Сейчас очень люблю! А еще я хочу сдавать на права после школы! И Раф пообещал, что покажет, как надо водить. — Правда? — Дон выглядел ошарашенным. Раф, к сожалению, тоже. Однако он быстро все понял и произнес самым скучающим тоном. — Ага, такой себе мастер-класс. — Хорошо, — Донни устало вздохнул. — Только не лихачь, хорошо? — Вас понял, командир заднего сиденья, — Рафаэль усмехнулся, а когда Дон ушел, покосился на Майки. — Готов? — Угу, — тот быстро пристегнул ремень. Мотор заворчал, и панцеробус отъехал от додзё. Майки в последний раз оглянулся на мрачные, полусгоревшие стены, а потом уставился в боковое окно. Насчет разговоров Раф мог не переживать — сегодня у него не было настроения. И он очень надеялся, что брат не будет допытываться у него о причинах его желания сесть рядом. Потому что для Майки это место было не рядом с Рафом. Оно было дальше от Дона. Со вчерашней ночи и этого странного порыва Микеланджело не мог успокоиться. В голове постоянно прокручивался этот эпизод, а стоило ему оказаться поблизости от Донателло, сердце пускалось в галоп, ладони становились мокрыми от пота. И Майки, привыкший выражать свои чувства открыто, с трудом сохранял лицо, делая вид, что все хорошо. Но все равно спешил уйти подальше, занять себя чем-нибудь. И лучше уж он будет слушать ворчание Рафа, чем снова сделает какую-нибудь странность. То, что это странно, Майки даже не сомневался. — Слушай, — Рафаэль покосился на притихшего брата. — Я, конечно, не люблю, когда ты не затыкаешься, но когда ты молчишь, мне прямо совсем жутко. Выкладывай давай. — Все в порядке, — буркнул Майки, но Раф лишь рассмеялся. — Лжец из тебя хреновый, Майки. Знаю, мы не то чтобы хорошо общаемся, но… Рафаэль вздохнул, не отрывая взгляд от дороги. — Не в моих правилах смеяться или обесценивать чьи-то проблемы, так что, можешь мне сказать. Если хочешь, конечно. Клещами тянуть из тебя не буду. Микеланджело потрясенно замер, не зная, нужно ли ему ущипнуть себя и проснуться. Рафаэль, который способен выслушивать кого-то, — это что-то новенькое. Впрочем, Майки не собирался ему рассказывать о том, что произошло. Это он точно не поймет, но, быть может… — Ты целуешься с Джой? Панцеробус опасно вильнул — Майки хорошенько так приложило плечом о дверцу. — Раф?! Что там у вас?! — послышался взволнованный голос Донателло. — Н-ничего! — выпалил он, а потом прошипел, бросив на Майки возмущенный взгляд: — Что за вопросы с нихера?! — Мне просто интересно, — он потер ушибленное плечо. — Не хочешь — не отвечай. — Ладно-ладно, я просто удивился, — Рафаэль устало вздохнул. — Я с ней уже год встречаюсь. Разумеется, у нас все зашло куда дальше поцелуев. — Я-ясно, — Майки внезапно смутился. — А… что ты чувствуешь, когда… ну, целуешь её? — Так, а это вот уже не «просто интересно», — Раф фыркнул. — Втюрился, что ли, в кого-то? Тут я тебе не советчик, бро. Для всех это очень индивидуально. Не поймешь, пока не попробуешь сам. «Не хочу я это пробовать», — хотел было возразить Майки, но вовремя прикусил язык. Раф и без того начал задавать вопросы, незачем еще и… — Держу пари, что это Рене. — А? — Майки удивленно моргнул. — С чего ты взял? — Не верю, что ты мог втюриться в эту психованную ведьму — подпевалу Караи, — при упоминании имени последней черты его лица заострились. — А тут такая, полная достоинств блондиночка. — Достоинств? — Майки нахмурился, а потом понял, что Раф едва сдерживает смех. — Да, два таких достоинства. Больших. — Раф! — Майки ощутил, как пылают щеки. — Это для меня совсем не важно! — Ну да, конечно, — он негромко рассмеялся. — Ладно, не обижайся, Майки. Я рад за тебя. — Говорю же, что все не так! — в сердцах выпалил он и вновь отвернулся к окну. Внутри все переворачивалось, и