От старого чайника поднималось невесомое облачко пара, бесшумно оседая на заиндевевшем стекле. В этом году декабрь в Токио выдался на редкость холодным.
Леонардо протянул руку и плеснул в чашку немного кипятка. Вернул чайник на плиту. Холода наступили еще две недели назад. В тот день, когда уехал Сплинтер. А отопление Лео так и не включил. По телу вновь прошла морозная дрожь, и он стиснул чашку в ладони в тщетной попытке согреться.
Терпкий вкус зеленого чая в этот раз был каким-то слабым, будто смазанным. Хотя Лео был убежден, что свежезаваренный маття должен быть горьким и освежающим. Может, это из-за того, что ему только что сказал сенсей?
— То есть вы… — Лео поставил чашку на глиняную подставочку. — Уезжаете?
— Да, сначала в рёкан госпожи Огавы, — Сплинтер выглядел совершенно спокойным. — Я все еще не восстановился после последнего боя, думаю, что пара дней на горячих источниках мне не повредит. К тому же, Огава-сан будет там, кажется, хочет возродить гостиницу.
— Вот оно как, — Лео кивнул. — А потом?
— Обратно в Нагасаки, — Хамато Йоси вздохнул. — Все-таки столица не для таких стариков, как я.
Лео уже собрался возразить, но отец покачал головой.
— Не нужно заниматься самообманом, Леонардо. Я стар, с этим нужно просто смириться и отправиться доживать свой век туда, где я смог обрести спокойствие тринадцать лет назад.
— Но как же… — Лео постарался не выдать дрожь в голосе. — Додзё? Ваше учение?
— Мастерство стиля продолжит жить и после моей смерти, сын мой, — Сплинтер грустно улыбнулся. — В тебе и твоих братьях, но если ты захочешь передать знание нашего клана новым ученикам, я не буду против.
— Это значит, что я теперь сенсей? — Лео нахмурился.
— Именно так, прости, что в неподходящей обстановке. Я передаю тебе титул и управление этим додзё.
— Но я не готов, — Леонардо опустил голову. — Отец, вы не можете так поступить. Не после того, что я натворил. Я не достоин этого.
— Думаю, пока что я сам вправе решать, — Сплинтер отодвинул от себя чашку, — кто достоин этого титула. Ты мой лучший ученик, Леонардо, но даже лучшие не застрахованы от ошибок. Похвально, что ты понимаешь всю тяжесть своего поступка, но не казни себя так. В конечном итоге все остались живы и здоровы.
— Но Караи…
— Уже покинула лабораторию Бишопа, как ты знаешь, — он приблизился к сыну. — И поверь, она ни в чем тебя не винит. И я тоже.
Теплая ладонь опустилась на его плечо, но Лео так и не поднял головы, сидя в идеальной позе сейдза.
— Будь сильным, Леонардо. Веди и защищай наш клан, как и прежде.
«Как вести клан, которого нет?» — Леонардо отпил из чашки и со стуком вернул её на столешницу. Кипяток немного согрел озябшее за ночь тело. Заваривать чай или готовить полноценный завтрак Лео не стал — аппетит пропал у него уже давно. Он питался раз в сутки, лишь бы совсем не обессилеть, в основном готовыми обедами из круглосуточного.
Вкус домашней стряпни Майки ушел вместе с ним. Лео не видел его почти месяц — младший брат был занят на съемках своего сериала. Надо думать, что если его дебют станет успешным, в школу он больше не вернется.
В итоге Лео остался единственным из братьев Хамато, который продолжал получать среднее образование. Повязывая на шею старый синий шарф, он случайно бросил взгляд на календарь, висевший в прихожей.
«Рождество, да?» — он мысленно вздохнул и, поправив на плече сумку, вышел из дома.
Под ногами звонко похрустывал снег — тоже редкое для Токио явление. Улицы и витрины магазинов были увешаны мишурой и гирляндами из остролиста. Промоутеры в красных костюмах Санта-Клауса раздавали прохожим флаеры, обещающие рождественские скидки. Совали их и Лео, так что, когда он добрался до школы, его карманы топорщились от цветных листовок. Впрочем, он без всякой жалости отправил их в контейнер для утилизации сжигаемых отходов на входе в школу.
Уроки тянулись, словно пленка черно-белого немого кино. Он машинально записывал за учителем. Рутина — вот, что помогало ему окончательно не сойти с ума от пустоты, что с каждым днем становилась все осязаемее.