он не знал, радоваться ему или злиться. Рафаэль думает, что его мысли занимает Рене, но на фоне происходящих событий он почти забыл о ней и о её предложении. Сейчас ему это уже не казалось таким важным, равно как и перспектива завоевать сердце Рене. Он хоть и был фанатом её творчества и отмечал ослепительную внешность, но волнение, которое он ощущал рядом с ней, совершенно несравнимо с тем, что он чувствовал той ночью. Он никогда не представлял себе поцелуй с Рене. А вот Донни… он занимал все его мысли. Он неосознанно закусил губу, вспомнив то ощущение. Раф сказал, что все индивидуально, значит, нужно повторить это и… «Стоп, — он мотнул головой, — о чем я вообще думаю? Донателло мой брат, и парень к тому же! Со мной точно что-то не так!» Эта мысль не давала ему покоя весь путь до Токио. Даже когда они притормозили на какой-то глухой автозаправке, чтобы запастись топливом и перекусить, он молча жевал свой онигири. Сенсей несколько раз спросил, все ли с ним в порядке, и Майки просто сослался на усталость. Он на самом деле плохо переносил дорогу. Но Донателло ни о чем не спросил — просто смотрел так, как умел лишь он, — внимательно-встревожено. И от этого Майки было еще хуже. Какое же выражение было бы у него, если бы он узнал о его, Микеланджело, мыслях на свой счет. Наверняка он бы не стал осуждать, лишь виновато улыбнулся. Майки не мог этого допустить. Нельзя, чтобы Донни корил себя из-за него.***
— Спасибо за покупку! — вежливо пропел автомат, выплевывая запотевшую банку с черным кофе. Донателло стиснул в ладони прохладный алюминий, а потом прижал ко лбу, чтобы хоть как-то проснуться. Они вернулись в Токио около полудня, но двенадцатичасовая поездка не прошла для них даром — все еще отсыпались в номерах дешевого мотеля в пригороде, подальше от шума большого города. Через пару часов им предстоит диверсия в логово врага — впервые без своего лидера. Дон устало вздохнул и открыл банку. Маленькая парковка была пуста — единственным автомобилем был панцеробус. Жаркое закатное солнце скользнуло по запыленному желто-зеленому боку, и Донни внезапно содрогнулся от нехорошего предчувствия. Автобус вновь будет играть роль приманки, и что-то ему подсказывало, что в этот раз его выступление может стать последним. Тут вдали послышался утробный рев мотора, а спустя несколько секунд к мотелю подъехал угольно-черный Харлей. Донателло отпил из банки и шагнул навстречу байкеру. — Давно не виделись, Кейси. — Здорово, Дон, — Джонс снял с головы шлем и ухмыльнулся пустотами между передними зубами. — Как сам? — Не дождешься, — сыронизировал Донателло, но Кейси, кажется, не оценил шутку. — Кхм, — он нервно потер шею. — Слыхал, что Лео схватили Аси. Хреново. — Не то слово, — Донни вздохнул. — Но как ты нас нашел? — Написал Джой, а она… — Джонс! — его прервал резкий окрик Рафа. Спустя секунду он бросился к другу. — Иди сюда, ублюдок! Я научу тебя пользоваться телефоном! Закадычные друзья устроили возню прямо на стоянке, а Донни лишь усмехнулся. Рафаэлю явно не хватало компании боевого хоккеиста. Кто знает, может, после этой встречи к нему вернется прежний настрой? Скрипнула дверь. — Кейси? — заспанное лицо Майки было таким трогательным, что Донни не удержался от улыбки. — Привет, Майки! Будь добр, убери от меня этого припадочного! — Кто тут еще припадочный, псих?! Дерись как мужик! — Кавабанга, чуваки! Я с вами! — Микеланджело стряхнул с себя сонливость и тоже кинулся к борющимся парням, а Дон нахмурился. Он очень пытался вести себя как обычно, но именно из-за этого фальшь была так заметна. Искренность и детская непосредственность Майки стала какой-то наигранной, искусственной. А еще он совершенно очевидно избегал его. Может, для других это было не