— Х-хамато-кун?
Застенчивый голос прорезался сквозь завесу белого шума — Лео медленно поднял голову.
— Ты в порядке? — одноклассница, имени которой он не помнил, смотрела на него с опаской.
— Да, — он натянуто улыбнулся. — А что такое?
— Просто, — она покосилась на часы, висевшие над доской, — уроки уже закончились.
— Вот как, — Леонардо принялся машинально собирать тетради.
— Эм… с тобой точно все хорошо?
— Да, все прекрасно, — он застегнул молнию на сумке. — Спасибо, что спросила. Я пойду.
— Ага, — вид у неё был несколько разочарованный, но Лео не мог находиться с кем-то дольше, чем пять минут. Общение выматывало, лишало сил, которых и без того было крайне мало. По этой причине он ушел из школьного клуба кэндо.
«Я даже лидером спортклуба быть не могу, куда мне вести клан?» — мелькнула в голове равнодушная мысль, пока он пересекал школьный двор. В этот миг на телефон пришло сообщение, и Лео с неохотой открыл его.
«Лео-ни, привет! Сегодня выйдет пилотный эпизод моего сериала! Посмотрим вместе в караоке? Я приглашу Рафа, Джой с командой и Рене! Приходи, будет весело!»
«Прости, Майки, — Лео прикрыл глаза. — Но там, где Раф, мне вряд ли будет весело. Вряд ли мне вообще где-то будет весело».
Однако разочаровывать брата отказом не хотелось, и он написал, что постарается прийти. Потом он обязательно извинится перед ним и, может быть, найдет в себе силы посмотреть эту пробную серию. Но не сейчас.
Выдохнув облачко невесомого пара, Лео направился в сторону додзё, где тренировался последние два месяца вместо клуба. Обычно он приходил туда после окончания основных занятий и проводил там часа по два, доводя себя до изнеможения. Чтобы по возвращении домой сил хватило лишь на то, чтобы доползти до футона и забыться беспокойным сном без сновидений.
На свежевыпавшем снегу отчетливо чернели отпечатки десятков ног. Правда, вели они все к додзё, словно тренировки еще не закончились. Удивившись такому раскладу, Лео подошел к дверям и отодвинул загородку. До его слуха тут же донеслись веселые голоса и звон посуды. Сняв обувь, он бесшумно прошел к главному залу — гомон слышался из соседней комнаты, где обычно пили чай капитаны. Но не успел он коснуться решетчатой панели, как она отъехала в сторону.
— Леонардо-сан, — Миямото Усаги тепло улыбнулся. — А я все думал, придешь ты или нет. Заходи, не стесняйся.
— Добрый вечер, Усаги-сан, — Лео чуть наклонил голову. — У вас праздник?
— Да, решил сегодня сделать поблажку для ребят, — Усаги кивнул на мечников, которые шумно что-то обсуждали, выпивали и хрустели закуской. — Рождество, как-никак.
— Ясно, — Лео понятливо кивнул. — Тогда прошу прощения, что помешал. Счастливого Рождества, я пойду…
— Стой, — Усаги поспешно схватил его за рукав пальто. — Ты не присоединишься? Нельзя быть одному в такой день.
— Спасибо за приглашение, Усаги-сан, — Лео вымученно улыбнулся. — Но я не слишком люблю Рождество. Повеселитесь хорошенько. Увидимся.
Миямото хотел сказать еще что-то, но Лео уже направился к дверям.
Он начал ходить сюда лишь потому, что Усаги был очень тактичен и не лез к нему с расспросами. Разумеется, он слышал про смерть Шреддера и про то, что Караи была ранена. Но либо никак не связал клан Хамато с этим происшествием, либо знал больше, чем нужно и поэтому не пытался узнать подробности. И Лео это вполне устраивало.
Уже надевая ботинки, он услышал за спиной еле различимую поступь самурая и обернулся.
— Леонардо-сан, — Усаги выглядел напряженным. — Слушай, я не знаю, что у тебя случилось, но я вижу, что тебе становится все хуже. Не хочу навязываться, но если тебе нужна помощь, я…
— Спасибо за заботу, Усаги-сан, — Лео отвел взгляд, ощущая, как по телу вновь проходит позорная дрожь. — Но я в порядке, правда. Это… временные трудности.
Он поправил за спиной чехол с бокэном и вышел из додзё. На улице уже смеркалось, но все равно было слишком рано для возвращения домой. Однако гулять по заснеженным скверам и паркам, видеть счастливые лица людей — все это было слишком для Лео. Он ненавидел себя за эти мысли, но ничего поделать не мог.
Окружающий мир представлялся ему театральными декорациями — таким же плоским и фальшивым. Все эти месяцы он отчаянно пытался поддерживать нормальный образ жизни — носил маску спокойствия, как того требует социальная мораль.
— Не доставляй проблем, — глухо пробормотал он, но, кажется, слишком громко, так как проходящая мимо парочка одарила его удивленными взглядами. Но Лео было плевать. Внезапно он ощутил это уже забытое чувство — злость. Спрятал нижнюю половину лица в шарфе и решительно зашагал по направлению к дому.
С неба начал сыпать колкий неприятный снег, оседая на волосах крошечными ежиками. Когда он переступил порог додзё, они даже не растаяли. Пока Лео набирал ванну, изо рта у него вырывались легкие клубы пара. Вновь мелькнула крамольная мысль включить отопление, но он тут же отбросил её. Тратить электричество в доме, где живет один человек, — невиданное расточительство.
Его единственным способом согреться была ванна. Погрузившись в горячую воду, Лео прикрыл глаза, позволив себе на пару минут расслабиться. Кожу приятно покалывало, возвращая чувствительность. Ту самую, от которой Лео отказался в обмен на спокойствие. На ту пустоту, что поселилась в нем с момента
его ухода.
«Я перегорел», — прозвучал в голове хриплый шепот, и Леонардо стиснул зубы. Он тоже. После этих слов внутри словно что-то сломалось. То, что не давало ему окончательно потерять себя там, в плену у Шреддера. Даже когда он преклонял колено перед этим монстром, в глубине души он сохранял этот стержень. Мысль, что Раф никогда не простит ему проигрыша. А потом, когда он увидел его вместе с остальными, едва сдержался, чтобы не послать к черту всю эту конспирацию.
Но нужно было закончить дело, а уже потом позволить себе минутную слабость — поговорить, извиниться и признаться во всем. Но наткнувшись на стену глухого безразличия, он не выдержал. Он мог бы вынести его от любого из семьи, кроме Рафаэля. Но тот просто взял и ушел из дома. И с тех пор ни разу не позвонил.
Лео глубоко выдохнул, борясь с легочным спазмом. С его проблемами переохлаждение было недопустимо, но Лео было плевать. Какой смысл думать о своем здоровье, если каждый день он и так чувствовал себя словно ходячий труп?
Вода уже начала остывать, поэтому он выбрался из ванной и, набросив на плечи банную юкату, прошлепал босыми ногами на кухню. Где-то в недрах тумбового шкафа должна быть упаковка быстрорастворимой лапши. Не самое полезное питание, но другого все равно не было.
Вдруг откуда-то повеяло теплом. Сердце подскочило, Лео нервно вцепился пальцами в косяк. Вновь накатило удушье, но он переборол его и приблизился к решетчатой двери. Несколько бесконечно долгих секунд его ладонь тянулась к деревянной раме, а потом он бесшумно её отодвинул. Лица вновь коснулась теплая волна, но, судя по всему, обогреватель включили совсем недавно.
Впрочем, Лео уже не волновался по этому поводу. Потому что в воздухе висел терпкий аромат вишни, а на старом продавленном диване сидела светловолосая девушка в красном кружевном белье. На фоне бумажных стен и шершавых татами это была настолько фантасмагорическая картина, что Леонардо захотел ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что это не сон. Но тут она заметила его.
— О, Лео, привет, — Джой лучезарно улыбнулась. — Так ты еще не ушел?
— К-куда? — с трудом выдавил Лео, но тут перегородка с другой стороны пришла в движение — рослая фигура в кожаной куртке замерла на пороге. Зеленые глаза удивленно расширились.
Лео вновь понял, что задыхается, но теперь уже от злости.
— Раф, почему в вашем доме так холодно? — Джой зябко обхватила себя за плечи. — Никакой романтики.
После этих слов Леонардо вцепился в Рафа ледяным взглядом.
— Я не понял, — Рафаэль нервно дернул углом рта и сбросил с плеча спортивную сумку. — Почему ты…
— Еще здесь? — голос Лео звучал глухо. — Мог бы предупредить, что придешь. Простите уж, что помешал.
— Да нет же, — Раф шагнул к дивану. — Я просто пришел за кое-какими вещами. И только.