так очевидно, но не для Донни. Это сбивало с толку и злило одновременно. И он обязательно спросит, что происходит, но не сейчас. Сначала миссия, а потом уже все остальное. — Ай! Ай, ну все, Раф! Я понял! Отпусти уже! — заскулил Кейси, когда Рафаэль без всякой жалости заломил его руку, заставляя встать на колени и почти что поцеловать пыльный асфальт. — Что-что, мистер Джонс? — Раф хохотнул. — Ты расслышал его, Майки? — Неа, — Микеланджело коварно ухмыльнулся, ему явно нравилось, когда на орехи от Рафа получал не он. — Думаю, что он должен быть громче. — Блять, вы что, садисты?! — взвыл Джонс, когда Раф чуть надавил на его кисть. — Ладно, скажу! Я больше не буду пропадать так надолго! — И? — И буду звонить, если снова захочу уехать куда-то! — А еще? — Да чего вам еще надо?! — Теперь скажи, что Раф и Майки самые крутые чуваки в мире, — Майки рассмеялся. — И лучше Кейси Джонса во всем. — Уж лучше руку сломайте! Ай-ай, бля, вы лучшие чуваки в мире и круче меня во всем! Наконец, спустя полчаса Кейси получил свободу, предварительно сознавшись во всех земных грехах, чем очень повеселил Майки. После чего он рассказал о передвижениях Пурпурных драконов и клана Аси. Хан вернулся на улицы, а Караи, напротив, — не было видно. Услышав об этом, Сплинтер помрачнел, а Раф агрессивно хрустнул костяшками. — Итак, какой план? — Кейси поигрывал битой. — Крушить? — Диверсия, как и в прошлый раз, через панцеробус, и ты нам в этом поможешь. — Я? — Джонс подозрительно насупился. — Въехать в логово Шреддера прямо под пушки его армии? — Да, но тебе ничего не будет угрожать, — Донателло протянул ему планшет. — Слышал, что ты неплох в видеоиграх. Думаю, что с управлением разберешься. Я добавил несколько модификаций, думаю, что тебе понравится. — Ништяк, — Кейси ухмыльнулся, но потом снова помрачнел. — То есть, я не иду с вами? — Я не могу подвергать тебя такой опасности, — подал голос Сплинтер. — Но я хочу помочь! Драться и… — Кейси, — голос сенсея стал строгим, и Джонс притих. — Это не драка в подворотне. В этой схватке может быть лишь один победитель. Я не хочу, чтобы на твоих руках была кровь моих врагов. Или на моих — твоя. В салоне панцеробуса повисло тягостное молчание — Кейси нервно стиснул рукоять биты и процедил. — Хорошо, я останусь. Но вы все обязаны вернуться, вам ясно?! Иначе меня мама со свету сживет! Убедившись, что Кейси исполнит свою часть плана, они спустились в коллектор. Первым шел Сплинтер, Донателло и Майки за ним, Раф замыкал строй, прикрывая их с тыла. Согласно схеме, вход в контрольные помещения должен быть где-то впереди, но стоило Сплинтеру протянуть ладонь к металлической ручке, как из тени вышла невысокая девушка в темной экипировке, и лишь бледное лицо горело в полумраке, словно фосфорное. Донателло помрачнел — Синигами. Значит, дело дрянь.***
— Сина-семпай?! — Майки удивленно вытаращился на неё. — Что ты тут… — Все плохо, — глухо произнесла она и внезапно упала на одно колено. — Вам нужно немедленно… — Я скажу, что нам нужно, — перебил её Раф. — Закончить твои мучения, ведьма. Майки, отвернись. Он уже сжал в ладони рукоять сая, но Майки шагнул ему наперерез. — Нет! — Уйди с дороги, Майки. — Сина хорошая! Ты не можешь… — он раскинул руки. — Навредить ей. — Микеланджело… — голос девушки был едва слышен, и Майки резко обернулся, а потом опустился на пол рядом с ней. — Он прав. Это яд, и я… — Нет, — Майки яростно мотнул головой. — Есть противоядие! Есть же, Донни?! Он обернулся на брата и несколько мгновений не мог поверить своим глазам — на лице Дона отражалась странная смесь из сожаления, горечи и чего-то еще. Но это ему совсем не шло. Однако потом он вздохнул и произнес: — Майки, отойди-ка, я её осмотрю. Микеланджело послушно