— Да? — Лео покосился на Джой, которая даже не попыталась прикрыться.
— Вообще-то мы думали, что ты будешь в караоке с Майки, — она поднялась с дивана и подошла к Рафу. — Он сказал, что ты обещал прийти.
— Увы, — Леонардо поморщился. — Но я никуда не собирался. Поэтому, если хотите… романтики, найдите другое место.
— Ладно, пойдем, — Рафаэль коснулся плеча Джой, но та внезапно сбросила его ладонь и смерила Лео неприязненным взглядом.
— С какой стати мы должны уходить? Раф все еще живет в этом доме, и ты не имеешь права выгонять его на мороз.
— Джой…
— Нет, Раф! — её лицо покраснело. — Я все скажу, слышишь! Твой брат три месяца не появляется дома, и тут такой холодный прием! В прямом смысле! Не знаю, что у вас там за драма, но…
— Помолчи.
Джой осеклась, Раф недоверчиво поднял брови — Лео сам не заметил, как эти слова вырвались из его рта. В гостиной повисла звенящая тишина.
— Ладно, я поняла, — Джой поджала яркие губы и взяла с подлокотника дивана красное платье. — Раф, мы уходим.
Она поспешно начала одеваться, но Рафаэль не шелохнулся. Зеленые глаза были прикованы к лицу Лео. Тот был бесстрастен, хотя в груди все вскипало. Даже если этот разврат на самом деле лишь инициатива Джой, это его не оправдывает. Он подгадал время для возвращения, специально, чтобы не столкнуться с ним. Неужели все еще обижается? Или это своеобразная попытка уберечь его — Лео, от… от чего, черт возьми?!
— Идем, — Джой взяла его за руку, переплетая пальцы, и Леонардо произнес:
— Если ты уйдешь сейчас, можешь больше не возвращаться.
Рафаэль нахмурился, Джой возмущенно фыркнула и уже шагнула в коридор, утягивая с собой Рафа, но тот не сдвинулся и на миллиметр.
— Раф? — её голос слегка дрогнул.
Очень медленно и неохотно он повернул голову и произнес:
— Прости, Джой. Я остаюсь.
— Но ведь… — она бросила на Лео испепеляющий взгляд. — Почему?
Под конец её голос дрожал совсем уж жалко, но Раф просто разжал ладонь и произнес:
— Поговорим позже, хорошо? Извини, что так получилось. Поезжай к парням, они будут рады.
Вместо ответа Джой лишь деревянно кивнула, и Лео показалось, что в карих глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Спустя секунду край её платья скрылся за дверью, а потом с шелестом закрылась парадная дверь. Все это время в гостиной висела напряженная тишина, не нарушаемая даже дыханием. Наконец-то Раф хрипло хохотнул, проводя ладонью по непослушным волосам.
— Что смешного? — холодно спросил Лео.
— Да так, — он покачал головой. — Я думал, что ты её взглядом заморозишь. Настолько не любишь полуобнаженных девушек?
— Не в этом дело, — Леонардо скрестил руки на груди. — Приводить в дом девушек для такого… сенсей бы не одобрил.
— Думаю, что он бы меня понял, — пожал плечами Раф. — Но опять же, я ничего такого не планировал. Хотел забрать вещи, но Джой увязалась со мной и…
— Зачем ты оправдываешься? — Лео приподнял брови. — Я все понимаю.
— Да? Тогда зачем было это все? — Рафаэль развел руками. — Ты только что вытурил из дома мою девушку. И пригрозил мне, что на порог не пустишь, если я уйду. Ведешь себя словно ревнивая жена, хотя я, вроде бы как, ничего тебе не должен.
Эти слова ранили сильнее всех клинков клана Аси вместе взятых. Больнее, чем пыточные инструменты в руках Хана. Но Лео устал. И убегать от своих чувств, и догонять Рафа, пытаясь донести их до него.
— Не должен, — Лео приблизился к брату. — Но я все равно ревную.
Раф вздрогнул — на его лице отразилось недоверие вперемешку с удивлением.
— Серьезно?
— Думаешь, я сейчас настроен шутить? — Лео устало вздохнул, и в этот же миг его запястье оказалось в горячем капкане пальцев. Раф дернул его на себя, максимально сокращая расстояние между ними. По коже побежали мурашки.
— Да, я бы не советовал, Лео, — прошептал Раф, чуть прищурившись. — Потому что я сейчас на взводе и все воспринимаю буквально.