отошел в сторону, и тут ему на плечо опустилась ладонь сенсея. — Сын мой, ты должен понимать, что… — Что? — получилось чуть резче, чем он планировал, но сейчас Майки просто не мог быть учтивым. — Я все понимаю, сенсей. Не надо говорить так, словно мне пять лет! — Эй, за языком следи, — рыкнул Раф, но тут Донни поднялся с колен — его лицо было мрачным. — Раф, вызванивай Кейси, ей сейчас же нужна медицинская помощь. — И ты туда же! — Рафаэль оскалился. — Она — враг. Её обожаемый Ороку Саки захватил нашего брата и едва не убил нас всех, а ты… — Рафаэль, — оборвал его Сплинтер. — Довольно. Делай, как сказал твой брат. — Сенсей, вы ведь сами сказали — никакой жалости! — выпалил Раф, и Майки едва сдержался, чтобы не ударить его. Страх за Сину стискивал желудок когтистой лапой. Её и без того бледное лицо приобрело пугающий синюшный оттенок, а дикие желтые глаза были подернуты мутной поволокой. — К Шреддеру и его гвардии, — вздохнул Сплинтер. — Сины-тян это не касается и моей дочери тоже, Рафаэль. Как бы ты к ней ни относился. Рафаэль вздрогнул и опустил голову, но его ладони так и стискивали рукояти саев. — Я вызвал Кейси, — Донателло шагнул к Сине. — Нам нужно отнести её к ближайшему люку. — Спасибо… — Синигами, которая до этого, кажется, едва не теряла сознание, попыталась встать. — Я дойду сама… а вы… — Нет, Сина-семпай, ты не… — Майки шагнул к ней как раз вовремя, чтобы поймать. Маленькие ладони были просто ледяными. Но она все-таки устояла и подняла голову. — Прошу вас, — бескровные губы жалко задрожали. — Спасите… Караи.***
— Нам следует разделиться, — произнес Сплинтер, как только они перенесли Сину к люку и передали Кейси. Он обещал отвезти её в ближайшую больницу, но Дон был почти уверен — она не выживет. Предложение Рафа было жестоким, но более милосердным. Но он не мог позволить Майки увидеть это. Все-таки эта девушка многое для него значила. — Я отправлюсь за Караи, а вы ищите брата. — Сенсей, а если там много охраны? — Майки нервно сцепил пальцы. — И вы тоже попадете в плен? — Не переживай, Микеланджело, — Сплинтер погладил его по волосам. — С рядовыми солдатами я справлюсь и в одиночку. Потом я обязательно вас нагоню. — Так чего же мы тормозим? — Рафаэль со злостью крутанул свою цепь-манрики. — Идем! — Нет, — Донателло устало потер лоб. — Сенсей, со всем уважением, я не могу подчиниться. Мы должны пойти вместе. Сначала спасем Караи, а потом и Лео. Если она теперь в немилости у Шреддера, значит, что-то пошло не по плану. — Постой-ка… — голос Рафа упал на пару тонов. — Какого еще плана? — Это сейчас не важно и… кха! В следующий миг затылок Дона врезался в бетонную стену ливневки. Стальные пальцы сжались на его горле. — А я все думаю, — прохрипел Раф — в зеленых глазах пылали бешеные огоньки. — Хули ты такой спокойный, а ты оказывается… В следующий миг Раф дернулся в сторону, уходя от удара сенсея, а Донни едва не упал на колени. Всего на несколько секунд, но он почти потерял сознание. И когда это его брат успел стать таким пугающе сильным? — Рафаэль! — Достало! — рявкнул он в ответ. — Я что, блять, один был не в курсе этого дерьма? Вы знали, что Лео попал в плен, чтобы… чтобы что, мать его?! — Я не знал об этом, — голос Сплинтера звучал глухо. — И потрясен не меньше тебя, но сейчас это на самом деле не важно. Нужно выдвигаться вперед, враг знает, что мы здесь. Сначала освободим Миву. С этими словами он открыл дверь и бесшумно переступил порог. Майки шмыгнул следом — вид у него тоже был какой-то потерянный. И тут Дон кожей почувствовал смертоубийственный взгляд Рафаэля. — Молись сдохнуть в этой атаке, умник. Иначе я тебя лично прикончу, — пообещал он, но так тихо, что слышал лишь сам Дон. По спине побежали позорные мурашки