— Именно так и нужно, — ответил Лео, тоже невольно понизив голос. — Ты ведь сам просил меня — говорить все напрямую.
— И? — его лицо сейчас было так близко, что Лео ощущал терпкий запах сигарет. — Ты все еще хочешь этого? Даже спустя три месяца игнора с моей стороны?
— Я ждал, — Леонардо слабо улыбнулся. — Ты ведь сказал — до Рождества.
— Все-то ты запоминаешь, — Рафаэль вздохнул, а потом притянул Лео вплотную к своей груди. Сердце зашлось как ненормальное. Твердые сухие губы накрыли его рот — дыхание немного сбилось, но Лео тут же обхватил его плечи.
Раф опустил горячую ладонь ему на затылок, перебирая еще влажные после ванной волосы, и углубил поцелуй. Лео задрожал всем телом, но уже не от холода. Спустя секунду он поспешил отстраниться.
— Ха… — голова шла кругом, колени подкашивались, и он отчаянно вцепился пальцами в шершавую кожу куртки. Раф довольно рассмеялся:
— Что, с непривычки? Крепись, братец, я ведь только начал.
Горячие пальцы коснулись щеки — Лео словно дернуло током, и он выдохнул, почти касаясь его губ:
— Кому еще тут нужно будет крепиться, а?
***
Рафаэль усмехнулся — оказывается, его брат способен на подобные эмоции. На бледном лице горел яркий румянец, серые глаза были чуть подернуты мутной дымкой.
— Раф, — его пальцы зарылись в непослушные волосы, спускаясь к шее. — Рафаэль…
Раф слегка вздрогнул — обычно Лео звал его полным именем, лишь когда хотел отчитать за что-то. И это всегда звучало холодно и строго, но сейчас его голос дрожал, спускаясь в легкую хрипотцу. И это будоражило на клеточном уровне.
Узкие ладони скользнули по его плечам, стаскивая куртку. Миг спустя она с тихим шорохом упала на пол.
— Вот это тебя ведёт, — Раф фыркнул — ему определенно нравился этот новый Лео, но тут все желание стебаться куда-то испарилось. Тонкие губы накрывают его рот, и пульс мгновенно подскакивает. Из груди вырывается сдавленное рычание. Кровь вскипает, как во время ожесточенной схватки, а самоконтроль трещит по швам. И тут Рафаэль внезапно понимает, что больше не нужно сдерживаться — Лео дал ему карт-бланш, теперь пусть пеняет на себя.
Раф снова резко притягивает Лео к себе, скользя языком в мягкий податливый рот. В ответ слышится сдавленный стон, от которого у Рафа окончательно сносит крышу.
Два, три, четыре неловких шага до дивана, и вот они оба падают на продавленную обивку.
***
Спина мягко пружинит о диван, и на мгновение у Лео перехватывает дыхание от осознания того, что они делают. Но это длится всего миг, потом он начисто отметает все аргументы здравого смысла. Он устал быть идеальным сыном, лидером и старшим братом. Сейчас ему хотелось быть просто Лео.
Теплый аромат табака и кожи сводит с ума. В нем все еще чувствуется эта легкая вульгарная нотка вишневого вейпа. Ощущая легкую щекотку раздражения, Лео проводит пальцами по черной ткани футболки, очерчивая мышцы груди и пресса.
— Блять… хорош меня лапать, — сдавленно рычит Раф, но Лео улавливает в его голосе дрожь.
— Но тебе ведь приятно, так? — шепчет на ухо, задирая футболку. Твердые мышцы и кожа кажутся обжигающе горячими — Раф тут же недовольно шипит.
— Снова как ледышка!
«Зато ты слишком горячий», — хочет возразить Лео, но тут Раф перехватывает его ладонь, переплетая пальцы. От резкого контраста между температурой их кожи Лео вновь пробивает дрожь. Но в следующий миг его лицо запылало — сквозь тонкий хлопок юкаты он ощущал твердую пряжку ремня на джинсах Рафа и…
***
«Почувствовал? — Раф нахально усмехается, наблюдая за тем, как Леонардо заливается краской и не знает, куда деть себя от смущения. — Мне срочно нужен фотоаппарат».
— Это… — Лео смущенно опускает глаза, и в этот же миг шершавая ладонь Рафа проникает в вырез банной юкаты. В ответ раздается тяжелый вздох.
— Только не говори мне, — пальцы Рафа пробежали по выступающим ребрам, — что специально принял ванну для меня.
— Конечно нет, — Лео покраснел еще сильнее. — Это просто случайность.
— Что ж, тогда я очень удачно зашел, — Раф клыкасто улыбнулся и прижался губами к бьющейся на тонкой коже жилке. В ответ на это Лео вновь шумно выдохнул, видимо, стесняясь подавать голос. Его пальцы вновь зарываются в непослушные жестковатые волосы.
«Интересно, надолго ли тебя хватит?» — мысленно усмехается Раф, проводя губами по бледной коже. Пока без засосов — ему не хочется пугать Лео, но тут взгляд скользит по обнаженному плечу, и Раф замирает.
***
Горячие сухие губы вызывают нестройный рой мурашек по коже — сдерживать стоны все сложнее, но тут Раф внезапно останавливается и вздыхает. Теплое дыхание щекочет плечо — Лео приоткрывает глаза.
— Раф? — голос звучит немного хрипло, в горле слегка скребёт, но Лео интересует лишь выражение лица Рафаэля — поджатые губы, заострившиеся скулы и пламя в зеленых глазах. Словно он увидел перед собой врага и вот-вот бросится в атаку. Спустя секунду до Лео доходит, и он поспешно протягивает к нему руку, касаясь щеки.
— Это просто шрамы, Раф. Не надо так…
— Нет, — Раф качает головой и дотрагивается до его ладони. — Я… никогда им этого не прощу, слышишь?
— Раф, ты не обязан… — горло перехватывает, но тут Рафаэль притягивает его к себе, вовлекая в очередной поцелуй — глубокий и тягучий. Лео сухо всхлипывает, ощущая, как в груди все стягивает, и хочется отстраниться, но сильное кольцо рук смыкается лишь сильнее.
— Мха… ха… — дыхание сбивается, а по щекам течет что-то теплое. Шершавая ладонь тут же касается разгоряченной кожи.
— Когда же ты поймешь, — хрипло шепчет Раф, вглядываясь в его глаза. — Твоя боль — это моя боль. Так было, и так будет всегда.
***
— Раф… — хрипло выдыхает Лео и прикрывает мокрые от слез глаза. Рафаэль бережно сцеловывает соленую влагу, проводя губами по тонкому порезу на правом глазу. Дальше шея, плечи, ключицы — взгляд неизбежно цепляется за отметины от многочисленных шрамов. Насколько же серьезными были его раны, что даже хваленая чудо-сыворотка не смогла свести их полностью?
— Раф, — в глубине серых глаз горит странный огонёк. — Не нужно быть со мной таким деликатным. Я буду в порядке.
«Знаю я это твое «в порядке», — мысленно проворчал Раф, прокладывая цепочку поцелуев вниз от ключиц к животу. Лео прав — обычно он делал все быстро и жестко, не сдерживаясь. Но сейчас ему хотелось растянуть удовольствие. Смаковать каждую деталь. Отпечатать в памяти каждый миг. И в своей и в его.
Лео сдавленно застонал, когда горячий язык скользнул по впалому животу. Миг, и пояс юкаты развязан. Леонардо дергается, а потом стонет уже в голос — ладонь Рафа осторожно поглаживает внутреннюю сторону бедра. От этого звука и вида — разгоряченного, распластанного на диване Лео — Раф едва сдержал собственный стон. Но пока рано, и он уже хотел продолжить, как вдруг ледяные пальцы коснулись его лба — вынуждая поднять голову.
— Раф… пожалуйста, — чуть не плача выдохнул Лео. — Я… уже на пределе.
***
Так странно было видеть Рафа таким — трепетно, даже нарочито нежным. Может быть, он щадит его, потому что для Лео это первый раз, но сам Леонардо просто изнывает от его прикосновений — растекается, словно оставленный на солнце десерт. Но этого мало.
В глубине зеленых глаз мелькает какой-то блик, и через секунду губы вновь накрывает требовательный поцелуй. В этот раз куда грубее и жестче. Во рту оседает солоноватый привкус крови. Лео задушенно стонет — из уголка губ сочится слюна, и когда Раф наконец-то разрывает дистанцию, то протягивает прозрачную перемычку слюны.
— Ты уверен? — еле слышно выдыхает Рафаэль, вглядываясь в глаза Лео.
— Да, — отвечает он без тени сомнения. — Я твой, Раф. Полностью твой.