страха — в глазах у его брата застыло то самое, пугающее выражение, что появлялось всякий раз перед схваткой с врагом. «Что ж, — Дон поморщился, пробираясь следом за сенсеем и Майки. — Он в своем праве». — Вам не кажется, — спросил Майки, когда они без особых проблем добрались до третьего подземного этажа, — что нас тут ждут? — Именно, — буркнул Раф. — Весь ваш план шит белыми нитками. — Тише, сыновья, — перервал их Сплинтер. — Ругаться будете потом. Сосредоточьтесь на миссии. Донателло, не окажешь честь? — Да, сенсей, — Дон вытащил ту самую универсальную отмычку и присел рядом с электронным замком тюрьмы. Руки слегка дрожали. Братья правы — Шреддер явно в курсе их плана. Возможно, и встреча с Синигами была не более, чем перфомансом. А что, если и Караи тут нет и… Замок негромко щелкнул, дверь с шипением отворилась. Донателло резко отпрыгнул в сторону, выхватывая оружие. Сенсей обнажил катану и первым шагнул в зал, где обычно держали пленных. Он и сам был здесь гостем каких-то полтора года назад. Но внешне Хамато Йоси никак не показал своего замешательства. Тихо, словно тени, их отряд продвигался вглубь полутемного помещения, заполненного металлическими клетками-камерами. Тут справа мелькнуло что-то белое — Сплинтер кинулся к клетке. Спустя пару секунд Дон понял, что это и резко обернулся. — Майки, отвернись! — Что? Я не… эй! — широкая ладонь Рафа закрыла его глаза. Выражение его лица стало еще более жестким. Донателло судорожно сглотнул и, собравшись с духом, приблизился к клетке. Но Сплинтер уже вскрыл замок и бросился к висевшей там девушке. Тонкие запястья были зажаты в тиски, а бледную кожу покрывали кровавые гематомы и кровоподтеки. Блестящие длинные волосы были неровно обрезаны, половину лица покрывал чудовищных размеров синяк. Судя по всему, уже давнишний, поскольку часть гематомы окрасилась в желтый. — Донателло… — дрожащим голосом прошептал Сплинтер. — Да, я сейчас, — Дон бросился помогать. Спустя пару секунд механизм, удерживающий Караи, лязгнул — тело упало, словно тряпичная кукла, но сенсей успел подхватить её. Длинные пальцы коснулись её покрытой полосами шеи. Несколько бесконечно долгих секунд, а потом он выдохнул. — Жива. «Слава богам», — мысленно вздохнул Дон, а потом бросил: — Найдите какую-нибудь одежду. — Хорошо! — тут же отозвался Майки, а Донни опустился на колени рядом с бессознательной Караи. Сплинтер осторожно гладил её по волосам, баюкая словно ребенка. Судя по следам побоев, она провела так дней пять, не меньше. А может, и все десять. — Мива, — Сплинтер прикрыл глаза. — Как он мог… Словно в ответ на это, слипшиеся ресницы чуть дрогнули — Караи приоткрыла глаза. — О… тец… — разбитые губы едва шевелились. — Ничего не говори, — Хамато Йоси бережно коснулся её щеки. — Береги силы. Все уже позади. Я никому не дам тебя тронуть… — Нет… — она задрожала всем телом, а потом перевела взгляд на Донателло. Он вздрогнул, вновь ощущая то нехорошее предчувствие, и почти тут же позади раздался голос Рафа: — А ну-ка отпусти его, ублюдок! Донни бросился к нему, да так и замер на месте. Белый, как мел, Майки смотрел на него большими голубыми глазами, а к его горлу была приставлена собственная кусаригама — ниндзя в черном держался в тени. — Отпусти нашего брата, — Донателло предостерегающе поднял ладонь. — И, может быть, останешься жить. — Р-ребята… — по щекам Майки покатились крупные слезы. — Это… В следующий миг ниндзя толкнул его в спину, вынуждая сделать шаг. Тусклый свет скользнул по иссиня-черным волосам и черной же повязке ниндзя. В прорезях которой блестели до боли знакомые серые глаза. — Какие громкие слова, Донни, — Леонардо остро усмехнулся, — но здесь я диктую условия. Бросайте оружие, или Микеланджело умрет.