— Тогда, — его пальцы касаются подбородка. — Открой рот.
Вновь волна мурашек, но Лео послушно приоткрывает губы, втягивая сразу два пальца. Скользит языком по горячим подушечкам, и при этом Раф смотрит на него так… что впору кончить лишь от этого. Сердце вновь запинается и мчится галопом.
— Мф… — Лео выпускает его пальцы, полностью покрытые слюной. В следующий миг его вжимают в обивку дивана, разводя колени в стороны. Страх ужом скользит между лопатками, но Леонардо спешит отогнать его прочь.
— Расслабься, — слышится над ухом напряженный шепот, а затем внизу все скручивает от неприятного ощущения. Лео задыхается, судорожно вцепившись пальцами в обивку дивана. Стискивает зубы, не позволяя ни одному звуку вырваться из его рта.
— Прости, — горячая ладонь бережно поглаживает его бедро. — У нас нет нормальной смазки, да и опыта с парнями у меня не было…
Голос Рафа звучит виновато, так что Лео касается его ладони, чуть сжимая пальцы.
— Все в порядке, — произносит заученную фразу, но теперь это не ложь. Ради Рафа он готов вынести любую боль.
Еще несколько минут неприятных ощущений, а после звяканье пряжки ремня.
— Обхвати меня за плечи, — Рафаэль притягивает его к себе, так что Лео вновь ощущает жар его тела, запах сигарет и пота. И его уже потряхивает, ладони прилипают к разгоряченной коже, но прежде, чем Лео успевает подготовиться, Раф резко подхватывает его за бедра, прижимая к себе.
— Вдохни, — велит он, и как только Леонардо послушно втягивает в себя воздух, резко входит.
Тело тут же пронзает болью — Лео задушенно хрипит, до судорог прижимаясь к груди Рафа. Ладони осторожно поглаживают спину, губы касаются виска.
— Тише-тише, — его голос звучит обеспокоенно, — давай остановимся.
— Нет… — просипел Лео, ощущая, как сознание затягивает легкой дымкой. — Продолжай, я справлюсь…
— Лео, — шершавые пальца скользят по его горлу, — все-таки, ты мазохист.
— Самое то, — Лео вымученно улыбнулся. — Для такого садиста, как ты.
Внезапно резкий толчок вырывает у него из груди вскрик — голова стала тяжелой, зрение расфокусировалось.
— Осторожнее со словами, братец, — прохрипел Раф ему на ухо. — Знаешь, чего мне стоит сдерживать себя?
— Вот… и не надо.
Вновь боль, но теперь какая-то другая.
Резкие движения. Кожа к коже. Рваные вздохи, стоны и всхлипы в унисон. Солоноватый привкус пота повисает в воздухе липкой дымкой.
— Лео… Лео… — хриплый шепот Рафа пускает по коже очередную волну мурашек. С каждым толчком он все сильнее прижимает Лео к себе, словно желая поглотить. Спрятать в глубине своего тела. Стать единым целым.
Лео видит, как тяжело вздымается его грудь, как сокращаются мышцы пресса. В тусклом свете гостиной смугловатая кожа лоснится от пота. Прозрачные бисеринки скатываются по мускулистой шее.
«Красивый…», — Леонардо чуть приоткрывает пересохшие губы и целует в уголок рта — легко, почти невесомо, но внезапно темп ускоряется. Внизу живота словно натягивается тугая пружина. Зеленые глаза встречаются с серыми, и Лео осознает, что утопает. В расширенных от возбуждения зрачках. И в этом взгляде. От которого ноги мгновенно становятся ватными, а в груди сладко ёкает.
По позвоночнику пробежал разряд, и тело подбросило как от удара током. С губ Лео сорвался хриплый вскрик, и он откинул голову, ощущая, как его захлестывает волной горячего наслаждения.
***
Дыхание раздирает легкие, пальцы до синяков сжимают бледную кожу, но остановиться уже невозможно. Особенно, когда в руках стонет и извивается
он. Все это кажется миражом. Сном, который вот-вот закончится, и Раф вновь проснется в холодной постели. С жутким чувством неудовлетворенности.
Но нет — влажная от пота кожа, блестящие черные волосы, тяжело вздымающаяся грудь и смятая юката — все это вполне реально. И стоны, срывающиеся с его губ. Самых красивых губ на свете.
Внезапно гибкое тело пробирает крупная дрожь — Лео слегка выгибается, откидывая голову, вновь показывая себя таким уязвимым и беззащитным. Хриплый стон становится финальным аккордом — бледная кожа покрывается белесым налетом.
— Лео, — рычит Рафаэль сквозь зубы, прижимаясь лбом к его плечу и делая еще пару мощных толчков. В ушах взревел прибой, мышцы охватил приятный жар, и почти сразу же накатила усталость.
Тяжело выдохнув, Раф поцеловал покатое плечо и поднял голову, всматриваясь в любимое лицо. И тут его прошиб холодный пот — брат был без сознания.
— Лео?! — Раф обхватил его лицо ладонями — щеки пылали лихорадочным румянцем, и явно не от смущения. Тело было аномально горячим, но ладони и ступни холодны словно лед.
— Блять… какой же ты придурок!
***
Холодное полотенце приятно давило на лоб — Лео с трудом приоткрыл глаза, фокусируя взгляд. Судя по окружению, это была его комната — футон, стеллаж с книгами, столик для письма.
Тело колотило в уже привычном ознобе, но теперь добавилась боль в мышцах и особенно…
Дверь с шумом отъехала в сторону — Лео вздрогнул, ощущая, как замирает сердце.
— Раф?
Голос был хриплым — горло саднило.
— Очнулся? — проворчал Раф, садясь рядом с постелью. — И с чего этот удивленный тон?
— Что ты тут… — начал было Лео и тут же осекся. Воспоминания обрушились на него, словно летний ливень после жаркого дня. Лицо запылало, но теперь не только из-за температуры.
— Если ты скажешь мне, что ничего не помнишь, я тебя ударю, — пообещал Раф и протянул ему стакан с водой. — Вот, нашел в аптечке аспирин — все, что есть. Утром схожу за чем-нибудь от простуды.
— Спасибо, — Лео с трудом сел на футоне — одеяло соскользнуло, и он понял, что абсолютно обнажен. Первым желанием было прикрыться, но, заметив насмешливый взгляд Рафа, он просто отпил из стакана.
— Думаю, что поздновато стесняться, — Рафаэль улыбнулся и забрал стакан. — Отдыхай, не буду мешать.
— Стой, — внезапно выпалил Лео, схватив его за запястье. — Не уходи…
В груди вновь все стянуло, легочный спазм не давал вдохнуть.
А что, если это лишь сон? Горячечный бред, навеянный температурой, и Рафаэль…
— Эй, — Раф коснулся его ладони. — Я просто хочу отнести стакан.
— Оставь тут и… — Лео закусил губу, стараясь подавить дрожь. — Останься со мной. Мне холодно.
И это было правдой — Леонардо трясло, но холод был не главной причиной. Страх парализовал его, мешал думать о чем-то другом, кроме:
«Я не хочу больше быть один».
Несколько мгновений Раф вглядывался в его лицо, а потом отставил стакан и сказал:
— Тогда подвинься.
Вдвоем на одном футоне было тесно, но Лео крепко прижался к брату, положив голову ему на плечо. Теплый запах его тела успокаивал — дрожь немного утихла, удушье отступило. Широкая ладонь скользнула по обнаженной спине Лео, вырисовывая какие-то узоры.
— Раф, — прошептал он, прикрывая глаза.
— М? — сонно промычал он, зарываясь лицом в его волосы.
— Я… — Лео ощутил, как к горлу подступает комок. — Прости меня еще раз за этот план и…
— Эй, — горячие пальцы сжали его подбородок. — Хватит об этом, ладно? Я уже не злюсь.
— Но…
— Блять, какой же ты мазохист, — прошептал Раф, проводя пальцем по его нижней губе, — если так надо, могу устроить для тебя наказание, но чтобы больше ни слова об этом, хорошо? Прекращай изводить себя этим, Лео.
— Хорошо, — Лео прикрыл глаза, ощущая, как на него наваливается чудовищная усталость. И уже сквозь дрему он услышал хриплый смешок.
— Что?
— Я вспомнил про Майки, — теплое дыхание защекотало его волосы. — Бедолага точно расстроился, что мы не пришли посмотреть его дурацкий пилотный выпуск. Надо будет купить ему что-нибудь в качестве извинения. Типа рождественский подарок.
— Точно… — эхом отозвался Лео, а потом вновь позвал:
— Раф.
— Что?
— Ты ведь не уйдешь?
— Не уйду, — его лба коснулись сухие губы. — Спи, бесстрашный. И ничего не бойся.
